Печатать страницу

КУРДЫ И КУРДСКИЙ ВОПРОС. Курды компактно населяют в основном историческую область Курдистан на юго-западе азиатского материка, которая занимает смежные территории юго-восточной Турции, северо-западного Ирана, северного Ирака и северной Сирии. Значительное число курдов проживает в диаспоре (главным образом в других странах Ближнего Востока, в Западной Европе и в СНГ). В настоящее время курды один из самых крупных этносов мира (до 30 млн.), лишенный права на самоопределение и государственный суверенитет.

Географическое положение. Курдистан занимает ключевое геополитическое и геостратегическое положение в ближневосточном регионе, а борьба курдов за национальное освобождение делает курдский вопрос актуальной проблемой мировой политики. Особенностью географического положения Курдистана является отсутствие четких физических и юридически фиксированных политических границ. Название Курдистан (буквально – «страна курдов») относится не к государству, а исключительно к этнической территории, в которой курды составляют относительное большинство населения и географические координаты которой не могут быть точно определены, поскольку они носят сугубо оценочный характер. Очертания этой территории вследствие исторических катаклизмов неоднократно менялись главным образом в сторону расширения курдофонного ареала.

Современный Курдистан расположен в самом центре западноазиатского (ближневосточного) региона примерно между 34 и 40° северной широты и 38 и 48° восточной долготы. Он занимает приблизительно всю центральную часть воображаемого четырехугольника, на северо-западе и юго-западе ограниченного Черным и Средиземным морями, а на северо-востоке и юго-востоке Каспийским морем и Персидским заливом. С запада на восток территория Курдистана простирается приблизительно на 1 тыс. км., а с севера на юг – от 300 до 500 км. Его общая площадь составляет примерно 450 тыс. кв. км. Свыше 200 тыс. кв. км. входит в состав современной Турции (Северный и Западный Курдистан), свыше 160 тыс. кв. км. – Ирана (Восточный Курдистан), до 75 тыс. кв. км. – Ирака (Южный Курдистан) и 15 тыс. кв. км. – Сирии (Юго-Западный Курдистан).

Этнодемографический очерк. По основным этническим признакам, в первую очередь языковым, курдская нация весьма неоднородна. Курдский язык в основном делится на две неравные группы диалектов, северную и южную, в каждой из которых сформировался свой литературный язык; в первой – курманджи, во второй – сорани. Около 60% курдов, обитающих в Турции, Северо-Западном и Восточном Иране, в Сирии, в части Северного Ирака и в СНГ говорят и пишут на диалектах курманджи (большей частью латинская, а также арабская графика), до 30% (Западный и Юго-Западный Иран, Восточный и Юго-Восточный Ирак) – на диалектах сорани (только арабская графика). Кроме того, среди курдов особой этноконфессиональной группы заза (ил Тунджели в Турецком Курдистане) распространен язык зазаки или дымли (латинская графика), а среди курдов Керманшаха в Иране – родственный ему гурани (арабская графика). На этих языках и диалектах развилась оригинальная литература и фольклор.

Хотя курдские языки и диалекты имеют свои грамматические особенности, подчас немалые, языковые различия в курдской этнической среде не столь велики, чтобы исключить взаимопонимание, особенно при устном общении. Сами курды им не придают большого значения, категорически не признавая за ними этноразделительной роли. К тому же в пределах одной страны многих из них объединяло двуязычие – знание и основного языка страны проживания (турецкого, персидского или арабского).

Роль религии в современном курдском обществе относительно невелика, особенно в сфере национальной идентификации. Подавляющее большинство курдов – мусульмане-сунниты (75% всех курдов), но суннитская ортодоксия, равно как и фундаменталистский ислам, мало популярны. Еще в недавнем прошлом традиционно были влиятельны дервишские (также суннитские) ордена накшбенди и кадири, теперь – гораздо меньше. Шииты, в большинстве стороники шиитских сект ахл-и хакк или али-илахи, проживают в основном в Турции (там они известны под собирательным именем «алеви»), составляя от 20 до 30% курдофонного населения. Курды-заза сплошь ахл-и хакк. В Иране шииты населяют окрестности Керманшаха. Особую этноконфессиональную группу курдов образуют езиды (до 200 тыс.), исповедующие особый культ синкретического характера, вобравшие в себя, кроме элементов иудаизма, христианства и ислама, некоторые древневосточные верования. Езиды проживают дисперсно главным образом в Турции, Сирии, Ираке и в Закавказье.

Среди курдов отмечается высокий естественный прирост населения – около 3% в год, что привело к значительному увеличению численности курдского этноса за последнее время.

Курды расселены в странах обитания неравномерно. Больше всего их в Турции (около 47%). В Иране курдов около 32%, в Ираке – около 16%, в Сирии – около 4%, в государствах бывшего СССР – около 1%. Остальные проживают в диаспоре.

На протяжении всего исторически обозримого времени этнический состав Курдистана неоднократно менялся благодаря бесчисленным катаклизмам, происходившим на его территории. Эти изменения происходят и теперь.

Социально-экономические отношения. Курдские районы Турции, Ирана, Ирака и Сирии отличаются более низким уровнем развития экономики, социальных отношений и социальной организации общества, а также культуры в сравнении с этими странами, в целом, и с их самыми развитыми районами.

Социальная организация курдского общества отчасти сохраняет архаичные черты с пережитками родоплеменных отношений, в рамках которой дает о себе знать феодальная система. Правда, в настоящее время в курдском социуме идет быстрое размывание традиционных социальных форм. В относительно развитых районах Курдистана почти не осталось родоплеменных связей.

Все же и в сравнительно отсталых районах Курдистана наблюдается социально-экономический прогресс. Подрываются экономические позиции и падает политическое влияние курдской светской и духовной знати, нарождаются и крепнут современные социальные структуры – торговая и промышленная буржуазия (городская и сельская), рабочий класс.

Изменения в курдском обществе создали базис для становления курдского национализма как идеологии, так и политики. В то же время сохраняющиеся пережитки традиционных социальных форм продолжают тормозить процесс модернизации этого общества.

Традиционная элита современного Курдистана, состоящая из выходцев из феодально-клерикальных и племенных кругов, до сих пор обладает заметным экономическим и, особенно, политическим и идейным влиянием. Правда, среди современных курдских лидеров немало деятелей демократического и левого направления. Более того, именно они делают погоду в социально-политическом климате курдского общества. Однако, продолжает сказываться влияние архаичных традиций, таких как религиозная рознь, племенной партикуляризм и местничество, сословные и династические предрассудки, гегемонистские притязания и вождизм. Отсюда и такие негативные явления в общественно-политической жизни, как политическая неустойчивость, междоусобные распри и т.п.

Зримые черты отсталости в общественных отношениях в значительной мере происходят из архаичного и малопроизводительного экономического базиса, который к тому же в настоящее время находится в кризисном состоянии переходности от старых докапиталистических форм к современным.

Пришло в упадок отгонное скотоводство (с сезонными перекочевками, главным образом «по вертикали», летом на горные пастбища, зимой – в долины), основа традиционной экономики сельского населения, а интенсивные методы ведения сельскохозяйственного производства прививаются с трудом. Промышленность и инфраструктура развиты в Курдистане слабо и не создали достаточное количество рабочих мест для разорившихся крестьян, ремесленников и мелких торговцев. Лишенные средств существования курды устремляются в города развитых районов стран обитания, а также за границу. Там курдский пролетариат занят преимущественно неквалифицированным и малоквалифицированным трудом, подвергаясь особенно сильной эксплуатации. Словом, курдские районы являются отсталой периферией во всех странах, разделивших Курдистан. Характерно, что даже там, где в последние десятилетия наблюдался обильный приток нефтедолларов (Ирак и Иран, нефтяные богатства которых в значительной степени расположены в Курдистане и в сопредельных с ним районах), заметно значительное отставание в развитии курдских окраин от территорий, населенных титульными национальностями.

В самом Курдистане уровень экономического развития в различных районах неодинаков. До начала 1970-х быстрее развивалась экономика Турецкого Курдистана, как и всей Турции, хотя уже с 1960-х ее стал догонять по темпам экономического развития Иран. После резкого повышения мировых цен на нефть в 1973 в выгодном положении очутились Иран и Ирак, а потом и Сирия. Хотя курдские районы Ирана и арабских стран получили относительно мало выгоды от нефтяного бума, всё же поток нефтедолларов несколько повысил их благосостояние.

Таким образом, социально-экономическим отношениям современного Курдистана присущи две главные проблемы: преодоление отсталости и неравномерности в развитии в отдельных его частях. Неразрешенность этих проблем отрицательно влияет на процесс национальной консолидации курдского народа и на эффективность его борьбы за свои национальные права.

ИСТОРИЯ Курды – один из древнейших народов Передней (Западной) Азии. Первоначальный очаг этногенеза курдов находится в Северной Месопотамии, в самом центре исторического и современного Курдистана. Этот процесс начался примерно в IV тысячелетии до н.э. и занял не менее трех тысячелетий, причем его участников (хурритов или субарейцев, кутиев, луллубеев, касситов, кардухов) можно считать лишь отдаленными предками курдов. Их же непосредственные предки ираноязычные (особенно мидийские) пастушеские племена появились на исторической арене в середине I тыс. до н.э., когда начался процесс этнической консолидации собственно курдской народности, в котором первоначально участвовали и семитские элементы. Этот процесс, начавшийся в рамках древнеперсидской цивилизации (в VI–IV вв. до н.э. в эпоху Ахеменидских царей), продолжился при парфянских Аршакидах и завершился при поздних Сасанидах, уже в середине 1 тыс. н.э. К моменту арабского завоевания Ирана и падения Сасанидской державы (середина 7 в. н.э.) курдский этнос уже вполне сформировался и началась собственно курдская история. Однако этноконсолидационный процесс у курдов не был завершен, позже в него включались другие этнические элементы (в особенности тюркские), и он продолжается до сих пор.

Формирование курдской народности, а позже и нации, не сопровождалось как у большинства других народов становлением государственности, тенденцией к объединению в единое централизованное государство. Этому помешали в первую очередь внешние условия, в которых очутился курдский народ во время и после арабского завоевания и сопровождавшей его насильственной исламизации. Курдистан, благодаря своему центральному геостратегическому положению на Ближнем Востоке, стал постоянной ареной бесконечных войн, грабительских набегов кочевников, восстаний и их террористических усмирений, которыми изобиловала военно-политическая история региона в эпоху халифатов (7–13 вв.), сопровождавшаяся бесконечными междоусобицами, и особенно опустошительных тюрко-монгольских нашествий (11–15 вв.). Курды, оказывая сопротивление поработителям, несли огромные людские и материальные потери.

В этот период курды неоднократно предпринимали попытки добиться самостоятельности для отдельных крупных племенных объединений, возглавляемых наиболее влиятельными и знатными вождями, претендовавшими на основание собственных династий. Некоторые из них владели относительно продолжительное время обширными территориями на правах фактически суверенных государей. Таковы были Хасанвайхиды, властители обширного района в Юго-Восточном Курдистане в 959–1015, Марваниды, правившие в Юго-Западном Курдистане (район Диарбекира и Джазиры) в 985–1085, Шаддадиды (951–1088), чьи владения находились в Закавказье, наконец Айюбиды (1169–1252), также выходцы из Закавказья, покорившие Египет, Сирию, Палестину, Йемен, Центральный и Юго-Восточный Курдистан, наиболее знаменитым представителем которых был победитель крестоносцев султан Салах Ад-Дин.

Однако ни одна из курдских династий не оказалась долговечной и не смогла превратить подвластную ей территорию в национальный очаг курдской государственности. В империи Саладина, например, большинство населения составляли не курды, а арабы, а войско состояло в основном из тюрок. Идея национально-государственного единения еще не могла в то время распространиться и получить действенную поддержку среди курдов, разделенных по племенам и мелким феодальным владениям.

