Далекая сказочная Индия с древних времён манила купцов, путешественников и завоевателей. А когда она стала английской колонией, все могущество Британской империи зиждилось на ней. Враги Туманного Альбиона резонно считали, что победа над Британией возможна лишь с захватом её индийских колоний.

Два похода в Индию

Альянс Франции и России

В 1800 году русский император всерьёз обиделся на своих союзников: австрийцев - за предательство интересов армии Суворова в Альпах и англичан - за презрительное обращение с в Голландии. Этим не преминул воспользоваться , не только великий полководец, но и талантливый политик и дипломат. Он всячески стал льстить и оказывать внимание русскому императору. Прислал ему меч Мальтийского ордена, чьим гроссмейстером считался Павел, добровольно вернул всех русских военнопленных, причём с новым оружием и в прекрасной форме, скроенной и сшитой умелыми лионскими ткачами.
Такое рыцарское отношение импонировало . Россия всё теснее стала сближаться с Францией. Между российским императором и первым консулом обсуждался проект совместной экспедиции в Британскую Индию. Планировалось использовать для похода два пехотных корпуса (русский и французский), каждый из 35 тысяч человек, не считая артиллерии и казачьей конницы. По настоянию Павла командовать объединёнными силами должен был французский генерал Андре Массена, произвёдший на российского императора большое впечатление умелой обороной осаждённой австрийцами Генуи.
По предварительным намёткам, французские войска в мае 1801 года должны были спуститься на судах по Дунаю к Измаилу, пересечь , высадиться в Таганроге, пройти скорым маршем через южные области России и в устье Волги соединиться с русским корпусом. Объединённая армия должна была высадиться с кораблей в персидском порту Астрабад. Все перемещение от Франции до Астрабада по плану должно было занять 80 дней. Затем 50 дней отводилось на переход соединённых сил через Кандагар и Герат в вожделенную Индию, куда планировалось ворваться в сентябре. Этот план был предложен Наполеоном и требовал тщательной доработки.

Индийский поход донских казаков

Но император Павел I был взбалмошным человеком. Вместо того чтобы поручить своим военным договориться о совместных действиях с французами, он в спешном порядке в январе 1801 года отправил в поход на Индию , приказывая им попутно, мимоходом, покорить Хивинское и Бухарское ханства.
Атаман Матвей Иванович Платов любил на бивуаке, под чарочку водочки, рассказывать, как он ходил походом на Индию.
«А чо? Сижу это я в крепости. Петропавловской конешно. За чо - сам не знаю… Ладнось. Мы люди станишныя, ко всему привышныя. Сижу! Вдруг двери - нараспашку. Говорят - к анператору. А на мне рубаха, вошь - во такая. И повезли. Со вшами вместе. Тока тулупец накинули. Вхожу. Павел при регалиях. Нос красный. Он уже тогда здорово употреблял. Больше меня! Анператор спрашивает: «Атаман, знаешь ли дорогу до Гангы?». Я впервой, вестимо, слышу. Но в тюрьме-то сидеть задарма кому охота? Я и говорю: «Да у нас на Дону любую девку спроси о Гангах, она враз дорогу покажет…». Тут мне Мальтийский крест на рубаху - бац! Вши мои ажио обалдели. Велено иттить до Индии и хватать англичан за щулята. Должно быть нам Массену поддерживать…» .
В феврале в поход двинулись 22 тысячи с артиллерией и обозом. Несмотря на трудности - бездорожье, голод, отсутствие фуража и начинающуюся цингу, - в марте перешли по льду Волгу и добрались до станицы Мечетная (ныне город Пугачёв Саратовской области). И здесь 23 марта (4 апреля) догнал гонец из Петербурга с известием о смерти Павла и приказом о возвращении домой.

В 1797 году Павел I приказал создать в России Великое Приорство Мальтийского ордена. В качестве летней резиденции для приора ордена принца Конде архитектор Н.А. Львов возвёл в Гатчине землебитный дворец.

Казаки встретили этот приказ с небывалым восторгом. В обратный путь двинулись немедленно. До Волги добрались, когда лёд уже тронулся по реке. На казачье счастье, большое ледяное поле проходило по реке и застряло между берегами. По нему и перешли. Едва переправился последний , как льдины раскололись и обломками помчались к Каспийскому морю.
Многие любители альтернативной истории считают, что могли бы добраться до Индии, и тогда история мира пошла бы по другому руслу. Но вот белогвардейский генерал , военный специалист и действующий полководец, считал эту задачу невыполнимой. Без карт, без подготовки оторвавшись от баз снабжения, пройти тысячи километров по степям и пустыням, перевалить через горы и . Причём пройти по территории, населенной враждебными и воинственными народами. Это нереальная авантюра, обречённая на провал.

План Льва Троцкого

Большевикам тоже не давала покоя мысль сокрушить главного империалиста на пути мировой революции - Британскую империю. Первым из большевистских лидеров об этом заговорил . Ещё летом 1919 года он огласил план «одного видного военного» (М.В. Фрунзе). Троцкий предложил ЦК обдумать вопрос о создании конного корпуса численностью 30-40 тысяч бойцов и «сформировать где-нибудь на Урале или Туркестане революционную академию, политический и военный штаб азиатской революции », отметив при этом, что «путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии ». Такой корпус, по мнению Троцкого, перейдя от Ташкента до Афганистана, ворвался бы в Индию и наделал бы там немало шума.
Идея была неплохой. Но вот время было выбрано неудачно. Летом и осенью 1919 года был на Волге, деникинские войска взяли Царицын, заняли Украину, подходили к Москве, Юденич - у ворот Петрограда. Пришлось думать не о походе в Индию, а о том, как выжить и выстоять советской власти. Так что проект положили под сукно. Впрочем, ненадолго.

Несостоявшийся поход Роя

В 1919 году в Москве появился индийский революционер Манабендра Рой (настоящее имя Нарендранатх Бхаттачария). Радикальный революционер, основатель коммунистической партии… Мексики (?!), по мнению английских спецслужб, он был «наиболее опасным конспиратором, амбициозным, энергичным и неразборчивым в средствах.
Рой быстро сошёлся с большевистскими лидерами, и особенно с Николаем Бухариным. Через него индиец вышел на Ленина и предложил свой план похода в Индию. Не надо больших армий - это слишком затратно и явно. Кроме того, появление большого войска в Афганистане будет воспринято местными племенами как иноземное вторжение и вызовет вооружённое сопротивление. Достаточно небольшого мобильного отряда (1,5-2 тысячи человек), но хорошо оснащённого и подготовленного. Причём основу отряда будут составлять революционно настроенные индийские эмигранты, в основном мусульмане. Высшие командиры тоже будут из индийцев, а средний командный состав, инструкторы и специалисты - русскими. Наличие мусульман в отряде поможет наладить дружеские отношения с , и, как надеялся Рой, некоторые из племён присоединятся к отряду. А уж если экспедиция доберётся до Индии, поддержка местного населения, мечтающего скинуть английское господство, обеспечена. Рядовые солдаты отряда превратятся в повстанческих командиров. А русские специалисты создадут в Индии военную базу для обучения индийских повстанцев.
Идея Роя получила принципиальную поддержку и руководителя Коминтерна Зиновьева. Базой для задуманной экспедиции был выбран Ташкент. Основной костяк экспедиционного отряда Рой формировал в Москве. Летом 1920-го штаб и основа экспедиционного отряда были созданы. Экспедиция имела значительный арсенал оружия: винтовки, гранаты, пулемёты, артиллерийские орудия небольших калибров, три самолёта в разобранном виде, несколько грузовых и легковых автомобилей. Кроме того, экспедиции выделили компактную, но великолепно оснащенную типографию с латинским, арабским и персидским шрифтами. На случай непредвиденных расходов отряд был обеспечен золотым фондом.
Личный состав экспедиции состоял из военных советников, техников, инструкторов, политработников и даже учителей русского языка для обучения туземцев. 14 сентября 1920 года грузопассажирский состав экспедиции вышел из Москвы и 1 октября прибыл в Ташкент. Там была создана секретная военная школа, которая должна была готовить бойцов для экспедиционного отряда. Рою удалось успешно наладить вербовку личного состава среди антибритански настроенных индусов-мусульман, находящихся в Средней Азии. В декабре 1920 года из Москвы в Ташкент прибыли ещё два эшелона с оружием, десятью аэропланами, золотыми монетами и военными инструкторами .
Поход планировали начать весной 1921 года. Казалось, ещё немного, и над взовьётся красное знамя революции. Но, несмотря на всю секретность и тщательные проверки, среди индийских курсантов оказался английский тайный агент по кличке Маулана. Он передавал через индийских торговцев всю информацию о готовящейся экспедиции английским спецслужбам. Его выявили и расстреляли, но о предстоящем походе англичанам было известно. Они надавили на официальный Кабул, чтобы тот отказался предоставить свою территорию под военно-революционную базу. Но главное - это угроза Британии отказаться от только что подписанного торгового соглашения и признания Советской России. Англичане заявляли, что в случае осуществления индийской экспедиции они не только не выведут свои войска из Персии, но и ударят по Закавказью и России.
Перед такой угрозой большевикам пришлось отказаться от замысла. В Ташкент полетел приказ о прекращении подготовки к походу и расформировании экспедиционного отряда.
Индийский поход Красной армии закончился, так и не начавшись. А ведь все могло повернуться по-другому. И развевался бы красный стяг над водами Ганга, и усталые мыли бы своих лошадей в Индийском океане.

В день 12 января 1801 года император Павел I повелеть соизволил: собрать все войско Донское. Куда, зачем замышлялся поход - про то никто не знал. Войсковой наказной атаман Василий Петрович Орлов предписал готовиться всем офицерам, урядникам и казакам. Все, до последнего, должны были в шесть дней быть готовы к выступлению о-двуконь с полуторамесячным провиантом. Казаки обязаны были иметь при себе ружья и дротики. И раньше бывало так, что подымалось все войско Донское. Старики помнили такие случаи. В 1737 ив 1741 годах донцы поднимались поголовно. Но тогда была опасность от татар, татары шли на Дон, была нужда отстоять родные станицы. Теперь про татарские набеги говорили только старые люди. На Кубани крепко стояло Черноморское войско. Дону опасность ниоткуда не угрожала. Куда пойдет войско Донское - этого никто не знал. В войске числилось 800 больных, но и им приказано было явиться на смотр. Шли недужные, опухшие от ран, искалеченные. Круглые сироты и беспомощные бедняки приготовлялись к походу; у многих казаков не было форменных хурток и чекменей, их одевали в старые халаты, в сермяжное одеяние. Никому не делали уважения. Хотя дом сгорел, хотя все погорело - иди, все равно, за счет станицы. Богатые казаки снаряжали бедных. В Черкасской станице шесть казаков собрали 2000 рублей и дали деньги на обмундирование и снаряжение пеших казаков. Двадцать душ семейства в одном доме остались без хозяина и пропитания. На очередь не смотрели. Атаман приказал брать без очереди, и пошел последний хозяин, хотя два брата его уже служили в полках. Полки, только что пришедшие с Кавказской линии, из Итальянского похода, снова зачислили на службу. Церкви остались без пономарей, станичные правления - без писарей, всех забрали. Ополчение было поголовное!

Потребовали и калмыков на службу. Офицерам-помещикам не разрешено было съездить на свои хутора. Жены не простились с мужьями, дети - с отцами. Спешно, по царскому указу собиралось войско.

Сборными местами были назначены станицы: Бузулуцкая, Медведицкая, Усть-Медведицкая и Качалинская. В зимнюю стужу, в конце февраля месяца, собрались казаки на смотр атамана. Всего с войска набрали 510 офицеров, 20947 казаков конных полков, 500 артиллеристов и 500 калмыков. Люди эти составили 41 конный полк.

Орлов разделил их на 4 части. 1-ую, из 13 полков, повел генерал-майор Платов; 2-ую, из 8 полков, генерал-майор Бузин; 3-ю, из 10 полков, генерал-майор Боков и 4-ую, из 10 полков, генерал-майор Денисов, только что вернувшийся из Италии. С отрядом генерала Платова шел и атаман Орлов и с ним две роты донской конной артиллерии и войсковые инженеры. Артиллерией командовал полковник Карпов.

