Географический детерминизм

Впервые природные факторы стали восприниматься в качестве сопричастной к развитию истории, силы в эпоху Античности. Эту тему в рассуждениях «О воздухах, водах и местностях» затрагивает знаменитый древнегреческий врач Гиппократ, 460 - 370 гг. до н.э. Более полно она раскрывается в «Политике» Аристотеля, хотя данный сюжет является лишь частью более общей проблемы соотношения природы и человека. Внимание древнегреческих мыслителей направлено, прежде всего, на разгадку тайн природы, космоса и в связи с этим - человека, его жизни. Первым историком, обратившимся к выявлению роли природного фактора в жизни людей, был Страбон (64/63 г. до н.э. - 23/24 г. н.э.), автор труда «География», представляющего собой своеобразный итог географических знаний эпохи Античности. О систематическом подходе к проблеме соотношения естественно-географических условий и жизни людей можно говорить в связи с концепцией средневекового мыслителя, политика и историка Ж. Бодэна (1530 - 1596). Он развил идеи о влиянии климата на жизнь людей, высказывавшиеся в эпоху Античности. Ж. Бодэн утверждал, что разные народы нуждаются в различном законодательстве в зависимости от географических условий, и конкретизировал этот вывод указанием на роль географической широты и долготы. Также он высказывал мысль об обусловленности психического склада народа, его темперамента совокупностью естественно-географических условий его проживания. В то же время он не считал эти условия непреодолимыми по отношению к усилиям человеческой воли, образа жизни и восприятия .

В философско-исторической мысли эпохи Просвещения проблема влияния географической среды на историю приобрела очень большое значение. В это время была сформулирована концепция географического детерминизма, согласно которой решающая роль в истории отводилась природно-географической среде. Виднейшим ее представителем был Ш. Монтескье. Особенностями географической среды обитания он объяснял их физические качества и признаки людей, законы и государственное устройство, обычаи, традиции и нравы. Жаркий климат, по мнению Ш. Монтескье, способствует развитию лени, изнеженности, что в свою очередь приводит к формированию деспотизма как формы правления. Примерно также влияет на характер людей и плодородие. Неплодородная же почва формирует стремление к свободе.

Жарким климатом Ш.Монтескье объясняет происхождение рабства, особенности взаимоотношений мужчины и женщины: пылкие южные нравы заставляют мужчину держать женщину взаперти. Холодный же климат делает людей физически выносливыми: «...холодный воздух производит сжатие окончаний внешних волокон нашего тела, отчего напряжение их увеличивается и усиливается приток крови от конечностей к сердцу» .

В то же время Ш.Монтескье считает, что законы, принятые в обществе, могут сдерживать, ослаблять влияние географической среды. Это самый убедительный вывод из всех приведенных ранее. Связь же между географическим фактором и феноменами человеческого поведения в большинстве случаев не доказана. Несостоятельной оказывается не сама идея влияния климата на жизнь людей, что неоспоримо, а прямые параллели между климатом и жизнью людей: лень - от жары, плодородие почвы порождает любовь к жизни, а его отсутствие ведет к войне. Буквально следующее: «Бесплодная почва Аттики породила там народное правление, а на плодородной почве Лакедемона возникло аристократическое правление, как более близкое к правлению одного - правлению, которого в те времена совсем не ждала Греция» . Подобные ссылки на географическую среду не имеют необходимой доказательности, которая подменяется констатацией мнимой очевидности взаимосвязи столь разных факторов - почвы и формы правления. Влияние географической среды на различные стороны жизни людей было - и остается - как прямым, так и косвенным, опосредованным, и задача конкретного исторического анализа - различать то и другое в каждом конкретном случае.

Последующее развитие философско-исторической мысли, во-первых, обнаруживало отход, от оценки географического фактора как главной или даже единственной первопричины развития истории. Отметим определенную несообразность данного представления: как может быть единственным источником развития географическая среда, которая на протяжении тысячелетий существенно не менялась? Значит, дело вовсе не только в ней. Понимание этого постепенно приходило с развитием познания. Во-вторых, стали появляться элементы дифференцированного подхода к оценке роли этой среды в разное время и по отношению к различным сторонам деятельности человека. Определенные свидетельства тому есть в философско-исторической доктрине позитивизма.

Наиболее серьезная попытка связать изучение истории с фактором географической среды принадлежит Г. Т. Боклю. Под действием физических законов в истории он понимал влияние на человеческую деятельность «климата, пищи, почвы и общего вида природы» .

Содержание и структуру оставшегося незаконченным исследования Г. Т. Бокля составляют многочисленные попытки выявить соотношение между географическим фактором, его особенностями в каждом случае и различными сторонами человеческой деятельности. В прямую зависимость от этого фактора он ставил накопление богатства, т.е. хозяйственную деятельность человека. Накопление богатства является самоцелью, но служит возможности приобретения и роста знания, т. е. духовному фактору как главному условию развития цивилизации. В логике рассуждений Г. Т. Бокля есть то, что весьма сближает его с просветителями, - стремление связать географическую среду с хозяйственной деятельностью, законодательством, формами государственного устройства, нравами, искусством, религией. Степень обоснованности его выводов об обусловленности географической средой каждой из этих сфер жизни различна. Можно ли, скажем, отнестись с доверием к выводам Г. Т. Бокля о том, что в Азии и Африке условием развития цивилизации являлось плодородие почвы, а в Европе - климат? Ни климата, ни плодородия почвы недостаточно для объяснения сходства и различий исторического развития стран и народов.

Однако у Г. Т. Бокля есть и отступления от прямых параллелей между географической средой и деятельностью человека в истории. Например, он пишет, что на ранних ступенях развития истории зависимость хозяйственной деятельности (накопления богатства, по его терминологии. - Н. С.) от географической среды является полной и неограниченной, тогда как при более развитом состоянии общества действуют «другие обстоятельства» , правда, он не указывает, какие. Но есть еще один вопрос, на который Г. Т. Бокль обращает внимание, но на который не дает прямого ответа: «Как и почему распределяется богатство между классами в обществе?» По его мнению, это не зависит от влияния географической среды. Реализмом отличается вывод общего значения ученого: «...везде на нас лежит рука природы, и... история ума человеческого только тогда может сделаться понятной, когда мы свяжем ее с историей и явлениями материального мира» . Заметным явлением в осмыслении проблемы роли географической среды в истории стала книга нашего соотечественника Л.И. Мечникова (1838-1888) «Цивилизация и великие исторические реки». Отчасти продолжая традицию философско-исторической мысли просвещения, позитивизма, отчасти полемизируя с ней, Л. И. Мечников сосредоточил внимание на проблеме соотношения географической среды и истории в связи с оценкой роли рек в развитии человеческой цивилизации. В этом новизна его позиции.

Обращение к этому аспекту связано с реальным историческим фактом - возникновением древних цивилизаций на берегах рек - Нила, Тигра и Евфрата, Хуанхэ и Янцзы, Инда и Ганга. Следует отметить реализм подхода Л. И. Мечникова к проблеме - он не рассматривает реки в качестве единственного или даже главного условия формирования цивилизаций. Это связано с его общей оценкой географического детерминизма. При всем том, что Л. И.Мечников считал труд Г.Т. Бокля классическим, его собственный взгляд на проблему был существенно иным: «Мы далеки от географического фатализма (выделено автором. - Н.С.), в котором нередко упрекают теорию о влиянии среды. По моему мнению, причину возникновения и характер первобытных учреждений и их последующей эволюции следует искать не в самой среде, а в соотношениях между средой и способностью населяющих данную среду людей к кооперации и солидарности» . Фактор человеческой деятельности, труд - «...первое и самое необходимое условие для зарождения исторической жизни и прогресса» . Нетрудно понять, что, выразившись, таким образом, Л.И.Мечников поставил проблему огромного научного значения, хотя это касается уже не природы, а истории. По поводу роли географической среды он писал так: «...мы отнюдь не являемся защитниками теории "географического фатализма", провозглашающего наперекор фактам, что данная совокупность физико-географических условий играет и должна всюду играть одну и ту же неизменную роль. Нет, дело идет только о том, чтобы установить историческую ценность этих условий и изменчивость этой ценности в течение веков и на разных ступенях цивилизации» . По мнению Л. И. Мечникова, главную причину возникновения цивилизации не следует искать в условиях географической среды; «характер цивилизации и социального строя зависит главным образом от того способа приспособления к условиям окружающей среды, какой практикует данный народ» . «Способ приспособления», - это жизнь людей, история, которую надо изучать, отыскивая источники развития в ней самой.

Подчеркнуто негативное отношение Л. И. Мечникова к оценке географической среды как фундаментальной первоосновы всех сторон жизнедеятельности в истории опирается на значительный объем материала и высокий уровень доказательности в большинстве случаев анализа. «В жарком поясе, - писал он, - несмотря на его роскошную флору и фауну, до сих пор также не возникло прочной цивилизации, которая занимала бы почетную страницу в летописях человечества.

Здесь причина кроется в самом факте... излишнего развития органической жизни во всех ее формах, это изобилие жизни служит в ущерб развитию энергии и умственных способностей у населения; жители жаркого пояса, получая в изобилии и почти без всяких координированных усилий со своей стороны все необходимое для материального благоденствия, по этой самой причине лишены единственного стимула к труду, к изучению окружающего мира и к солидарной, коллективной деятельности» . Но ведь цивилизации Шумера, Аккада, Древнего Египта возникли в условиях жаркого климата, причем этот климат не помог сохранить высокий уровень развития этих цивилизаций позже, в Средние века и Новое время. История сделала свои поступательные шаги в другом месте, с иным климатом - в Западной Европе, а более определенно - в туманном Альбионе. Значит, дело не только в климате. На заре человеческой истории климат способствовал возникновению очагов человеческой цивилизации, но с ее развитием и прежде всего с прогрессом ее материальных основ, производительной силы труда, средств сообщения и т.д. роль природно-географической среды ослабела, хотя и не сошла на нет.

Нетрудно заметить, что место и роль Древней Греции и Греции более поздних столетий, включая современность, в мировом историческом развитии несопоставимы, и климатом это никак не объяснить, особенно если учесть отсутствие значительных перемен в нем за все прошедшее время. Достоинство концепции географического детерминизма заключается в следующем: она ищет объяснения истории в ней самой, не в каком-то ином мире трансцендентальных сущностей, а в реальных природно-географических условиях жизни людей. Источником уязвимости этой концепции является, прежде всего, стремление ее авторов и сторонников усматривать в географическом факторе первопричину и даже основу истории в целом. Стремление установить непосредственную связь исторических событий с географической средой зачастую было безрезультатным ввиду того, что связь между этой средой и различными сторонами человеческой деятельности не прямая, а опосредованная. Определяется это не в ходе абстрактного теоретического мышления, а в результате поиска конкретных причин столь же конкретных событий или процессов. Простое сопоставление логики развития истории и состояния природно-климатических условий свидетельствует о несостоятельности концепции географического детерминизма: фундаментальные перемены в жизни и развитии человечества не связаны с природно-климатическими условиями. Сегодня люди пришли к осознанию угрозы для жизни климатических изменений, порождаемых развитием цивилизации.

В последние десятилетия цивилизация оказывает губительное влияние на природно-географическую среду. Следствие - в соответствии с концепцией географического детерминизма - стало в некотором смысле причиной, что свидетельствует об уязвимости этой концепции.

Анализ философско-исторической мысли XX в. показал различное отношение исследователей к роли географической среды в истории. Выдвинутая в противовес позитивизму и линейному представлению об истории концепция локальных цивилизаций А. Тойнби в значительной мере опирается на оценку географического фактора, как причины, исходного пункта возникновения и развития цивилизации. Географическая среда бросает вызов, на который общество должно дать ответ. Ответ должен быть адекватным и предполагать новый ответ. Это - условие цивилизации. Например, море - вызов, судоходство - ответ и т.д. А.Тойнби называет это формулой «вызова -и -ответа» . Данный феномен наглядно показывает реальное соотношение в деятельности человека географической среды и других факторов.

Рассмотрим формулу «вызова - и - ответа» на примере. Вызов - море. Он всегда один и тот же. Ответ - плавание. Однако плавать можно на плотах из базальтовых древен, прообразе Кон-Тики, на парусниках времен Колумба, на «Титанике» и атомной подводной лодке. Свести все это многообразие к вызову географической среды было бы странным, чтобы не сказать больше.

Среда - это предпосылка, остальное - человеческая деятельность: намерения, цели, воля, возможности и материальные условия их реализации. Последнее очень существенно, ведь желание плавать на «Титанике» не могло появиться раньше, чем желание плавать на паруснике.

Формула «вызова - и - ответа» является новым лишь в терминологическом выражении проблемы роли географической среды, которая, как это, очевидно, изучалась на вполне солидном научном уровне задолго до А.Тойнби. Этот феномен упоминается историком в связи с анализом становления двадцать первой цивилизации на заре человеческой истории. Значение этого анализа - в привлечении нового фактического материала по проблеме соотношения географической среды и образа жизни людей. Рациональный смысл взглядов А.Тойнби - в признании того, что причина генезиса цивилизации кроется не в единственном факторе, а в их совокупности. Это верно, хотя и не ново.

Далее, вполне резонно считая, что разные типы природной среды имеют различное значение для генезиса цивилизации, историк утверждает: «Мы достаточно определенно установили истину, согласно которой благоприятные условия враждебны цивилизации, и... чем благоприятнее окружение, тем слабее стимул для зарождения цивилизации» . Во-первых, это не ново - намек на такое понимание среды есть у Г.Т.Бокля, Л.И.Мечникова, во-вторых, рассмотрение благоприятных природно-географических условий в качестве своеобразного тормоза роста цивилизации противоречит не только здравому смыслу, но и очевидным фактам.

Но А. Тойнби идет и значительно дальше. Он вводит некий «закон компенсаций» в связи с ситуацией чрезмерности вызова, т. е. в связи с крайне суровой природной средой, и рассуждает по поводу обоснованности формулы: «Чем сильнее вызов, тем сильнее ответ». По его мнению, есть золотая середина вызова, которая обеспечивает максимальную энергию ответа. Увеличение же суровости вызова дает обратный ответ. Суровость вызова содержит в себе и компенсацию, некий плюс в сочетании с минусом. А. Тойнби приводит пример: северо-американская пустыня не только стимулировала поселенцев к действиям, но и защищала их от незваных гостей. Очевидно нарушение логики рассуждений: неприютность пустыни не мешала поселенцам, но отталкивала незваных гостей, тем более что для чужаков это была уже заселенная территория, т.е. уже не пустыня.

В отличие от Г.Т. Бокля и особенно от Л. И. Мечникова, пытавшихся выявить реальное значение географического фактора для различных сторон жизни людей, А.Тойнби занят в основном надуманными рассуждениями и столь же беспочвенными формулировками законов. В представлениях этого историка есть существенный изъян: в дальнейшем развитии цивилизаций после их генезиса географическая среда выпадет из логики рассуждений, исчезает как фактор, и все развитие цивилизации объясняется изменениями лишь человеческой среды. В действительности влияние природно-географических условий на жизнь людей имеет место на всем ее протяжении.