Начало 16 в. – важнейший рубеж в курдской истории. Османская империя, захватившая к тому времени весь Арабский Восток (а вскоре и Запад), и Иран, где шиитская династия Сефевидов объединила всю страну, поделили между собой территорию Курдистана, примерно 2/3 которого отошли к туркам, нанесшим персам сокрушительное поражение под Чалдыраном в 1514. Произошел, таким образом, первый раздел территории Курдистана по линии турецко-иранской границы, которая с тех пор стала границей войны. Турция и Иран в течение последующих четырех столетий бесконечно воевали между собой за полное господство над этой стратегически ключевой страной, открывающей пути для экспансии во всех направлениях и сама представляющая собой естественную крепость благодаря своему горному рельефу и воинственному населению. В конечном итоге турецко-иранские войны оказались безрезультатными, ибо и нынешняя граница в основном осталась та же, что и после Чалдыранской битвы. Но национальному развитию курдов они причинили огромный ущерб. Курдские земли периодически подвергались опустошению, народ, попеременно вовлекаемый в военные действия на стороне турок или персов (а нередко тех и других одновременно) нес большие людские потери (в том числе и мирное население). Такая ситуация лишала курдов надежды на объединение.

Положение курдов в Османской империи и в шахском Иране было двойственным. С одной стороны, они вместе со всем населением, погибали в бесконечных приграничных войнах. С другой стороны, и в Турции, и в Иране в курдских провинциях сложилась своеобразная система вассалитета, когда реальное управление на местах осуществляли не правительственные чиновники, а сами курдские племенные вожди и феодально-теократическая верхушка – беи, ханы, ага, шейхи – в обмен на лояльность по отношению к центральной власти. Существование в течение продолжительного времени этого своеобразного буфера в системе центр – курдская периферия частично облегчало положение курдских народных масс, служило противоядием ассимиляции курдов турками, персами, арабами, способствовало сохранению и укреплению курдским народом своей национальной идентичности. Однако непосредственное подчинение курдов власти своей феодально-племенной элиты приводило и к серьезным отрицательным последствиям: консервации традиционных социально-экономических отношений в курдском обществе, тормозящих его естественную эволюцию в прогрессивном направлении. Вместе с тем отдельные организуемые и возглавляемые курдской верхушкой крупные сепаратистские выступления (например, в Юго-Восточном Курдистане – Арделане во второй половине 18 в.) расшатывали абсолютистские режимы в Турции и Иране и создавали предпосылки для последующего подъема там в 19 – начале 20 вв. национально-освободительного движения.

Выступления курдов против турецких султанов и иранских шахов происходили на фоне глубокого кризиса и упадка Османской империи и Ирана. С начала 19 в. на территории Курдистана непрерывно вспыхивали мощные восстания. В первой половине 19 в. главной ареной курдского движения были исторические области Бахдинан, Соран, Джазира, Хакяри. Оно было жестоко подавлено (т.н. «вторичное завоевание» территории Курдистана турками). В 1854–1855 почти весь Северный и Западный Курдистан был охвачен восстанием Езданшира, в конце 1870 – начале 1880-х в Юго-Западном Курдистане, в районе турецко-иранской границы и в Северо-Восточном Курдистане произошло наиболее крупное и организованное восстание курдов, один из вождей которого, шейх Обейдулла, поставил несбыточную тогда цель создания независимого объединенного Курдистана. Несколько крупных выступлений курдов отмечено в Турции в эпоху Младотурецкой революции 1908–1909, во время Иранской революции 1905–1911 и накануне Первой мировой войны. Все они были подавлены.

Подъемом курдского движения в Турции и Иране пытались воспользовались в первую очередь Россия и Англия, а с конца века и Германия, стремившиеся к установлению своего политического и экономического влияния над ними. На рубеже 19–20 вв. появились первые ростки курдского национализма как идеологии и как политики: его носителями стали курдская пресса и зачатки курдских политических организаций.

Второй раздел Курдистана и борьба за его независимость и объединение. После Первой мировой войны державы Антанты произвели передел азиатских владений Османской империи, входившей в побежденный Четверной Союз, в том числе и принадлежавшей ей части Курдистана. Его южная часть (Мосульский вилайет) была включена в Ирак, мандат над которым от имени Лиги Наций получила Англия, юго-западная (полоса вдоль турецко-сирийской границы) – вошла в Сирию, подмандатную территорию Франции. Таким образом, разделенность Курдистана удвоилась, что значительно осложнило борьбу курдов за самоопределение и сделало геополитическое положение страны более уязвимым за счет усиления вмешательства западных колониальных держав в дела курдского региона. Открытие крупнейших запасов нефти сперва в Южном Курдистане и начало ее добычи там в 1930-х, а вскоре и в других близлежащих регионах Арабского Востока, еще более актуализировало значение курдского вопроса для империалистических держав особенно в связи с бурным подъемом национально-освободительного движения во всем Курдистане.

В 1920–1930-х годах по Турции, Ираку и Ирану прокатилась волна курдских восстаний, главное требование которых было объединение всех курдских земель и создание «Независимого Курдистана» (восстания под руководством шейха Саида, Ихсана Нури, Сеида Резы – в Турции, Махмуда Барзанджи, Ахмеда Барзани, Халила Хошави – в Ираке, Исмаила-ага Симко, Салара од-Доуле, Джафар-Султана – в Иране). Все эти разрозненные и неподготовленные выступления потерпели поражения от превосходящих сил местных правительств (в подмандатных Ираке и Сирии поддержанных Англией и Францией). Молодой курдский национализм (его главный штаб в то время – комитет «Хойбун» («Независимость»)) и в военном, и в организационно-политическом отношении был слишком слаб, чтобы противостоять своим противникам.

Во время Второй мировой войны в советской зоне оккупации Ирана были созданы условия для активизации демократического крыла курдского сопротивления. Вскоре после окончания войны там была провозглашена первая в истории курдская автономия во главе с Кази Мохаммедом со столицей в Мехабаде, начавшая проводить (на довольно ограниченной территории к югу от оз. Урмия) демократические преобразования, но она просуществовала всего 11 месяцев (до декабря 1946), утратив советскую поддержку в обстановке начавшейся «холодной войны», которая оказала решающее влияние на внутреннюю ситуацию в Курдистане в течение последующих четырех с половиной десятилетий.

Курдское движение в эпоху холодной войны. Курдистан из-за своей географической близости к СССР рассматривался на Западе как естественный антисоветский плацдарм, а его основное население – курды в силу своей общеизвестной традиционно прорусской и просоветской ориентации, как естественный резерв Москвы в случае возможных осложнений на Ближнем Востоке, народы которого усилили борьбу против империализма и колониализма. Поэтому к курдскому национальному движению тогда на Западе относились с подозрением или прямо враждебно, а к антикурдской шовинистической политике правящих кругов ближневосточных стран – союзников стран НАТО и членов его ближневосточного ответвления – Багдадского пакта (потом СЕНТО) благосклонно. По этой же причине в Советском Союзе относились к зарубежным курдам как к потенциальным союзникам и неофициально поддерживали левоориентированные курдские движения и партии, такие как возникшие сразу после войны «Демократическая партия Иранского Курдистана» (ДПИК), «Демократическая партия Курдистана» (ДПК) в Ираке и их аналоги примерно под тем же названием в Сирии и Турции.

После падения курдской автономии в Мехабаде (которому предшествовало поражение курдского восстания в Ираке в 1943–1945, возглавлявшегося Мустафой Барзани, потом командующего вооруженными силами Мехабадской автономии и главной фигурой в общекурдском сопротивлении) в курдском движении некоторое время наблюдался спад, хотя и отмечено несколько крупных выступлений, например крестьянское восстание в Мехабаде и Бокане (Иранский Курдистан). Только на рубеже 1950–1960-х появились предпосылки для нового крутого подъема курдского национального движения.

Главным стимулом для его бурного возрождения стал быстро развивавшийся со второй половины 1950-х кризис почти во всех странах Ближнего Востока, вызванный обострившимся противоборством между арабским (а также в значительной и мусульманским) миром и Израилем и стремлением двух противостоящих друг другу в мире военно-политических блоков использовать его в своих интересах, для ослабления вероятного противника. При этом если Запад стремился сохранить и по возможности укрепить свои имперские позиции в регионе (в первую контроль над нефтью), то СССР и его союзники активно поддерживали резко активизировавшийся местный национализм, принявший явно антизападное направление. В Египте, Сирии, Ираке пали прозападные марионеточные режимы. В такой ситуации набиравший силу курдский национализм получил относительную свободу маневра и возможность открыто и самостоятельно выступить на ближневосточной и мировой арене, причем его основными противниками выступили региональные режимы, проводившие в отношении своего курдского населения политику национальной дискриминации.

Начало положили события в Иракском (Южном) Курдистане, который стал общекурдским центром национального движения. В сентябре 1961 там поднял восстание вернувшийся из эмиграции в СССР генерал Мустафа Барзани, вождь иракской ДПК. В скором времени курдские повстанцы (их называли «пешмерга» – «идущие на смерть») создали на северо-востоке Ирака, главным образом в горной его части, крупный освобожденный район – «Свободный Курдистан», очаг курдской независимости. Противоборство между курдскими повстанцами и карательными войсками правительства длилось около 15 лет (с перерывами). В итоге сопротивление иракских курдов временно было сломлено, но не до конца, и победа правительства была не безусловной. Законом от 11 марта 1974 Багдад вынужден был пойти на создание курдского автономного района «Курдистан» и обещать ему определенные гарантии в области местного самоуправления, некоторых социальных и гражданских прав, равноправия курдского языка и т.п. То был первый прецедент в современной истории Ближнего Востока, указывающий, что процесс официального признания права курдского народа на самоопределение начался.

Пришедшая к власти в Ираке еще в 1968 партия Баас («Социалистическая партия арабского возрождения»), старалась выхолостить демократическое содержание сделанных еще в 1970 курдам уступок (которые их с самого начала не удовлетворили). Автономией фактически управляли присланные из Багдада эмиссары и местные коллаборационисты. Враждебность правящих кругов Ирака к курдам особенно явно стала проявляться после установления в стране единоличной власти Саддама Хусейна, провозглашенного в 1979 президентом. Воспользовавшись развязанной им в 1980 войной против Ирана, он организовал газовую атаку иракских ВВС на курдский город Халабджа (16 марта 1988); погибло, по разным оценкам, от нескольких сотен до 5000 мирных жителей, ранены около двух десятков тысяч.

Таким образом, оставались причины, по которым возрождение курдского сопротивления в Ираке было неизбежным. Политические организации Иракского Курдистана постарались сделать выводы из неудач прошлого и преодолеть ослаблявшие их разногласия. В 1976 ранее отколовшаяся от ДПК во главе с Джалалом Талабани группа организовала вторую по влиянию партию иракских курдов «Патриотический союз Курдистана», которая пошла на союз с ДПК. В этом же году возобновилось повстанческое движение в Иракском Курдистане под руководством ДПК и ПСК. В 1980-х иракские курды продолжали собираться с силами, готовясь к новым выступлениям.

Сирийские курды также активно выступали против режима национального бесправия в Сирии и ужесточенного местными баасистами после захвата ими власти в 1963. В стране возникли курдские демократические партии (ДПК Сирии «аль-Парти» и др.), возглавившие борьбу курдского меньшинства за свои права. Режим президента Хафеза Асада, установленный на рубеже 1960–1970-х, практически ничего не сделал для облегчения положения курдов, пытаясь в своей конфронтации с Анкарой и Багдадом использовать разногласия между различными курдскими партиями Сирии, Ирака и Турции, что нанесло ущерб единству курдского национального движения. В 1986 три главные курдские партии в Сирии объединились в «Курдский демократический союз».