Больше никто, кроме атамана и начальников колонн, ничего не знал.

Что же произошло и почему от войска Донского потребовали такого страшного напряжения сил?

Император Павел I внезапно поссорился со своими союзниками, англичанами, и, в союзе с французским императором Наполеоном, решил объявить войну Англии. Главное богатство английской земли заключалось в громадной, плодородной, поросшей лесами редких деревьев Индии. Из индийской земли добываются и камни самоцветные, там же приготовляют драгоценные шелковые ткани. Произведениями Индии, ее хлебом и материями торгует Англия и ею она богата. Император Павел решил отнять Индию у Англии, и сделать это поручил донским казакам. Им предстояло пройти тысячи верст по безлюдной степи, потом по песчаной пустыне, перевалить через горы и вторгнуться в индийские земли.

«Индия, - писал государь Орлову, - куда вы назначаетесь, управляется одним главным владельцем и многими малыми. Англичане имеют у них свои заведения торговли, приобретенные или деньгами или оружием. Вам надо все это разорить, угнетенных владельцев освободить и землю привести России в ту же зависимость, в какой она у англичан. Торг ее обратить к нам.»

Атаману была прислана и карта Индии. По пути донским казакам надлежало занять Бухару, в Хиве освободить наших пленных. Все богатство Индии было обещано казакам в награду.

Если бы атаман Орлов и донские казаки успели исполнить это поручение, они прославили бы себя более, нежели Ермак - покоритель Сибири… Но не судил Господь совершить великий замысел государя!

Уже с первых же шагов в задонской степи страшные трудности встречались казакам. Дороги были занесены снегом и артиллерия выбивалась из сил, вытаскивая пушки из глубоких сугробов. Нигде не было квартир для обогревания, и люди и лошади стыли и мерзли на холодном ветру в степи. Не было топлива, не хватало провианта, не было сена и овса. Некормленые лошади еле брели навстречу жестоким холодным буранам.

В начале марта вдруг настала оттепель. Заиграли ручьи, размокла степь, грязь стала непроходимая. Каждая балка сделалась страшным препятствием. Через пустую, обыкновенно, речку Таловку войсковой старшина Папузин еле переправился. Сорок верст шел он по колено в грязи, а через самую Таловку переходил по устроенному им из хвороста, хуторских огорожей, ворот и крыш мосту.

Наконец, подошли к Волге. Лед вздулся и побурел. Лошади проваливались на нем. Местами он уже тронулся. Денисов со своею колонной подошел к нему и увидел, что переправа опасна. Через всю реку поставил он мужиков с веревками и им придал по несколько казаков для оказания помощи. Начали вести лошадей, но они проваливались и шли ко дну. Однако, Денисов знал, что на больших реках лед в середине всегда толще, и вот, он приказал повести своих рослых и сытых лошадей вперед. Сначала они проваливались, но потом перешли. За ними потянулись и казаки. До 700 лошадей провалились, но казаки вытащили их всех. Пять часов длилась переправа.

И опять пошли, сперва по Волге, потом по течению реки Иргиза. Степь становилась все безлюднее и пустыннее. Комиссионер Теренин, обязавшийся доставлять хлеб и фураж, не выполнял своего обязательства: на Волге это лето было неурожайным, и он не мог собрать продовольствия. По приходе на ночлег не находили овса, да и сено было пополам с мусором. Лошади падали от бескормицы, и путь, пройденный казаками, обозначался длинной вереницей вздувшихся конских трупов, да черными стаями ворон.

Громадною толпою втянулись донцы в безграничные степи и затерялись в них, как песчинка. Замолкли удалые песни. Мерзли по ночам казаки, а днем мучились в грязи и лужах, в которые обращало степь весеннее солнце. Много было уже и больных казаков. Цынга появлялась.

А впереди была все та же степь и конца-края ей не было. И солнце вставало там в золотистом тумане и равнина тянулась весь день, сегодня, как вчера, как будет и завтра.

Тяжело было казакам, но молча, без ропота шли они воевать с неведомым врагом, завоевывать для России далекую Индию.

Прошли от Дона без малого семьсот верст по пустыне. 23 марта, накануне Светло-Христова Воскресенья казачий отряд, находившийся в селе Мечетном Вольского уезда Саратовской губ., догнал курьер из Петербурга. В ночь с 11 на 12 марта скончался император Павел I и на престол вступил император Александр I Павлович. Он повелевал вернуться домой. Сейчас же приказано было собрать полки. К ним вышел атаман Орлов и воодушевленным, дрожащим от радостного волнения голосом сказал:

Жалует вас, ребята. Бог и государь родительскими домами!

В первый день Пасхи атаман и некоторые полки слушали обедню в Старообрядческом монастыре недалеко от Мечетного. Весело было в этот день в казачьем лагере. Стреляли пушки, палили из ружей, пели песни.

В день Благовещения пошли в обратный путь. Обратный путь был легче. Наступала весна. Становилось теплее, но местами еще грязь лежала непролазная. Между 9 и 17 апреля полки вернулись домой. Хоперские, медведицкие, бузулуцкие, верхне-донские и донецкие казаки были отпущены прямо с границы, остальные с офицерами левою стороной Дона пошли к Черкасску.

После суворовского перехода через Альпы Оренбургский поход донских казаков - самое трудное из походных движений. 1564 версты сделаны 20-тысячным конным отрядом в два месяца по безлюдной степи в весеннюю распутицу. Сделано без потерь в людях и без отсталых. И лошади вынесли этот поход, несмотря на бескормицу, хорошо. На полк пришлось павших лошадей от 62 (в Атаманском полку) до 12-ти (в полку Миронова).

Много лет прошло с тех пор, уже нет в живых никого из участников этого похода, но старики еще помнят рассказы отцов о таинственном походе в сторону Оренбурга, о том времени, когда на Дону казаков как повымело - никого не осталось, и бабы работали все работы. Помнят это страшное, тяжелое время вечных походов.

А молодежь, рассуждая об этом походе на Индию, часто задает вопрос - могли ли бы казаки дойти до Индии, могли ли бы разорить ее?..

Много великих подвигов совершили казаки. С одними пиками, пешком, брали они измаильские твердыни, на легких лодках переплывали Черное море, от себя воевали, на свой страх брали Азов, с Суворовым перешли они заоблачные выси Альпийских гор, но это повеление - завоевать далекую Индию - было невыполнимо. Не знали те, кто посылал их, как далек и труден был этот путь и сколько препятствий на нем встретилось казакам. Дойти до Индии по безлюдной пустыне, без продовольствия и фуража было невозможно. Но войско Донское пустилось исполнять волю государеву без рассуждения - все казаки погибли бы в нем. Поход на Индию замечателен тем, что в нем казаки показали, как велика и отлична у них была дисциплина и преданность государю, как закалены они были в походных невзгодах.

В умиленном восхищении слушаешь рассказы стариков о переправе через Волгу. Тонет в студеной воде одна лошадь и с нею казак, но по тому же страшному месту идет другой, третий. Часами по грудь в воде спасают казаки лошадей и друг друга, а потом голодные идут, сами не зная куда, по холодной безлюдной степи.

Наши деды всею своею доблестной службой учили нас совершать подвиги, и поход на Индию - пример высокого мужества, отчаянной решимости, святой покорности государевой воле!..

В начале XIX века под влиянием Наполеона Бонапарта, поддерживавшего в то время союзнические отношения с Россией, у российского императора Павла I (1754-1801) возник план похода в Индию, самую важную английскую колонию, источник дохода Британии.

По предложению русского императора , удар по английским интересам в Индии планировалось нанести силами совместного русско-французского корпуса.

План состоял в том, чтобы за два месяца пересечь всю Среднюю Азию, перейти афганские горы и обрушиться на англичан. Союзник Наполеон в это время должен был открыть второй фронт, высадиться на Британских островах, нанести удар из Египта, где тогда дислоцировались французские войска.

Осуществление секретной операции Павел I поручил атаману Войска Донского Василию Орлову-Денисову. В поддержку атаману ввиду его уже преклонных лет Павел I назначил офицера Матвея Платова (1751-1818), будущего атамана Войска Донского и героя войны 1812 года. Платов был мобилизован прямо из камеры Алексеевского равелина, куда был заключен как обвиняемый в укрывательстве беглых крепостных.

В короткий срок к Индийскому походу были подготовлены 41 конный полк и две роты конной артиллерии. Матвей Платов командовал в походе самой крупной колонной из тринадцати полков.

Всего собралось около 22 тысяч казаков. На операцию казна выделила более 1,5 миллионов рублей.

20 февраля (3 марта по новому стилю) Орлов доложил государю, что все готово к выступлению. Авангард под командованием Андриана Денисова, ходившего с Суворовым через Альпы, двинулся на восток. Есаул Денежников отправился разведывать путь на Оренбург, Хиву, Бухару и дальше в Индию.

28 февраля (11 марта по новому стилю) на Дон пришло одобрение императора, и Платов с главными силами выступил из станицы Качалинской на восток . Направление было на Оренбург, где местные власти спешно готовили верблюдов и провиант для путешествия по пустыне.

Время наступления было рассчитано неверно. Наступила распутица, и казачьи лошади утопали в грязи русского бездорожья, а артиллерия почти прекратила движение.

Из-за разлива рек казачьим полкам приходилось менять маршруты так, что провиантские склады, организованные на маршруте движения войска, оставались далеко в стороне. Командирам пришлось закупать все необходимое из собственных средств или выдавать расписки, по которым деньги должна была заплатить казна.

Ко всем прочим бедам оказалось, что у местного населения, за счет покупок продовольствия у которого должен был питаться экспедиционный корпус, никаких съестных припасов нет. Предыдущий год выдался засушливым и неурожайным, так что войска начали голодать вместе с поволжскими крестьянами.

Несколько раз сбившись с пути, казаки достигли слободы Мечетная (ныне город Пугачев Саратовской области). Здесь 23 марта (4 апреля по новому стилю) войско догнал курьер из Петербурга с приказом ввиду внезапной смерти Павла I немедленно вернуться домой. Император Александр I не поддержал начинания своего отца, и поход уже более не возобновлялся.

Операция была строго засекречена. В Петербурге было лишь известно, что казаки куда-то пошли. Сами казаки, кроме пяти высших офицеров, думали, что идут "воевать Бухарию". Про Индию они узнали, когда Павел I был уже мертв.

Василий Орлов по возвращении домой умер от инсульта, и новым атаманом стал Матвей Платов.

Материал подготовлен на основе информации из открытых источников

Т. Н. Загородникова

Загородникова Татьяна Николаевна - кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра индийских исследований Института востоковедения РАН. Приоритетные направления исследований - русско-индийские отношения в XIX -начале XX века, публикация архивных документов, новая история Индии. Окончила Институт стран Азии и Африки при МГУ, много лет преподает на кафедре Истории Южной Азии этого Института.

ИЗ ИСТОРИИ РУССКО-ИНДИЙСКИХ
ВОЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ.
ПОХОД НА ИНДИЮ ПАВЛА I.

При рассмотрении контактов России и любого колониального государства встает вопрос о стране, в чьей зависимости находилось последнее, о той роли, которую она в них играла. В нашем случае русско-индийских военных отношений это -Великобритания. При исследовании военных связей между Российской Империей и Индией третьей стороной в разной степени, но всегда присутствовала британская составляющая. Часто эти отношения возникали благодаря этой составляющей, из-за стремления обеих стран к ее устранению. Нередко в русско-англо-индийских отношениях большую роль играла ситуация, складывавшаяся в Европе. Образовывавшиеся и распадавшиеся союзы, конфронтации и войны - все изменения в политической обстановке Европы, в частности между Великобританией и Россией - как эхо имело свое продолжение в Азии, поэтому только имея в виду расстановку сил в Европе в тот или иной конкретный момент можно рассматривать военные отношения между нашими странами.

Русская историография российско-индийских отношений XIX века знает два похода на Индию: 1801 г. Павла I и 1878 г. между заключением Сан-Стефанского мирного договора и Берлинским конгрессом. Поход Павла I имел свою предысторию, начавшуюся за 37 лет до его осуществления.