Понять ошибочность рассмотрения географического фактора как первопричины, первоосновы исторического развития помогают факты, свидетельствующие о недоказуемости такого представления. Основной тезис одного из вариантов объяснения (теории) гибели культуры майя таков: под воздействием солнечной активности произошел спад рождаемости, причем по вине женщин, и культура погибла. Как это доказать? В 20-е гг. XX в. советский физик А.Л. Чижевский (1897-1964) предложил вариант объяснения исторических событий со ссылкой на пики солнечной активности.

Он связывал 11-летние периоды пятнообразовательной деятельности Солнца, точнее, время ее максимумов, с временем концентрации исторических событий, разного рода катастроф, войн, революций и т.д. . А.Л. Чижевский считал, что пики солнечной активности порождают рост, взрыв «нервно-психической возбудимости человеческой популяции» и как следствие - изменения в поведении людских масс. Вот некоторые выводы и примеры рассуждений этого ученого. Эпидемии чумы совпадали с периодами максимальной активности Солнца 30 раз, а с периодами минимальной его активности - около 8 раз. Февральской революции 1917 г. и Великой Октябрьской социалистической революции 1917 г. в России, Ноябрьской революции 1918 г. в Германии предшествовали мощные подъемы пятнообразовательной деятельности Солнца. Максимум деятельности Наполеона падает на максимум солнцедеятельности; минимум солнцедеятельности совпадает с 1808 по 1811 г., когда Наполеон не предпринимал каких-либо походов. Вывод общего значения: течение всемирно-исторического процесса составляется из непрерывного ряда циклов через 11 лет и соответствует периодам пятнообразовательной деятельности солнца. Автор заключает: бушует природа Солнца и Земли - волнуются люди, успокоилась природа - успокоились люди .

О проблемах соотношения человека и естественно-географической среды А.Л.Чижевский рассуждает с точки зрения физика. Он выражает надежду на превращение истории из «условной сказки» в точную науку. Ученый переносит стиль естественно-научного мышления на познание общественных явлений: тождественные явления, протекающие по определенному закону, должны давать при прочих равных условиях одинаковые результаты. На ошибочность подобной логики мышления мы уже указывали ранее, в данном же случае следует отметить, что негативный характер влияния повышенной солнечной активности на физиологию человека, даже здорового, очевиден. В период максимальной солнечной активности врачи рекомендуют проводить время дома, а не участвовать в переворотах. Остается сомнительным, что повышенное кровяное давление толкает людей к революции, тем более что основная ее причина давно и хорошо известна: это - нужда, которая является продуктом определенных исторических условий. Но даже если рассматривать солнечную активность как источник прилива энергии, остается непонятным, почему эта энергия реализуется во взрывной форме социальных потрясений, революций? Объяснение этого явления само нуждается в объяснении. Действительно, в 1808-1811 гг. Наполеон не предпринимал завоевательных походов, но причину этого следует искать не в действии небесных сил, а в том, что он готовился к походу на Россию, для чего собирал 600-тысячную армию из рекрутов стран Западной Европы.

Одним словом, проблема влияния солнечной энергии на организм человека - это проблема физиологическая, и чтобы судить об истории, нужно видеть гораздо более определенно обусловленность состоянием физиологии человека мотивов его социального поведения, чего в концепции А.Л.Чижевского нет.

В последнее время концепция А.Л. Чижевского в сочетании с теорией длинных войн в экономическом развитии Н.Д.Кондратьева (1892-1938) стала основой для аналогичных представлений об обусловленности исторических событий пиками солнечной активности. По мнению В. Т. Рязанова, если сопоставить циклы А.Л.Чижевского и циклы Н.Д.Кондратьева с историей России, то выясняется, что наиболее крупные исторические события происходили именно в периоды пиков солнечной активности. На них пришлись также студенческие волнения в Париже в мае 1968 г., Исламская революция в Иране в 1978 г., «бархатные революции» в Восточной Европе в 1989- 1990 гг. и распад Югославии в 1991 - 1992 гг. . Одним словом, прежняя логика: после этого - значит вследствие этого.

В оригинальной исторической концепции Л. Н. Гумилева (1912- 1992) определенное значение имеет географический фактор. Одно из основных понятий этой концепции - «пассионарность» - вышло за рамки языка специального научного исследования и стало термином литературного языка эпохи. Что же такое пассионарность? У Л.Н. Гумилева нет однозначного толкования сути данного понятия. Пассионарность (от лат. passio - страсть) - это качество и отдельных людей, и целого этноса, причем пассионарность этноса измеряется количеством в нем пассионариев. Пассионарность - способность организма поглощать энергию окружающей среды, которая проявляется потом в виде действия; это биологический признак, передающийся по наследству; это - сгусток биохимической энергии, толчок к действию. Исходным пунктом развития этноса, по мнению Л.Н. Гумилева, является пассионарный толчок, вызванный природным фактором, космическим излучением.

В результате возрастает пассионарная напряженность этноса, которая, однако, сообщается не всем, а лишь некоторой части Людей - пассионариям; последние заряжают активностью всех остальных. Динамика развития этноса включает фазы подъема и упадка пассионарности, из которого может вывести только новый пассионарный импульс.

Что же касается перевода логики мышления Л.Н. Гумилева на язык конкретных примеров и фактов, то он таков.

Что заставило Александра Македонского начать завоевательный поход в Индию... Почему монголы-кочевники пошли за Чингисханом и завоевали полмира, заведомо уступая покоренным народам по численности и уровню развития... Почему Наполеон решился на серию завоеваний во многом вопреки здравому смыслу, а А.В.Суворов побеждал врага в абсолютно невыгодных условиях для русской армии? Причиной всех этих событий, по мнению Л.Н.Гумилева, является пассионарность . Можно привести множество аналогичных «почему», ответ на которые также примерно одинаков: подобные факты объясняются неравномерностью распределения биохимической энергии живого вещества биосферы, что отражается на поведении этнических коллективов в разное время и в различных регионах. То есть в основе событий лежит пассионарность.

Действительно, страсть как высшее выражение реальных земных целей лежит в основе человеческой деятельности. По мнению Г.В.Ф. Гегеля, «...ничто не осуществляется без интереса тех, которые участвовали своей деятельностью, и так как мы называем интерес страстью..., то мы должны вообще сказать, что ничто великое в мире не совершалось без страсти (выделено автором. - И. С.)» . И далее: «Александр Македонский завоевал часть Греции, а затем и Азии, следовательно, он отличался страстью к завоеваниям. Он действовал, побуждаемый любовью к славе, жаждой к завоеваниям, а доказательством этого служит то, что он совершил также дела, которые прославили его» (выделено автором - Н. С.) . Ни Г.В.Ф. Гегель, ни сам Александр Македонский не знали истинных причин происхождения подобного рода страстей. Знание этого не приходит и после знакомства с концепцией пассионарности. Значит, не следует пытаться объяснять что-либо в истории посредством того, что само нуждается в объяснении, в данном случае - пассионарностью.

Развитие рассмотренных представлений о роли географической среды в жизни людей дает необходимую опору для современного рационального решения этой проблемы. Во-первых, неприемлемо истолковывать природно-географические условия как единственную первопричину, первооснову деятельности людей. Эти условия - всегда лишь один из факторов, наряду с которым необходимо учитывать целый ряд других причинно-следственных связей.

Во-вторых, роль этого фактора в разное время была неодинакова: от максимально выраженной зависимости человека от природы на заре человеческой истории через постепенное ее ослабление до вторжения людей в природу, которое создает сегодня угрозу ее существованию, а значит, и человеческой истории. В-третьих, природно-географическая среда оказывала и оказывает различное влияние на разные сферы человеческой деятельности; разница состоит в ее прямом или косвенном, опосредованном воздействии на эти сферы.

Такое понимание роли географического фактора в общем, методологическом плане создает основу для конкретного исторического исследования, в ходе которого только и можно выявить совокупность факторов, породивших данное событие или процесс, и понять значение каждого из них. Во всех конкретных случаях роль природно-географической среды с неизбежностью будет разной. Есть лишь одно общее и устойчивое, т.е. независимое от времени, отличие географического фактора от остальных: являясь одной из предпосылок объяснения чего-либо, сам он не нуждается в каком бы то ни было объяснении, он - данность, природа, а не продукт деятельности человека. Впрочем, это не единственное по части природы в истории: физиология человека - тоже природа, однако объяснить ею изменения в истории все же невозможно по той простой причине, что на протяжении 35-40 тыс. лет в основных своих чертах она остается неизменной. Речь идет не о том, чтобы разъединить природное (физиологию человека) и социальное, ведь желание есть, пить, необходимость одеваться и обуваться - это физиология, и было бы странно отмахнуться от этого при изучении истории. И все же, когда Л. Н. Гумилев ставит вопрос о биохимическом аспекте пассионарности, он уходит в область проблем, не являющихся компетенцией историка. «Нехватка йода вызывает кретинизм, выделение адреналина создает страх или гнев; гормоны половых желез стимулируют любовную лирику и сентиментальный роман; химические соединения в качестве допингов воздействуют не только на физическое, ко и на психическое состояние спортсменов...», - пишет он . Очевидно, что есть физиология человека - норма или патология - и есть вмешательство в физиологию, которое может иметь крупные социальные последствия (пример: наркомания). Однако, как объяснить физиологией человека, скажем, жадность, стремление разбогатеть? Могли ли иметь место такого рода помыслы в душе человека эпохи первобытного строя? Или более определенно: почему в Средние века мерилом ценности человека была знатность Происхождения, а с переходом к Новому времени таким мерилом стали деньги? Мы бы никогда этого не поняли, если бы не обратились в каждом случае к окружающей человека общественной среде.

Понимание прошлого нашего Отечества и размышления о его будущем не могут обойтись без опоры на его природно-географическую среду, как в частных случаях, так и в проблемах масштабного характера. Одна из причин возвышения Москвы в XIII -XIV вв. - выгодное географическое положение. Сильные морозы в 1812 г. способствовали краху захватнических планов Наполеона, теплолюбивые французы не решились зимовать в таком холоде и отступили. Необычайно крепкий мороз зимой 1941 - 1942 гг. также стал нашим союзником. В январе температура воздуха достигала отметки -46 "С, что было непривычно для немцев, страдавших от обморожений, а также для танков, моторы которых было невозможно запустить. Однако разгромил гитлеровские войска не его величество мороз, а советский солдат: сибирским дивизиям, вставшим на защиту Москвы, холод был нипочем.

Учет географического фактора не потерял своего значения и сегодня в связи с попытками решения фундаментальных географических проблем. Две трети (90 % населения страны) территории России находятся в холодном климатическом поясе. Это означает, что выход растительной биомассы с 1 га в России в 2 раза и более меньше, чем в Западной Европе, в 3 раза и более меньше, чем в США. Соответственно затраты на единицу сельскохозяйственной продукции у нас намного выше, чем на Западе; отсюда вывод о возможных последствиях выравнивания цен для отечественного производителя. Далее, Россия занимает территорию площадью 17 млн. км , что в 3,5 раза превышает территорию всей Западной Европы. Обширность территории является проблемой для рынка сбыта любой продукции. И дело не только в проблемах экономического свойства. Необъятные просторы влияли и влияют на психологию людей, их душевный склад.

Вот с чем столкнулся один из наших соотечественников во время поездки по Транссибирской магистрали. «Однажды я ехал с иностранцами до Новосибирска (всего лишь до Новосибирска, добавим мы. - Н. С). До Волги они ехали спокойно, оживленно переговариваясь, пели песни, подзывали друг друга к окошку, показывали наши красоты и несуразности, смеялись. Волга их восхитила... "Муттер Вольга"! Поспав ночь, они сосредоточенно и тихо рассматривали Уральские предгорья, перелески, россыпи каменных глыб и немного суровые наши города. Поспав еще одну ночь, они присмирели, стали молчаливыми, попросили водки, считая, по-видимому, ее наиболее соответствующим напитком этих расстояний. Проехали Омск, проносясь мимо безграничной Барабинской степи, выехав в тайгу, они с раздражением обратились ко мне: "А вы? Вы как себя чувствуете?" Я с недоумением ответил: "Хорошо! А что?" - "Но ведь это так давит!" - "Что?" - "Ну, вот эти расстояния". - "Да что вы! Так легко дышится".

Подумал о том, что для европейца такие расстояния не только не привычны, они пугают его, давят, требуют возвращения в свой малый мирок, в его дом, его крепость, в свой Люксембург, в свою Швейцарию...

Русский человек - человек широкого, почти безграничного пространства. Его манят дали, огни... расстояния...» .

Многие черты характера и поведения русского человека связаны с природными условиями - широта души и безалаберность, надежда на авось; терпение и выходящая за рамки любого ограничителя взрывная энергия действия («Русские медленно запрягают, но быстро едут». - О. Бисмарк); способность к концентрации трудовых усилий и лень.

Но дело не только в психологии, и это особенно важно сегодня. Современная Россия территориально близка к России середины XVII в. Территориальный распад страны стал проблемой выживания всех народов, так как от сохранения целостности Российского государства зависит слишком многое.

3.4.1. Вводное замечание

Уже в XVI в. начинает зарождаться членение истории человечества на стадии дикости, варварства и цивилизации, окончательно оформившееся в XVIII в. Все в большей степени становится ясным, что у разных народов и в разных странах могут существовать разные общественные порядки. И перед мыслителями встает вопрос о причинах этого социально-исторического многообразия.

Одно из решений этого вопроса: объяснение разнообразия общественных порядков, при которых живут люди, различием природных условий их существования. Так возникает географический детерминизм. Этот термин нуждается в пояснении.

Влияние географического фактора на общество и на его развитие бесспорно. Его никто и никогда не отрицал. И само по себе признание этого факта никак не может быть названо географическим детерминизмом. О географическом детерминизме речь может идти только тогда, когда природная среда принимается за главный, основной фактор, определяющий характер социальной жизни. В ранних концепциях географического детерминизма природная среда выступала отнюдь не в качестве движущей силы исторического процесса. Она рассматривалась главным образом в качестве фактора, определяющего характер социальных порядков в том или ином конкретном обществе, а также фактора, влиявшего на его развитие.

3.4.2. Предтечи (Гиппократ, Аристотель, Полибий)

Идея географического детерминизма в зачаточной форме присутствовала в рассуждении знаменитого античного ученого и врача Гиппократа (ок. 460 - ок. 370 до н.э.) «О воздухах, водах и местностях» (русск. перевод: Избранные книги. М., 1936; 1994). Обозревая различные местности и народы, Гиппократ неоднократно подчеркивал, что от природных условий зависит не только физический облик людей, но и их нравы и тем самым общественные порядки. Общий его вывод состоит в том, что «большей частью формы людей и нравы отражают природу страны».