После долгого перерыва возобновилась активная борьба курдов Турции против официальной политики непризнания с вытекающими отсюда запретами в области языка, культуры, образования, СМИ, выступления против которых строго карались как проявление «курдизма», сепаратизма и т.п. Особенно ухудшилось положение турецких курдов после военного переворота 27 мая 1960, одним из главных предлогов для которого было предотвращение угрозы курдского сепаратизма.

Военная каста в Турции, занявшая (прямо или завуалировано) ключевые позиции в системе государственного управления и организовавшая два последующих государственных переворота (в 1971 и 1980), начала борьбу с курдским движением. Это привело только к активизации курдского сопротивления в Турции; в 1960–1970-х возникли несколько курдских партий и организаций, действовавших подпольно, в том числе Демократическая партия Турецкого Курдистана (ДПТК) и Революционно-культурные очаги Востока (РКОВ). В 1970 ДПТК объединила в своих рядах несколько мелких курдских партий и групп и выработала программу с широкими общедемократическими требованиями с предоставлением курдам «права самим определять свою судьбу». В 1974 возникла Социалистическая партия Турецкого Курдистана (СПТК), популярная среди курдской интеллигенции и молодежи. Одновременно курдские патриоты установили связи и взаимодействие с турецкими прогрессивными политическими силами.

К началу 1980-х обстановка в Турецком Курдистане заметно обострилась. Курдские легальные и нелегальные организации, число которых все время возрастало, усилили антиправительственную агитацию и переходили к насильственным действиям. Наибольшую популярность, особенно среди беднейших и социально неустроенных слоев курдского населения, приобрела Партия рабочих Курдистана (чаще говорят Рабочая партия Курдистана, РПК, курдская аббревиатура – ПКК), основанная Абдуллой Оджаланом в 1978. Это была левоэкстремистская организация, исповедующая марксизм-ленинизм маоистско-кастровского толка и отдающее предпочтение насильственным методам борьбы, в том числе и террористическим. Отдельные партизанские выступления, организованные ПКК, отмечены уже в конце 1970-х – начале 1980-х годов, а в 1984 партия открыто начала повстанческую борьбу против турецких властей и карательных органов в Восточной Анатолии.

С тех пор Турецкий Курдистан превратился в новый постоянный очаг напряженности на Ближнем Востоке. Ни одной из противоборствующих сторон не удавалось взять верх: курдам – добиться признания прав на самоопределение, Анкаре – сломить крепнущее курдское сопротивление. Многолетняя кровопролитная война против курдов усугубляла переживаемые Турцией экономические и политические трудности, порождала дестабилизирующий ее политическую систему правый экстремизм, подрывала международный престиж страны, препятствуя присоединению ее к европейским структурам. На курдское же движение, как в Турции, так и в других странах, борьба под руководством ПКК и ее вождя Оджалана оказала противоречивое воздействие. Она повсеместно, на Востоке и в западном мире, вызывала отклики среди демократически настроенных слоев населения, привлекла к активной борьбе трудовые слои населения, учащуюся молодежь, способствовала распространению сведений о курдах и их борьбе, интернационализации курдского вопроса. В то же время этой партии и ее последователям были присущи авантюрная тактика, неразборчивость в выборе средств борьбы, как терроризм, неумение считаться с реальной обстановкой и искусственное забегание вперед, сектантство и гегемонизм ее руководства в выработке стратегической линии, что в конце концов привело ее к политической изоляции от других отрядов курдского движения и к поражению.

В Иране курдская проблема была не так накалена, но она постоянно обострялась с начала 1960-х под влиянием социально-политической напряженности, возникшей в стране в ходе «белой революции» и событий в соседнем Иракском Курдистане. В 1967–1968 под руководством ДПИК вспыхнуло восстание в районе Мехабада, Бане и Сердешта, продолжавшееся полтора года и жестоко подавленное.

Несмотря на поражение, ДПИК не пала духом и развернула активную работу по выработке новой программы и устава партии. Был провозглашен основополагающий лозунг «демократия – Ирану, автономия – Курдистану», а тактика партии предполагала сочетание вооруженной борьбы с политическими методами, которые были нацелены на создания единого фронта всех оппозиционных режиму сил.

Иранские курды приняли активное участие в нараставшем в конце 1970-х всенародном антишахском движении, завершившимся «исламской революцией», свержением шахской власти и провозглашением в начале 1979 «Исламской республики Иран», в действительности являющейся правлением шиитской «муллократии». Для курдов, как и для всего иранского народа, эта «революция», в которой они не смогли проявить себя самостоятельной политической силой, способной отстоять свои национальные требования, обернулась контрреволюцией, диктатурой имама Хомейни и его приверженцев и преемников. Даже в религиозном аспекте этот режим средневекового типа была опасен для интересов курдского меньшинства, в подавляющем большинстве суннитского. Хомейнизм отрицал наличие в Иране национального вопроса, в том числе, конечно, и курдского, ставя его исключительно в рамки «исламской уммы» как уже решенный. Новая власть решительно отвергла проект ДПИК об административной и культурной автономии для курдов.

Разногласия уже весной 1979 переросли в вооруженные столкновения между силами курдского сопротивления (отряды ДПИК, курдской левой организации «Комала» и пришедшим им на помощь пешмерга из Ирака, левых формирований персов федаинов и моджахедов) и правительственными войсками, усиленными отрядами жандармерии, полиции и исламских штурмовиков из корпуса стражей исламской революции (КСИР). Летом 1979 бои между курдскими повстанцами и карателями происходили почти по всей территории Иранского Курдистана. ДПИК установила контроль над большей его частью, включая крупные города. В некоторых из них была установлена власть курдских революционных советов. Курдский религиозный лидер Эззедин Хосейни объявил даже джихад против центрального правительства. Руководители иранских курдов неоднократно призывали Тегеран к переговорам о мирном урегулировании конфликта и проведении в населенных курдами районах социально-экономических и политико-административных реформ. Однако переговоры не состоялись. Осенью 1979 правительство развернуло наступление на курдов и сумело оттеснить их в горы, где они начали партизанскую войну. Исламский режим развернул жесточайший контроль в тех районах Курдистана, над которыми ему удалось восстановить свой контроль.

Поражение иранских курдов в начале существования исламского режима во многом было вызвано отсутствием единства в курдском движении, традиционным курдским партикуляризмом. Особенно много вреда курдскому делу причинили левоэкстремистские силы в партиях «Комала», «Рызгари» и в других. Расколотой оказалась и сама ДПИК, чем воспользовались иранские власти, которые к середине 1980 закончили установление своего контроля практически над всей территорией Иранского Курдистана.

В 1980-е годы курдское движение в Иране и Ираке переживало тяжелые времена. Ирано-иракская война (1980–1988) создала для него крайне неблагоприятную обстановку. Военные действия частично шли на территории Курдистана, курды несли людские и материальные потери. Кроме того, обе воюющие стороны пытались заручиться поддержкой курдского населения противника, что служило и Тегерану, и Багдаду предлогом для антикурдских карательных мер (в том числе и упомянутая газовая атака в Халабдже). К началу 1990-х общая ситуация в Курдистане была крайне сложная и напряженная.

Курдский вопрос на современном этапе. Всемирно-исторические изменения, наступившие на рубеже 1980–1990-х в связи с окончанием холодной войны и распадом СССР, прямо и косвенно отразились на курдском национальном движении. Оно продолжало развиваться в той геополитической реальности, которая потребовала новых подходов в стратегии и тактике борьбы. Прежде всего это касалось ситуации в Иракском и Турецком Курдистане.

В 1980-х, воспользовавшись войной с Ираном, Ирак свел на нет все уступки, которые он прежде сделал курдам. Автономный район стал подчиняться Багдаду. Проводились меры по переселению курдов из пограничных деревень, а также против курдов, заподозренных в антиправительственных действиях. К началу 1990-х годов, когда вторжение Ирака в Кувейт в августе 1990 вызвал очередной острейший кризис на Ближнем Востоке, Иракский Курдистан был накануне нового крупного выступления курдов.

В Иране как при жизни Хомейни, так и после его смерти в 1989 курдское автономистское движение подавлялось; оно могло функционировать только в подполье и в эмиграции. В июле 1989 в Вене был убит генеральный секретарь ДПИК А.Касемлу, в сентябре 1992 в Берлине погиб новый генеральный секретарь ДПИК С.Шарафканди. Переговоры с курдскими националистами об автономии Иранского Курдистана с руководством Ирана были сорваны.

Во время президентства Хатами, когда усилились позиции сторонников относительно либерального реалистического курса, проявилась тенденция пойти на некоторые уступки курдскому населению в области культуры, образования и информационной политики, дабы снизить у него накал протестных настроений. При этом власти пытались сыграть на этническом и лингвистическом родстве персов и курдов, вроде бы имеющих идентичные государственно-политические интересы. На этом основании курды не имеют представителей в меджлисе, хотя там есть депутаты от других неперсидских этносов (в том числе ассирийцев и армян).

Со второй половины 1980-х в юго-восточной Турции заметно усилилось повстанческое движение, руководимое ПКК. Регулярно совершались нападения на полицейские участки, жандармские посты, военные базы. Появились курдские смертники. Организационная и пропагандистская деятельность ПКК перешагнула турецкие границы, влияние партии распространилось на значительную часть сирийских курдов (сам Оджалан со своим штабом переместился в Сирию). Активисты ПКК развернули широкую агитацию среди курдской диаспоры в Западной и Восточной Европе в руководимой ими прессе и на курдском телевидении (MED-TV).

Со своей стороны турецкое правительство ужесточило репрессии против курдов. Турция распространила сферу антикурдских походов и на Северный Ирак, на территорию которого, преследуя отступавших курдских партизан, они углублялись на 20–30 км. События в Турецком Курдистане приобретали общекурдский масштаб, равно как и антикурдские акции всех ближневосточных правительств.

Так, под нажимом Анкары, в конце октября 1998 Дамаск отказал Оджалану в праве политического убежища. После нескольких дней скитаний по разным странам Оджалан был схвачен турецкими спецслужбами, судим и приговорен в июне 1999 к смертной казни, впоследствии замененной пожизненным заключением. Арест и суд над Оджаланом вызвал огромный взрыв недовольства в курдской диаспоре в Европе. Однако курдское движение в Турции резко пошло на спад. Сам Оджалан призвал из тюрьмы своих соратников сложить оружие и вступить с правительством в переговоры на основе частичного удовлетворения их требований, что и было сделано: в Турции появилась курдская печать, радио и телевидение. Дело Оджалана показало, что левый экстремизм в курдском движении в Турции держалось в основном на харизме его лидера, а не на объективной почве; с его уходом с политической арены восстание было обречено на поражение, а основные проблемы турецких курдов остаются нерешенными.

Поражение Ирака в Кувейте начале 1991, нанесенное ему руководимой США коалицией («Буря в пустыне»), ознаменовало наступление нового этапа в освободительной борьбе иракских курдов, хотя курдский вопрос занимал в этих событиях подчиненное место. В феврале 1991 в Иракском Курдистане вспыхнуло стихийное восстание, участники которого уповали на помощь США их союзников и в короткий срок освободили всю страну. Однако курды в очередной раз были принесены в жертву геополитическим интересам Запада, в данном случае США, которые не были заинтересованы в дальнейшей дестабилизации обстановки вокруг Ирака (главным образом в его курдских и шиитских районах) и поэтому позволили Саддаму Хусейну подавить курдское восстание.

Однако вскоре американцы изменили свое отношение к Ираку. Над курдскими и шиитскими районами Ирака был установлен американо-английский воздушный зонтик – бесполетная зона для иракской авиации, введен режим экономических санкций (эмбарго), началась многолетняя конфронтация Ирака главным образом с США и Англией. В результате впервые в истории возникла благоприятная для части курдского народа, обитающей в Ираке, ситуация, позволяющая добиться реализации своих требований.