20 сентября 1763 г. М.В. Ломоносов написал Письмо-посвящение «президенту Адмиралтейств-коллегии великому князю Павлу Петровичу о необходимости использовать северо-восточный проход для торгового мореплавания в Индию и Америку»[i] , где он говорит о выгодах использовании Северного морского пути (у М.В.Ломоносова - Северного океана) для плавания в эти страны с целью установления с ними торговых отношений. Отдав должное заслугам Петра I в «сооружении флотов российских», его победам на морях и прозорливости Екатерины Великой, которая с малых лет препоручила руководство Адмиралтейств-коллегией наследнику престола, «дабы под ея попечительным предводительством флотских дел знание и к ним охота купно с вашими летами возрастала и укреплялась», он пишет: «Между прочим, Северный океан есть пространное поле, где под вашего императорского высочества правлением усугубиться может российская слава, соединенная с безмерною пользою, чрез изобретение восточно-северного мореплавания в Индию и Америку» .

20 сентября 1763 г. Цесаревичу исполнилось 9 лет. Его должность президента Адмиралтейств-коллегии была, безусловно, номинальной, но, учитывая, что его обучение наукам началось с четырехлетнего возраста и готовили его для царствования, это был мальчик, ребенок, но уже задумывавшийся над будущим своего Отечества. 22 декабря 1763 г. он пишет письмо членам флотской комиссии на ту же тему прохода Северным морским путем (у Павла - Сибирским океаном) в Восточную Индию . Америка исчезла, о ней в документе не упоминается. Девятилетний государственный деятель пытается перевести теоретические посылки М.В.Ломоносова в практическую плоскость: он спрашивает у членов флотской комиссии: «Упоминаемые оные доводы не противны в чем мореплавательским примечаниям, естли оные во всем основательны, то каким образом точно приступить надлежит к предприятию, в тайне ль хранить оное или начать открыто, какие приуготовления сделать, где и в каком числе суда строить, в какое время и откуда ийтить, словом, что к успешному произведению в действо всего намерения потребно». Признавая большие трудности, которые придется преодолеть на этом пути, Павел Петрович предсказывал новые открытия, которые ждали бы первопроходцев, ибо «несметное еще множество на земном круге осталось неведомого». Цесаревич соглашался с М.В.Ломоносовым в том, что проход Северным морским путем имел огромное значение для развития торговли («…в общей коммерции произошло [бы] удобство и приращение»), но он пошел дальше: «Сие дело клонится к распространению по морям славы и к приращению избытков Российской Империи». Как будущий Император Цесаревич думал о расширении своей Империи, и в том числе в сторону Восточной Индии.

Прошло более 30 лет, прежде чем Павел 1, всесильный монарх Российской Империи, смог сделать попытку осуществить мечту своего детства - начать поход на Индию, хотя и не Северным морским путем, а сухопутным, южным. Не следует считать, что мечта о походе в Индию была пронесена Павлом через все эти годы. Но, с другой стороны, предложенный Наполеоном Бонапартом в декабре 1800 года план завоевания Индии попал на подготовленную почву.

Мысль о походе на Индию пришла к Наполеону Бонапарту в период подготовки его экспедиции в Египет в 1797 г. Сама эта кампания рассматривалась как удар по Великобритании, но не непосредственно, а через ее африканскую колонию. Как пишет академик А.З.Манфред, в своих мечтах Наполеон изгонял британцев из Индии . С начала 1800 г. первый консул Франции начал искать пути сближения с Россией. Сама идея подобного союза не была изобретением гения Наполеона, она витала в воздухе. Вот, что писал Гюттен, французский агент в России: «Две державы, объединившись, могли бы диктовать законы всей Европе…Россия из своих азиатских владений…могла бы подать руку французской армии в Египте и, действуя совместно с Францией, перенести войну в Бенгалию».[v]

План Наполеона состоял в том, чтобы собрать 70-тысячное войско, по 35 тысяч от каждой из союзных держав, со стороны России – 15 тысяч пехоты, 10 тысяч конницы и 10 тысяч казаков при усиленном комплекте артиллерии. Русский экспедиционный корпус должен был из Астрахани переправиться через Каспийское море в Астрабад (Персия) и ждать там прибытия французов. Французский корпус выделялся из Рейнской армии Моро и направлялся к устью Дуная, далее по морю переправлялся в Таганрог, затем через Царицын до Астрахани и, переправившись через Каспий, соединялся с русской армией в Астрабаде. Этот город должен был стать главной квартирой союзной армии.

Генерального штаба подполковник Баторский, анализируя план Наполеона, писал в 1886 г., что это были скорее наброски к плану, чем сам план , потому что многие расчеты Наполеона представляются неверными. Так, Баторский приводит данные о количестве российских судов на Каспии на 1805 г. и делает отсюда вывод, что «трудно допустить возможность перевозки 70/т. армии иначе как в весьма продолжительный срок» . Крайне затруднительной представляется и доставка провианта и другого довольствия в Персию. Занижены сроки проведения всей кампании. Бонапарт отводил на нее 5 месяцев . Баторский называл этот план «заветными стремлениями Бонапарте», считал, что он «составлен из таких гадательных данных, что невозможно допустить, чтобы Бонапарте в 1800 году был близок к его осуществлению» .

Павел I не стал дожидаться своего союзника. Без уведомления Наполеона 12 января 1801 г. он издал рескрипт атаману войска Донского генералу от кавалерии В.П.Орлову I о начале секретной экспедиции: «Англичане приготовляются сделать нападение флотом и войском на меня и на союзников моих шведов и датчан[x] ; я и готов их принять, но нужно их самих атаковать и там, где удар им может быть чувствительнее и где меньше ожидают. Заведение их в Индии самое лучшее для сего. От нас ходу до Индии от Оренбурга месяца три, да от вас туда месяц, а всего месяца четыре. Поручаю всю сию експедицию вам и войску вашему, Василий Петрович. Соберитесь вы со оным и вступите в поход к Оренбургу, откуда любою из трех дорог или и всеми пойдите, и с артилерию прямо чрез Бухарию и Хиву на реку Индус и на заведения англинские по ней лежащие, войска того края их, такового же рода, как ваше, и так имея артилерию, вы имеете полный авантаж; приготовьте все к походу. Пошлите своих лазутчиков приготовить или осмотреть дороги, все богатство Индии будет нам за сию експедицию наградою. Соберите войско к задним станицам и тогда уведомьте меня; ожидайте повеленья итти к Оренбургу, куда пришед, ожидайте другого итти далее. Такое предприятие увенчает вас всех славою, заслужит по мере заслуги мое особое благоволение, приобретет богатство и торговлю и поразит неприятеля в его сердце. Здесь прилагаю карты, сколько у меня их есть. Бог вас благослови.

Есм ваш благосклонной Павел.

Карты мои идут только до Хивы и до Амурдарьи реки, а далее ваше уже дело достать сведении до заведений англинских и до народов индейских, им подвластных. П.»

Итак, план экспедиции Павла 1, также как и план Наполеона, можно назвать скорее набросками, а не четко разработанной военной кампанией, но это подход исследователей конца XX века. Император ставил стратегическую задачу - завоевание Индии; тактику ее исполнения должен был выработать генерал от кавалерии В.П. Орлов, профессиональный, кадровый по современной терминологии, военный, начавший свою деятельность на этом поприще простым казаком, участвовавший в русско-турецких войнах 1768–1774 и 1787–1791 гг., отличившийся при штурме Измаила. Форма постановки задания и обеспечение его выполнения были на уровне знаний об Индии и других восточных странах того региона. Сведения о том, что представляла собой Индия, были чрезвычайно скудными. Вот как понимал император политическую ситуацию и положение англичан в Индии: «Индия, куда вы назначаетесь, управляется одним главным владельцом и многими малыми. Агличане имеют у них свои заведения торговые, приобретенные или деньгами или оружием, то и цель вся - сие разорить и угнетенных владельцов освободить и ласкою привесть России в ту же зависимость, в какой они у агличан, и торг обратить к нам». Таким образом, целью экспедиции было не только изгнание англичан из их наиболее доходной колонии, но и то самое «приращение избытков Российской империи», о котором писал в 1763 г. тогда еще Цесаревич Павел.

Рескрипт Павла I от 13 января 1801 г. показывает, как Император представлял себе отношения казачьего корпуса атамана войска Донского В.П.Орлова с местным индийским населением и с Бухарским и Хивинским ханствами, через территорию которых должно было пройти войско: «Помните, что вам дело до англичан только, а мир со всеми теми, кто не будет им помогать, и так, проходя, уверяйте их о дружбе России, и идите от Инда на Гангес и так на агличан. Мимоходом утвердите Бухарию, чтоб китайцам не досталась. В Хиве высвободите столько-то тысяч наших пленных подданных» .

Приведенные выше рескрипты поставили цели и определили задачи экспедиции. Два более поздних рескрипта - от 2 февраля и 7 февраля - лишь только подтверждали прежние распоряжения, выражали удовлетворение тем, как идет подготовка к походу, и еще раз напоминали, что «…экспедиция весьма нужна и, чем скорее, тем вернее и лучше» .

Первый рапорт генерала от кавалерии В.П. Орлова о ходе подготовки казаков к походу в Индию датирован 1 февраля, получен Императором 11 февраля 1801 г.: «Ваше Императорское величество от 12 генваря высочайше повелеть мне соизволили собрать все войско на сборные места; во исполнение чего одни из станиц выступя, последовали уже на оные, а другие, исправившись, к походу выступают… за исключением больных, отлучных по промыслам их и мало исправных, полагаю будет к походу девятнадцать тысяч, то и осмеливаюсь всеподданнейше представить о сем во высочайшее Вашего Императорского величества соизволение». К этому же времени были составлены списки генерал-майоров и штаб-офицеров, которых предполагалось назначить в поход. В тот же день 1 февраля генерал от кавалерии В.П.Орлов отправлялся к сборным местам, где собирались казаки для похода на Индию. В рапорте от 10 февраля Орлов уточнял численность войск, собранных для похода: «Чиновников пятьсот десять, казаков двадцать тысяч четыреста девяносто семь, артиллерийских служителей пятьсот, калмык пятьсот же, да сверх того сменяю отставными находящихся внутри войска на постах казаков всех тех, кои только поблизости к сборным местам пятьсот. А всего двадцать две тысячи пятьсот семь человек».

Рапорт генерала от кавалерии В.П. Орлова от 15 февраля 1801 г. затрагивал повседневные нужды войска: «…доношу, что со сборных мест войска по учинении пересмотра поспешу выступить в поход с первого числа будущего марта. Осмеливаюсь Ваше Императорское величество всеподданнейше просить, не благоугодно ли будет всемилостивейше повелеть прикомандировать ко мне знающие национальные тех мест переводы, буде таковые найтиться могут. Я потому, Всемилостивейший Государь, считаю нужным иметь оных, что можно обнадежиться на их верность, нежели приисканного в местах обязанного по жительству. А также всеподданнейше Вашего Императорского величества прошу и о медицинских чинах, кои на всякий случай будут войску нужны». На этом документе есть помета: «Писать к генерал-прокурору и посылать двенадцать лекарей с одним штаб лекарем к войску Донскому…» Удалось ли найти переводчиков для этой кампании - неизвестно.

Полки выступили 27 и 28 февраля походным маршем, делая в сутки по 30–40 верст. С самого начала войска начали испытывать большие трудности: из-за неурожая в Саратовской губернии, раннего вскрытия рек и, как следствие этого, частого изменения маршрутов не было налажено довольствование, часто не получали фуража и из-за этого бросали лошадей. В.П. Орлов доносил в Петербург: «Из числа войска, в походе следующего, одни, имея деньги, издержали оные на продовольствие, другие, заимствуя друг у друга, задолжались; прочие, не имея денег и не могши занять, уделяли продовольствие подъемным от строевых, чем одних привели в усталь, а других и вовсе лишились упалыми и брошенными; таковых число не малое». Потерь в людях не было.

Полки прошли походным маршем более 1500 верст, когда в селении Мечетном были получены известие о трагической гибели Павла I и рескрипт нового Императора Александра I от 12 марта, гласивший: «Господину генералу от кавалерии Орлову 1-му. По получении сего повелеваю Вам со всеми казачьими полками, следующими ныне с Вами по секретной экспедиции, возвратиться на Дон и распустить их по домам».