Эта идея была подхвачена Аристотелем, который писал в «Политике»: «Племена, обитающие в странах с холодным климатом, притом в Европе, преисполнены мужества, но недостаточно наделены умом и способностями к ремеслам. Поэтому они дольше сохраняют свою свободу, но не способны к государственной жизни и не могут господствовать над своими соседями. Населяющие же Азию в духовном отношении обладают умом и отличаются способностями к ремеслам, но им не хватают мужества; поэтому они живут в подчинении и рабском состоянии».

Большое значение придавал влиянию климата уже известный нам историк Полибий (ок. 200 - 120 до н.э.). «...Природные свойства всех народов, - писал он, -неизбежно складываются в зависимости от климата. По этой, а не по какой-либо иной причине народы представляют столь резкие отличия в характере, строении тела и в цвете кожи, а также в большинстве занятий».

3.4.3. Снова Ж. Боден

Но первая концепция географического детерминизма была создана только в XVI в. Ее творцом был уже известный нам Жан Боден. Он развивал и обосновывал эту идею как в «Методе легкого познания» (1566), так и в «Шести книгах о государстве» (1576). По его мнению, главную роль среди природных факторов играет климат той или иной страны. Он выделяет три основные климатические зоны: южную, умеренную и северную. Одновременно он вводит также деление на Восток и Запад, приравнивая первый к югу, а второй - к северу. Помимо климата оказывают влияние также и такие природные факторы, как характер местности: она может быть горной, болотистой или пустынной, ветренной и безветренной, и, наконец, качество почвы - ее плодородие или бесплодие. Но главным является, конечно, климат.

По мере движения к северу количество тепла постепенно уменьшается. Южане имеют больше тепла от солнца, но меньше внутреннего тепла. Северяне поддерживаются своим внутренним жаром, что делает их более сильными и активными, чем южане. Южане более склонны к размышлению, северяне - к ручным ремеслам и изобретениям, люди среднего района - к устройству различного рода общественных дел.

Жители плодородных земель словно предназначены для роскоши. Люди, населяющие бесплодные места, - доблестные солдаты и умелые работники. Так, например, бесплодная равнина Аттики заставила афинян изобрести искусство.

3.4.4. Ф. Бэкон, У. Темпл, Б. Фонтенель

Вслед за Ж. Боденом к идее географического детерминизма склонялся великий английский философ Фрэнсис Бэкон (1561 -1626), что видно из его работы «Опыты или наставления нравственные и политические» (окончательный вариант - 1625; русск. перевод: Соч. в 2-х т., Т. 2. М., 1972). Более детально она разрабатывалась уже известным нам Уильямом Темплем в работе «Очерки происхождения и природы власти» (1672).

Во Франции к этой идее обратился Бернар Ле Бовье де Фонтанель (1657 - 1757). В работе «Отступление по поводу древних и новых» (1688; послед. русск. перевод: Фонтенель Б. Рассуждения о религии, природе и разуме. М., 1979) он говорит о влиянии климата на склад ума людей и тем самым на их идеи.

3.4.5. Ж.-Б. Дюбо

Широкое развитие географический детерминизм получил в эпоху Просвещения. Эта идея была разработана Жаном-Батистом Дюбо (1670-1742), перу которого принадлежит несколько исторических работ, в частности знаменитая в свое время книга «Критическая история установления французской монархии в Галлии» (1734). Свои взгляды на роль географической среды он изложил в труде «Критические размышления о поэзии и живописи» (1719; русск. перевод: М., 1976).

В этой книге он рассматривает не историю человечества вообще, а историю искусства. Как указывает он, в истории искусства были периоды расцвета и периоды упадка. Всего он насчитывает четыре великие эпохи в истории искусства: 1) век, начавшийся за десять лет до воцарения Филиппа, отца Александра Великого; 2) век Юлия Цезаря и Августа; 3) век Юлия II и Льва X и 4) век Людовика XIV.

В поисках причин расцвета и упадка искусства Ж.-Б. Дюбо обращается к природным факторам. Как пишет он, есть страны, в которых никогда не родятся ни великие живописцы, ни великие поэты. Таковы страны Крайнего Севера. «Давно уже подмечено, - пишет Ж.-Б, Дюбо, - что некоторые местности славятся своими дарованиями, тогда как сопредельные вовсе не разделяют этой славы».

И главная причина - в климате этих мест, прежде всего в качестве воздуха. «Поскольку, - пишет Ж.-Б. Дюбо, - в продолжении всей человеческой жизни душа пребывает связанной с телом, то характер нашего духа и наших склонностей во многом обуславливается качествами крови, питающей наши органы и поставляющей им в течение детства и юности материал, нужный для их роста. А качества крови в свою очередь во многом зависят от воздуха, которым мы дышим. В еще большей степени зависят они от качества того воздуха, которым мы дышали в детские годы, ибо именно он определил особенности нашей крови. А эти особенности повлияли на строение наших органов, которое в силу обратной взаимосвязи уже в зрелые годы сказывается на качествах нашей крови. Вот почему народы, обитающие в разных климатах, столь разняться между собой по своему духу и наклонностям. Сами же качества воздуха зависят от испарения почвы, которую обволакивает этот воздух. При разных составах почвы разным бывает и омывающий ее воздух».

Введение в качестве главного фактора, определяющего дух и склонности народов, качества воздуха, которым дышат люди, позволяет Ж.-Б. Дюбо объяснить, почему жители одних и тех же стран в разные времена отличаются разными правами и разной степенью одаренности. Все дело в том, что воздух не остается одним и тем же, он подвержен многочисленным изменениям. А результатом изменения воздуха является изменение нравов народов.

Подводя итоги своим рассуждениям, Ж.-Б. Дюбо пишет: «Из всего вышеизложенного я заключаю: что причины перемен, происходящих в нравах и одаренности жителей разных стран, следует искать в изменениях, затрагивающих свойства тамошнего воздуха, подобного тому как отличия между характерами разных народов принято объяснять разницей между свойствами воздуха их стран. Подобно тому, как разницу, которая замечается между Итальянцами и Французами, приписывают различию между воздухом Италии и воздухом Франции, так и существенное различие, которое ощущается между нравами и одаренностью Французов в разные эпохи, следует приписать изменению свойств воздуха Франции».

3.4.6. Ш. Монтескье

Самая известная в эпоху Просвещения концепция географического детерминизма изложена в знаменитом труде Шарля Луи де Секонда, барона де ля Бред и де Монтескье (1689 - 1755) «О духе законов» (1748; русск. перевод: Избранные произведения. М., 1955;. О духе законов. М., 1999).

Ш. Монтескье, вслед за Ж. Боденом и Ж.-Б. Дюбо, к числу важнейших сил, определяющих характер общественного строя, относит прежде всего климат. «Есть страны, - писал он, - жаркий климат которых настолько истощает тело и до того обессиливает дух, что люди исполняют там всякую трудную обязанность только из страха наказания. В таких странах рабство менее противно разуму; и так как там господин столь же малодушен по отношению к своему государю, как его раб по отношению к нему самому, то гражданское рабство сопровождается в этих странах политическим рабством».

Другой важный фактор - рельеф местности. «В Азии, - читаем мы у Монтескье, - всегда были обширные империи; в Европе же они никогда не могли удержаться. Дело в том, что в известной нам Азии равнины гораздо обширнее и она разрезана горами и морями на более крупные области; а поскольку она расположена южнее, то ее источники скорее иссякают, горы менее покрыты снегом и не очень многоводные реки составляют более легкие преграды. Поэтому власть в Азии должна быть всегда деспотической, и если бы там не было такого крайнего рабства, то в ней очень скоро произошло бы разделение на более мелкие государства, несовместимое, однако, с естественным разделением страны».

И, наконец, большое значение имеет характер почвы. «Бесплодная почва Аттики, - утверждал Ш. Монтескье, - породила там народное правление, а на плодородной почве Лакедемона возникло аристократическое правление, как более близкое к правлению одного - правлению, которого в те времена совсем не желала Греция».

Доктрине провиденциализма деятели эпохи Просвещения противопоставили положение о том, что при изучении истории нужно искать естественные и только естественные причины происходивших событий, что в истории, как и в природе, действуют естественные и никакие другие закономерности. Однако общими положениями о объективных законах истории ограничиться было нельзя. Нужно было искать реальные естественные факторы, определявшие жизнь общества. С этим и связано обращение Ш. Монтескье к природным условиям, в которых существовали конкретные человеческие общества. Но если влиянием географической среды еще как-то можно было объяснить особенности социального строя той или иной страны, то для понимания причин развития общества географический детерминизм в том его варианте, в каком он был изложен у Ш. Монтескье, не давал по существу ничего. Мало что давала в этом отношении и концепция Ж.-Б. Дюбо.

И это еще тогда было подмечено целым рядом мыслителей, выступивших с аргументированной критикой географического детерминизма. Ее мы находим в работе К.А. Гельвеция «Об уме» (1758; русск. перевод: Соч. в 2-х т. Т. 1. М., 1973) и труде Дж. Миллар «Происхождении различия рангов» (1771, 1781). «Как много наций может быть найдено, - писал последний, - где ситуация с точки зрения климата совершенно одинакова, а характер и политические институты, однако, полностью противоположны? Сравните, в этом отношении мягкость и умеренность китайцев с грубыми правами и нетерпимыми принципами их соседей в Японии. Что за контраст проявляют народы, жившие рядом, такие как афиняне и лакедемонцы? Может ли быть принято, что различие между климатом Франции и Испании, между Грецией и соседними провинциями Турецкой империи ответственны за различные обычаи и нравы их нынешних обитателей? Как возможно объяснить национальные особенности, которые отличают англичан, ирландцев и шотландцев, различной природной температурой, при которой они живут? Различные правы народа в той же самой стране, но в различные периоды не менее знаменательны, и дают свидетельства, еще более убедительные, что национальный характер мало зависит от непосредственного воздействия климата. Нынешние обитатели Спарты живут под влиянием тех же самых физических условий, что и во время Леонида. Современные итальянцы живут в стране древних римлян».

Монтескье Ш. О духе законов // Избранные произведения. М., 1955. С. 366.

Там же. С. 391.

Там же. С. 392.

Millar J. The Origin of the Distinction of Ranks. London, 1781. P. 13-14.

Понятие "детерминизм" имеет латинское происхождение: "determinatio" обозначает "обуславливание", "определение". Используя это слово, как правило, имеют в виду способность одних начал определять другие. Так, присутствующие в логической теории, определяют выводимые теоремы. Или, например, причины способны определять следствия, выходящие из них. С этой точки зрения имеет место тесная связь обуславливания с различными обоснованиями. Существуют разные виды детерминизма: жесткий, вероятностный, дефинитивный и прочие.

Многие мыслители в той или другой форме ставили вопрос о влиянии факторов среды на течение жизни в обществе. В данном случае детерминизм в философии развивался в условиях перехода от сопоставления природы и общества в глобальном смысле к исследованию воздействия конкретных факторов среды (рельефа, природных ресурсов, климата и прочего) на определенные явления и процессы в социуме (политическое устройство, производительность сил, прирост населения и прочее).

Размышляя над значением факторов среды, мыслители приходили к двум логическим крайностям. Одна из них - механический географический детерминизм. Согласно ему, вся деятельность людей обуславливается только их естественным окружением. Вторая крайность - абсолютно культурный детерминизм. В этом случае подчеркивалось, что восприятие среды как таковой, а также ее значение для общества определяется исключительно культурой. Таким образом, объяснение деятельности человека должно являться только культурологическим. Однако при этом не принимался во внимание тот факт, что и культурные возможности находятся в зависимости от природных условий.

Географический детерминизм был широко признан с начала второй половины 19 века. Прообразом теории стало дарвиновское учение о естественном отборе. Географический детерминизм в ту эпоху был достаточно четко обоснован с точки зрения естествознания. Одним из положительных моментов развития теории в тот период стало внимание к и распределению населения на территории. В этом некоторые авторы усматривают зачатки современной науки - социальной экологии.

Географический детерминизм был распространен и популяризован благодаря теории Мечникова. Российский мыслитель при изложении основных постулатов своей историософской концепции обращался, главным образом, к анализу вопроса о человеческой свободе, так как именно она, по его мнению, определяет характер человеческой цивилизации.

Многие мысли, высказанные Мечниковым, созвучны идеям Маркса. Последний считал, что родиной капитала стал умеренный, а не тропический пояс, а естественное разделение труда основывается на дифференцированности почвы и разнообразии натуральных продуктов, а не на абсолютном плодородии земли. Вместе с этим, Маркс считал, что являют собой лишь возможность, обеспечивающую получение прибавочного продукта, а не создают его сами по себе. Таким образом, согласно концепции Маркса, естественные условия были связаны с материальным производством, а влияние этих условий на деятельность людей рассматривалось сквозь призму процесса производства.

Возвращаясь к историософской теории Мечникова, следует отметить, что мыслитель считал великие реки основным фактором, детерминировавшим само зарождение и последующее развитие цивилизации. Мыслитель писал, что различные культуры имели сильные различия ввиду изоляции друг от друга.

Проводя сравнительный анализ и Запада, Мечников пришел к выводу, что Запад превосходит по всем параметрам Восток. Это, по мнению мыслителя, было связано с географическими преимуществами западных территорий.