В апреле-мае 1992 фронт Южного Курдистана, в который входили все основные курдские партии, организовал выборы в первый курдский парламент (национальную ассамблею). Около 90% голосов получили две главные курдские партии – ДПК И ПСК; голоса между ними разделились почти поровну. Руководители этих партий – Масуд Барзани и Джалал Талабани стали двумя неформальными лидерами страны. Было сформировано правительство и принята декларация о Федеративном союзе. Тем самым было положено начало курдской государственности и намечена структура государственного управления. Новая власть контролировала большую часть Южного Курдистана (55 тыс. кв. км из 74), называемую «Свободным Курдистаном». Под властью Багдада остались только нефтеносный округ Киркука, в котором проводилась политика поддержки тюркского меньшинства туркмен и территория севернее 36 параллели, прилегающая к Мосулу. «Свободный Курдистан» пользовался военно-политической и частично экономической (в рамках главным образом гуманитарной помощи) поддержкой США и их ближайших союзников, но не имел никакого международного юридического статуса. Это была автономия в полном объеме, что для курдов явилось несомненным прогрессом и важным шагом в борьбе за национальное самоопределение тем более, что на их стороне были США и ее союзники.

Первые годы существования «Свободного Курдистана» оказались непростыми. При несомненных успехах в налаживании экономической жизни, решении насущных социальных проблем и в организации народного образования были допущены серьезные просчеты в создании здорового внутриполитического климата. Сказался низкий уровень политической культуры, выразившийся в неизжитых представлениях традиционного общества, в первую очередь типично курдском партикуляризме и вождизме. В 1994 возник острый конфликт между ДПК и ПСК, вылившийся в длительную конфронтацию с использованием вооруженной силы.

Возникла угроза утраты иракскими курдами их достижений. Однако начался процесс примирения, которому, исходя из своих интересов, всячески содействовали США. 17 сентября 1998 в Вашингтоне между Масудом Барзани и Джалалом Талабани было заключено соглашение о мирном урегулировании конфликта. На окончательную ликвидацию конфликта и согласование оставшихся спорных вопросов ушло довольно много времени, но в конце концов все разногласия были преодолены. 4 октября 2002 после шестилетнего перерыва в столице Южного Курдистана Эрбиле состоялось первое заседание объединенного курдского парламента. Было решено объединить и судебную власть, а также через 6–9 месяцев организовать новые парламентские выборы.

Васильева Е.И. Юго-Восточный Курдистан в XVII – начале XIX в. М., 1991
Мгои Ш.Х. Курдский национальный вопрос в Ираке в новейшее время . М., 1991
Мусаэлян Ж.С. Библиография по курдоведению (начиная с XVI века), часть I–II, СПб, 1996
История Курдистана . М., 1999
Гасратян М.А. Курдская проблема в Турции (1986– 995 ). М., 2001

Найти "КУРДЫ И КУРДСКИЙ ВОПРОС " на

Ку́рды (Кöрманщи) - иранский народ, потомки многочисленных племенных групп, расселённых главным образом в районах среднего и северного Загроса и в верховьях Тигра и Евфрата, в регионе, называемом Курдистаном. В настоящее время Курдистан разделён между Турцией, Ираном, Ираком и Сирией. Многочисленные диалекты курдского языка относятся к северо-западной подгруппе иранских языков. Курды – мусульмане, но имеют разнообразные национальные особенности. Культура их очень богата.

Генетический анализ последних лет показывает, что курдский народ тесно связан с азербайджанским, армянским, грузинским и еврейским народами, имеющими общих предков в северном и ближневосточном регионе.

Курды, которые сами себя называют «курд», являются самым крупным этносом Ближнего Востока, не имеющим в настоящий момент своей государственности.

Сейчас все части Курдистана, расположенные в разных странах, имеют свои неофициальные столицы. Столицей южного Курдистана (регион Курдистан - Ирак) является город Эрбиль. Предполагается, что он станет столицей региона в случае воссоединения с регионом г. Киркук после планируемого референдума.

Столицей северного (турецкого) Курдистана — город Диабакыр.

Столицей восточного (иранского) Курдистана — город Мехабад.

Столицей западного (сирийского) Курдистана — город Камышло.

Однако преобладающее большинство курдов не считают географическое разделение справедливым, и воспринимает Курдистан как единое целое. Проблемы одной части Курдистана незамедлительно находят ответную реакцию в других его частях.

Курды говорят на нескольких диалектах, самыми крупными из которых являются (в порядке преобладания численности носителей): корманджи, сорани, лури и заза. Корманджи распространен в турецком Курдистане, сирийском Курдистане и на северо-западе иракского Курдистана; сорани преобладает на юге и на востоке Курдистана; лури распространен на крайнем юге, а заза - на самом северо-западе. Многочисленность диалектов вносит разнообразие в национальные особенности. Культура также обогащается за счёт языкового разнообразия.

Религиозная палитра Курдистана очень пестра. Большинство курдов, которые исповедуют ислам суннитского толка, проживают на севере и западе. Мусульмане-шииты проживают в основном на юге и востоке. Курдами-мусульманами очень почитается суфизм, как учение о вечной мудрости. Кроме мусульман в Курдистане встречаются представители и других религиозных конфессий: езиды, христиане-монофизиты, зороастрийцы, али-халк и другие. Курды считаются очень веротерпимым народом среди других народов Ближнего Востока.

Отличительные национальные особенности курдов и их народной культуры – это любовь к свободе и независимости, и борьба со слепым подобострастным бессмысленным поклонением какому-либо авторитету, тотему или идолу. Символ «азади» - «свобода» является доминирующим в устном народном творчестве Курдистана в течение всей курдской истории.

Любовь курдов к свободе проявляется не только в образе мысли, но и в именах и одежде. Мужская курдская одежда отличается строгостью цветов, однако она очень практична и удобна. Широкие и удобные брюки символизируют широту курдской души, неприятие скованности и скаредности. Женский наряд носит консервативный характер, он строг и изящен. Национальные особенности культуры курдов очень ярко проявляются и в одежде.

Следует отметить, что, несмотря на огромное давление мусульманских авторитетов, более тысячи лет господства ислама, курдянка никогда не закрывала своего лица, что говорит об уважении и доверии курдов своим женам и сестрам. В отличие от представительниц других народов, среди курдов считается похвальной женская воинственность, которая проявляется только в исключительных случаях.

Невроз - новый год – самый любимый курдский праздник. Древний зороастрийский праздник, отмечаемый в день весеннего равноденствия 21 марта, в настоящий момент стал праздником национальной идентичности курдов. В этот день курды рассказывают историю о кузнеце Кува, который освободил их от власти тирана Дахлака - ассирийского правителя древности, радуются, веселятся, разжигают костры и танцуют вокруг них. Так продолжается уже несколько тысяч лет.

Мазурии - название группы курдов, населяющих северные области иракского Курдистана. Он расположен к западу от Маргавара (к западу от озера Урмия), ближе к Зибари и Барзани. Считается, что большинство курдов музури - арийцы. Они известны своими голубыми глазами и светлыми волосами.

Возможно из-за того, что этот народ не имеет своего пристанища, со временем, он смешался с другими европейскими народами, образуя «новую голубоглазую, светловолосую арабскую расу», о чём свидетельствует видео ниже.

Грузины, населяющие Тифлисскую губернию (картлийцы и кахетинцы), являются одним из наиболее культурных народов на Кавказе, достигших уже в XII-XIII столетиях довольно высокой степени цивилизации. Они всегда отличались воинственностью и отстаивали свою национальную независимость более или менее удачно в течение длинного ряда веков. Уже одно обилие в Грузии величественных замков и крепостей свидетельствует о тяжёлых для неё временах кровавых сообщений с ближайшими соседями и упорной бесконечной борьбы со вторгшимися в страну с разных сторон завоевателями. Летописи и другие письменные исторические документы в свою очередь убеждают нас, что в Грузии, как и вообще на Кавказе, кровавые войны, междоусобицы с необычайными насилиями и изуверствами были испокон веков явлением самым обычным . Что касается внутренней жизни народа, то в Грузии до присоединения её к России хотя и существовало судопроизводство, но фактически царил самосуд и полный произвол над личностью человека. Жизнь никогда высоко не ценилась, и каждый принужден быть отстаивать её и свои интересы сам собственными силами. Ныне грузины, так же как и прежде воинственны, задорны, впечатлительны, горячи; гнев вспыхивает у них чрезвычайно легко, а решение следует быстро. Из всех туземных племён, населяющих Закавказье, грузины отличаются наибольшим простодушием, беспечностью и страстью к пирушкам и веселью. В праздники слышатся около духанов музыка, пение, ссоры, крик, хохот. В семьях при всяком поводе тоже изрядно веселятся и стар и молод, и мужчины и женщины, и гости и хозяева. При таком складе характера естественно, что у них на пирушках, на свободе, храмовом празднике около духана и пр. чрезвычайно часто возникают ссоры, легко завершающиеся печальной драмой. Убийства в форме скрытого разбоя, особенно организованными бандами, грузины совершают много реже. Как всякое племя, грузины имеют свои особенные черты характера, передающиеся по наследству и резко бросающиеся в глаза в европейском обществе, что свойственно, впрочем, всем аборигенам Кавказа и всякому известно. Насколько можно проследить по историческим документам, основные черты характера грузин за 1500 лет едва ли значительно изменились.

Близкие грузинам по крови имеретины, мингрельцы и гурийцы Кутаисской губернии имеют очень много общего с ними по историческому прошлому и темпераменту. В проявлении своего удовольствия, восторга и весёлого настроения духа вообще они более сдержанны, не так покорны судьбе, не так беззаботны и добры.
Имеретины горделивые, мстительнее их и, между прочим, необычно склонны к сутяжничеству. Впрочем, эта последняя черта характерна многим другим племенам, населяющим Кавказ, особенно грекам, и влечёт за собою часто кровавые расправы.
Гурийцы гораздо вспыльчивее и раздражительнее грузин и даже имеретин, самолюбие у них выражено сильнее, при этом они смелы, храбры, хитры, прекрасные стрелки и отличные ходоки. Они стройны, красивы, в обращении любезны и деликатны, в манерах благородны и исполнены чувства достоинства: они поэты в душе и живут больше чувствами и страстями, чем холодным рассудком. Как грабители они в глазах не только соотечественников, но и пришлого элемента слывут за обладающих рыцарской душой; так, ограбив торговцев, едущих в одном экипаже с дамами, они вежливо с видимой искренностью извиняются перед последними за причинённый испуг и беспокойство. Гурийцы и имеретины развитее, трудолюбивее и оборотливее грузин.
Мингрельцы, имея общие свойства характера с другими племенами той же картвельской группы, отличаются склонностью к воровству и ко всякого рода предприятиям честным и нечестным, связанным с удалью и молодчеством; настоятельны они не менее имеретин и гурийцев. Свободолюбие свойственно всем картвелам, но менее всего настоящим грузинам, держащим себя в отношении, напр., к русским довольно приниженно. Религиозны все, но религия, видимо, мало сдерживает побуждения к насилию, раз возникает к тому повод; гурийцы, напр., дают сравнительно с другими названными племенами особенно много убийств и разбоев именно во время строго соблюдаемых ими постов и в дни храмовых праздников. Хотя патриотизм грузин, имеретин, гурийцев и мингрельцев не идёт дальше привязанности к родной сакле, родному селению, любимых долин, гор, ущелий, пней и лесов, но племенческие убийства у них явление не редкое, особенно в последнее время экономических неурядиц и общего брожения умов.