Так закончился поход Павла I на Индию. Император значительно изменил предложенный ему Наполеоном план. Так, маршрут следования корпуса проходил не через Персию, а через Бухарское и Хивинское ханства, корпус состоял исключительно из казаков, пехоту не брали.

При анализе неосуществленных проектов, кампаний и т.п. всегда очень соблазнительно провести анализ возможности их осуществления с точки зрения современного исследователя и современного уровня знаний. Не являясь специалистом в области военной истории, автору трудно оценить чисто военный аспект экспедиции казаков. Более того, такой подход представляется нам малопродуктивным, поскольку можно оценить только чисто статистические данные (расстояние до Индии, количество войск и т.п.), моральный дух казаков, их готовность к неизвестным и неизбежным трудностям и жертвам не поддаются оценке.

Лаконичные строки рескриптов императора Павла I дают нам возможность сделать главный вывод, что секретная экспедиция казаков имела своей целью прогнать англичан из Индии и занять их место. Знаний об Индии того времени было настолько мало, что достаточно было руководствоваться принципом «Враг моего врага – мой друг» и считать, что население будет по крайней мере пассивно относиться к смене власти.

[i] Русско-индийские отношения в XVIII в. Сборник документов. Москва. 1965. С. 340-341. Данное посвящение было предпослано труду М.В.Ломоносова «Краткое описание разных путешествий по Северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию», 1764 г.

Цитируемые документы XYIII века приводятся с орфографией и пунктуацией подлинника, XIX века – с частично исправленной орфографией, пунктуация приведена в соответствие с существующими нормами.

Там же стр. 341.

Российский государственный архив военно-морского флота, ф. 227, оп. 1, д. 19, л. 70-71.

Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. М. 1998. С.157.

[v] Цит. по Манфред А.З. Указ соч. С. 256.

Г.Ш.Подполковник Баторский. «Проект экспедиций в Индию, предложенных Наполеоном Бонапарте императорам Павлу и Александру I в 1800 и 1807-1808 гг.» – Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. Вып.XXIII, СПб., 1886. С. 6-7. РГВИА, ф. 846, оп. 16, д.323, л 4, л. 5. Опубл. Русско-индийские отношения в XIX в. С. 31. РГВИА, ф. 26, оп. 1/152, д. 104, л.546. Опубл. Русско-индийские отношения в XIX в. С. 32. Наполеон Бонапарт еще несколько раз собирался осуществить свой план похода на Индию: в 1804 г. при подготовке к высадке войск в Великобритании он хотел использовать эскадру адмирала Гантома для отправления 30-тысячного войска морским путем в Индию; в 1807 г. он послал генерал-адъютанта Гардана с посольством в Персию, в состав которого входила группа офицеров для рекогносцировки пути и разработки плана военной экспедиции в Индию; вскоре после заключения Тильзитского мира, получив донесения от Гардана, 2 февраля 1808 г. он написал письмо императору Александру I, где наметил свой план покорения Индии русско-французским корпусом. Ответ Александра I содержал такие строки: «…я предлагаю одну армию для экспедиции в Индию, а другую с целью содействовать при овладении приморскими пунктами Малой Азии» (Цит. по Баторский. Указ. соч. с. 8, 64–66).

Денис Александрович Мальцев родился в 1980 году в Воронеже. Окончил исторический факультет Воронежского государственного уни­верситета.
Старший научный сотрудник РИСИ,кандидат исторических наук.
Автор книг «Поставки вооружения Антанты войскам Деникина и их влияние на разгром частей РККА в марте­апреле 1919 года» (2005) и «Антанта и боевые дейст­вия на юге России в 1918–1920 го­дах» (2009).

Как известно, российская внешняя политика в 1800 году претерпела серьезные изменения. Павел I вышел из второй антифранцузской коалиции, взяв курс на сближение с Наполеоном и противоборство с Великобританией. Вследствие этого сближения возникла идея совместного похода в британские колониальные владения в Индии. Она неоднократно подвергалась критике историков, изучавших личность императора Павла и его короткое царствование. Уже Н.Шильдер охарактеризовал эту идею Павла так: «В деле франко-русского соглашения Павел не обошелся без обычных фантастических увлечений: был задуман поход в Индию» . Итак - «фантастическое увлечение», а его возможные последствия - «очевидная нелепость и безвредность для британского могущества секретной экспедиции в Индию» .

Это очень ценное замечание сына человека, который в середине XIX века хотел вооружать Российский императорский флот цельнометаллическими подводными лодками, стреляющими ракетами (ПЛРК - в современной терминологии. - Д .М .), правда, движимыми мускульной силой гребцов. В этой семье, несомненно, знали толк в фантастических прожектах.

Следует заметить, что только в России начала ХХ века, где так называемое «общество», вдохновленное либеральными идеями, практически открыто боролось с идеями монархии в условиях минимума цензуры, могла появиться настолько антимонархическая книга, как «Император Павел Первый» Н.Шильдера, относительно одного из царствовавших императоров российских, принадлежавшего к правившей в тот момент династии. Обилию сомнительных анекдотов и прямой клеветы в качестве «источников» не помешали даже известные личные симпатии царствовавших императора и императрицы к фигуре Павла I.

Не отставали от Николая Карловича и другие его современники. А.Брикнер, К.Валишевский, Л.Юдин в своих работах писали о лишениях и тяготах, которые переносили казаки на пути к Инду, о бесперспективности этого похода, о невыполнимости поставленных перед атаманом Орловым задач, а также об отсутствии у казаков карт. Последнее, как мы увидим, было прямой ложью. Но, по мнению перечисленных авторов, сам факт организации этой экспедиции являлся подтверждением сумасшествия Павла I.

Однако если быть последовательным, следуя Н.Шильдеру, то в «фантастических увлечениях» придется обвинить и других российских императоров - Петра I и Екатерину II, которых в нашей историографии принято называть великими. Ибо о планах Екатерины «воевать берега Ганга» и о вполне реальном Персидском походе Петра I известно достаточно хорошо, равно как и о действительно, скажем так, излишне оптимистичных расчетах Петра I при планировании Хивинского похода 1717 года. Другими словами, если мы хотим повторить вывод «придворного» историка Шильдера, нам придется или пойти путем двойных стандартов, или выступить с несколько неадекватной критикой внешнеполитических прожектов двух наших монархов, которые, по общему признанию, немало преуспели именно на внешнеполитическом поприще. Наверное, оба варианта неприемлемы.

Что интересно: французские историки почему-то не считали такого рода планы безумием. В классическом исследовании «История XIX века» французских профессоров Лависса и Рамбо, выходившем во Франции в 20-х годах прошлого века, можно прочесть: «Так как у обоих властелинов (Наполеона и Павла I. - Д .М .) был один и тот же непримиримый враг, то, естественно, напрашивалась мысль о более тесном сближении между ними ради совместной борьбы с этим врагом, чтобы окончательно сокрушить индийскую державу Англии - главный источник ее богатства и мощи. Так возник тот великий план (выделено мной. - Д .М .), первая мысль о котором, без сомнения, принадлежала Бонапарту, а средства к исполнению были изучены и предложены царем» . Итак, то, что для наших «патриотических» историков - «очевидная нелепость», для французов - «великий план».

Еще одной «загадкой» современной историографии является и авторство плана. Для Лависса и Рамбо, а вслед за ними и для нашей современной историографии авторство, «без сомнения», принадлежит Наполеону. Согласно существующим историографическим концепциям, он - признанный военный гений, а Павел - «сумасброд на троне», куда уж ему разрабатывать военные планы для самого Наполеона...

Но дело в том, что сам Бонапарт спокойно признавал как минимум идею похода за Павлом! В 1817 году, находясь в заточении на острове Святой Елены, в беседе с английским врачом Б.Э. О’Меарой он сделал такое признание: «Когда Павел был так сильно раздражен (вами , англичанами . - Д .М .), он попросил меня составить план вторжения в Индию» . К сожалению, судьба большей части переписки Павла и Наполеона неизвестна. Но в 1840 году подробный план похода был опубликован в Париже. Оригинал, с которого он печатался, увы, не введен в научный оборот. Обычно дается ссылка на бумаги шведского посланника в России барона фон Стедингка. В названии, как видим, говорится о «сухопутной экспедиции в Индию по договоренности между первым консулом и императором Павлом I в начале этого века». Авторство не озвучивается. Но наши доморощенные наполеонофилы спустя семь лет перевели его на русский и переиздали под названием «Проект сухопутной экспедиции в Индию, предложенный императору Павлу Петровичу первым консулом Наполеоном Бонапарте» . Так легко и непринужденно «определилось авторство» плана. За чрезвычайной интересностью этого документа мы приводим его здесь полностью .

Проект русско-французской экспедиции в Индию. 1800 год

Цель экспедиции

Изгнать англичан безвозвратно из Индостана; освободить эти прекрасные и богатые страны от британского ига; открыть новые пути промышленности и торговли просвещенных европейских наций, в особенности Франции, - такова цель экспедиции, достойной покрыть бессмертною славою первый год девятнадцатого столетия и главы тех правительств, которыми задумано это полезное и славное предприятие.

Какие державы должны принять
в ней участие

Французская республика и император российский - для отправления на берега Инда соединенной армии из 70 тыс. человек.

Император германский - для пропуска французских войск чрез свои владения и для облегчения им способов к плаванию вниз по Дунаю, до его устьев в Черном море.

Сбор в Астрахани 35 тыс. рус. армии и отправление ее до Астрабада. Как только проект экспедиции будет окончательно решен, Павел I даст повеление для сбора в Астрахани 35 тыс. армии, в том числе 25 тыс. регулярного войска всякого рода оружия и 10 тыс. казаков.

Этот корпус армии немедленно отправится на судах по Каспийскому морю в Астрабад, чтобы ожидать здесь прибытия французских войск.

В Астрабаде будет главная квартира союзных apмий; здесь будут устроены военные и провиантские магазины; он сделается средоточием сообщений между Индостаном, Францией и Россией.

Маршрут французской армии
при ее следовании от берегов Дуная на берега Инда

От рейнской армии будет отделен 35-тысячный корпус всякого рода оружия.

Эти войска на барках поплывут по Дунаю и спустятся на барках по этой реке до ее устьев в Черном море.

Достигнув Черного моря, войска пересядут на транспортные суда, доставленные Poccией, переплывут Черное и Азовское моря и высадятся в Таганроге.

Затем этот корпус армии правым берегом Дона последует до казацкого города Пятиизбянки, что в 321 версте от Новочеркасска.

Достигнув этого пункта, армия переправится через Дон и сухим путем направится к городу Царицыну, построенному на правом берегу Волги.

Отсюда армия вниз по реке отправится в Астрахань.

Здесь войска, пересев на торговые суда, переплывут во всю длину Каспийское море и высадятся в Астрабаде, приморском городе Персии.

Тогда, по соединении французов с русскими, союзная армия двинется в поход; пройдет города: Герат, Ферах, Кандагар и вскоре достигнет правого берега Инда.

Продолжительность
похода французской армии

На плавание вниз по Дунаю до его устьев:

в Черном море - 20 дней,

от устьев Дуная до Таганрога - 16,

от Таганрога до Пятиизбянки - 20,

от Пятиизбянки до Царицына - 4,

от Царицына до Астрахани - 5,

от Астрахани до Астрабада - 10,

от Астрабада до берегов Инда - 45.

Итого - 120 дней.

Итак, на поход от берегов Дуная до берегов Инда французская армия употребит четыре месяца, но во избежание всякого усиления маршей предполагается, что поход продлится полных пять месяцев: таким образом, если армия выступит в начале мая 1801 года (по старому стилю), то должна прибыть к месту своего назначения в конце сентября.

Следует обратить внимание на то, что половина пути будет совершена водою, а другая - сухим путем.

Средства исполнения

При плавании по Дунаю французская армия повезет за собою полевые орудия с зарядными ящиками.

Ей не будет надобности ни в каких лагерных принадлежностях.