2. Теории географического детерминизма
Географический детерминизм - концепция, согласно которой географические условия предопределяют специфику экономической, социальной и политической жизни государств, формируют национальный дух и национальный характер.
XVIII век Монтескье
Наиболее последовательно концепция географического детерминизма разработана в книге Шарля Луи Монтескье «Дух законов». Монтескье заимствовал физиологические основы своего учения из вышедшей в 1733 г. работы Джона Арбетнота о влиянии воздуха, но широкое применение этого учения к жизни государства и общества было заслугой Монтескье. Было достижением, основываясь на возросших географических знаниях своего времени, вновь обратиться к систематическому решению вопроса, который, опираясь на попытки античных авторов, ставили и на который довольно примитивно отвечали еще Боден и другие. Но интерес Монтескье был прикован прежде всего к непосредственным, часто очень грубо понимавшимся отдельным связям между климатом, народным характером и законодательством. Философ объяснял манию англичан к самоубийству климатом (в этом ему предшествовал аббат Дюбо); полагал, что открыл в климатических различиях между Европой и Азией «великую причину слабости Азии и силы Европы, свободы Европы и рабства Азии». Раздвоение между природой как разумом и природой как детерминирующей принудительной силой может считаться главной темой его мышления. Он не урегулировал этот внутренний конфликт и не смог последовательно и органично провести учение о климате.
«Климат, - возразил ему Вольтер в статье „Климат“ в „Философском словаре“, - обладает определенной силой, но сила правительств во сто крат больше, а религия, объединенная с правительством, еще сильнее».
Гердер, Иоганн Готфрид
Гердер считал, что климат «не принуждает, а благоприятствует». Под климатом он понимал совокупность земных сил и влияний, на которую воздействует также флора и фауна, которая во взаимосвязи служит всем живым существам, но может быть изменена и человеком с помощью используемых им средств. Используя всю проделанную на протяжении столетия работу в области естествознания и географии, Гердер усовершенствовал учение о влиянии климата и геофизических условий вообще на человека. Он сделал его гибким, обращая внимание не только на сохраняющиеся отношения между определенной географической средой и определенными народами, но открыв и соотношения между поверхностью Земли и движениями и изменениями народов. Труд Гердера ввел новое плодотворное понимание в симбиоз всех живых существ и вызвал тем самым исследования, которые, продолжаясь до наших дней, открывали все новые скрытые связи. Климат воздействует на человека, но и человек воздействует на климат, преобразуя его, и воздействие климата сразу же нерасторжимо соединяется со своеобразным внутренним противодействием данного живого существа. «Какое бы воздействие ни оказывал климат, у каждого человека, каждого животного, каждого растения свой собственный климат, ибо все они воспринимают по-своему и органически перерабатывают все внешние воздействия». Это витализм на метафизическо-неоплатонической основе, который, индивидуализируя, разделяет и вновь связывает все индивидуальное.
XIX век Наибольшей популярностью географический детерминизм пользовался во второй половине XIX века, среди разработчиков идей направления была Эллен Черчилль Семпл.
В той или иной степени склонность к географическому детерминизму в своих работах проявили такие авторы как Ж. Ж. Элизе Реклю, Генри Томас Бокль, Карл Риттер, Элсуорт Хантингтон, Г. В. Плеханов, Л. И. Мечников, А. П. Паршев.
XX век В XX веке смыкается с геополитикой.
В своих работах, посвященных влиянию природного фактора на общество Л. Е. Гринин отмечает, что влияние одного и того же природного фактора на разные общества (и одно и то же общество в разные эпохи) может вызывать разные реакции в зависимости от уровня развития общества, его структуры, исторического момента, ряда других обстоятельств.
Гринин также делает вывод, что роль природной среды больше в древний период истории общества, а с развитем производительных сил роль природных факторов уменьшается. Хотя с другой стороны, не стоит сбрасывать со счетов влияние дестабилизирующих явлений, как негативных, так и позитивных которые могут вызывать глобальные последствия для общества.
Озвучен в книге «Почему Россия не Америка».
3. Цивилизованный и военно-стратегический подходы в геополитике

Геополитика как область знания возникла на стыке трех научных подходов: цивилизационной концепции исторического процесса, военно-стратегических исследований и многочисленных теорий географического детерминизма. Эти концепции и теории по сей день продолжают влиять на геополитику, питая ее идеями и понятиями.
1. Основоположником цивилизационн ого подхода к истории по праву считается наш соотечественник Николай Яковлевич Данилевский, автор знаменитой книги “Россия и Европа” (1868 г.). Согласно его теории, главными действующими лицами на арене мировой истории являются не государства или отдельные нации, а огромные культурно-религиозные общности, названные им “культурно-историческими типами”. В современной политологии именно такие общности обозначаются термином “цивилизация”.
Анализируя с этой точки зрения международные отношения середины XIX века. Данилевский первым среди русских исследователей констатировал и научно обосновал фундаментальную отчужденность Европы от России. Причину такого состояния он видел в принципиальном цивилизационном различии этих двух мировых сил. “Европа не признает нас своими, европейцы видят в России и славянах не только чуждое, но и “враждебное начало”, утверждал ученый4. События XX столетия столь ярко подтвердили выводы Данилевского, что интерес к его идеям в современных условиях возрастает прямо на глазах.
Конечно, некоторые положения Данилевского устарели. Многие его ожидания не оправдались. Так, некоторые получившие свободу благодаря России страны Юго-Восточной Европы, которые он включал в ареал российской цивилизации, вскоре оказались в числе ее противников. Но гораздо важнее другое. Данилевский первым сформулировал фундаментальное требование приведения внешней политики России в соответствие с объективными задачами развития и укрепления “славянского культурно-исторического типа”. Впоследствии в геополитике зона влияния определенной цивилизации, получила наименование “Большого пространства”.
В дальнейшем цивилизационная теория получила развитие в трудах русского мыслителя К.Н.Леонтьева, немецкого философа О.Шпенглера, видного евразийца П.Н.Савицкого, одного из выдающихся ученых нашего времени Л.Н.Гумилева. Всесторонне ее обосновал крупнейший английский историк Арнольд Тойнби в своем многотомном труде “Постижение истории”. Тойнби предложил подробную классификацию цивилизаций – выделив в особый тип “православно-русскую” – и сформулировал оригинальную теорию их генезиса, как “Вызова-и-Ответа”5.
Среди современных исследователей в этом ряду следует в первую очередь назвать профессора Гарвардского университета Сэмюэля Хантингтона. Его нашумевшая работа “Столкновение цивилизаций?” (1993 г.), бурно обсуждавшаяся международной политической элитой как на Западе, так и у нас в России, имеет самое непосредственное отношение к геополитической проблематике. Хантингтон весьма аргументирование доказывает, что в грядущем столетии основным источником конфликтов станут не экономика или идеология, а цивилизационные различия.
“Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями – это и есть линии будущих фронтов”, – считает он6. Облик мира в XXI столетии представляется ему как результат взаимодействия и соперничества “семи-восьми крупных цивилизаций”, среди которых он, подобно Тойнби, называет “православно-славянскую”7. При этом американский ученый уверенно прогнозирует рост антизападных, антиамериканских настроений и почти повсеместное стремление народов противостоять их насильственной “вестернизации”.
Статья С.Хантингтона вызвала оживленные дискуссии” среде научной и политической элиты разных стран. Было высказано немало критических суждений. Однако происходящие в последние годы изменения в мире свидетельствуют о необходимости глубокою изучения этой проблемы.
Таким образом, историософская цивилизационная парадигма оказала и продолжает оказывать мощное воздействие на современную геополитику. В основе такого влияния лежит представление о мире как о совокупности цивилизаций наднациональных, сверхгосударственных культурно-религиозных общностей, имеющих исторически обусловленные географические границы и принципиально не сводимых одна к другой. При этом именно географические границы цивилизаций определяют пределы “естественного” влияния великих держав, сферы их жизненных интересов и зоны уверенного военно-политического контроля. Кроме того, влияние методологии цивилизационного подхода на геополитику приводит к тому, что последняя перестает быть чисто географической дисциплиной, приобретая необходимый ей универсализм.
2. Вторым источником геополитики являются военно-стратегические теории.
Исследование и разработка военной стратегии имеет давнюю историю. Среди ее видных теоретиков можно назвать такие знаменитые имена как Макиавелли, Клаузевиц, Мольтке и др. Большое внимание вопросам военной стратегии уделял, как известное Энгельс. Но самое существенное влияние на становление и развитие геополитической науки оказали два адмирала, Филип Коломб и Альфред Мэхэн.
Коломб – английский вице-адмирал, военно-морской теоретик и историк, автор книги “Ведение боевых действий на море” (1891 г.), которая под названием “Морская война, ее основные принципы и опыт” дважды издавалась на русском языке (в 1894 и 1940 гг.) и оказала влияние на становление советской военно-морской доктрины. В книге “Морская мощь государства”, написанной в 70-е годы адмиралом Горшковым – главнокомандующим советского ВМФ и главным архитектором нашей военно-морской мощи, можно уверенно проследить творческое заимствование и своеобразную разработку некоторых ключевых идей британского исследователя.
Другим военным теоретиком, чье воздействие на развитие геополитики было весьма существенным, является американец Альфред Т. Мэхэн. В 1890-м году он опубликовал свое знаменитое сочинение “Влияние морской мощи на историю”. Эта книга также дважды издавалась на русском языке (в 1895 и 1941 гг.). Кроме того, перу американского адмирала принадлежит работа “Проблема Азии и ее воздействие на международную политику” (1900 г.) и ряд статей по военно-политическим вопросам.
Именно Мэхэн ввел в научный оборот понятие “прибрежные нации”.
В структуре мирового пространства А.Мэхэн выделял особую зону между 30-й н 40-й параллелями – “зону конфликта”, в которой неизбежно, вне зависимости от воли конкретных политиков, сталкиваются интересы “морской империи”, контролирующей океанские просторы, и “сухопутной державы”, опирающейся на континентальное ядро Евразии (то есть Англии и России в соответствии с реальностями того времени).
Для того чтобы победить в таком противостоянии, морская империя, согласно Мэхэну, должна отбросить континентальную державу как можно дальше в глубь Евразии, завоевав контроль над “прибрежными нациями” и окружив своего геополитического противника кольцом военно-морских баз вдоль побережья евразийского континента.
О степени влияния такого рода идей на практическую политику достаточно красноречиво свидетельствует тот факт, что “теория морской силы” на протяжении всею XX века неизменно лежала в основе военно-политической стратегии США, вне зависимости от конкретных доктрин, менявшихся в зависимости от исторических условий.
Таким образом, военно-стратегические теории привнесли в геополитику идею ключевых пунктов и зон, позволяющих контролировать значительные участки пространства. Сперва эти понятия применялись преимущественно в военно-морской области, затем распространились в различных сферах человеческой деятельности, вплоть до экономики и культуры, а сейчас, в связи с бурным развитием космических технологий в области обороны, связи, коммуникаций и созданием так называемого “глобального общества”, обретают качественно новое значение.

4. Характеристика основных геополитических эпох
С точки зрения геополитики историю человечества можно рассматривать как последовательную смену геополитических эпох, или силовых полей. Каждая геополитическая эпоха имеет свой баланс сил, зоны влияния, границы. олитическую эпоху, как правило, открывает и закрывает, т.е. фиксирует, всеобъемлющий международный договор, который обычно отсутствует при изменении картины мира.
В словарь геополитики, с момента ее возникновения, вошла категория «геополитическая картина мира», которая в конце XIX в. представляла собой, с одной стороны, равновесие сил мощных держав - метрополий, с другой - огромные территории колоний, не являясь при этом завершенной и окончательной. Под геополитической картиной мира понимается определенное соотношение сил, мощи акторов, субъектов геополитики, каждый из которых владеет и контролирует определенную территорию и акваторию.
Геополитическая картина мира всегда находится в состоянии трансформации не только из-за переноса тех или иных границ, т.е. вследствие территориального роста государств, но благодаря колеблющемуся соотношению сил между ведущими державами.
История существования древнейших цивилизаций, противостояние «континентального» Рима и «морского» Карфагена предвосхитили многие геополитические реальности XX в.
Первой международной геополитической системой стал колониальный раздел мира между Португалией и Испанией (Тордесильясский договор 1494 г.), положивший начало Тордесильясской геополитической эпохе, за которую сменились две геополитические картины мира: первая - противостояние и раздел мира между Португалией и Испанией; вторая - противостояние между Испанией и Голландией, когда последняя оттеснила прежнюю владычицу - Португалию от контроля над южным морским путем.
Вторая геополитическая эпоха открылась Вестфальским договором 1648 г. после окончания Тридцатилетней войны. К этому времени в Европе в основном сформировались национальные государства. Мир вступил на путь промышленного развития, сопровождавшегося формированием нации-государства с жесткой централизованной династической властью. Следует отметить одну очень важную по своей сути геополитическую особенность: с этого времени европейская история начинает превращаться в мировую.
Данная эпоха также включала две картины мира. Первая зафиксировала изменения, вызванные прорывом в число великих держав Англии. Борьба Англии с Голландией составила ее суть и конфигурацию. Вторая высветила англо-французское противостояние. Таким образом, третья и четвертая по счету картины мира составили Вестфальскую геополитическую эпоху.
Следующий период изменений приводит к новой международной системе, зафиксированной Венским договором 1815 г., закрепившим новую расстановку геополитических сил. Основу этого составил имперский принцип контроля географического пространства. Венскую геополитическую эпоху составила пятая картина мира, заключавшаяся в соперничестве Великобритании, которая преобладала на море, и России, доминировавшей на евразийском континенте. После Крымской войны (1854-1856) мир адекватно представляла шестая картина, суть которой - множество европейских держав. Эта картина постепенно трансформировалась в седьмую: Антанта против Тройственного союза.
Очередная геополитическая эпоха начинается с Версальского договора 1919 г. (Версальская геополитическая эпоха). Здесь тоже явно просматриваются две разные картины мира. После окончания войны доминировали страны-победительницы: Великобритания, США, Франция. Япония, Германия, Италия и Россия были исключены из числа великих держав, а Австро-Венгрия и Османская империя исчезли с политической карты мира. Эта восьмая картина «многополярного» мира просуществовала до середины 1930-х гг., пока не набрали военно-экономическую мощь страны-изгои - Германия, Италия и Россия и пока мир не принял новую блоковую конфигурацию. Девятая картина мира представляла собой противостояние Антикоминтерновского пакта (Германия, Италия, Япония) и Атлантического договора (Великобритания и США), поддержанного Францией и СССР.
После Второй мировой войны, в Ялтинскую геополитическую эпоху, существовали две геополитических картины мира: десятая представляла собой противостояние НАТО и Варшавского договора, т.е. биполярный мир, а одиннадцатая - новый «многополярный» мировой порядок, сложившийся по окончании «холодной войны».
Итак, в своем геополитическом развитии мир в Новое время и в период индустриализации пережил пять геополитических эпох, или в общей сложности одиннадцать геополитических картин мира.
Лидер компартии России Г.А. Зюганов и некоторые российские геополитики выделяют также так называемую Беловежскую эпоху, которая характеризуется появлением новых буржуазных государств: сперва вокруг СССР - путем «бархатных» и силовых контрреволюций, и в нем самом.

5. «Органистская школа» Фридриха Ратцеля
Немецкий исследователь Ф. Ратцель (1844-1904) – отец геополитики, делал упор на географическую обусловленность внешней и внутренней политики. В понятие географической обусловленности он включал размеры, положение и границы страны, ландшафт с его растительностью и водами и отношение к другим частям земной поверхности. Это пространство не просто территория, а политическая сила. Морские берега - наивысший ранг политических границ. По мере роста государство стремится к включению в свой состав политически ценных мест, а поскольку масштабы политических пространств непрерывно изменяются, то отчетливо проявляется тенденция врастать в естественные замкнутые пространства. Эта данность осваивается обществом и выражается в политике. Сформулировал 7 законов пространственной экспансии.
1. Пространство государства растет вместе с ростом культуры.
2. Рост государства сопровождается другими симптомами развития: развитием идей, торговли, производства, миссионерством, повышенной активностью в различных сферах.
3. Пространственный рост государства осуществляется путем соединения и поглощения малых государств.
4. Граница есть периферийный орган государства и как таково й служит свидетельством его роста, силы или слабости и изменений в этом организме.
5. В своем росте государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения, береговые линии, русла рек, равнины, районы, богатые ресурсами.
6. Исходный импульс к территориальному росту приходит к государствам извне как результат различия уровней цивилизации соседствующих территорий.
7. Тенденция к слиянию и поглощению слабых наций переходит от государства к государству и подталкивает к еще большему увеличению территорий.
То есть государство рождается, растет, умирает подобно живому организму, его пространственное расширение и сжатие являются естественными процессами.
Ратцель сформулировал концепции «мировой державы»: у больших стран в их развитии есть стремление к максимальной географической экспансии, выходящей постепенно на планетарный уровень. В результате происходит объединение континентального пространства под политическим и стратегическим господством такой мировой державы (в Америке - США, в Европе - Германия). Каждый народ и государство имеют свою «пространственную концепцию» (идея о пределах своих территориальных владений). В теории «океанического цикла» Ратцель обосновал идею о поступательном перемещении стратегических центров мира из Средиземноморья в Атлантический, а затем и в Тихий океан. Ф. Ратцель называл Тихий океан океаном будущего.