Аджарцы обладают строгими нравами и суровым видом, свободолюбием, трезвостью и сознанием собственного достоинства. Это мужественные, рослые, физически крепкие люди. Мусульманская вера, горные стремнины и дикие пышные леса по сторонам ущелий тормозят проявления весёлого настроения духа, накладывают на все действия людей свой особый отпечаток серьёзности. Во взаимных отношениях аджарцев наблюдается поразительная дисциплина, что особенно бросается в глаза в дни мусульманских праздников, когда главное удовольствие поселян выражается в скромных посещениях своих друзей и знакомых и в коротких полуофициальных визитов младших к старшим. Нет в аджарских селениях ни песен, ни плясок, ни даже музыкальных инструментов. Шумных ссор не встречаешь. Всё кругом необычайно тихо, погружено в какое-то своеобразное скучное спокойствие. Даже листья на деревьях редко колышутся и шумят, даже птицы отличаются безголосьем, скрытностью в чаще лесной. Малоподвижный, молчаливый аджарец обладает, однако не холодным темпераментом и при случае может развить большую двигательную энергию, напр., в сутки пройти пешком верст 60; призвание к умственному труду у него, однако, очень слабо. Вооружённый всегда с ног до головы, он во всякий момент готов вступить в кровавый бой и уступать врагу не привык. Отличаясь самолюбием, обидчивостью, впечатлительностью, порывистостью, недостаточной общественностью и переоценкой собственной личности, аджарец с лёгким сердцем, подчас с сознанием исполненного долга спокойно убивает намеченную жертву. Изуверства над мёртвым телом он себе, однако, никогда не позволяет, хотя бы и ненавидел убитого до глубины души. Убить сразу одним выстрелом – вот его девиз. В былые времена Аджария наводила своими разбоями ужас на все окрестности, а в ней самой не было свободного проезда по главным дорогам. Только в последнее десятилетие народ до поры до времени присмирел, хотя убийства из мести процветают по старому. Перевал в Аджарию через Арсианские горы до сих пор носит название «кровавого», и разбои вблизи него изредка повторяются.

Лазы , живущие в Батумском округе, поближе к Чёрному морю, по своему характеру не представляют резких отличий от аджарцев, лишь более предприимчивы и обирательны и менее склонны к разбоям.

Хевсуры как обитатели самых диких и трудно доступных мест на альпийских высотах главного Кавказского хребта обладают нравами, сохранившимися в первобытной чистоте с чрезвычайно древних времён и складом характера, поддающимся крайне слабо влиянию европейской цивилизации. Хевсуры самоуверенны и надменны; они подвижны и смелы в своих горах, но, спустившись с них в долины, медлительны, робки, смотрят подозрительно из-под лобья. Их интересует собственная крохотная родина, внутренний быт их маленьких обществ, традиции рода и племени и больше ничего. Старшие в роде их земное начальство, кинжал и винтовка лучшие друзья. Кровавая месть как пережиток великого прошлого считается у хевсуров священной обязанностью каждого взрослого мужчины. У них своё судопроизводство по традициям, свои правовые терасы с пояснениями относительно времени мести, формы её, возможной замены штрафом и пр. Каждому увечью своя оценка: убийство, напр., односельца считается более тяжким преступлением, чем человека из другого села, убийство жены или детей не преследуется путём мести, а штрафуется и т.д. Хевсуры имеют и рыцарские черты характера – не бить лежачего, щадить слабого и безоружного, держать раз данное слово. Между прочим, заслуживает упоминания существования у этого племени поединков на шпагах в полном воинском облачении (шлём, кольчуга, наручники, щит и пр.) и фехтование как предмет воспитания мальчиков. При учебных боевых схватках и на поединках дело не идёт дальше лёгкого поранения; появление хотя бы нескольких капель крови у кого-нибудь из схватившихся считается доказательством, кто победил. Хевсуры, живя почти на границе вечного снега, не испытывали на себе гнёта от победителей и покорителей и привыкли веками к своеволию; тем не менее преступлений, если не считать кровной мести, у них поразительно мало.

Тушины, живущие также высоко в горах, умственно гораздо развитее хевсуров. Они воинственны, храбры, мстительны, ловки в движениях и крепки на ноги и, как все горцы, отличаются большей физической силой. К хевсурам тушины относятся дружественно, но крайне враждебны к вороватым кистинам (тоже горцы, соседи). Интересы тушин чисто пастушеские, и городская цивилизация им, как и вообще горцам, не по душе, а к жизни в низменностях не приспособлен их организм в антропологическом отношении. Тушины все же менее замкнуто живут в своих горах и посещают, в противоположность хевсурам, города с торговыми целями.

Пшавы, населяющие долины менее высоких гор Тионетского уезда, а также Душетского Тифлисской губ., добродушнее хевсур и тушин и вообще более напоминают настоящих грузин, с которыми родственны по крови, но крайне невежественны. Убийства на почве мести у тушин и пшавов является делом самым заурядным, но разбойничьих банд они, как и хевсуры, не образуют и вообще к разбоям склонности не обнаруживают.

Курды, по своему психическому складу во многом напоминающие цыган, племя гораздо более разбойничье, хотя организованные банды курдинские наблюдаются реже татарских, к тому же курдов на Кавказе сравнительно не так много. Они ленивы, неряшливы, вспыльчивы, жестоки; они беспощадны к врагу, ненадёжны в дружбе, вороваты до необычайной возмутительной степени. Уважают они только себя и своих старших. Нравственность их вообще очень низка, суеверие чрезвычайно велико, а настоящее религиозное чувство развито крайне слабо. Грабёж, убийство, война – их прямая врождённая потребность и поглощает все интересы.
<Урок отца> (притча)
0тец, возвращаясь с десятилетним сыном с поля, увидел на дороге старую подкову и сказал сыну:
– Подними эту подкову.
– Зачем мне нужна старая подкова? – ответил сын.
Отец ничего ему на это не сказал и, подняв подкову, пошёл дальше.
Когда они дошли до окраины города, где работали кузнецы, отец продал эту подкову. Пройдя ещё немного, они увидели торговцев, которые продавали вишни. Отец за деньги, что он выручил за подкову, купил у них много вишен, завернул их в платок, а затем, не оглядываясь на сына, продолжал свой путь, изредка съедая по одной вишенке. Сын шёл позади и смотрел с жадностью на вишни. Когда они прошли немного, из рук отца выпала одна вишня. Сын быстро нагнулся, поднял её и съел. Спустя некоторое время отец уронил ещё одну вишню, а затем другую и стал так ронять по одной вишне, продолжая свой путь. Сын не менее десяти раз нагибался, поднимал и ел обронённые вишни. Наконец, отец остановился и, отдавая сыну платок с вишнями, сказал:
– Вот видишь, ты поленился один раз нагнуться, чтобы поднять старую подкову, а после ты нагибался десять раз, чтобы поднимать те самые вишни, которые были куплены за эту подкову. Впредь помни и не забывай: если будешь считать лёгкий труд тяжёлым, то встретишься с более тяжёлой работой; если не будешь доволен малым, то лишишься большого. <Мудрый гость> (притча)
Однажды некий дервиш постучался в дом курда. Дверь открыла пожилая женщина, мать хозяина дома. Она сказала, что сына нету дома, пригласила гостя войти, постелила ему палас и накрыла скатертью стол. Но так как в доме ничего не было, то она не могла ему ничего вынести и постеснялась сказать об этом гостю. Гость же подождал и, видя, что ему ничего не несут, закрыл за собой двери и пошёл своей дорогою.
Тут вернулся домой хозяин дома. Мать рассказала, что у них был гость, и она ничего не вынесла ему поесть, так как дома ничего не было. Хозяин дома подумал и сказал:
– Мать, дай мне саблю, поскачу, догоню и убью этого дервиша, пока он не опозорил меня, моих предков и моих потомков перед всем светом.
Схватил он саблю, сел на коня и помчался за дервишем. Догнал он дервиша, обнажил свою саблю, замахнулся над ним и сказал:
– Ветер веет по всему свету…
– Но не везде, где он веет, есть богатство и достаток, - добавил мудрый дервиш.
Понял курд, что дервиш вошёл в его положение и не ославит перед всем светом. Он слез с коня, извинился перед божьим человеком, поцеловал его руку и пригласил зайти в гости на обратном пути.
Сванеты – горцы Кутаисской губернии – по своему психическому складу составляют много общего с упомянутыми племенами картвельской группы. Они отличаются добростью духа, любят веселиться, особенно за выпивкой, молчаливы, смелы, выносливы, назойливы. Хотя они крайне невежественны, однако неприличных ругательных слов у них будто нет и самое худшее бранное слово - «О, глупый!». Тифлисский психиатр Д.И.Орбели, посетивший недавно Сванетию, говорил о населении её следующее: «Количество преступлений у сванов очень невелико. Все споры решаются своими старшинами и только немногие доходят до мирового судьи. Все дела решаются без возражений. Разбоя, поджога, убийства, грабежа и пр. сваны почти не знают. Зато сильно царит в Сватении кровавая месть, составляя очень тяжкое пятно на народонаселении. Сваны, однако, этого убийства не считают за преступление; напротив это нравственный долг. Убийца по кровавой мести не лишается имени честного и почтенного человека». Сравнительно частым источником семейных раздоров и кровной мести является у них похищение девушек и женщин, которых по отношению к мужскому полу сравнительно мало. Увоз замужней женщины у них, как почти у всех горцев, карается смертью похитителя. Сванетов зачастую сдерживают от убийства сознание необходимости потом из опасения мести бежать от семейного очага и родных гор, привязанность к которым безгранично велика. Если принять во внимание, что Сванетия является страной с необычайно большим, можно сказать, с наибольшим относительным количеством эпилептиков и дегенератов и разных школ невропатов вообще, то невольно приходится удивляться сравнительно очень слабому, как будто даже наименьшему, развитию преступности в населении.

Армяне – народ самый умный и способный на Кавказе, стремящийся к просвещению и имевший свою науку, литературу ещё в отдаленные времена, о коих русская история ещё не имеет сведения. Географическое положение древней Армении с тяжёлыми условиями жизни в тисках смежных более сильных народов выработала в армянах особенности этнопсихики, которые в тысячелетней борьбе за независимость являлись для них наиболее выгодными. Армяне вспыльчивы, настойчивы, трудолюбивы, изворотливы, осторожны и поглощены интересами торговли и наживы. Видя в деньгах силу, они алчны, завистливы и крайне бережливы. Приобретая на каком-нибудь поприще или в каком-нибудь деле власть, они делаются несносно дерзкими и жестокими, особенно в отношении к слабым или подчинённым не своего племени. Лица администрации Эриванской, Елисаветопольской и Бакинской губерний единодушно жалуются, что с армянами им гораздо трудней справляться, чем с живущими о бок с ними адербейджанскими татарами, т.к. первые плохо подчиняются чужим русским правилам и законам и всему, что не даёт личных денежных или иных выгод или идёт в ущерб интересам племени. Хотя из армян в кавказских войнах многие выдвинулись на крупные посты, однако это ещё не говорит о воинственности народа в открытых боях; отбывают воинскую повинность армяне крайне неохотно, прибегая к всевозможным уловкам избегнуть её, в то время как представитель картвельской группы населения часто гордится ношением воинского мундира и оружия. Армяне зато люди гораздо более дальновидные и ловкие и тонкие политики; благодаря этой черте характера они дали России немало видных государственных деятелей, напр., Лорис-Меликова, Делянова и др. К сожалению, эгоизм их не имеет границ, и общегосударственные интересы им, собственно говоря, чужды. Брать от окружающих племён и народов как можно больше – вот их девиз. У них существуют свои литературные, музыкальные, политические и разные другие кружки, союзы, общества. Взаимопомощь охраняет у них племенную связь; посторонние элементы, в жилах которых не струится армянская кровь, тщательно отстраняются от армянских торговых синдикатов, акционерных обществ и пр.; капиталы предусмотрительно хранятся в иностранных банках и т.д. Браки у армян прочные и семейные отношения хороши, как и у грузин, но женитьба армянина на русской часто влечёт за собой убийство последней родственниками мужа.Из всех племён на Кавказе вражда к русским оказывается наиболее сильной и сознательной у армян. Между грузинами и армянами существует вековая скрытая вражда, которая при случае ведёт к кинжальной расправе. Как ни странно, с татарами армяне живут дружнее, но в нынешнем злополучном для России году вспыхнула между ними, вероятно, старая, затаённая вражда в Бакинской, Елисаветпольской и Эриванской губерниях и началась резня и перестрелка с сотнями человеческих жертв с той и другой стороны. Впрочем, все кавказские народности не любят армян, смотрят на них как на своих поработителей в экономическом отношении и как на опасных конкурентов, обладающих умом, ловкостью в торговле, льстивостью перед власть имущими и людьми нужными, саморекламированием и капиталом, почему армяне, особенно богачи, делаются жертвами убийства и разбоя чрезвычайно часто. В Турции и Персии отношение к ним общества такое же враждебное, если в ещё не большей степени; курды персидские и особенной турецкие, никем не сдерживаемые в своих инстинктах, а порою и наши, изуверствуют над армянами, вырезывая целые семьи самым беспощадным образом. В общем надо сказать, что в армянах гораздо сильнее, чем в грузинах, вырисовываются еврейские черты характера и это одна из причин нелюбви к ним окружающих народов, хотя и картвелы принадлежат к семейству семитов. Нельзя также не отметить того факта, что, насколько можно проследить по историческим документам, характер армян за 1500 лет не изменился в своих основных чертах.