Кавалерия, тяжелая и легкая, и артиллерия не должны брать с собою лошадей; на барки грузить только седла, сбруи, вьюки, постромки, поводья, вожжи и проч., и проч.

Этому корпусу запастись сухарями на месяц. Комиссары, опережая армию, будут приготовлять и распределять этапы, где в том будет надобность.

Достигнув устья Дуная, армия пересядет на транспортные суда, высланные из России и снабженные провиантом на время от пятнадцати до двадцати дней.

Во время плавания комиссары и офицеры главного штаба отправятся сухим путем и на почтовых: одни - в Таганрог и в Царицын, другие - в Астрахань.

Комиссары, посланные в Таганрог, войдут в соглашения с русскими комиссарами касательно сухопутного маршрута армии от Таганрога до Пятиизбянки, приготовления этапов и отведения квартир, наконец, набора лошадей и подвод для перевозки артиллерии и багажа армии.

Эти же комиссары уговорятся с отправленными в Царицын о пригонке судов, необходимых для переправы через Дон, который в этом месте немногим шире Сены в Париже.

Комиссары в Царицыне должны озаботиться заблаговременно:

1) о соединении на трех или четырех пунктах между Волгою и Доном всех лагерных принадлежностей и провианта, потребного армии во время ее похода;

2) о пригонке к Царицыну достаточного количества судов для переправы французской армии вниз по Волге до Астрахани.

Комиссары, отправленные в Астрахань, будут держать наготове корабли для перевозки армии, нагруженные провиантом на пятнадцать дней.

При отплытии французской армии в Астрабад она должна быть снабжена нижеследующими припасами, собранными и заготовленными комиссарами обоих правительств:

1) всякого рода амуницией, артиллерийскими снарядами и орудиями (амуниция и орудия могут быть доставлены из арсеналов Астраханского, Казанского и Саратовского, изобильно снабженных);

2) упряжными лошадьми - для перевозки артиллерии и амуниции соединенной армии;

3) фурами, телегами и лошадьми - для перевозки багажа, понтонов и т. п.;

4) верховыми лошадьми для французской кавалерии, тяжелой и легкой (лошади могут быть закуплены между Доном и Волгою у казаков и калмыков; они водятся здесь в несметном количестве; наиболее пригодны к службе в местностях, которые будут театром военных действий, и цена этих лошадей умереннее, нежели где-либо в другом месте);

5) всеми лагерными принадлежностями, необходимыми французской армии в походе на берега Инда и далее;

6) складами сукон, полотен, мундиров, шляп, киверов, касок, перчаток, чулок, сапог, башмаков и проч., и проч. (все эти предметы должны в изобилии находиться в России, где на них и цены дешевле, нежели в прочих европейских государствах; французское правительство о их постановке может снестись с директорами колонии Сарепта - в шести милях от Царицына, на правом берегу Волги; главное управление этой колонии евангелистов, слывущей богатейшею, промышленнейшею и самою исправною по всякие заказы, находится в Саксонии; оттуда следует получить приказание, чтобы колония Сарепта взялась за подряды);

7) аптекою, снабженною всякого рода медикаментами (она может быть доставлена той же колонией Сарепта, где с давних времен существует аптека, которая разнообразием и добротою лекарств соперничает с императорскою московскою аптекой);

8) запасами: риса, гороха, муки, круп, солонины, масла, вин, водок и проч.;

9) стадами быков и овец (горох, мука, крупа, солонина и масло будут доставлены, прочие предметы в изобилии находятся в Персии);

10) складами фуража, ячменя и овса (овес можно получить в Астрахани; фураж и ячмень - в губернии).

Маршрут союзной армии
от Астрабада до берегов Инда, мероприятия для верного успеха экспедиции

До отплытия русских в Астрабад комиссары союзных правительств будут отправлены ко всем ханам и мелким властителям стран, чрез которые армия будет следовать, для внушения им, что армия двух народов, во всей вселенной могущественнейших, должна пройти через их владения, шествуя в Индию; что единственная цель похода - изгнать из Индии англичан, поработивших эти прекрасные страны, некогда столь знаменитые, могучие, богатые произведениями - естественными и промышленными, чтобы они привлекали к себе все народы земли для причастия к деяниям и всякого рода щедротам, которыми небу угодно было оделить эти страны; что ужасное состояние угнетения, зло­счастия и рабства, в котором ныне стенают народы этих стран, внушило Франции и России живейшее к ним участие; что вследствие этого оба правительства решили соединить свои силы, чтобы освободить Индию от тиранического и варварского ига англичан; что князья и народы всех стран, чрез которые пройдет союзная армия, не должны нисколько ее опасаться; напротив, им предлагают, чтобы они всеми своими средствами способствовали успеху этого полезного и славного предприятия; что этот поход настолько же справедлив по своей цели, насколько был несправедлив поход Александра, желавшего завоевать весь мир; что союзная армия не будет взимать контрибуций, будет все закупать по обоюдному соглашению и платить чистыми деньгами за все предметы, для существования ее необходимые; что в этом случае будет поддерживать ее строжайшая дисциплина; что вероисповедание, законы, обычаи, нравы, собственность, женщины будут повсюду уважены, пощажены и проч., и проч.

При подобной прокламации, при честных, откровенных и прямодушных действиях несомненно, что ханы и прочие мелкие князьки беспрепятственно пропустят армию чрез свои владения; впрочем, при их разладе между собою они слишком слабы, чтобы оказать мало-мальски значительное сопротивление.

Французских и русских комиссаров будут сопровождать искусные инженеры, которые сделают топографическую съемку стран, чрез которые союзная армия будет следовать; они отметят на своих картах: места для привалов; реки, через которые придется переправляться; города, мимо которых должны будут проходить войска; пункты, где обоз, артиллерия и амуниция могут встретить какие-либо препятствия, причем обозначать средства к преодолению этих препятствий.

Комиссары поведут переговоры с ханами, князьками и частными владельцами о доставке припасов, телег, кибиток и проч., будут подписывать условия, спрашивать и получать залоги.

По прибытии первой французской дивизии в Астрабад первая русская дивизия тронется в поход; прочие дивизии союзной армии последуют одна за другою на дистанции друг от друга от пяти до шести лье; сообщение между ними будет поддерживаемо малыми отрядами казаков.

Авангард будет состоять из корпуса казаков от четырех до пяти тысяч человек, смешанного с легкою регулярною кавалерией; за ним непосредственно следуют понтоны; этот авангард, наводя мосты через реки, будет защищать их от нападений неприятеля и охранять армию на случай измены или иной неожиданности.

Французское правительство передаст главнокомандующему оружие версальских фабрик, как то: ружья, карабины, пистолеты, сабли и проч.; вазы и прочие фарфоровые изделия Севрской мануфактуры; карманные и стенные часы искуснейших парижских мастеров, прекрасные зеркала; превосходные французские сукна разных цветов: багряного, алого, зеленого и синего цветов, особенно любимых азиатами, особенно персиянами; бархаты; золотые и серебряные парчи; галуны и шелковые лионские материи; гобеленевские обои и проч., и проч.

Все эти предметы, кстати и у места подаренные владетелям этих стран с ласкою и любезностью, столь свойственными французам, дадут этим народам высокое понятие о щедрости, промышленности и могуществе народа французского, а впоследствии будут важной отраслью торговли.

Общество избранных ученых и художников должно принять участие в этой славной экспедиции. Правительство поручит им съемку карт и планов местностей, чрез которые будет проходить союзная армия; оно же снабдит их записками и особенно уважаемыми сочинениями, сих стран касающимися.

Весьма полезны будут аэронавты (воздухоплаватели) и пиротехники (делатели фейерверков).

Для внушения этим народам самого высокого понятия о Франции и России условлено будет до выступления армии и главной квартиры из Астрабада дать в этом городе несколько блестящих праздников с военными эволюциями, подобных праздникам, которыми в Париже чествуют великие события и достопамятные эпохи. Приведя все в вышеупомянутый порядок, нельзя будет сомневаться в успехе предприятия; но главным образом он будет зависеть от смышлености, усердия, храбрости и верности начальников, которым оба правительства доверят исполнение проекта.

Тотчас по прибытии союзной армии на берега Инда должны начаться и военные действия.

Следует обратить внимание, что из европейских мест в Индии и Персии особенно обращаются и ценятся: венецианские цехины, голландские червонцы, венгерские дукаты, русские империалы и рубли.

1. Есть ли достаточно судов для перевозки 35 тыс. армии по Дунаю до его устья?

2. Султан не согласится пропустить вниз по Дунаю французскую армию и воспротивится отплытию ее из которого-либо порта, находящегося в зависимости от империи оттоманской.

3. Довольно ли судов и кораблей на Черном море для переправы армии и достаточным ли их количеством может располагать русский император?

4. Корпус по выходе из Дуная в море не подвергнется ли опасности быть потревоженным или рассеянным английской эскадрой адмирала Кейта, который при первой вести об этой экспедиции сквозь Дарданеллы выступит в Черное море, чтобы преградить путь французской армии и истребить ее?

5. Когда союзная армия в полном составе соберется в Астрабаде, каким образом она проникнет в Индию сквозь страны почти дикие, бесплодные, свершая поход в триста лье от Астрабада до пределов Индостана?

Если верить французским историкам и российским исследователям, принявшим их концепцию, то получается, что Наполеон, например, знал про существование станицы Пятиизбянки (это он-то, который, по задокументированным свидетельствам, считал, что в России есть бояре!), прекрасно разбирался в экономгеографии России и знал, какое оружие и припасы и в каком количестве находятся в арсеналах, расположенных в глубине российской территории. Странно, что эти знания, мягко говоря, не были продемонстрированы Наполеоном в 1812 году! Бросается в глаза и то, что проект явно написан для французов: сравнение Дона с привычной им Сеной, упоминание «особой выгодности» экспедиции для Франции, перечисление французских товаров, коими можно в Индии торговать. Если Наполеон «увлекает» колеблющегося Павла в одну из своих авантюр, то логика подсказывает, что доводы должны приводиться в пользу России.

А еще - если верить озвученным историографическим версиям, то Наполеон вдобавок к отмеченным странностям писал замечания на полях своего плана сам себе, а потом именно эти заметки отослал Павлу! Потому что в публикации присутствуют и «Возражения императора Павла I», но отнюдь не на сам проект, а именно на замечания Бонапарта! Сам проект ответа не удостоился, что и естественно, если автор его - сам Павел. Эти ответы очень обстоятельны и проникнуты решимостью - словом, выдержаны в том же духе, что и весь проект.

1. Я думаю, что потребное число судов собрать будет легко; в противном случае армия высадится в Браилове - порте на Дунае, в княжестве Валахии, и в Галаце - другом порте, на той же реке, в княжестве Молдавии; тогда французская армия переправится на кораблях, снаряженных и присланных Poccиeю, и будет продолжать свой путь.

2. Павел I принудит Порту делать все то, что ему угодно; его громадные силы заставят Диван уважать его волю.

3. Русский император легко может собрать в своих черноморских портах свыше 300 кораблей и судов всяких величин; известно всему свету возрастание русского торгового флота на Черном море.

4. Если г. Кейту угодно будет пройти сквозь Дарданеллы и турки тому не воспротивятся - этому воспротивится Павел I; для этого у него есть средства действительнее, нежели думают.

5. Эти страны не дики, не бесплодны; дорога открыта и просторна давно; караваны проходят обыкновенно в тридцать пять - сорок дней от берегов Инда до Астрабада. Почва, подобно Аравии и Ливии, не покрыта сыпучими песками; реки орошают ее почти на каждом шагу; в кормовых травах недостатка нет; рис произрастает в изобилии и составляет главную пищу жителей; быки, овцы, дичина водятся во множестве; плоды разнообразны и отменны.

Единственное разумное замечание - долгота пути, но и это не должно служить поводом к отвержению проекта. Французская и русская армии жаждут славы; они храбры, терпеливы, неутомимы; их мужество, постоянство и благоразумие военачальников победят какие бы то ни было препятствия.

В подтверждение можно привести историческое событие. В 1739 и 1740 годах Надир-шах, или Тахмас-кули-хан, выступил из Дегли с многочисленной армией в поход на Персию и на берега Каспийского моря. Путь его был чрез Кандагар, Ферах, Герат, Мешеход - на Астрабад. Все эти города были значительные, хотя они ныне и утратили прежний свой блеск, но все же еще сохраняют большую его часть.