6. Рудольф Челлен – автор категории « геополитика», закона аваркии
Все основные положения геополитики были сформулированы другим шведским ученым Р. Челленом (1864 - 1922). Для него геополитика представляла науку о государстве как географическом организме, воплощенном в пространстве. Он уподоблял государство живому и мыслящему организму, существующему на земле благодаря собственной жизненной силе и подобно организмам живой природы, ведущего борьбу за существование и проходящего все циклы развития от зарождения до умирания.
Поскольку он исходил из положения, что борьба за существование естественная форма жизни государства, постольку и война представлялась лишь как одно из проявлений этой формы борьбы за географическое пространство. Р. Челлен утверждал, что жизнеспособность государства обеспечивает, в первую очередь, сила и лишь затем право, поддерживаемое этой силой. Задача права обеспечивать идеолого-нравственные условия применения этой силы.
Исходя из своей концепции роли силы в геополитике, Р. Челлен не сомневался, что малые страны в силу своего географического положения будут подчинены великим державам, способным их объединить в большие географические и хозяйственные комплексы. И если в предшествующие периоды, считал он, эту роль выполняли Британия и Россия, то в начале XX в. на европейском континенте ее предстояло сыграть Германии. По его мнению, именно она обладала так называемым «осевым динамизмом» в Европе и поэтому он предлагал создать германо-нордический союз во главе с Германской империей.
Экспансионизм великих держав возводился Р. Челленом в ранг закона природы. Великая держава, опираясь на свое военное могущество, выдвигает требования и простирает влияние далеко за пределы своих границ. В условиях, когда мир уже поделен между великими державами, остается, естественно, лишь одна возможность - отвоевать захваченное другой великой державой пространство.
Идеи Р. Челлена были усвоены и развиты в 20 - 30-е гг. XX в. германским ученым К. Хаусхофером.

7. Нацизм и геополитика (К. Хаусфер и др.)
Говоря о геополитике и нацизме, в первую очередь подразумевается об имперской геоидеологии (К.Хаусхофер). Именно Карлу Хаусхоферу (1869-1946) геополитика во многом обязана тем, что она долгое время рассматривалась не просто как «псевдонаука», но и как «человеконенавистническая», «фашистская», «людоедская» теория.
Развивая взгляды Ратцеля и Челлена, Хаусхофер придал геополитике тот вид, в котором она стала частью официальной доктрины Третьего рейха.
Однако среди германских геополитиков Хаусхофер был не единственным. Следует также упомянуть Э.Банзе, В.Зиверта, К.Росса, К.Фовинкеля. Но очень большую роль в развитии геополитики этого периода, безусловно, сыграл все же К.Хаусхофер.
К.Хаусхофер был одним из инициаторов создания Института геополитики в Мюнхене и издания «Журнала геополитики» в 1924 году.
К.Хаусхофер, по сути, предвидел развал Версальской системы. Он говорил о том, что «период геополитического устройства и нового раздела власти над пространством не только не закончился с первой мировой войной, но только начался». По мнению, Хаусховера, Версальская система не ослабила и не уничтожила существовавшие между государствами противоречия, а, напротив, усилила их.
Также Хаусхофер выдвинул программу геополитического воспитания немецкого народа, которая заключалась в том, что необходимо было направить всю энергию возрождающегося народа на приобретение жизненного пространства. По его мнению такого понимания можно добиться только путем «воспитания» всего народа в духе необходимости перехода от «смутного ощущения гнета, порожденного недостаточным пространством для дыхания, недостатком воздуха, мучительной теснотой пространства, к сознательному чувству границ». Для этого и нужна геополитика как наука и как течение.
Основная концепция К. Хаусхофера базируется на противодействии Западу, необходимости создания «континентального блока» или оси «Берлин-Москва-Токио».
Речь в данном случае шла о совместных усилиях Германии и России (тогда СССР) для установления «нового евразийского порядка» в целях вывода из-под влияния «морской силы» континентального пространства «мирового острова» (X.Макиндер).
Однако теоретические сентенции К.Хаусхофера, как известно, на практике не были реализованы, поскольку столкнулись с грузом «исторических проблем», идеологических несоответствий, пресловутой «расовой теорией», делавших невозможным стратегический союз с Россией.
К.Хаусхофер ввел в геополитику выражения «кровь и почва», «пространство и положение», «жизненное пространство», «сила и пространство». Одной из его центральных идей была концепция расширения жизненного пространства государства. К.Хаусхофер утверждал, что периоду господства морских держав приходит конец и будущее – за континентальными странами. Одно из наиболее известных его геополитических сочинений так и называется: «Континентальный блок: Центральная Европа, Евразия, Япония» (1941).
По существу, К.Хаусхофер выступал за создание континентального блока Германия – Россия – Япония. Он был против вторжения Германии в СССР, разделяя мысли Бисмарка о недопустимости для Германии войны на два фронта – на Западе и на Востоке. Известно, что К.Хаусхофер предсказывал поражение германской армии, если та «попытается проглотить обширные земли России».
К.Хаусхофер написал целый ряд содержательных геополитических работ, среди которых следует назвать «Границы в их географическом и политическом значении» (1927), «Пан-идеи в геополитике» (1931), «Статус-кво и обновление мира» (1939). По мнению К.Хаусхофера, падение Великобритании и других морских государств вскоре создаст условия для формирования нового европейского порядка, в котором лидирующее место будет принадлежать Германии. Этот новый порядок будет основываться на господстве так называемых «пан-идей».
Адъютантом К.Хаусхофера во время первой мировой войны и его студентом в Мюнхенском институте был один из идеологов нацистской партии – Рудольф Гесс. Через Гесса Хаусхофер в самом начале нацистского движения имел контакт с Гитлером. После провала мюнхенского «пивного путча» в 1923 году Хаусхофер временно предоставил Рудольфу Гессу убежище в своем поместье в Баварских Альпах.

К.Хаусхофер после прихода нацистов к власти стал занимать высшие посты на нацистской иерархической лестнице. При Мюнхенском университете им был создан семинар по геополитике, который в 1933 году преобразован в Институт геополитики. Директором этого Института и стал К.Хаусхофер.
В 1938 году в Штуттгарте К.Хаусхофер основал «Национальный союз немцев, проживающих за границей» (ФДА), а затем стал его директором. ФДА создал 3000 клубов, рассеянных во всех странах мира, с помощью которых гитлеровская разведка получала сведения и вербовала из зарубежных немцев агентов «пятой колонны». Формально ФДА находился под руководством К.Хаусхофера, фактически же подчинялся непосредственно Центральному бюро фольксдойче, являвшемуся центром деятельности нацистских «пятых колонн».
До 1936 года нацистское руководство, очевидно, благоволило к К.Хаусхоферу (особенно сказывалась протекция Гесса). Однако после отъезда Гесса в Англию (1939) Хаусхофер впал в немилость. Старший сын Карла Хаусхофера Альбрехт установил контакты с руководителем американской разведки в Европе Алленом Даллесом и участвовал в заговоре военных против Гитлера 20 июля 1944 года. В связи с этим он был арестован и в апреле 1945 года расстрелян гестапо в Берлине. Сам Карл Хаусхофер в 1944 году был заключен на некоторое время в концентрационный лагерь Дахау и считался почти «врагом народа».
есмотря на двусмысленность его положения, он был причислен союзниками к «видным нацистам». К.Хаусхофер был арестован в американской зоне оккупации Германии. Допросить его было поручено одному из основателей американской геополитики – директору дипломатической школы Джорджтаунского университета, иезуитскому священнику профессору Эдмунду А.Уолшу. Хаусхофер изложил точку зрения, согласно которой нацизм использовал геополитику, независимо от геополитиков, вульгаризируя и извращая основоположения этой дисциплины. Уолш убедил Хаусхофера обосновать данную позицию теоретически и написать произведение, в котором бы давалось «правильное толкование» его учения.
Американцы добились того, что К.Хаусхофер не предстал перед Нюрнбергским трибуналом в числе прочих главных немецких военных преступников и был выпущен на свободу 2 ноября 1945 года.
В последней работе «Апология немецкой геополитики» Хаусхофер отрицал «нацистское прошлое» своей науки и пытался доказать, что Гитлер искажал геополитику. Он писал, в частности, что некогда превозносимый фюрер – «недоучка, который никогда правильно не понимал принципов геополитики, сообщенных ему Гессом».
10 марта 1946 года Карл Хаусхофер и его жена Марта совершили самоубийство. Вопрос о степени причастности геополитики к нацистским преступлениям остался открытым.
Вскоре после самоубийства К.Хаусхофера Уолш, с одобрения главного обвинителя от США в Нюрнберге Роберта X.Джексона, выступил в университете Франкфурта-на-Майне с докладом, в котором он довел до всеобщего сведения «исповедь» К.Хаусхофера и призвал своих слушателей к «правильному» толкованию геополитики.
Своеобразным продолжателем традиций немецкой геополитической школы выступает интеллектуальное движение европейских «новых правых», на которое значительное влияние оказал философ и правовед Карл Шмитт (1887-1985), написавший ряд эссе, посвященных «номосу земли», принципу, интегрирующему территориальную геополитическую организацию пространства и особенности его государственного устройства, правовой системы, социального и духовного склада.
Шмитт противопоставляет « традиционное», военное, имперское и этическое устроение «номоса земли», символом которого является Дом, и «модернистское», торговое, демократическое и утилитаристское устроение «номоса моря», символом которого является Корабль.
Таким образом геополитическая оппозиция Моря и Суши выводится на уровень историософского обобщения.
Современные антиамерикански настроенные «новые правые» - Жан Триар, Ален Бенуа, Роберт Стойкерс и другие развивают эти идеи Шмитта, противопоставляя глобалистскому «морскому» порядку, устанавливаемому США, конструируемую ими идею евразийского континентального порядка, основанного на СССР-России и Германии.
Через философа Александра Дугина их идеи оказывают большое влияние на российских консерваторов.

8. «Географическая ось истории» Хэлфорда Маккиндера
X. Маккиндер (1861 - 1947) подчеркивал определяющую роль для государств и народов пространства, на котором они существовали. Поскольку, по мнению X. Маккиндера, доминирующую роль в мировой политике играют огромные пространства Евразии, постольку овладение этим «осевым регионом» является необходимым условием мирового господства.
Россия занимает исключительно выгодное положение в центре Евразийского континента, центральную стратегическую позицию, сравнимую с позицией, занимаемой Германией в Европе. Россия может наносить и одновременно получать удары со всех направлений, за исключением севера. И никакая социальная революция, по его мнению, не способна изменить ее отношения к великим географическим границам ее существования. Подобный ход мыслей привел X. Маккиндера к созданию первой глобальной геополитической модели мира. «Осевой регион» он назвал Хартлендом (сердцевинной землей). В него он включил географическое пространство России, плюс Восточная и Центральная Европа на западе, Тибет и Монголия на востоке. За пределами хартленда он описывает «большой внутренний полумесяц», Римленд (береговые земли), образуемые Германией, Австрией, Турцией, Индией и Китаем.
«Внешний полумесяц», образующий Мировой остров, представляли, по его мнению, Британия, Южная Африка, Австралия, Соединенные Штаты, Канада и Япония. Что касается Франции, то, как пишет X. Маккиндер, ее «толкнуть в объятия морских держав может предполагаемый союз Германии и России. Таким образом, им окончательно была сформулирована идея геополитического дуализма: столкновения власти суши - теллурократии и морского могущества - талласократии. Сегодня эти термины постоянно используются теми учеными, которые стоят на позициях классической геополитики. Хотя, как считал X. Маккиндер, морская мощь и играет огромную роль в мировом балансе сил, но развитие сухопутных и воздушных коммуникаций в значительной степени обесценивают ее эффективность, так как для поддержания ее на соответствующем уровне требуется все большее количество и все более дорогих морских баз. Поэтому господства над мировым островом сравнительно проще добиться великим континентальным державам. На основе этих размышлений он пришел к итоговому выводу, что тот, кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлендом, тот, кто правит Хартлендом, господствует над Мировым островом, тот, кто правит Мировым островом, господствует над миром.

9. Теория «морского могущества» Альфреда Т. Мэтхена
Альфред Тайер Мэхен в 1890г. опубликовал свою первую книгу "Влияние морской силы на историю. 1660-1783 гг.". Впоследствии вышли в свет его работы: "Влияние морской силы на Французскую революцию и Империю", "Заинтересованность Америки в морской силе в настоящем и будущем", "Проблема Азии и ее воздействие на международную политику", "Морская сила и ее отношение к войне". Как видно из простого перечисления названий трудов адмирала, все они раскрывают одну тему: "Морская сила и ее влияние на историю". Можно сказать, что в конце XIX - начале XX в. Мэхен создал программу деятельности идеологов и политиков талассократии, которая и была реализована во второй половине XX в. Победа в "холодной войне" с СССР и его разрушение закрепили успех стратегии "морского могущества".
Ключ к пониманию политики приморских наций, по мнению Мэхена, следует искать в трех факторах:
в производстве продуктов, с необходимостью их обмена;
в судоходстве для совершения этого обмена;
в колониях, которые расширяют и облегчают операции судоходства, покровительствуя ему также умножением безопасных для судов станций.
Главными условиями, влияющими на морскую силу наций, Мэхен считает: географическое положение; физическое строение (conformation), включая естественную производительность и климат; размеры территории; численность народонаселения; характер народа; характер правительства, в том числе и национальных учреждений.
Будущее США, по мнению Мэхена, состоит в том, чтобы, опираясь на интегрированный американский континент, занять в мире ведущие позиции в экономическо м, стратегическом и даже идеологическом отношении, а потом установить полное мировое господство. Это можно сделать, полагал Мэхен, устранив опасность, которую представляют в первую очередь континентальные государства Евразии - Россия и Китай, во вторую - Германия. Борьба с "непрерывной континентальной массой Русской империи, протянувшейся от Западной Малой Азии до Японского меридиана на Востоке", по мнению адмирала, была главной стратегической задачей. Она требовала много времени, сил и средств. Решить ее можно было, применяя систематически против Евразии стратегию "анаконды". Эту стратегию использовал генерал Мак-Келлан во время Гражданской войны 1861-1865 гг. между Севером и Югом. Суть ее - блокирование вражеских территорий с моря и по береговым линиям. Такие действия (блокирование) постепенно приводят к стратегическому истощению противника.
Чтобы успешно реализовать стратегию "анаконды", как полагал Мэхен, США, Великобритании, Германии и Японии следует объединиться против России и Китая. Во время Первой мировой войны данная стратегия применялась для поддержки Антанты, а затем для помощи белому движению: от Архангельска до Одессы, от острова Врангеля до Владивостока контролировались все морские коммуникации Советской России. Во Второй мировой войне "анаконда" душила "Срединную Европу", а также Японию. Но с наибольшей силой эта стратегия работала против СССР, Кубы, стран Варшавского договора в эпоху "холодной войны".
В 1970-1980-х гг. противостояние США и СССР достигло глобальных масштабов. Выполняя программу действий, подготовленную Мэхеном, американцы постоянно наращивали свои военно-морские силы. Они продолжают делать это и сейчас, хотя Советского Союза нет уже давно нет. К началу третьего тысячелетия США, сделав мир монополярным, превратились в самую мощную морскую державу.