Адербейджанские татары (азербайджанцы) , имеющие иранское происхождение и примесь тюркской крови, самое разбойничье племя в Закавказье. В то время как, напр., надтарцы как обитатели глухих ущелий и дебрей леса отличаются спокойным внешним видом, ходят медленно, плавно, говорят тихо, не торопясь и не перебивая друг друга, адербейджанские татары, напротив, как истые дети степей, привыкшие испокон веков к кочевому или полукочевому образу жизни, подвижны, крикливы, болтливы, лихие наездники; от их раскочёвок или селения сутолока и шум доносятся до нашего уха уже с очень далёкого расстояния. Первые чистоплотны и аккуратны, вторые неряшливы и держат себя с меньшим достоинством, хотя трезвы и корректны в обращении с людьми. Аджарец – разбойник, пробирается осторожно, притаив дыхание, и метким выстрелом убивает свою жертву чаще из-за угла. Татарин делает среди белого дня самые отчаянные нападения, напр., на проезжие омнибусы и берёт не столько хитростью, сколько крайней дерзостью и необычной ловкостью и смелостью. Татары вообще народ ленивый, вялый, жестокий, крайне самолюбивый и вспыльчивый. Богохульство, святотатство, взяточничество, обман, мошенничество у них наблюдается, однако, редко. Зато ссоры из-за пастбищ, потрав, баранов, собак, женщин обычны и ведут у них то и дело к кинжальной расправе; женитьба татарина на христианке влечёт за собой убийство провинившегося родственниками – мусульманами. Пребывание кочевников на альпийских высотах считается самым подходящим временем для выполнения задуманной мести, т.к. на высокогорные пастбища не может простираться достаточный надзор властей, и там живут кочевники так, как жилось от 100 до 1000 лет назад. На местах зимнего пребывания татар хищнические инстинкты, унаследуемые от предков, сдерживаются административным режимом, снимаясь же с места со своими стадами, кочевники выходят совершенно из-под власти наших законов.
Ингуши и чечены, являясь самым разбойничьим племенем на Северном Кавказе, наводят страх на всю Терскую область. Храбрые и дерзкие до необычайности, они делают нападения среди белого дня не только на проезжих в поле, но даже на магазины в центральной части г. Владикавказа организованными бандами, причём по совершении ограбления или убийства умеют исчезать с поразительной быстротой. В ночную пору в городе, не говоря уже об окрестностях, опасно даже ходить; уже в 8 часов вечера закрываются все лавки. Чем труднее и рискованнее предприятие, тем больше оно манит ингуша, который испытывает, по-видимому, необычайно приятное чувство после каждой удачи.

(Доктор медицины Э.В. Эриксон. «Вести психологии, криминальной антропологии и гипнотизма». 1906.)
Украл у

Из различных источников информации и СМИ мы везде сегодня наблюдаем, что в одних странах бушуют какие-либо страсти, большие по масштабам события как войны с соседями, революции и перевороты, а в других — словно тишь да гладь, народ живет спокойной размеренной жизнью, избегают конфликты по простому принципу «моя хата с краю».
Тут у многих из вас возникнут вопросы. Откуда такая отличительная энергетика у людей? Что или кто движет ими?
История человечества на примерах демонстрирует, что поведение народов не только разное в какое-то время, но фундаментально изменяется в своей хронологии. В этой статье мы попытаемся затронуть проблему пассионарности (простыми словами страсти) курдского народа как в целом, так и в его отдельных элементах.
Посмотрите на современных курдов, проживающих на территории разделенного Курдистана. Кто бы мог поверить, что, вспомнив недавнее прошлое, курды — свободолюбивый и по-детски наивный народ потрясет не одну и не две страны, а все четыре страны, разделившие этнический между собой Курдистан. Плюс к тому, Европа, Америка и другие регионы мира, в целом, не раз знакомы с, так называемым, курдским вопросом и многие конкретные действия курдских и европейских активистов уже как пример. Только одни лишь курды СНГ в конце поезда. Это не самокритика, а действительность. Курдов бывшего Советского Союза можно назвать относительно пассивнее своих европейских братьев.
В чем же причина? Где искать корень проблемы?
Откровенно говоря, некоторые курдские общественные деятели СНГ во многом причину ищут в деятельности представителей РПК (Рабочей партии Курдистана) на местах. Мол «апочисты», т. е. последователи идей лидера партии Абдуллы Оджалана (курд. apo – дядя), взяли всю политическую и социальную деятельность курдов в своих руки и не дают народу относительной самостоятельности. Тут для целостного анализа данной проблемы давайте обратимся к научной мысли русского этнолога Гумилева и его теории пассионраности. Будет странно кому-то смешивать политику с этнологией, но все же.
Для кого-то эта концепция вовсе не нова и они уже знакомы с ней, ну а кто-то впервые слышит термин «пассионарность», особенно в оболочке курдского вопроса. В любом случае краткий обзор этой теории подтолкнет курдов СНГ и заставят их задуматься.
По мысли Гумилёва, одна из главных причин таких различий в поведении разных этносов и причины изменения этого поведения в течение жизни каждого этноса заключена в открытом им «факторе Х», пассионарной энергетике людей, образующих этот этнос. Оценить накал пассионарности у народа несложно. Плотность и интенсивность социальных и политических событий – это не что иное, как выбросы пассионарной энергии подобно протуберанцам на Солнце.
Вы посмотрите, как сочайщую пассионарность сегодня демонстрирует Ближний и Средний Восток, многие века находившийся в спячке. Но курды СНГ то не на Ближнем Востоке и логично они более спокойнее чем курдистанцы. А что тогда сказать о европейских курдах? Ведь не стоит забывать большинство из них - это эмигранты из исторического Курдистана, и лишь малая часть курды бывшего СССР с характерным набором сложенных установок и стереотипов поведения.
Гумилёв в своих трудах доказывает, что на определенной территории и во временном интервале происходит накачка энергии в человеческие популяции, живущие на этих территориях. Эта энергия проявляет себя в форме мутационного процесса, который приводит к появлению массы мутантов-пассионариев. В качестве возможного источника энергии предполагаются потоки космических лучей. Результат такого воздействия назван автором «пассионарным толчком». Территория, на которую распространяется пассионарный толчок, прослеживается в виде широкой полосы.
Так много о таких золотых территориях, где мог бы произойти всплеск пассионарности, размышляет в своих трудах курдский национальный лидер Абдулла Оджалан. И в качестве главного примера он берет регион Тавро-Загросской дуги.
«Тавро-Загросская дуга, способствовавшая рождению цивилизации в центре Плодородного (Золотого) Полумесяца, вынесла ее животворное начало за пределы Месопотамии. Во времена развития Шумера, Вавилона и Ассирии центр цивилизации неизменно располагался в междуречье Тигра и Евфрата. Если принять во внимание этапы становления и структуризации в неолитическую эпоху и период от 6 тысячелетия до н.э. до падения Ассирии в 600-х гг. до н.э., то выяснится, что ценности, определяющие цивилизации, исходят из этой местности.» В своих трудах лидер курдов не раз подчеркивает значимость климатических условий этой местности и роль бережного отношения людей к природе.
Древность этого региона и сохранение истоков этой цивилизации определяют основы пассионарности курдов на своей исторической Родине. Эта тема на столько загадочна и интересно, что требует глубокого систематического исследования. Ведь полученная информация имеет исключительное значение для прогноза политических событий в Курдистане. Врач, начинающий знакомиться с пациентом, прежде всего узнаёт о его
возрасте, и никому не надо объяснять, почему так важна эта информация. Почему же политологи и общественные деятели не ставят этого вопроса в качестве первостепенного? Да потому, что не знают, как использовать эту информацию, тем более, что историки дату рождения этноса часто оценивают неправильно.
Курдский этнос СНГ можно по праву назвать, попавшим под влияние советской культуры, а в частности русской. Спокойные в своем характере, курды лишь иногда выходят и демонстрируют свое национальное «Я» и то, тогда когда им либо очень плохо, или же наоборот очень хорошо, в плане «этнического беспредела». Этим установкам подвержен любой народ бывшего СССР. Ну что поделать так уж сложились обстоятельства.
Так объясняется частичная гиперпассионнарность курдов Средней Азии и Армении. Ведь именно большинство молодежи, которые становятся партизанами курдских движений выходцы из этих местностей. Они в сложных жизненных ситуациях, попадают под субъективно оправданную ненависть к врагам Курдистана, и дабы вылить всю энергию становятся боевыми патриотами своей Родины. Но вопрос не в этом, потому, что это единичные случаи. На первом месте по активности все же курдистанцы. Давайте перейдем к примерам истории.
Так в истории, начиная с XVIII века до н.э. и до XIII века н.э. было 9 пассионарных толчков этнокультур. После каждого толчка зарождались новые этносы и суперэтносы – цивилизации. Зная, от какого толчка зародился данный этнос, можно определить возраст этого этноса, а, следовательно, и определить, на каком этапе этногенеза он живет. Курды стран СНГ как раз - этнос коммунистического прошлого и его возраст можно определить чуть больше века. Они на много моложе своих братьев в Европе и находятся, не побоимся этого слова, на стадии детства.
Вспомним, что по той же теории известного русского этнолога Гумилева пассионарности каждый этнос проходит в своей жизни несколько этапов: подъём – детство, акматическую фазу – молодость, надлом – переход от молодости к зрелости. Затем наступает инерционная фаза, она же – фаза цивилизации – это уже зрелость, самый счастливый период в жизни народа (курдам Европы посчастливилось жить именно в этот период). Наконец, наступает последняя фаза – обскурация. Этот этногенетический этап соответствует старческому возрасту. В фазу обскурации сегодня вступила Западная Европа, и её социальные и политические проблемы – это проблемы стареющего организма. К счастью Курдистан еще не в «старческом маразме» как Европа и его ждет большой длинный путь — этногенез.
Ведь этногенез народа рассматривается у Гумилёва подобным человеческой жизни, которая естественным образом делится на периоды: внутриутробный, детство, молодость, переломный возраст, зрелость, старость и смерть. В каждый из этих периодов поведение народа, как и человека, меняется предсказуемым образом. Следовательно, знание возраста определённого народа даёт ключ к пониманию его поведения, а значит, и прогноза политических событий, связанных с этим народом.
По отношению к курдам СНГ можно считать, что это возрожденный этнос, и это возрождение не без усилий одной лишь партии. У курдов бывшего Союза достаточно большое количество пассионариев, как гармоничных, так и сверх того патриотов. Но в проблемах этногенеза невозможно разобраться, не ответив на вопрос, а что такое сам феномен – этнос. Определений понятий этнос, нация, народ достаточное количество, но ни одно из них не охватывает всего разнообразия человеческих общностей. «Нет ни одного реального признака для определения этноса, применимого ко всем известным случаям» . В то же время, практически каждый курд без всякой научной терминологии, особенно не задумываясь, знает, к какой этнической общности он принадлежит, кто ему близок, кто ему свой, а кто чужой. Это обстоятельство указывает, прежде всего, на тот факт, что понятие этнос весьма сложное и глубоко уходит в природу человека. В своей статье мы придерживаемся формулировке Л.Н.Гумилева, что этнос - это биолого-географическое явление и именно это утверждение и является сутью его теории этногенеза и отличает эту теорию от всех других.
Другой важный аспект понятия «этнос» – это системный анализ его как сложного явления. Гумилёвым предложена иерархическая схема классификации этнических целостностей. Согласно предложенной им этнической систематике, вершиной этнической иерархии является т.н. суперэтнос (выше этого уровня будет только человечество в целом). Его более привычный синоним – «цивилизация».
По Гумилёву, суперэтнос – это группа этносов, проявляющая себя как мозаичная целостность и возникшая одновременно в одном регионе. Такими целостностями являются сегодня, включающий в себя большинство народов российский суперэтнос, состоящий не только из православных славянских народов, но также включающий коренные народы и народы-эмигранты, в том числе и курды.
Курды, как мы уже выше не побоялись отметить, в странах СНГ встали заново на стадию детства, ибо процесс этногенеза неоднозначен. Но в то же время они являются частичкой суперэтноса СНГ. То есть в курдах совмещается некая приверженность к советскому прошлому — это в основном старшее поколение, и пассионарный подъем курдской молодежи. Часто это атрибуты характеризуют одного и того же человека, отсюда и идеолого-религиозное разделение курдов-езидов на тех, кто признают себя курдами и на тех, кто всячески от этого отрекается. Этот пример свойственен не только курдам, но и многим народам СНГ. Так например, коренное население Азербайджана - талыши ровно также поделились на тех, кто считает себя талышем, и тех, кто называет себя, так называемыми, древними азербайджанцами. Это этногенез и он очень противоречив в своей сущности.
Так вот этносы, в свою очередь, делятся на общности – системные целостности низшего порядка, названные Гумилёвым субэтносами. И выше приведенный пример езидов по нации можно назвать прототипом курдского субэтноса потому, что мы не знаем как сложится завтра ситуация в столь динамичном мире. Реальность их существования можно проиллюстрировать фактом этнической дифференциации крупных народов. Например для русского этноса в царской России это – казачество, старообрядцы, поморы, потомственные сибиряки — они долгое время вообще не признавали себя русскими по нации. Во Франции это – нормандцы, бретонцы, провансальцы; они сохранились как провинциальные особенности, не нарушая этнической целостности французского этноса.
В средние века эти сегодняшние субэтносы были самостоятельными этносами. Езиды себя называли как народ (араб. Miliat), а их современные потомки приняли это слово ровно как нация и в дали от Курдистана в течении чуть больше века складывают новую для себя нацию. В процессе этногенетической консолидации многие нации потеряли большую часть своей самобытности и стали частью единого целого, сохранив лишь некоторые отличия на субэтническом уровне. Этого и боятся правые курды-езиды — потерять свою идентичность и древнюю религию езидизм, считая процесс интеграции со всеми курдами — уничтожением их народности. В этом случае у курдов СНГ складывается некая пассионарность, но она направлена не на чужеродную культуру, а именно на свою — на неоспоримый курдизм.
Таким образом, мы приходим к выводу, что курды СНГ сочетают в себе двойственную природу. Это во-первых, след от советского прошлого и влияние русской культуры, а, во-вторых — это приверженность к своему прошлому — прошлому беженцев и любовь к своей исторической родине Курдистан. Специфика менталитета курдов СНГ не в коем случае не тождественна с курдистанцами, поэтому большая ошибка в стимуляции пассионарности в работе курдских общественных и политических деятелей — перевод опыта от одних курдов к другим и работа по устоявшимся шаблонам.
Источники
1. Л.Н. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Гидрометиздат, Ленинград, 1990.
2. Л.Н. Гумилев, К.П. Иванов. Этнические процессы: два подхода к изучению.
«Социологические исследования», 1992, № 1, с.50-57.
3. Абдулла ОДЖАЛАН. ОТ ШУМЕРСКОГО ГОСУДАРСТВА ЖРЕЦОВ К ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. Москва 2003 г. - http://www.abdullah-ocalan.com
4. Сэмюэль Хантингтон. Столкновение цивилизаций. Изд. АСТ, М., 2003.
5. Александр Бушков. Россия, которой не было. Изд. «ОЛЬМА-ПРЕСС», М., 1997.