То, что сделала армия истинно азиатская (этим все сказано) в 1739–1740 годах, можно ли сомневаться, чтобы армия французов и русских не могла ныне того совершить!

Названные города будут служить главными пунктами сообщения между Индостаном, Poccиeю и Франциею; для этого необходимо учредить военные почты, назначив к тому казаков как людей, наиболее способных к подобному роду службы.

Одним словом, если непредвзято рассматривать этот документ, то очевидно, что и авторство плана похода принадлежит Павлу: его глубокая продуманность в деталях столь характерна для Павла и совершенно не свойственна Наполеону с его знаменитым: «Сначала надо ввязаться в бой, а потом видно будет!» Именно невнимание к снабжению армии стало одной из причин его разгрома в 1812 году в России. Его собственные представления о походе на Индию были озвучены все тем же О’Меарой: «Расстояние не имеет большого значения, просто провиант транспортируется на верблюдах, а казаки его всегда будут добывать достаточно. Деньги они найдут по прибытии; надежда на завоевание в один момент подняла бы множество калмыков и казаков без всяких расходов на это. Пообещайте им разграбление некоторых богатых городов как приманку, и набегут тысячи для того, чтобы стать под знамена» . Как видим, контраст с тщательно продуманным планом Павла, серьезно рассматривавшего вопросы снабжения и финансирования, разителен. Собственно, авторство Павла не вызывало сомнения у первых историков, использовавших этот документ. В своих специализированных работах, не касающихся оценки личности Павла Петровича, они прямо писали о «плане императора Павла» . Но позднее стройная когорта историков-западников, приведенная в начале нашей статьи, сотворила очередной исторический миф, коим так богата наша история.

Теперь посмотрим, насколько справедливо описание Павлом I местности, по которой предстояло идти армии, то есть насколько был выполним на практике план похода. Принципиальная возможность провести армию в десятки тысяч человек в Индию по суше не вызывает сомнения со времен Александра Македонского, да и сам Павел предусмотрительно указал на самый свежий пример в виде Надир-шаха.

Посмотрим же, что говорили по поводу возможности русских войск действовать в Афганистане и долине Инда не современные историки, а люди гораздо более близкие по времени и не чуждые как исторической, так и военной науке. Слово человеку, которого вряд ли кто упрекнет в склонности излишне хвалить Российскую империю вообще и Российскую императорскую армию в частности, - Ф.Энгельсу. В своей статье за февраль 1857 года он пишет следующее: «Остается только один путь, а именно через Каспийское море с базами в Астрахани и Баку, с наблюдательным пунктом в Астрабаде на юго-восточном берегу Каспия - протяженностью всего в 500 миль до Герата. Этот путь соединяет в себе все преимущества, каких может пожелать Россия. Астрахань на Волге занимает то же положение, что Новый Орлеан на Миссисипи. Расположенная в устье величайшей русской реки, верхний бассейн которой, по существу, образует центр империи, Великороссию, Астрахань обладает всеми возможностями для переправки людей и припасов в целях организации крупной экспедиции»*.

Или: «Баку, находящийся в 350 милях, и Астрахань, в 750 милях от Астрабада, представляют собой два превосходных пункта для устройства военных складов и сосредоточений резервов. При господстве русского каспийского флота на этом внутреннем море можно очень легко доставлять в Астрабад необходимые припасы и подкрепления»**.

Мы знаем, что именно на Астрахань ориентировался в своем Персидском походе Петр I. Так же собирались поступить Павел и Наполеон. Что касается Баку, то в 1800 году этот город по приказу Павла подвергся бомбардировке, и тамошний хан был приведен к покорности. Так что при желании и этот пункт можно было использовать как вспомогательную базу для Индийского похода. Здесь мы тоже видим характерную для Павла любовь к деталям, способствовавшим успеху операции.

Часто встречается также возражение, что русским и французским войскам пришлось бы преодолевать невероятные трудности, двигаясь через пустыни и непроходимые горы, где нет необходимых для снабжения армии воды, продовольствия и фуража.

Если говорить о начальном этапе пути по Персии, то Астрабад и его окрестности были подробно описаны еще графом М.Войновичем в 1781 году: «Обширный, глубокий и отовсюду закрытый залив, с юга он прилегает к цветущей равнине - подошве высоких гор, прорезанной светлыми ручейками, оттененной густыми деревьями; климат - превосходнейший: здоровый, всегда теплый и никогда утомительно-жаркий; строевой лес, плодовые деревья, богатые поля, множество редких птиц, пастбища давали все средства к продовольствию. Вблизи несколько деревень; подалее - величественные развалины шахских увеселительных дворцов с великолепными садами; еще далее - в разные стороны (в 40 и 86 верстах) - города Астрабад и Сари; пути отсюда в глубину Персии, в Индию и Среднюю Азию способны и непродолжительны: до Бассоры полагали менее месяца караванного ходу, до Хивы - 14 дней, до Бухары - 18, в Индию чрез Кандагар пять недель».

«Словом, место сие, - заключал офицер эскадры Радинг, составивший описание экспедиции, - да и почитай вся Астрабадская провинция, по причине множества естественных украшений и выгод почитается приятнейшим и благополучнейшим из многих в подобном смысле выхваляемых земель»*. Что немаловажно, с 1783 года здесь действовала крупная фактория (десятки российских купцов) русско-персидской торговой компании. Так что люди, способные встретить экспедицию, помочь вступить в контакт с местными правителями и послужить проводниками для дальнейшего пути, были.

Примечательно, что и здесь Павел постарался обеспечить фланги.

Что касается самой дороги от Астрабада на Герат, то о ней Энгельс писал следующее: «Наступление со стороны Каспийского моря и Аракса давало бы возможность только одной колонне (идущей из Астрабада) миновать пустыню» , «как раз там, где от этих гор отходит к югу хребет, отделяющий персидскую пустыню от лучше орошенных районов Афганистана, расположен Герат, окруженный довольно обширной и исключительно плодородной долиной, дающей ему средства существования. К северу от гор Хорасана находится пустыня, похожая на ту, которая лежит у их южного подножия. Большие реки, вроде Мургаба, здесь также теряются в песках. Однако Оксус и Яксарт достаточно могучи, чтобы пробиться через эти пески и образовать в своем нижнем течении обширные долины, пригодные для земледелия» . Как видим, именно в том месте, где предстояло идти войскам, ни о какой пустыне речи не идет. Возможно, Энгельс просто нагнетает обстановку, пугая «русской угрозой», что свойственно журналисту.

Но вот чисто географическое описание английского путешественника: «Гератская провинция простирается почти от притоков Герируда на восток, до персидской границы на запад и от южной России до северной границы Сеистана. Площадь ее имеет протяжение с востока на запад 300 миль (450 верст) и с севера на юг 200 миль (300 верст). На севере, юге и западе попадаются пространства бесплодной земли, представляющей возможность обработки лишь на ограниченных площадках. На восток верхняя часть Герируда тянется до горной системы Кухи-Баба. Высчитано, что долина Герируда в состоянии прокормить оккупационную армию , не превышающую 150 тыс. человек . Эти обстоятельства в связи с расположением Герата в узле дорог с Каспийского моря от Мерва, Мешеда, Бухары и Индии через Кандагар дало этому пункту название Ключа Индии. Долина Герируда представляет явные признаки редкого плодородия; под самым городом растут фисташковые и тутовые деревья, ежевика и шиповник. Окрестности изобилуют селениями и хуторами. Река Герируд, которая течет в одном русле от 100 до 140 футов шириною и вода которой к концу лета заметно убывает, преобразила окрестную пустыню в улыбающийся рай. Полая вода держится в реке от конца января до конца марта, когда броды опасно проходимы. В апреле месяце благодаря убыли воды броды легче проходимы; средняя глубина их в то время около 4 футов. Позже, когда погода становится более жаркой, река на всем протяжении превращается в длинные озера, питающиеся ключами и подпочвенными течениями. Нижнее течение Герируда, которое орошает Тедженский оазис и Серахское приставство, в главных чертах сохраняет особенности верхнего течения» .

Как видим, англичанин (заметим, человек с немалым военным опытом) не сомневается в том, что в описываемых краях возможно прокормить и вдвое больше народу, чем планировалось в экспедиции Павла и Наполеона.

Что касается значения Герата как «ключа Индии», то его и Энгельс оценивал очень высоко: «Политическое значение Герата обусловлено тем, что он является стратегическим центром всей области, лежащей между Персидским заливом, Каспийским морем и рекой Яксартом на западе и севере и рекой Индом на востоке; поэтому в случае серьезного столкновения между Англией и Россией в борьбе за верховенство в Азии - столкновения, которое английское вторжение в Персию может ускорить, - Герат окажется главным предметом спора и вероятным театром первых крупных военных действий» . Но это в 50-е годы, а в начале века Англия не то что не имеет возможности встретить русские войска на подступах к Индии, но и просто ничего толком не знает об этих краях. Еще ни один англичанин не бывал в Афганистане. В то время как русское посольство там было еще в XVII веке, а в начале XIX у Павла в Санкт-Петербурге сидели послы Дурранийской державы (современный Афганистан), на их родине как раз в 1801 году вспыхнула гражданская война, и о серьезном сопротивлении всеми силами страны русско-французской армии речи не шло. А вот о пропуске войск в обмен на поддержку одной из сторон в гражданской войне договориться было вполне можно. Лучшего момента для задуманного похода, пожалуй, и не придумать.

Впрочем, поход через Астрабад так и не состоялся. Русская измена и английское золото остановили русско-французские полки 11 марта 1801 года куда надежней мифических «азиатских пустынь». Поэтому сейчас, говоря об Индийском походе Павла I, историки, как правило, подразумевают лишь малую часть этого грандиозного замысла, которую успели начать исполнять. Речь идет о походе донских казаков атамана Орлова в начале 1801 года, получившем на Дону название Восточного или Оренбургского. По существу, это было обеспечение левого фланга той армии, которая должна была идти через Астрабад. Кстати, уже упомянутый Ф.Энгельс предусматривал за Россией и отвлекающие действия в Средней Азии: «Левая колонна, наступающая из Оренбурга и, весьма вероятно, рассчитывающая получить подкрепления, отправленные из Астрахани к восточным берегам Каспийского моря, должна будет обеспечить за собой территорию вокруг Аральского моря и, двигаясь на Хиву, Бухару и Самарканд, добиться либо нейтралитета, либо содействия этих государств, а также, по возможности, движением вверх по Оксусу на Балх создать угрозу флангу и тылу англичан»*. Именно эти задачи стояли перед казаками Орлова.

Давайте на примере этой части «индийских замыслов» Павла Петровича посмотрим, как осуществлялась социальная, финансовая и организационная подготовка похода: какие силы на это выделялись и что делалось для достижения ими успеха.

Во-первых, возникает тот же вопрос, что и с маршрутом через Астрабад: насколько был известен путь, по которому должны были идти казаки? проходимы ли вообще среднеазиатские пустыни для казачьей конницы? Словом, все то, что атаман Орлов поручил разузнать в своем секретном предписании есаулу Денежникову.

Государь император всевысочайше указать мне соизволил с войском Донским итить к Оренбургу и далее через Урал, повелевая притом посредством лазутчиков приготовить или осмотреть дороги. Во исполнение такого его императорского величества повеления нужно мне иметь сведения:

1. Начиная от Оренбурга какая есть удобнее к переходу войск дорога, через степи киргиз-кайсаков, до реки Саразу, земли каракалпаков и узбеков до Хивы, а оттоль до Бухарии и далее к Индии? Есть ли по дороге сей реки, какой оные широты и какие на них переправы, имеются ль при таковых реках леса и селения, каких именно народов?

2. В промежутке рек, есть ли воды, т.е. малые ручьи, озера и колодцы, в каком оные между собою расстоянии, ежели в котором месте одни колодцы, то сколько их достаточных водою, для какого числа лошадей или верблюдов, как глубоки оные и можно ли по недостатку их в тех же местах вырытием других колодцев достать воду, притом имеются ль при таковых колодцах жители, какие именно, или вырыты только для водопоя малого продовольствия проходящих купеческих караванов?