10. Концепция «римленда» Николаса Спайкмена
Превращение США после Первой мировой войны в «сверхдержаву» породило у американских исследователей потребность усилить концепцию «Морской Силы» обоснованием необходимости контроля над береговыми территориями Евразии. Эта потребность была реализована в виде геополитической концепции атлантизма. Одним из ее авторов выступил Н. Спикмен (1893-1943), профессор Йельского университета.
Он видел геополитику не как науку, изучающую влияние почвы на жизнь государства, а рельефа на национальный характер, а как аналитический метод, позволяющий выработать эффективную международную политику. Все исследования этого ученого носят чисто прагматический характер.
Он выделил десять критериев геополитического могущества государства: поверхность территории, природа границ, объем населения, наличие или отсутствие полезных ископаемых, экономическое и технологическое развитие, финансовая мощь, этническая однородность, уровень социальной интеграции, политическая стабильность, национальный дух. Если сумма оценки геополитических возможностей государства по этим критериям оказывается небольшой, то данное государство вынуждено поступаться частью своего суверенитета.
Он начал свои рассуждения с корректировки концепции X. Маккиндера, отодвинув геополитическую позицию Хартленда на второй план, а решающую роль для господства над Евразией передав Римленду. Кроме того, им было введено в оборот понятие «Срединный Океан». Он сравнивал роль Средиземного моря в жизни европейских народов в эпоху Античности и Средневековья с ролью Атлантического океана в новейшую эпоху. На обоих берегах океана (восточноамериканском и европейском), по его утверждению, расположилась во многом единая и наиболее развитая в техническом и экономическом отношении цивилизация. В этом смысле Атлантический океан можно было бы рассматривать как «внутреннее озеро» двух континентов. Происходит соединение мощного военного и экономического потенциала США и интеллектуального потенциала Европы. При этом геополитические интересы США становятся приоритетными и определяющими для европейцев.

11. Новая расстановка сил в мире после окончания второй мировой войны, СССр и СШа – мировые геополитические лидеры.
Вторая мировая война привела к коренным изменениям в международной обстановке, в соотношении сил на мировой арене. Представители наиболее реакционных сил империализма - итальянский и германский фашизм, а также японский милитаризм, потерпели крах. Они были разгромлены объединенными усилиями, казалось, несовместимых, но одинаково ненавидимых ими советских коммунистов и буржуазных демократов
Послевоенная обстановка в мире резко изменилась. Германия, Япония, Италия были не просто разгромлены, а в этих странах предстояли коренные преобразования всей структуры общественной и экономической жизни, связанные с деидеологизацией, демилитаризацией, заменой властных органов и официального руководства. Дальнейшие их союзнические взаимоотношения исключались международными обязательствами стран антигитлеровской коалиции.
Великобритания и Франция были экономически ослаблены войной, и необходимо было время для восстановления их былого престижа на мировой арене. К тому же в этих странах обострились классовые противоречия. Быстро росла организованность и сознательность рабочего класса, усилилось влияние профсоюзов и коммунистических партий на широкие слои трудящихся.
США, укрепившие свои позиции и обогатившиеся, были полны амбиций на мировое господство. Монопольное владение атомной бомбой усиливало их претензии. СССР, вынесший основную тяжесть борьбы с агрессорами, естественно, был ослаблен экономически, но грозен военным могуществом, а главное - един в национальном и политическом отношениях, имел большой международный авторитет. Советские люди были настроены оптимистически и полны желания мирного созидания.
Таким образом, мировое сообщество вновь было разобщено, как и после первой мировой войны, но отчетливо намечались два противоположных социально-политических лагеря во главе с США и СССР. Предстояло не просто идеологическое противоборство, а самая ожесточенная борьба за союзников, сферы жизненных интересов.
Урегулирование отношений с бывшими союзниками фашистской Германии по мере разгрома немецко-фашистских войск от гитлеровской Германии откалывались ее союзники: Италия, Румыния, Болгария, Венгрия, Финляндия. Они принимали предложенные им условия перемирия и объявляли войну Германии.
Советский Союз добивался того, чтобы мир с бывшими союзниками Германии стал прочным и справедливым демократическим миром, который избавил бы народы от угрозы новой агрессии в Европе, создал бы основы европейской безопасности, обеспечил этим странам возможность демократического развития.
Советские предложения шли вразрез со стремлением западных держав во главе с США обеспечить свое господство в послевоенном мире, навязать свою волю Советскому Союзу, продиктовать побежденным государствам кабальные условия мира, подчинить их экономику и политическую власть империалистическим кругам США, Англии, Франции.
10 февраля 1947 г. мирные договоры с Италией, Румынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией были подписаны в Париже государствами, принимавшими активное участие в войне, и вступили в силу 15 сентября после ратификации их СССР, США, Англией и Францией. Таким образом, бывшие союзники фашистской Германии становились полноправными членами мирового сообщества.
В развитии основных проблем международной жизни в послевоенные годы - европейской, германской, дальневосточной и других наиболее ясно проявилось противостояние блоков во главе с США и СССР, которое переросло в «холодную войну».
«Идеологическим манифестом» империализма явилась речь Черчилля 5 марта 1946 г. в Фултоне, штат Миссури, США в присутствии президента Трумэна. Впервые после войны на высоком уровне провозглашался «крестовый поход» против коммунизма и выдвигалась программа америко-английского мирового господства «не только в наше время, но и на грядущие столетия». Англичане опасались за судьбу своей колониальной империи, американцы были полны решимости ограничить сферу советского влияния и, развивая «доктрину Трумэна» и «план Маршалла», обеспечить свои действия по расширению политического, экономического и военного господства США. К концу 1947 г. 2/3 американцев считали СССР потенциальным противником.
Советская внешняя политика была построена на принципах мирного сосуществования двух систем. Сталин формулировал задачу «сделать невозможным возникновение новой агрессии и новой войны если не навсегда, то по крайней мере в течение длительного периода времени».
Советские руководители неоднократно выражали уверенность в том, что дальнейшее развитие дружественных связей участников антигитлеровской коалиции возможно и желательно. Был высказан ряд конкретных соображений о путях налаживания взаимовыгодных соглашений с США о займах и кредитах; об усилении политических, торговых и культурных связей с Англией и США; периодических встречах на высшем уровне для обсуждения актуальных международных вопросов.
В целях смягчения конфронтации Советский Союз внес конкретные предложения в ООН по всеобщему сокращению вооружений, запрещению атомного оружия, выводу иностранных войск с территорий других государств. Советское правительство призывало отказаться от образования замкнутых блоков и группировок, направленных против других государств.
В марте 1948 г. по инициативе Англии был создан первый военный блок западноевропейских стран - Англии, Франции, Бельгии, Голландии и Люксембурга, получивший наименование Западного союза.
В апреле 1949 г. якобы для защиты от «угрозы коммунистической агрессии, нависшей над странами Западной Европы» США, Англия, Франция, Италия, Канада, Бельгия, Голландия, Португалия, Дания, Норвегия, Исландия и Люксембург образовали Североатлантический союз (НАТО), в который вошли в 1952 г. Турция и Греция, а в 1955 г. - ФРГ.
26 сентября 1949 г. в Советском Союзе была испытана атомная бомба, а 20 августа 1953 г. - водородная. Таким образом, СССР стал обладателем самого мощного смертоносного оружия.
Так противостояние двух противоположных социально-экономических систем перерастало в вооруженную конфронтацию, в основе которой лежала не только классовая неприязнь, но и неспособность дипломатии консолидировать миролюбивые демократические силы и остановить организаторов «холодной войны». К тому же человечество еще не осознавало смертельную глобальную угрозу ракетно-ядерного вооружения.

12. Атлантизм: история и современное состояние (А. Мэхен, Н. Спайкмена, Д. Мэйтинг, с. Коен и др.)
Атлантизм – идеология тесного союза США со странами Западной Европы и Канадой.
Развитие чисто атлантистской линии в геополитике после 1945 г. в основном представляло собой развитие тезисов Спайкмена. Как и сам он начал разработку своих теорий с коррекции Маккиндера, так и его последователи в основном корректировали его собственные взгляды.
В 1956 г. ученик Спайкмена Д. Мейниг опубликовал труд “Хартленд и римленд в евразийской истории” . Здесь Мейниг специально подчеркнул, что “геополитические критерии должны особо учитывать функциональную ориентацию населения и государства, а не только чисто географическое отношение территории к Суше и Морю”. Он говорит о том, что все пространство евразийского римленда делится на три типа по своей функционально-культурной предрас­положенности:
1. Китай, Монголия, Северный Вьетнам, Бангладеш, Афганистан, Восточная Европа (включая Пруссию), Прибалтика и Карелия – пространства, органически тяготеющие к хартленду.
2. Южная Корея, Бирма, Индия, Ирак, Сирия, Югославия – геополитически нейтральны.
3. Западная Европа, Греция, Турция, Иран, Пакистан, Таиланд – склонны к талассократическому блоку.
В 1965 г. другой последователь Спайкмена У. Кирк выпустил книгу, название которой повторяло название знаменитой статьи Маккиндера “Географическая ось истории”. Кирк развил тезис Спайкмена относительно центрального значения римленда для геополитического баланса сил. Опираясь на культурно-функциональный анализ Мейнига и его дифференциацию “береговых зон” относительно “теллурократической” или “талассократической” предрасположенности, Кирк выстроил историческую модель, в которой главную роль играют прибрежные цивилизации, от которых культурные импульсы поступают с большей или меньшей степенью интенсивности внутрь континента. При этом “высшие” культурные формы и историческая инициатива признаются за теми секторами “внутреннего полумесяца”, которые Мейниг определил как “талассократически ориенти­рованные”.
Исходя из ряда положений, выдвинутых Маккиндером, британские геополитики особенно заинтересовались проблемой “географических единств”. В противоположность американским геополитикам, утверждающим “взаимосвязь” мировых путей и стратегических ресурсов, их британские коллеги возвращаются к исконной “теории больших хозяйственных целых”. Англия, по их мнению, принадлежит одновременно к двум таким географическим единствам. Одним из них британские геополитики считают Западную Европу, Англию и Америку. Это единство они называют “атлантическим единством”, говоря в этой связи об “атлантических связях”, “атлантической культуре”, “атлантических путях”, в центре которых находится Англия. Историк Уильямсон, автор работы “Океан в английской истории”, развил точку зрения, согласно которой Англия имеет законное право претендовать на руководство атлантическими странами, так как связывает их воедино. По отношению к США Англия является страной – носителем европейской культуры и географических судеб Европы. По отношению к Европе Англия является как бы форпостом США и, таким образом, естественным представителем американо-атлантической культуры.
Американский политолог С. Коэн в книге “География и политика в разделенном мире” предложил разделить все регионы Земли на четыре геополитические составляющие:
1. Внешняя морская (водная среда) , зависящая от торгового флота и портов.
2. Континентальное ядро (nucleus), тождественное хартленду.
3. Дисконтинуальный пояс (береговые сектора, ориентированные либо внутрь континента, либо от него).
4. Регионы, геополитически независимые от этого ансамбля.
Атлантизм, являясь геополитикой моря, не был чужд новым идеям, связанным с научно-техническим прогрессом, с научно-технической революцией в военной сфере. Появление новых типов вооружений – стратегических бомбардировщиков (первые из них сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки), межконтинентальных, крылатых и других ракет – поколебало приоритет Моря над Сушей. Потребовались новые доктрины, которые вместо двух важнейших элементов геополитики (Моря и Суши) должны были учитывать воздушное и космическое пространство, которые предполагают применение не только ядерного, но и плазменного, лазерного оружия. Эти два новых элемента получили название аэрократии (власть Воздуха) и эфирократии (власть Эфира, космического пространства). Освоение двух данных сред, на которые совершенно не обращали внимания основатели геополитики, тем не менее, оказалось продолжением талассократических теорий, но на более высоком уровне. История показала, что атлантизм более динамично, наступательно использовал все среды, базирующиеся на законе Моря. Геополитика атлантистов оказалась наступательной, а геополитика Евразии пребывала в состоянии пассивной обороны. В сфере аэрократии СССР добился относительного паритета, но в “звездных войнах” не смог конкурировать, что во многом привело к поражению в “холодной войне”, к развалу содру­жества стран Варшавского договора, а впоследствии и СССР.
Наиболее обоснованные аргументы в пользу необходимости серьезной корректировки традиционных геополитических моделей в связи с появлением авиации и особенно ядерного оружия и средств его доставки выдвинул американский атлантист А. П. Северски. В его геополитическом построении мир разделен на два огромных круга воздушной мощи, сконцентрированных соответственно на индустриальных центрах США и Советского Союза. Американский круг покрывал большую часть Западного полушария, а советский – большую часть Мирового Острова. Оба они обладали приблизительно равной силой над Северной Америкой и Северной Евразией, которые, по мнению Северски, в совокупности составляют ключ к мировому господству.
Технологические нововведения в военной области продиктовали необходимость применять глобальный подход к проблемам безопасности. Его использование дало повод ряду ученых по-новому трактовать геополитику. Американский исследователь Д. Дедни, уделяя главное внимание роли технического фактора в отношениях между географической средой и политическими процессами, рассуждает следующим образом: “Геополитическая действительность служит фоном для географии и технологии. Он придает форму, прокладывает русло и предполагает осуществление политической власти во многом тем же самым образом, как горные хребты, мосты и фортификационные сооружения воздействуют на армию во время сражения. Они не полностью определяют результат, но благоприятствуют различным стратегиям... неодинаково... География планеты, конечно, не изменяется. Но значение естественных особенностей планеты в борьбе за военное превосходство и безопасность изменяется с технологическими изменениями в человеческой возможности разрушать, перевозить и сообщать. Без сильного чувства технологии геополитика вырождается в земной мистицизм”.
Развитие геополитических взглядов применительно к ядерной эпохе мы встречаем у другого представителя американского атлантизма К. Грэя, посвятившего этой проблеме несколько работ, выдержанных в ключе обоснования гегемонистских притязаний США на мировой арене. В своей книге “Геополитика ядерной эры” он дает очерк военной стратегии США и НАТО, в котором ставит планетарное месторасположение ядерных объектов в зависимость от географических и геополитических особенностей регионов. В середине 70-х гг. Грэй назвал геополитику наукой о “взаимосвязи между физической средой в том виде, как она воспринимается, изменяется и используется людьми и мировой политикой”. Как считал Грэй, геополитика касается взаимосвязи международной политической мощи и географического фактора. Под ней подразумевается “высокая политика” безопасности и международного порядка; влияние длительных пространственных отношений на возвышение и упадок силовых центров; то, как технологические, политико-организационные и демографические процессы сказываются на весе и влиянии соответствующих стран.