3. Свидетельства иностранных авторов о характере курдов

В порядке иллюстрации к тем основным принципам, которые установил Кристов, нам кажется небезынтересным привести сейчас несколько примеров, характеризующих курдов. Они взяты из сочинений, посвященных Курдистану 1) .

1) См., кроме того, сочинения В. X. Хэй и А. М. Гамильтон, о которых говорится в издаваемой в Бейруте курдской газете «Новый день» за сентябрь и октябрь 1945 года.

Вот, например, что пишет Сон, который жил среди курдов и говорил по-курдски.
«Если мы хотим быть справедливыми, необходимо для сравнения поставить Курдистан рядом с Европой, какой она была шестьсот лет назад. И даже в наши дни сравнение европейца с курдом будет не в пользу европейца, если принять в качестве критерия нравственные идеалы и правила. Среди тысячи курдов независимо от того, где они обитают, вы найдете меньше позорных преступлений, нежели среди того же числа европейцев.

Разумеется, курдский характер представляет достаточную трудность для наблюдателя, поскольку черты отдельных племен столь различны, что нелегко дать оценку, общую для всей нации в целом [Сон подтверждает, таким образом, то, что говорит Кристов. - В. Н.].
У курдов очень развита феодальная иерархия. Путешественник начала XIX века Фразер отмечает близкое сходство между теперешними курдами и членами исландских кланов, жившими несколько веков назад.

Непоколебимость в делах чести, верность данному слову, благородная мягкость по отношению к близким родственникам, более человечное отношение к жене (среди южных и центральных курдов), нежели у других мусульманских народов, любовь к живому слову и к поэзии, готовность пожертвовать собой во имя племени и высоко развитое чувство гордости за свою страну и свой народ. С какой гордостью курд заявляет (на диалекте): «Az Kourmandj-em» - или: «Мyn Kourdym» - «Я курд».

Постоянная опасность сделала их легко возбудимыми, породила подозрительность, но и отвагу, чрезвычайное проворство, весьма развила наблюдательность и в то же время (среди южных курдов) чувство юмора. Они всегда готовы рассказывать о себе разные истории:

«Однажды хана из племени харки (Орамар) укусила муха. Он почесал укушенное место. Через пять минут начался зуд. Хан опять почесал. Тогда укус стал чувствоваться еще больше, и тут хан, вытащив свой револьвер, стал проклинать „отца мух"».

«Два курда спорили о том, с какой стороны неба покажется Сириус (что означает конец наиболее жаркого времени года). Разойдясь в мнениях на этот счет, они останавливаются на дороге и бросаются друг на друга. Один из них остается на дороге мертвым».

Приведем попутно высказывания одного французского путешественника (около 1887 г.).

«Курды наделены большим чувством собственного достоинства; они верны своему слову. Если курд пообещал доставить вас целым и невредимым в какое-либо место, вы можете спокойно ему довериться».

Биндер (op. cit., p. 109-110) повторяет легенду о том, что заблудившиеся крестоносцы смешались с курдами. Напомним, что такое же происхождение приписывают одному из племен Кавказа - хевсурам, которые до сих пор носят средневековые одежды. Языковое сходство, по Биндеру, между французским и курдским языками не имеет ничего общего с языком, на котором говорили крестоносцы, но объясняется тем, что оба языка принадлежат к одной и той же индоевропейской группе языков.

Сон, ссылаясь па Биндера (не называя, впрочем, его имени), использует это, желая подтвердить, что в некотором отношении курды стоят выше цивилизованных народов.
Миллинджен не знал курдского языка, но мог наблюдать жизнь этого парода, так как был инструктором турецкого полка в Армении 1) .

«Смешение хороших и плохих качеств в характере курдов наблюдается также у всех кочевых племен, будь то арабы, курды или киргизы».
Речь идет не о том, чтобы идеализировать курда, а о том, чтобы его понять.
Другой, более близкий к нам по времени наблюдатель, миссионер Вайгрэм, тоже высказывает свои суждения о курдах 2) .
____________________________________
1) F.Millingen, Wild life among the Koords, 1870.
2) W.A. Wigram, History of the Assyrian Church, 1910; его же, The Assyrian and their neighbours, p. 7.

«Черты характера курдов, по-видимому, не изменились за период начиная с 1000 года до н. э. Они являют собой тип сильный и способный, со многих точек зрения привлекательный. Однако в силу ли характера родных гор или каких-либо других причин, которые не влияли па его формирование, курды представляют собой «тип неудачника». Они никогда не были способны перешагнуть через «племенную стадию» развития и находятся на этой стадии и по сей день». Наблюдения, сделанные Вайгрэмом, заслуживают, несомненно, нашего внимания; они соответствуют наблюдениям и Кристова, который полагает, что племя играет благотворную роль в политической и культурной жизни курдов. Если, однако, как замечает Вайгрэм, курд не перешагнул этой стадии, то это все же мешает ему перейти к более высокой стадии развития.
Чтобы сделать наш обзор различных высказывании о курдах более полным, приведем здесь заметки Лерха, который начинает их с характеристики, данной курдам армянином Абовяном:

«Курдов, - говорит Абовян, - можно было бы назвать рыцарями Востока в полном смысле этого слова, если бы они вели жизнь более оседлую. Воинственность, прямодушие, честность и беспредельная преданность к своим князьям, строгое исполнение данного слова и гостеприимство, месть за кровь и родовая вражда даже между ближайшими родственниками, безграничное уважение к женщинам - вот добродетели и качества, общие всему народу». Не знаю, имел ли Абовян случай познакомиться также и с восточными племенами курдов, именно с многочисленными лурскими племенами, но я нахожу эту характеристику моральных качеств курдов вполне соответствующей тому, что повествуют о них все прочие путешественники, и поэтому не замедлил их процитировать. О гостеприимстве курдов свидетельствуют все путешественники, проживавшие много и часто с ними: Рич, Энсворт, Роулинсон, Лейярд, Брент и другие. Дж. Рич, как видно из следующих слов, находит у курдов вообще много общественных добродетелей. Он говорит: «The Koords appear to me to be a remarkably cheerful social people, with no kind of pride or ceremony among them; and they are neither envious of one another, nor have I ever beared a Koord speak an ill natured word of another, however different they may be in party or in¬terest...» 1) *.
____________________________________
1) J. Rich, Notes on Kurdistan, London, 1836, I, p. 104.
* («Курды в моем представлении - весьма жизнерадостный и общительный народ, без какого-либо проявления гордости, чопорности или зависти в отношениях между собой; я никогда не слышал также, чтобы один курд дурно отзывался о другом, как бы они ни различались по своему положению или интересам...»).