4. Отделясь от Оренбурга, можно ль в народах, там обитающих, находить пищу к продовольствию людей, в каком роде и изобилии у них продукты жизненные и можно ль там купить оные и на какую монету? Если ли же в покупку не производится, а в мену, то на какие товары?

5. Орды киргиз-кайсацкие, каракалпаки, узбеки, хивинцы, бухарцы согласны ли всегда между собою, в каком расстоянии одни от других и каждое из них поколение одними ханами управляется или раздробляется на малые подчиненности мурз; но при всем том род жизни их какого свойства и как многолюдны?

Для отобрания сих необходимо нужных мне сведений наперед я почитаю нужным отправить вас в Оренбург и, как ревностному по службе офицеру, открывая вам о сей Высочайше вверенной мне экспедиции, предписываю обще с хорунжим Долгопятовым, который придается вам в помощь, отправить в Оренбург почтою, где буде не можно, через тамошних жителей, торгующих с азиатскими народами, проведать вам наисекретнейше о всех вышеобъясненных терминах, то дабы не дать приметить причины вашего туда приезда и не могли б разнестись слухи и вселить противного мнения киргиз-кайсакам и прочим народам, как сия экспедиция не может касаться до нарушения их спокойствия, ближайшее нахожу средство явиться вам в Оренбурге к тамошнему начальнику и открыть ему секретно о возложенной на вас доверенности, просить, чтобы принял на себя доставить вам обо всем яснейшее сведение, причем ему объявить, что я с своей стороны прошу его сделать в сем случае вам вспомоществование по всей возможности, как требует того долг, и с тем, какое можете получить сведение для всеподданнейшего его императорскому величеству донесения моего поспешите возвратиться ко мне и встретить на марше .

Как выясняется, российские власти задолго до Павла Петровича озаботились этим вопросом. В 1753 году в Хивинском ханстве побывал самарский купец Д.Рукавкин. Им был составлен подробный доклад с описанием путей от Оренбурга до Хивы и Бухары, где, в частности, указывались источники пресной воды и древесины на путях следования. Одна из дорог описывается таким образом: «Оная дорога как водами, так и травами довольнее и из всех прямее и способнее почитается»*. Как видим, никаких бескрайних раскаленных песков, которые возникают в сознании обывателя при мысли о переходе через Среднюю Азию, не наблюдается. Позднее попавший в плен к кочевникам сержант русской армии Ф.Ефремов прошел всю Среднюю Азию в 1774–1782 годах и оставил описание своих путешествий. В 1793–1794 годах в Хиве побывал майор Бланкеннагель, приглашенный для излечения больных глаз ханского родича. Он составил отчет о том, что видел и слышал. Т.Бурнашев и А.Безносиков совершили путешествие в Бухару в 1794–1795 годах, а оформили свой отчет уже в царствование Павла I.

Помимо Хивы и Бухары, лежащие ближе к Оренбургу западные земли Казахстана были описаны И.Кирилловым, начальником Оренбургской экспедиции, основателем города Орен­бурга, а также историком и этнографом П.Рычковым и его сыном капитаном Н.Рычковым.

На основании этих путешествий составлялись карты, одну из которых Павел I и передал атаману Орлову. Информация о маршрутах через государства Средней Азии, о водных источниках, колодцах, о городах по пути и их укреплениях не была тайной для Санкт-Петербурга того времени. А посланники, отправляемые в Ташкент уже в царствование Павла Пет­ровича, получали еще более интересные задания...

В отделе рукописей Российской национальной библиотеки хранится любопытный документ за авторством горного чиновника колыванских заводов М.С. Поспелова. Вместе со своим коллегой Т.С. Бурнашевым он находился в Ташкенте в 1800 году - строго накануне Индийского похода. Сфера его интересов, отображенная в записях, весьма показательна. В частности, впервые ставится вопрос не о проходе через территорию современного Казахстана русских войск, но о заселении этих территорий.

Дается конкретный перечень мест, пригодных для заселения: «Степи от самых вершин реки Иртыша, между продолжения гор, от малого Алтайского хребта отделившихся, до пресечения их ниже крепости Омской, принимая за основание, что между сих гор довольно находится равнин, и по речкам и ключам луговых трав, также и для хлебопашества способных мест», горы Куказлык, Бокту, Кень-Казлык и Кар-Каралы и «далее, даже до речки Нуры, на расстояние 160 верст, места можно считать из всего путеследования лучшими, ибо там между гор текут частые ключи и на мягких подолах растут луговые травы, где и хлебопашество производить удобно» .

Надо сказать, что эта тема, однажды поднятая, не забывалась. Рекомендации относительно заселения, очень схожие с рекомендациями Поспелова, давал позднее и руководитель русского посольства 1803 года в Бухару Я.Гавердовский . Им проведен серьезный анализ известных мест в центральных районах киргиз-кайсацких степей, пригодных для потенциального заселения, и сделан вывод, что наиболее выгодные к земледелию «те, которые лежат поблизости гор, ибо стекающая с оных в большом количестве весенняя вода удобряет всегда землю чрез влажность и осаждение ила» . Неизбежный процесс заселения этих земель был сильно отсрочен наполеоновскими вой­нами (Я.Гавердовский, например, героически погиб под Бородином. - Д .М .) и в целом малым интересом, проявляемым к делам Востока в царствование Александра I, но тем не менее станица Каркаралинская (ныне г. Каркаралинск в Казахстане. - Д .М .) Сибирского казачьего войска была основана в 1824 году именно там, где советовал М.Поспелов. Пусть и на 20 лет позже...

Еще более интересны рекомендации этих почти забытых русских дипломатов и путешественников относительно возможностей прохода через степи и пустыни крупных масс конницы - то есть то, с чем неизбежно столкнулся бы атаман Орлов и донцы, если бы поход по маршруту Оренбург - Хива - Бухара состоялся.

На эту тему М.Поспелов написал о местности и порядке следования: «В разных местах находятся ключи, также небольшие озерки и колодцы, и, дабы по оным следовать без потерпения в воде недостатку, надобно, чтоб команда с лошадьми разделились от 300 до 500 человек, и как линиею на расстояние до 20 верст, так и одна за другою проходили» . Таким образом, надлежит следовать до озер Каракуль, «а от озер уже многочисленной команде следовать совокупно никакого не может быть препятствия до самого Ташкентского владения, поелику на пути все нужные выгодности находятся». Отдельно пишется: «...касательно корму для лошадей, то во всякое время нельзя полагать недостатка»*.

Другими словами, каждый казачий полк численностью 500 человек вполне мог идти стандартными караванными тропами друг за другом. Относительно же расстояний Я.Гавердовский писал, что путь сначала на Хиву, а затем на Бухару (именно этот маршрут был озвучен Павлом I в его указаниях атаману Орлову) «признан быть может за удобнейший из всех идущих из Оренбургского края в азиатские страны». По его словам, переход Оренбург - Хива занимал 20 дней, а весь маршрут - 37 дней. Если же последовать от Оренбурга до Бухары напрямую, то эта дорога «самая кратчайшая, ибо с тяжелыми вьюками оканчивали оную не более как в три с половиною недели или в месяц»**.

При этом указывалось, что даже на самой тяжелой части маршрута после перехода через пески Кызылкумова «лежит знаменитый колодец Букан, окруженный с юга высокими горами; он выкладен камнем, заключает в себе чистую воду, которой может быть достаточно на целые сутки для 1000 человек и столько же лошадей»***.

Вероятно, приведенных сведений современников достаточно, чтобы понять: задача перехода от Оренбурга на Бухару является чисто технической и может быть осуществлена подготовленными частями (а донские казаки явно таковы) по целому ряду маршрутов в разумные сроки.

Теперь посмотрим на наряд сил, выделенный императором Павлом на решение этой задачи. Если ранее, в XVIII веке, Дон выставлял на службу 10–25 полков, которых вполне хватало для прикрытия русских границ (прежде всего, конечно, Кубани, но не только - донские полки несли службу до финской границы включительно), то императору Павлу Петровичу донских казаков требовалось гораздо больше. Уже в 1799 году Дон выставил 47 полков, 22 из которых под предводительством войскового атамана В.Орлова предназначались для войны с Францией. Примечательно, что вся кавалерия (шесть полков) армии А.Суворова в его знаменитых Итальянском и Швейцарском походах состояла из казаков. Полки регулярной кавалерии задействованы не были: считалось, что они хуже казаков смогут сражаться в столь экстремальных условиях. Этот факт сам по себе говорит о высокой оценке императором Павлом и генералиссимусом Суворовым казачьих частей.

Очередная демонстрация высоких боевых качеств казачьих войск имела следствием все большую в них потребность. Своеобразным рекордом стал 1801 год, когда в знаменитый Индийский поход войско отправило 41 полк, а всего в кампанию обязалось выставить 86 полков - именно столько требовалось, по замыслу императора Павла, чтобы вести боевые действия против Англии по всей Европе, одновременно двигаясь в направлении «жемчужины британской короны» - Индии.

Для сравнения: в войне 1812 года от войска Донского приняло участие 67 полков (включая лейб-гвардии Казачий полк).

Легко представить, насколько боль­шого напряжения людских ресурсов требовала эта цифра, если посмотреть число казаков, числившихся на службе. На 1800 год лиц войскового сословия на Дону было 121 757, но из них 53 742 (44,1%) составляли казачьи дети до 19 лет, 6050 (5%) - калмыки, а из оставшихся 61 955 человек (50,9%) 22 648 (18,6%) отставленных по тем или иным причинам (как правило, по старости, болезни или инвалидности) от службы. На службе (считая даже с гражданскими писарями) было, таким образом, 39 317, включая офицеров. Получается, для укомплектования же заявленных 86 пя­тисотенных казачьих полков требовалось 43 000 человек...

Особенно тяжело было с офицерами. На полк требовались полковник, квартирмейстер, пять хорунжих, пять сотников и пять есаулов. Значит, как легко подсчитать, на кампанию 1801 года требовалось 1462 офицера, а было в наличии только 1035.

Для того чтобы выполнить приказ императора Павла, потребовалось колоссальное напряжение сил всего казачьего войска. Вот как описывает происходившее известный донской историк Краснов: «Куда, зачем замышлялся поход - про то никто не знал. Войсковой наказной атаман Василий Петрович Орлов предписал готовиться всем офицерам, урядникам и казакам. Все, до последнего, должны были в шесть дней быть готовы к выступлению одвуконь с полуторамесячным провиантом. Казаки обязаны были иметь при себе ружья и дротики. И раньше бывало так, что подымалось все войско Донское. Старики помнили такие случаи. В 1737 и в 1741 годах донцы поднимались поголовно. Но тогда была опасность от татар, татары шли на Дон, была нужда отстоять родные станицы. Теперь про татарские набеги говорили только старые люди. На Кубани крепко стояло Черноморское войско. Дону опасность ниоткуда не угрожала. Куда пойдет войско Донское - этого никто не знал. В войске числилось 800 больных, но и им приказано было явиться на смотр. Шли недужные, опухшие от ран, искалеченные. Круг­лые сироты и беспомощные бедняки приготовлялись к походу; у многих казаков не было форменных курток и чекменей, их одевали в старые халаты, в сермяжное одеяние. Никому не делали уважения. Хотя дом сгорел, хотя все погорело - иди все равно, за счет станицы. Богатые казаки снаряжали бедных. В Черкасской станице шесть казаков собрали 2000 рублей и дали деньги на обмундирование и снаряжение пеших казаков. Двадцать душ семейства в одном доме остались без хозяина и пропитания. На очередь не смотрели. Атаман приказал брать без очереди, и пошел последний хозяин, хотя два брата его уже служили в полках. Полки, только что пришедшие с Кавказской линии, из Итальянского похода, снова зачислили на службу. Церкви остались без пономарей, станичные правления - без писарей, всех забрали. Ополчение было поголовное!

Потребовали и калмыков на службу. Офицерам-помещикам не разрешено было съездить на свои хутора. Жены не простились с мужьями, дети - с отцами. Спешно, по царскому указу собиралось войско».