13. Теория конвергенции
Конвергенция (от лат. convergere - сближаться, сходиться) - политическая теория второй половины XX века, согласно которой СССР постепенно становится более либеральным, а Запад - более социалистическ им, в результате чего должна возникнуть усреднённая социально-экономическая система, сочетающая принципы социализма и капитализма. В более широком смысле - увеличение сходства между различными обществами, находящимися на одной стадии истории, устранения внешнего, внеэкономического неравенства, логика сглаживания социальных конфликтов, либерально-демократических преобразований. Идеологом политической конвергенции в 1960-1970-е годы был А. Д. Сахаров.
Идея сближения двух систем была впервые выдвинута П. Сорокиным в книге «Россия и Соединенные Штаты», написанной в 1944 году. Авторы теории: Джон Гэлбрейт, Уолт Ростоу, Франсуа Перру, Ян Тинберген и другие.
Согласно теории конвергенции, обе экономические системы не являются совершенными с точки зрения передовой культуры и гуманистических идеалов и дальнейшее противостояние систем черевато острым классовым конфликтом на международной арене, который может привести к гибели цивилизации. Учитывая эти опасности, сохранить мировую цивилизацию можно путём сближения систем, создавая новые формы социально-экономической и культурной жизни, в которых бы в концентрированном виде могло найти свое выражение то лучшее, что имеется в обеих системах.
Сходные взгляды, по мнению Ольги Матич, выражали Дж. Бёрнем (англ.)русск. (The Managerial Revolution) и Дж. К. Гэлбрейт (The New Industrial State).
«Конвергенциями» называются также несколько политических партий в разных странах.

14. Возникновение, развитие и современное состояние мондианализма
Мондиализм (от лат. «mundi», фр. «monde» - «мир») - проект по установлению мирового правительства. Мондиализм - английский вариант французского слова «мондиализация» (mondialisation). Иногда это понятие путают с явлением глобализации. Понятие глобализации относится к экономической глобализации, тогда как мондиализация - к глобализации гражданской.
История возникновения понятия. Изначально, слово «мондиализация» использовалось по отношению к городам или муниципалитетам, которые объявляли себя городами «граждан мира», проявляя таким образом своё неравнодушие к мировым проблемам и желание разделить ответственность за судьбу человечества. Идея была предложена самопровозглашённым гражданином мира Гарри Дэвисом в 1949 году как логическое продолжение идеи самопровозглашённых мировых граждан, и поддержана Робертом Сарразаком, бывшим лидером французского Сопротивления, который создал Человеческий Фронт Граждан Мира в 1945-м. Первым «всемирным городом» 20 июля 1949 года стал маленький французский городок Каор (около 20.000 жителей), являющийся столицей департамента Ло. Сотни других городов «мондиализировались» в течение нескольких последующих лет, большинство во Франции, а позже и за рубежом, включая многие немецкие города, а также Хиросиму и Нагасаки.
Современное значение. Мондиализм - это движение, выражающее солидарность популяций на Земле, нацеленное на установление надгосударственных законов и федеративной структуры на всей планете, при уважении разнообразия культур и личностей.
Движение мондиализма выступает за образование новой политической организации, управляющей всем человечеством, переместив части национальных суверенитетов во Всемирный Федеральный Департамент, Всемирное Федеральное Правительство и Всемирный Федеральный Суд. Департамент занимался бы решением общих повседневных проблем человечества, таких как голод, дефицит пресной воды, войны, миротворчество, загрязнение окружающей среды и электроэнергия. Президент Всемирного Правительства избирался бы гражданами прямым голосованием, как в президентской республике.
Мондиализм невозможен без подписания всеми государствами соответствующих законов или международных договоров, имеющих силу закона.

16. Столкновение цивилизаций С. Хантингтона
«Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» (англ. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order; 1996) - историко-философский трактат Сэмюэла Хантингтона, посвящённый миру после холодной войны. Эта книга стала продолжением и развитием идей автора, изложенных в его более ранней работе - статье «Столкновение цивилизаций?» (The Clash of Civilizations?), опубликованной в 1993 году в американском политологическом журнале «Международные отношения» (Foreign Affairs). Обосновал идею многополюсного мира.
Конфликты между цивилизациями
Хантингтон утверждает, что географическое соседство цивилизаций нередко приводит к их противостоянию и даже конфликтам между ними. Эти конфликты обычно происходят на стыке или аморфно очерченных рубежах (faultlines) цивилизаций. Иногда эти конфликты можно предвидеть исходя из логики развития и взаимодействия цивилизаций.
Основные идеи книги
Цивилизации - это большие конгломераты стран, обладающие какими-либо общими определяющими признаками (культура, язык, религия и т. д.). Как правило, основным определяющим признаком наиболее часто является общность религии;
Цивилизации, в отличие от стран, обычно существуют долгое время - как правило, более тысячелетия;
После возникновения самых ранних цивилизаций, в течение почти трёх тысячелетий между ними не было никаких контактов или эти контакты были очень редкими и ограниченными;
Каждая цивилизация видит себя самым важным центром мира и представляет историю человечества соответственно этому пониманию;
Западная цивилизация возникла в VIII-IX веках нашей эры. Она достигла своего зенита в начале XX века. Западная цивилизация оказала решающее влияние на все остальные цивилизации;
Восприятие западного влияния (вестернизация) и технологический прогресс (модернизация) могут происходить раздельно или совпадать (частично или полностью);
Религиозный фанатизм часто является реакцией обывателя на модернизацию, вестернизацию или же на сочетание того и другого;
Некоторые цивилизации (западная, индуистская, синская, православная, японская и буддистская) имеют свои «стержневые», то есть главные, страны (core states), а другие цивилизации (исламская, латиноамериканская и африканская) не имеют стержневых стран. Цивилизации, имеющие core states, обычно более стабильны;
В процессе глобальных перемен, международные организации, возникшие после Второй мировой войны (ООН и т. д.) должны будут постепенно изменяться в сторону более справедливого учёта интересов всех стран. Например, в Совете Безопасности ООН должна быть представлена каждая цивилизация.
Список цивилизаций
(согласно классификации Хантингтона)
Западная цивилизация
Исламская цивилизация
Индуистская цивилизация
Синская цивилизация
Японская цивилизация
Латиноамериканская цивилизация
Православная цивилизация
Буддистская цивилизация
Африканская цивилизация

17. Геополитические теории европейских «новых правых» (Ален де Бенуа, Жан Тириар и др.)
«Новые правые» являются одной из немногих европейских геополитических школ, сохранивших непрерывную связь с идеями довоенных немецких геополитиков-континенталистов. Это направление возникло во Франции в конце 1960-х гг. и связано с фигурой лидера этого движения - философа и публициста Алена де Бенуа. Несмотря на значительную дистанцию, отделяющую интеллектуальные круги европейских «новых правых» от властных инстанций и на их «диссидентство», с чисто теоретической точки зрения их труды представляют собой любопытный и достаточно ценный вклад в развитие геополитики. Новые правые» - сторонники «ор
и т.д.................

Определение полюсов силы в мире (регионе)

Определение центров силы в полюсах

Анализ могущества (политического, экономического, военного) центров силы

Оценка международной (региональной) политической ситуации

Разработка прогноза развития международной (региональной) политической ситуации

2. Географический детерминизм

Географический детерминизм – это географическое и социальное понятие, обозначающее взаимозависимость между обществом и географической средой. Термином «географический детерминизм» иногда обозначают концепции, придающие географическим факторам решающую роль. Однако география охватывает не все аспекты взаимодействия человека с природой.

Предтечи (Гиппократ, Аристотель, Полибий)

Идея географического детерминизма в зачаточной форме присутствовала в рассуждении знаменитого античного ученого и врача Гиппократа (ок. 460 - ок. 370 до н.э.)«О воздухах, водах и местностях» . Обозревая различные местности и народы, Гиппократ неоднократно подчеркивал, что от природных условий зависит не только физический облик людей, но и их нравы и тем самым общественные порядки. Общий его вывод состоит в том, что «большей частью формы людей и нравы отражают природу страны».

Эта идея была подхвачена Аристотелем , который писал в«Политике» : «Племена, обитающие в странах с холодным климатом, притом в Европе, преисполнены мужества, но недостаточно наделены умом и способностями к ремеслам. Поэтому они дольше сохраняют свою свободу, но не способны к государственной жизни и не могут господствовать над своими соседями. Населяющие же Азию в духовном отношении обладают умом и отличаются способностями к ремеслам, но им не хватают мужества; поэтому они живут в подчинении и рабском состоянии».

Большое значение придавал влиянию климата уже известный нам историк Полибий (ок. 200 - 120 до н.э.). «...Природные свойства всех народов, - писал он, - неизбежно складываются в зависимости от климата. По этой, а не по какой-либо иной причине народы представляют столь резкие отличия в характере, строении тела и в цвете кожи, а также в большинстве занятий».

Первая концепция географического детерминизма была создана только в XVI в.. Ее творцом был Жан Боден . Он развивал и обосновывал эту идею как в«Методе легкого познания» (1566), так и в«Шести книгах о государстве» (1576). По его мнению, главную роль среди природных факторов играет климат той или иной страны. Он выделяет три основные климатические зоны: южную, умеренную и северную. Одновременно он вводит также деление на Восток и Запад, приравнивая первый к югу, а второй - к северу. Помимо климата оказывают влияние также и такие природные факторы, как характер местности: она может быть горной, болотистой или пустынной, ветреной и безветренной, и, наконец, качество почвы - ее плодородие или бесплодие. Но главным является, конечно, климат.

По мере движения к северу количество тепла постепенно уменьшается. Южане имеют больше тепла от солнца, но меньше внутреннего тепла. Северяне поддерживаются своим внутренним жаром, что делает их более сильными и активными, чем южане. Южане более склонны к размышлению, северяне - к ручным ремеслам и изобретениям, люди среднего района - к устройству различного рода общественных дел.

Жители плодородных земель словно предназначены для роскоши. Люди, населяющие бесплодные места, - доблестные солдаты и умелые работники. Так, например, бесплодная равнина Аттики заставила афинян изобрести искусство.

Ф. Бэкон, У. Темпл, Б. Фонтенель

Вслед за Ж. Боденом к идее географического детерминизма склонялся великий английский философ Фрэнсис Бэкон (1561 -1626), что видно из его работы«Опыты или наставления нравственные и политические» . Более детально она разрабатывалась ужеУильямом Темплем в работе«Очерки происхождения и природы власти» (1672).

Во Франции к этой идее обратился Бернар Ле Бовье де Фонтанель (1657 - 1757). В работе «Отступление по поводу древних и новых » он говорит о влиянии климата на склад ума людей и тем самым на их идеи.

Ж.-Б. Дюбо

Широкое развитие географический детерминизм получил в эпоху Просвещения. Эта идея была разработана Жаном-Батистом Дюбо (1670-1742), перу которого принадлежит несколько исторических работ, в частности знаменитая в свое время книга«Критическая история установления французской монархии в Галлии» (1734). Свои взгляды на роль географической среды он изложил в труде «Критические размышления о поэзии и живописи» .

В этой книге он рассматривает не историю человечества вообще, а историю искусства. Как указывает он, в истории искусства были периоды расцвета и периоды упадка. Всего он насчитывает четыре великие эпохи в истории искусства: 1) век, начавшийся за десять лет до воцарения Филиппа, отца Александра Великого; 2) век Юлия Цезаря и Августа; 3) век Юлия II и Льва X и 4) век Людовика XIV.

В поисках причин расцвета и упадка искусства Ж.-Б. Дюбо обращается к природным факторам. Как пишет он, есть страны, в которых никогда не родятся ни великие живописцы, ни великие поэты. Таковы страны Крайнего Севера. «Давно уже подмечено, - пишет Ж.-Б, Дюбо, - что некоторые местности славятся своими дарованиями, тогда как сопредельные вовсе не разделяют этой славы».

И главная причина - в климате этих мест, прежде всего в качестве воздуха. «Поскольку, - пишет Ж.-Б. Дюбо, - в продолжение всей человеческой жизни душа пребывает связанной с телом, то характер нашего духа и наших склонностей во многом обуславливается качествами крови, питающей наши органы и поставляющей им в течение детства и юности материал, нужный для их роста. А качества крови в свою очередь во многом зависят от воздуха, которым мы дышим. В еще большей степени зависят они от качества того воздуха, которым мы дышали в детские годы, ибо именно он определил особенности нашей крови. А эти особенности повлияли на строение наших органов, которое в силу обратной взаимосвязи уже в зрелые годы сказывается на качествах нашей крови. Вот почему народы, обитающие в разных климатах, столь разняться между собой по своему духу и наклонностям. Сами же качества воздуха зависят от испарения почвы, которую обволакивает этот воздух. При разных составах почвы разным бывает и омывающий ее воздух».

Введение в качестве главного фактора, определяющего дух и склонности народов, качества воздуха, которым дышат люди, позволяет Ж.-Б. Дюбо объяснить, почему жители одних и тех же стран в разные времена отличаются разными правами и разной степенью одаренности. Все дело в том, что воздух не остается одним и тем же, он подвержен многочисленным изменениям. А результатом изменения воздуха является изменение нравов народов.

Подводя итоги своим рассуждениям, Ж.-Б. Дюбо пишет: «Из всего вышеизложенного я заключаю: что причины перемен, происходящих в нравах и одаренности жителей разных стран, следует искать в изменениях, затрагивающих свойства тамошнего воздуха, подобного тому как отличия между характерами разных народов принято объяснять разницей между свойствами воздуха их стран. Подобно тому, как разницу, которая замечается между Итальянцами и Французами, приписывают различию между воздухом Италии и воздухом Франции, так и существенное различие, которое ощущается между нравами и одаренностью Французов в разные эпохи, следует приписать изменению свойств воздуха Франции».

Ш. Монтескье

Самая известная в эпоху Просвещения концепция географического детерминизма изложена в знаменитом труде Шарля Луи де Секонда , барона де ля Бред и де Монтескье (1689 - 1755)«О духе законов».