Такова была цена выполнения грандиозных планов Павла I. Тем не менее поставленные им в 1801 году непомерные задачи казаки выполнили без возражений и в полном объеме.

Это притом, что военная служба являлась не только обременительным, но и весьма дорогостоящим занятием. По подсчетам М.Платова, только выход на службу в начале XIX века «по умеренным ценам» обходился казаку в 208 рублей 70 копеек. Тем не менее в Индийский поход выступали все назначенные, а тем, кто не мог собраться сам, помогали более состоятельные соседи.

Такому отношению способствовала политика, последовательно проводившаяся Павлом I в отношении донского казачества.

Период с конца XVIII до конца XIX века характеризовался на Дону завершением процесса социального расслоения казачества на рядовых станичников и казацкую старшину.

Представители старшины нарезали себе обширные владения из станичных земель и даже заводили там хутора с крестьянами, которых стремились закрепить за собой. В те годы, помня о старинной донской воле, многие крестьяне, «оставив жилища свои, приходили в пределы войска, как и прежде, с намерением поступить в казаки». «Но донские чиновники, под разными предлогами самопроизвольно посадивши их на общественных войсковых землях, записали за собой и назвали их крестьянами» .

Значительная часть донского офицерства - командиры полков - в военное время по факту была составлена из крупных помещиков. Донские старшины уже давно хотели уравнять себя в правах с российским дворянством, чтобы им «законом дозволено было... покупать и содержать крестьян и дворовых людей». И что же император Павел? В первый же месяц своего правления (!) он указом от 12 декабря 1796 года запретил «своевольные переходы поселян с места на место» на Дону. Донские старшины упомянутый указ восприняли именно как окончательное закрепление крестьян за ними.

Единственным чаянием казачьей верхушки оставалось формальное признание за ней дворянских прав. Которое и последовало! Указом от 22 сентября 1798 года за «ревность и службу» войска, а также «в знак признательности и благоволения» к нему все казачьи чины были приравнены к армейским штаб- и обер-офицерским чинам. Причем казачьи обер-офицеры быстрее продвигались по службе, чем армейские. Сотник, приравненный к поручику, при следующем производстве в есаулы (соответствовал армейскому капитану) «перескакивал» чин штабс-капитана, делая более быструю карьеру. Таким образом, донские старшины получили все права дворянства, связанные с армейскими чинами. Теперь донские старшины стали называться чиновниками, как имевшие армейские чины, а те из них, кто имел крепостных или приписных крестьян, - донскими помещиками. Эти реформы гарантировали императору Павлу лояльность донской элиты.

Выражаясь современным языком, император Павел неуклонно крепил «вертикаль власти», мало что оставив от казачьей автономии, но при этом сохранив ее видимость в виде войскового и станичных кругов, где тон задавали обязанные ему своим экономическим благополучием «новые дворяне» Дона. Отсюда становится понятным то беспрекословное повиновение, которое демонстрировало войско Донское в 1801 году, отправляясь в тяжелейший поход на Индию. Равно как и становится очевидным, что и преобразования проводились именно в расчете на максимализацию мобилизационных возможностей казачества в рамках преследуемых внешней политикой Российской империи целей.

Высокие боевые качества казачьей конницы достаточно широко известны, но Павел I учел и тот момент, что на протяжении похода войску атамана Орлова придется решать задачи, не свойственные иррегулярной кавалерии. Так, явно предусматривался штурм Хивы и Бухары. В рескриптах от Павла I к Орлову писалось, в частности, «утвердить Бухарию, чтобы китайцам не досталась, а в Хиве освободите столько-то тысяч наших пленных подданных», что было, разумеется, невозможно без военного разгрома сих разбойничьих гнезд. Для того войску придавалась артиллерия во главе с полковником Карповым. Артиллерия состояла из 12 единорогов с 960 гранатами, 120 ядрами и 360 картечами и 12 пушек с 1080 ядрами и 360 картечами - этого наряда было более чем достаточно для скромных укреплений среднеазиатских ханств. Не исключалась и посылка подкреплений: «Если бы нужна была пехота, то вслед за вами, а не инако будет можно. Но лучше, кабы вы то одни собою сделали».

«Поход на реку Индус» 1801 года, организованный силами войска Донского по приказу императора Павла, как уже сказано, рассматривался только как бессмысленная авантюра, не имевшая надежд на успех и бесполезная для России. При этом он не вызвал интереса как яркая страница самобытного казачьего и в целом российского воинского искусства. Марш 41-го казачьего полка с частями усиления (всего 22 тыс. человек) без дорог на тысячи километров по весенней степи, форсирование сложнейшей водной преграды на Восточно-Европейской равнине - реки Волги не имели аналогов в тогдашних европейских армиях. И тем не менее был успешно осуществлен без санитарных потерь! Казаков остановили только убийство Павла Петровича и приказ нового государя об отмене похода.

Заметим, что, помимо донских казаков, в походе должны были принять участие и уральские казаки, среди которых Павел I пользовался большими симпатиями, потому что он предал забвению Пугачевский бунт и выразил желание иметь при себе гвардейскую сотню уральцев. А это усиливало экспедицию частями, привычными к условиям Средней Азии. К сожалению, не удалось выявить документов о привлечении оренбургских казаков, но известно, что 12 июня 1798 года был издан указ императора Павла о разделении Уфимского казачьего полка на две части и формировании на их основе новых полков. Причем для скорейшего завершения формирования этих полков указом от 27 октября 1799 года в Оренбургское казачье войско разрешалось записывать ясачных крестьян, в том числе из числа мордвы, чувашей и татар. Это достаточно необычная мера, и причины такой спешки требуют более по­дробного рассмотрения.

Для полноты картины необходимо обратить внимание на столь важный аспект, как материальное обеспечение такого сложного мероприятия, которое представляет собой Восточный поход донских казаков.

Бывший тогда государственным казначеем Державин по повелению государя отпустил на эту экспедицию Орлову «заимообразно» 1 670 285 рублей, «кои должны быть возвращены из добычи той экспедиции».

Соответственно, двигаясь по территории Российской империи, войска спокойно расплачивались как с упомянутыми в первом проекте похода немецкими колонистами, так и с другими сельскими тружениками.

Меры по снабжению войска предпринимались и далее по пути следования. Генерал-губернатор Оренбурга генерал-майор Н.Бахметьев, повинуясь указам государя, запасал продовольствие, фураж. Была учтена необходимость общения с местным населением после того, как казаки покинут границы империи. Для этого подыскивались переводчики, способные объясняться «на диалектах хивинском, бухарском, индейском и персидском». Знающих последние два пришлось специально выписать из Астрахани! Также губернатор переслал Орлову карту киргизской степи и владений Хивы и Бухарии. Были куплены верблюды для перевозки тяжестей и провианта при движении. Также в Оренбург прибыло 12 врачей, которые должны были следовать вместе с войском. Надо сказать, что врачи к полкам Орлова в эту экспедицию были прикомандированы личным распоряжением императора: «Писать к генерал-прокурору и посылать двенадцать лекарей с одним штаб-лекарем к войску Донскому»*.

Вопреки распространенному мнению, поход сопровождался и серьезной дипломатической подготовкой. Причем она началась задолго до 1800 года. Понимая враждебность Хи­вы и Бухары и необходимость иметь проводников из местного населения, император старался заручиться поддержкой кочевников Центральной Азии. В 1797 году в Младшем жузе был учрежден контролируемый российскими ставленниками Ханский совет, избравший ханом абсолютно лояльного России Айчувака, а дочь «киргиз-кайсацкого муфтия» М.Гусейнова (по совместительству российского офицера, шпиона в Бухаре и Кабуле и дипломата) была выдана за последнего хана Букеевской орды Джангира. Таким образом, степи Казахстана на 1801 год были совершенно лояльны России, а их владетели были готовы выставить проводников и вьючных животных для войска «белого царя».

Но местные силы, на которые могли опереться русские войска, не ограничивались казахскими степями. Благодаря активной политике Павла I в Средней Азии еще в 1797 году ташкентский владетель Юнус-хаджи покорнейше просил императора «в покровительство и защищение его принять», дабы защитить от Китайской империи. В следующем, 1798 году Павел I сообщает ему о своей готовности «всемилостивейше принять вас и благонамеренных подданных ваших под высокое свое покровительство и соизволяет, надеясь, что вы со стороны своей ощутите всю цену толикой Е.И.В. милости» . Таким образом, у казаков Орлова в 1801 году имелась база в самом центре Средней Азии, совсем рядом с Бухарой. Заодно внимательный исследователь понимает, что означает фраза императора в одном из писем Орлову: «Утвердить Бухару, дабы китайцам не досталась».

Начинание императора Павла буквально всколыхнуло Центрально-азиатский регион, и его последствия ощущались еще долго после его кончины. В конце 1803 года посланник бухарского эмира Хайдар-хана привез в Санкт-Петербург послание своего повелителя, просившего не посылать войска в Индию, а в случае необходимости поручить поход эмиру. В 1804 году оренбургский генерал-губернатор Г.Волконский предложил план большого степного похода в Хиву с целью пресечь дальнейшую торговлю русскими невольниками, в обилии поставлявшимися на среднеазиатские рынки киргиз-кайсаками.

Таким образом, мы видим, что в 1801 году и на азиатском, и на персидском направлениях русских ждали потенциальные проводники, базы снабжения и вспомогательные войска союзников. Конечно, крайне сомнительно, что все эти грандиозные мероприятия уложились бы в 1801 году, однако серьезных оснований для сомнения в способности войска Донского в этом году дойти до Ташкента, а затем взять Хиву и Бухару - нет. Спустя 64 года генерал Черняев взял Ташкент, имея тысячу штыков и сабель, а еще через три года генерал Кауфман с 3,5 тыс. человек привел в подчинение России весь Бухарский эмират. Имея 22 тыс. человек лучшей конницы своего времени, атаман Орлов, несомненно, проделал бы то же самое. Последствия же подчинения среднеазиатских ханств России на 60–70 лет раньше, чем это произошло в реальной истории, сами по себе колоссальные. Это и присутствие на северных границах Индии, когда англичане далеки от ее завоевания, и колоссальный толчок для российской экономики (развитие и упрочение торговли с Индией, Персией, Китаем и рост текстильной промышленности на базе среднеазиатского хлопка), и т.д. Недаром многие английские исследователи считают Восточный поход донских казаков в 1801 году началом Большой игры - так называлось геополитическое соперничество между Британской и Российской империями за господство в Центральной Азии, шедшее на протяжении всего XIX века.

Ну а если бы состоялся основной поход русско-французской армии через Персию - хоть в 1801 году, хоть в следующие несколько лет, - то это привело бы к завершению той самой Большой игры в том виде, в каком мы ее знаем. Выход соединенных армий на Инд в районе Пенджаба практически неизбежно приводил их к антибританскому союзу с Ранджит Сингхом, только что, 12 апреля 1801 года, короновавшимся как махараджа объединенного Пенджаба и впоследствии почти 40 лет сдерживавшим экспансию Британской империи в этой части Индии. Заметим, что войска Британской Ост-Индской компании значительно уступали численно тому 70-тысячному корпусу, который должны были послать Россия и Франция. В 1798 году во всей Британской Индии численность европейских войск составляла 22 160 человек, и вплоть до 1805 года это число увеличилось незначительно - до 24 891 человека. Остальное были войска туземные, ничем не превосходившие сикхов и непокоренных маратхов.

Обозрение Киргиз-кайсакской степи (часть 1-я), или Дневные записки в степи Киргиз-кайсакской 1803 и 1804 годов // История Казахстана в русских источниках XVI–XX веков. Т. 5: Первые историко-этнографические описания казахских земель: Первая половина XIX века. Алматы, 2007. С. 360.

Поездка Поспелова и Бурнашева в Ташкент в 1800 году // Вестник Императорского русского географического общества на 1851 год. Ч. 1. Кн. 1: География историческая. VI. 1851. С. 17.

Статистическое описание земли войс­ка Донского // РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 18719. Л. 149–150.

Под стягом России: Сб. архивных док. / Сост., примеч. А.А. Сазонова, С.Н. Кис­терева. М.: Русская книга, 1992. С. 341.