Ш. Монтескье, вслед за Ж. Боденом и Ж.-Б. Дюбо, к числу важнейших сил, определяющих характер общественного строя, относит, прежде всего, климат. «Есть страны, - писал он, - жаркий климат которых настолько истощает тело и до того обессиливает дух, что люди исполняют там всякую трудную обязанность только из страха наказания. В таких странах рабство менее противно разуму; и так как там господин столь же малодушен по отношению к своему государю, как его раб по отношению к нему самому, то гражданское рабство сопровождается в этих странах политическим рабством».

Другой важный фактор - рельеф местности. «В Азии, - читаем мы у Монтескье, - всегда были обширные империи; в Европе же они никогда не могли удержаться. Дело в том, что в известной нам Азии равнины гораздо обширнее и она разрезана горами и морями на более крупные области; а поскольку она расположена южнее, то ее источники скорее иссякают, горы менее покрыты снегом и не очень многоводные реки составляют более легкие преграды. Поэтому власть в Азии должна быть всегда деспотической, и если бы там не было такого крайнего рабства, то в ней очень скоро произошло бы разделение на более мелкие государства, несовместимое, однако, с естественным разделением страны».

И, наконец, большое значение имеет характер почвы. «Бесплодная почва Аттики, - утверждал Ш. Монтескье, - породила там народное правление, а на плодородной почве Лакедемона возникло аристократическое правление, как более близкое к правлению одного - правлению, которого в те времена совсем не желала Греция».

Доктрине провиденциализма деятели эпохи Просвещения противопоставили положение о том, что при изучении истории нужно искать естественные и только естественные причины происходивших событий, что в истории, как и в природе, действуют естественные и никакие другие закономерности. Однако общими положениями о объективных законах истории ограничиться было нельзя. Нужно было искать реальные естественные факторы, определявшие жизнь общества. С этим и связано обращение Ш. Монтескье к природным условиям, в которых существовали конкретные человеческие общества. Но если влиянием географической среды еще как-то можно было объяснить особенности социального строя той или иной страны, то для понимания причин развития общества географический детерминизм в том его варианте, в каком он был изложен у Ш. Монтескье, не давал по существу ничего. Мало что давала в этом отношении и концепция Ж.-Б. Дюбо.

И это еще тогда было подмечено целым рядом мыслителей, выступивших с аргументированной критикой географического детерминизма. Ее мы находим в работе К.А. Гельвеция «Об уме» и труде Дж. Миллар «Происхождении различия рангов» (1771, 1781). «Как много наций может быть найдено, - писал последний, - где ситуация с точки зрения климата совершенно одинакова, а характер и политические институты, однако, полностью противоположны? Сравните, в этом отношении мягкость и умеренность китайцев с грубыми правами и нетерпимыми принципами их соседей в Японии. Что за контраст проявляют народы, жившие рядом, такие как афиняне и лакедемонцы? Может ли быть принято, что различие между климатом Франции и Испании, между Грецией и соседними провинциями Турецкой империи ответственны за различные обычаи и нравы их нынешних обитателей? Как возможно объяснить национальные особенности, которые отличают англичан, ирландцев и шотландцев, различной природной температурой, при которой они живут? Различные правы народа в той же самой стране, но в различные периоды не менее знаменательны, и дают свидетельства, еще более убедительные, что национальный характер мало зависит от непосредственного воздействия климата. Нынешние обитатели Спарты живут под влиянием тех же самых физических условий, что и во время Леонида. Современные итальянцы живут в стране древних римлян».

3.Русская школа геополитики .

Русская геополитическая школа, прошедшая в своем развитии несколько этапов, была многослойной, порой противоречивой, впрочем, так же, как школы и течения Западной Европы и США. Большое влияние на ее становление оказала теория географического детерминизма, и прежде всего труды Л.И. Мечникова. Нельзя не отметить, что русская школа геополитики имела свои истоки.

Русские геополитические истоки

Геополитика в России подпитывалась многими течениями, берущими начало в лоне географических, гуманитарных, естественных наук. Об универсальности научных интересов Н.Я. Данилевского, оказавшего сильное влияние на формирование взглядов геополитиков-евразийцев, мы еще скажем. Нельзя не отметить и статьи В.Ф. Головачева «О значении флота для России на основании истории», работы С.А. Скрегина «Мореходство и его влияние на развитие российского государства».

Большой интерес представляют труды вице-адмирала, крупного теоретика морского дела, этнографа, экономиста и политика Василия Михайловича Головнина (1776–1831). Его книгой «Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах» зачитывались не только в России, но и во всей Европе. Сочинения мичмана Мореходова (под таким псевдонимом публиковался Головнин)«О состоянии Российского флота в 1824 году» , напечатанные в Санкт-Петербурге в 1861 г., содержат много идей, которые гораздо позже развил американец А. Мэхэн.

Наиболее глубоко с нашей точки зрения исследовал интересующую нас проблему морской истории старший лейтенант флота E.H. Квашнин-Самарин. Его фундаментальную работу«Морская идея в Русской земле. История до Петровской Руси с военно-морской точки зрения» можно назвать настольной книгой по геополитике. В ней прекрасно показано огромное значение флота в становлении русской государственности с VIII по XVIII в. Книга была издана Морским Генеральным штабом в Санкт-Петербурге в 1912 г.

Нельзя не упомянуть труды Михаила Васильевича Ломоносова (1711–1765), написавшего трактат«Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию» (1763) и работу «Примерную инструкцию морским командующим офицерам, отправляющимся к поисканию пути на Восток Сибирским океаном» (1765). Идеи гениального русского ученого, по сути, стали востребованы только в начале XXI в..

В 1853 г. была издана любопытная книга Владимира Ивановича Даля (1801–1872)«Матросские досуги». Автор известного четырехтомного «Толкового словаря живого великорусского языка» тоже видел Россию могучей морской державой.

Следует упомянуть и о вкладе в развитие морской идеи величайшего ученого Дмитрия Ивановича Менделеева (1834–1907). В архивах найден черновой вариант его докладной записки С.Ю. Витте «Об исследовании Северного Полярного океана».

Но решающее воздействие на формирование геополитических идей все же оказали труды российских географов. Сочинения крупных русских ученых-географов А.И. Воейкова («Будет ли Тихий океан главным морским путем земного шара?»), географа и демографа П.П. Семенова-Тян-Шанского («Значение России в колонизационном движении европейских народов»), труд Л.И. Мечникова («Цивилизация и великие реки. Географическая теория развития современных сообществ»), военного географа Д.А. Милютина, A.A. Григорьева, Н.Я. Данилевского и других ученых подготовили хорошую теоретико-методологическую базу для формирования отечественной геополитической школы .

Ее основателями можно считать военного географ, статистика Д.А. Милютина, а также А. Вандама, издавшего в 1912 г. геополитический труд «Наше положение». Наиболее крупным представителем русской геополитической школы по праву считается В.П. Семенов-Тян-Шанский – единственный автор, развивавший геополитические идеи в Советской России, который в 1920–1930-х гг. был профессор страноведения географического факультета Ленинградского государственного университета.

Но первыми в России, кто поняли огромную важность роли пространств в развитии государства, были полковник Языков и генерал-фельдмаршал России Д.А. Милютин. Войны Французской республики и Наполеона, их огромный пространственный размах дали толчок к осмыслению роли пространства (географического фактора) в военных операциях. Первый русский учебник по военной географии был написан для русской Академии Генерального штаба полковником Языковым. Он поставил вопрос о влиянии на военные действия не только топографии, но и состава населения, экономики, государственного устройства, военной администрации, климата, этнологии, философии и даже богословия.

Д.А. Милютин: геополитические приоритеты России

Дмитрий Алексеевич Милютин (1816–1912) – автор многих трудов, но наибольший интерес с точки зрения геополитики представляет работа «Критическое исследование значения военной географии и военной статистики». В ней заложены идеологические и теоретические основы русской геополитики. В 1846 г. полковник русской армии Д.А. Милютин подвел черту под дискуссией о предмете военной географии, выпустив брошюру «Критическое исследование значения военной географии и военной статистики». Блестящий офицер (генерал в 40 лет), ученый с обширными познаниями, обладающий мощным аналитическим умом, Милютин в 1860 г. стал заместителем (товарищем) военного министра, затем возглавлял Военное министерство, а в последние годы жизни Александра II, после отставки канцлера Горчакова в 1878 г., фактически под его началом оказалось и Министерство иностранных дел.

Милютин верно определил геополитические приоритеты России .Основным противником он считал Британскую империю, но предпринимать активные действия против нее считал преждевременным . Россия еще не залечила раны Крымской войны 1853–1856 гг. Для поддержания равновесия в Европе и на Ближнем Востоке, по его мнению, нужен был военно-политический союз России и Германии. В Средней Азии Россия стремилась подчинить себе огромный Туркестанский край, где необходимо было ликвидировать феодальную зависимость среднеазиатских городов от полудиких племен кочевников. По сути, в Туркестане Милютин делал все для того, чтобы занять необходимые позиции, с которых можно было бы угрожать Индии – основе могущества Британской империи и одновременно ее ахиллесовой пяте.

Сложны и противоречивы были и геополитические отношения России с Турцией. По плану военного министра турок нужно было изгнать из Европы и создать Балканскую конфедерацию под общим покровительством Европы, а проливы должны получить нейтральный статус.

Персия и Китай получали гарантии Российской империи от всех превратностей английской политики. Эти страны, как и США, Милютин считал естественными союзниками России.

Плоды геополитических расчетов генерал-фельдмаршала, умевшего «мыслить континентами», Россия смогла пожинать уже в 1877-1878 гг. Русские войска тогда били турок на Балканах, а английская эскадра смогла решиться только на маневрирование в проливе Дарданеллы. Британию больше беспокоили казачьи полки, расквартированные в Мерве и Ташкенте, нацеленные на Индию.

Таким образом, за 10-11 лет в Европе и на Балканах создалась совершенно иная геостратегическая и геополитическая ситуация. Все это стало возможным в силу ряда объективных условий и субъективных факторов. Одним из последних было практическое применение знаний по военной географии, разработанной русскими офицерами-учеными Языковым, определившим военную географию как науку теоретическую, как отрасль или часть военной стратегии, а в большей степени благодаря научным трудам и практическим делам Милютина.

Последний генерал-фельдмаршал России справедливо критиковал работу Языкова и других ученых (европейских), старавшихся военной географии придать значение «специальное и самостоятельное». Он отмечает, что «ни один не достиг этой цели в самостоятельном исполнении, и что в немногих сочинениях, служащих образцами отдельных описаний театров войны, все исследования к другим эпохам применены быть не могут».

Предметом военной географии и военной статистики, по мнению Милютина, являются общие и частные закономерности функционирования и развития государства - политическая система, экономическая и военная мощь, территория, географическое положение, а такжеобщие топографические свойства - очертания границ, включая соседей:

«...иное государство растянуто на большое протяжение или разбросано отдельными частями, другое округлено и составляет сплошную массу; одно по своему положению есть государство исключительно континентальное, другое исключительно морское; одно принуждено иметь для обороны сравнительно большие войска, чем другое; одно обращает главное внимание на сухопутные войска, другое на флот».

Русский военный ученый еще в 1846 г., т. е. задолго до рождения X. Маккиндера и в то время, когда другому крупнейшему теоретику США, автору теории «морского могущества» А. Мэхену было только шесть лет, ставил вопросы о роли пространства, об очертаниях береговых линий и границ, о роли того или иного вида войск в защите государства.

«Производительность почвы, климат и другие свойства местности определяют собственные средства государства... Наконец, сообщения водные и сухопутные, искусственные и естественные... облегчают или затрудняют перевозку...».

Под углом зрения основных принципов геополитики рассматривает Д.А. Милютин роль народонаселения, государственного устройства в геополитических и геостратегических отношениях.

Геополитические концепции Н.Я. Данилевского

Николай Яковлевич Данилевский (1822–1885) был универсальным ученым. Он оставил труды, например, в естественных науках (книга «Дарвинизм») и политической экономии («О низком курсе наших денег»). Но наиважнейшее его сочинение – фундаментальная книга по геополитике под названием«Россия и Европа» (1869). Методологическим основанием книги являетсяорганическая теория: на ней базируется теория социальных общностей (наций) и формируется область знания, называемая ныне геополитикой.Данилевский вводит в науку категорию «культурно-исторические типы» . Впоследствии его идеи развивали немецкий философ О. Шпенглер и английский историк А. Тойнби.

Большинство идей Данилевского актуально и в третьем тысячелетии, когда идет столкновение цивилизаций, заново перекраиваются карты Европы, Евразии, Ближнего Востока. Сейчас идет очередной виток социального и национального переустройства России и мира, так что главная тема книги «Россия и Европа» – судьба России, условия выживания русского народа и славян вообще – не потеряла своей остроты и в наши дни.

Н.Я. Данилевский анализирует историю России почти за 200 лет. В этом труде ученый дал образец системного подхода к анализу взаимодействия России с государствами Европы. Автор подчеркивает, что социальные преобразования в стране окажутся не только безуспешными, но и разрушительными, если они будут осуществляться по рецептам западных советников. Чужеродные специалисты-советчики никогда не будут учитывать национальные интересы России (это они не раз демонстрировали в 1990-х г. и в начале XXI в.).

В глубоко аргументированном труде Данилевского рассмотрены геополитические закономерности, объясняющие место России в Европе. Он предложил «морфологический принцип», наделенный универсальностью, для построения всемирной истории. Господствующую, искусственную систему объяснения истории, он полагал заменить естественной. Первая система объяснения истории опиралась во многом на гегелевский спекулятивный панлогизм, европоцентризм, паневропеизм. Модель европейского развития принималась за универсальную, всеобщую.

«Морфологический принцип», по его мнению, позволяет рассматривать исторический процесс более объективно. Его можно представить как совокупность разнообразных, индивидуализированных форм жизни народов и национальных образований, существующих самобытно, причем определяются они внутренними факторами, детерминирующими исторический процесс. Таким образом, он идет от конкретных объектов, создает теорию множественности и разнокачественности человеческих культур. Отрицая идею общественного прогресса, ученый, по сути, критикует идею «общечеловеческих ценностей», которую с подачи заокеанских советников продвигал в свое время М.С. Горбачев, да и сейчас ее отстаивают многие российские либералы, не понимая ее разрушительного для России, да и для европейских государств, содержания.

Данилевский совершенно справедливо утверждал (вслед за ним об этом писал первый русский профессиональный социолог М.М. Ковалевский), что народы разновременно проходят однотипные ступени развития, что объектом истории следует считать не человечество (понятие абстрактное), а культурно-исторические типы, формирующиеся из народностей (племена и племенные союзы) и наций. Данилевский обозначил нацию термином «культурно-исторический тип», что не совсем корректно с позиций науки, но он подразумевал под этим социальную общность, носящую локальный характер и единообразие условий существования. Культурно-исторический тип обладает связями и внутренними структурами, его организация отличаются от других по индивидуальным видовым признакам, но имеет и совпадающие родовые характеристики.

Данилевский указывает на культурно-исторические типы , уже выразившие себя в истории.