«...С этим воинственным духом курдов связана и их сильная любовь к свободе и редкая твердость характера... Взятый в плен во время похода Гафиз-паши в 1837 году тридцатилетний бей, отличавшийся своей красотой, твердо отвергал все предлагаемые ему выгоды и почести за открытие численности и позиций своих восставших соплеменников. «Бывши беем курдским, я никогда не соглашусь быть начальником других людей»,- отвечал он гордо на обольстительные предложения... Все возможные муки, продолжавшиеся два дня, не заставили его изменить своим единоплеменникам; он даже во время бастонады преспокойно курил трубку. На третий день жестокий паша велел его посадить в котел, наполненный кипятком, но мужественный курд остался твердым до смерти» 1) .

В. Минорский 2) также рассказывает историю, весьма характерную для курда. Ею мы и закончим наш обзор. «Лет 15 тому назад в районе Черика (Салмас) жил предводитель племени Джафар Ага, совершенно не считавшийся с иранскими властями. С гор своих он частенько спускался в долины для грабежа, но я впоследствии убедился, что бедное население относилось к нему скорее добродушно, так как нередко, обобрав какого-нибудь богатея, он раздавал часть добычи беднякам. Правительство прибегло к старому, испытанному средству, назначив Джафар Агу пограничным начальником. Сперва, гордый своим официальным положением, он присмирел, но вскоре принялся за старое, и мне пришлось быть свидетелем письменной войны между Джафар Агой и представителями власти... У Джафар Аги не было хорошего иранского секретаря, а потому он тайно ночью вызвал старого иранца-поэта, служившего письмоводителем у губернатора; этот мирза (то есть умеющий писать по-персидски) и сочинял изрядные ответы на им же самим поутру писанные губернаторские послания. В конце концов пишкару (губернатор) Азербайджана клятвою на коране удалось уговорить Джафар Агу явиться с повинной в Тавриз...
Курды, сохраняя внешнее спокойствие, не спускали глаз со своего господина и, окружая его тесным кольцом, держали наготове свои винтовки. Им не удалось уберечь Джафар Агу, который был предательски убит на лестнице у генерал-губернатора, вызвавшего его на прощальную аудиенцию... Потеряв своего предводителя, убитого наповал в сердце, оруженосцы подняли стрельбу и, сохранив присутствие духа, бросились не вон со двора, а внутрь здания, рассеивая испуганную толпу губернаторской челяди. Несколько человек отбились и засели в подвале, где были энергично обстреляны; тем не менее они вырвались и соединились с товарищами. В суматохе курды чуть не захватили генерал-губернатора, а затем заперлись в пустой комнате и до ночи вели перестрелку. Заметив, что высоко в стене имелось отверстие, куда зимой вставлялась труба железной печки, курды встали друг другу на плечи, разобрали кладку и, таща раненого товарища, пролезли через отверстие на кровлю; оттуда по другим соседним крышам и степам, через сады и переулки они прошли тайно от осаждавших и выбрались из громадного Тавриза. Утром за ними поскакала погоня, но курды, заметив, что преследователи спешились, искусно отвлекли их в сторону, а затем бросились к их коням и ускакали на них в свой Черик. Из восьми спаслось шестеро, а двое, убитых вместе с Джафар Агой, были... повешены на воротах губернаторского дома в назидание, и местная газетка... восхваляла, торжество мудрой политики» 3) . [Это было пятьдесят лет назад.- В. Я.]
____________________________________
1) П. Лерх, цит. соч., I, стр. 28-31.
2) В.Ф. Минорский, Курды. Заметки и впечатления. Петроград, 1915. О смерти Джафар Аги говорится в разделе о лирической поэзии (гл. XII).
3) В.Ф. Минорский, цит. соч., стр. 30-31.

4. Курды сами о себе

Теперь нам известно, что думают о курдах иностранцы. Посмотрим, что они рассказывают о себе сами. Начнем с небольшой истории, из которой следует, что курд превыше всего ценит личную храбрость.

Речь идет о подвигах некоего Мам Рызго, известного в окрестностях Диярбакыра. Один из его слуг (houlam) рассказывает, что однажды, когда его молодчики сидели в засаде, на дороге появился молодой парень с ружьем на плече, опоясанный двумя патронташами. На нем были сандалии, какие носят в Диярбакыре, пестек 1) , накидка и шальвары. На голове была чалма из муслина. Держась рукой за ухо (типичный для курда жест), парень громко распевал песню. И этот хорошо вооруженный парень сдался одному из людей Мам Рызго без малейшего сопротивления. Спустя какое-то время на этой же дороге показался маленького роста старик. Одетая на нем аба 2) была в лохмотьях, он нес саблю и щит. Он шел по дороге, погоняя ослика. Мам Рызго приказал ограбить и старика. Один из молодчиков крикнул старику, чтобы он отдал все, что у него было: Мам Кал (то было имя старика) ответил бранью. Тогда слуга зарядил ружье, собираясь выстрелить в старика. Однако старик не стал ждать, пока в него выстрелят, и напал на слугу с саблей. Последний бросился бежать. Мам Кал стал преследовать его до места засады. Короче говоря, после долгих пререканий старик согласился быть гостем главаря и съел «кебаб». Тогда Мам Рызго отдал ему одежду, снятую с парня, и в придачу отдал ему свой кинжал, сказав: «Добро пожаловать. Пусть эти вещи пригодятся тебе. Ты заслужил их».
____________________________________
1) Пестек - войлочная безрукавка. - Прим. ред.
2) Аба - род войлочной бурки. - Прим.

Рассказ о ссоре Абди с Азизом, который мы приводим ниже, показывает, что горячий и вспыльчивый характер курда соответствует его храбрости и отваге. Герои нашего рассказа не только принадлежали к одному и тому же племени мизури-жури из деревни Аргош, но и приходились родственниками, происходя из одного и того же рода Мам-Харан. Абди был старшиной рода (ryspi) и братом Азиза, Ахмо был знатным в роду человеком (pachmir). Прошел год, как туркам с помощью воинских частей удалось обложить племя обременительным налогом. Вспыхнуло недовольство, и курды стали поговаривать, что следовало бы сместить своих правителей, виновных, по их мнению, в создавшемся положении. Абди, которому они угрожали, вспылил: «Посмотрим, удастся ли кому-нибудь сесть на мое место. А из того собачьего сына, который попытается это сделать, я сделаю мушку для своего ружья». Азиз принял вызов: «Если так, я тебя смещу». Прошло какое-то время, и они встретились. Надо сказать, что люди из племени мизури, встречаясь друг с другом, говорят в виде приветствия: «Бог в помощь» («Knode kouta hango bedet»). И вот однажды Абди, возвращаясь из своего летнего шатра, обогнал Ахмо и Азиза, которые молча гнали волов. При них были только кинжалы. «Взгляните на этого бесстыжего!» - вскричал разъяренный Азиз, оскорбив тем самым Абди. Абди выстрелил и ранил Азиза, но Азиз «с еще дымящейся раной» успел дважды ударить Абди кинжалом. Азиз одной рукой держался за бок, а другой за то место, куда попала пуля, но не стонал, в то время как Абди уже звал на помощь. Ахмо подошел к нему, увидел льющуюся кровь, но, так как Азиз молчал, подумал, что выстрел Абди не попал в него, и стал браниться: «Чтоб твой дом превратился в пепел! Почему ты убил такого человека, как Абди, своего родственника?» Азиз все еще молчал, но когда Ахмо перестал браниться, застонал: «Не ругайся, брат, а вытащи скорее пулю». Ахмо развязал пояс и увидел рану Азиза. Он схватил кинжал, чтобы бежать за Абди, но Азиз прошептал: «Не уходи, брат, я нанес ему такой удар, что он не оправится. Возьми меня на спину и отнеси-ка лучше домой». Вечером и тот и другой умерли. Умирающий Азиз наказывал своему брату Ахмо, чтобы тот «не давал себе труда прикончить Абди, ибо тот свое получил!»

Храбрость курда, его презрение к смерти проявляются также и в его подвигах на охоте. Серны и козероги редко избегают пули курда 1) .
____________________________________
1) О способности курдов к стрельбе см. у Вестарпа (Westаrр, Unter Halbmond und Sonne, S. 220), который рассказывает, как пуля попала в цель на расстоянии сорока шагов.

Мне известна история, происшедшая с одним из отважных курдских охотников. Рассказывают, что однажды Слиман Базид из племени мизури спас медведя, на которого напала пантера. С тех пор медведь повсюду следовал за Слиманом. Однако в конце концов все получилось, как в известной басне Лафонтена: медведь убил своего спавшего хозяина, бросив в него тяжелый камень, чтобы отогнать мух.

Курд любит рассказывать также истории, героем которых является хитрый вор. Хитрость считается хорошим качеством. Я как-то рассказал историю Сулеймана, который украл ценности из мечети в Багдаде, проникнув туда под видом богомольца. Мелким воришкой был Кему из деревни Шагулурде в Гявере. Кему был известен как «медовый вор». Чтобы скрыть свои кражи, он поставил несколько ульев, спрятав туда украденные соты и ос. Однажды ночью его схватили на месте преступления; он бежал, заявив хозяину, что в Курдистане существует такой обычай: чтобы пчелы давали много меда, надо одну пчелу купить, вторую выпросить, а третью украсть. Дела Кему шли хорошо до тех пор, пока сборщик налогов с меда (mamouri mech hejmari) не пришел в его деревню. Если он заявит, что пчел у пего мало, то соседи скажут, откуда берется у него мед. А если сказать, что пчел у него много, сборщик проверит и увидит, что это не пчелы, а осы. Кончилось тем, что он сжег свои ульи.

Однако не надо думать, что курд рассказывает только о грабежах, убийствах, воровстве. Он любит также истории о мудрых и рассудительных людях. Вот, например, рассказ об Иссу из деревни Делян в нижнем течении реки Зе (Большой Заб). Иссу был бессменным советником губернатора Курдистана Ибрагима-паши, резиденция которого находилась в Амадии, Однажды паша отдыхал на охоте; Иссу остался подле него, чтобы отгонять мух. Вдруг Иссу увидел, как к паше ползет скорпион. Он вытащил кинжал, чтобы убить скорпиона, но тот уполз. Проснувшийся паша увидел Иссу с поднятым над ним кинжалом. «Что случилось?» - спросил паша. «Он уполз, паша»,- проронил Иссу, понимая, что бесполезно объяснять что-либо паше, так как тот все равно ему не поверит. Оставив вскоре после этого жену и своего сына Али, Иссу удалился. После исчезновения Иссу дела паши пришли в расстройство. Паша позвал Али и приказал ему разыскать отца, чтобы попросить у него совета. Али так и сделал. Иссу сказал: «Пойдем в огород, а завтра я дам тебе совет». Придя в огород, Али заметил, что отец выкапывает хорошие плоды и оставляет на грядках плохие. «Ты погубишь свой огород»,- сказал он отцу. «Нет, мой сын, так я соберу лучшие плоды». На следующий день он сказал, чтобы Али уезжал и рассказал паше все, что видел, прибавив такие слова: «Он уехал, но вернулся». Сын возвратился к паше и все ему рассказал. Паша воскликнул: «Вот мудрый ответ». Он собрал всех курдских вождей, известных заговорщиков, и велел их казнить. На их место он назначил честных людей. И в стране воцарился порядок. Паша послал за Иссу и встретил его в Амадии с почестями. Иссу поведал паше историю со скорпионом. «Когда он уполз, оправдываться было бесполезно, а когда приполз опять, можно было уже не беспокоиться».

Следовало бы рассказать также и о Хасан-бске, правителе Хаккяри, слава о мудрости которого была известна всему Курдистану. Каждое его слово звучало как совет и могло бы служить пословицей. Однажды зимним днем в его присутствии заговорили о верных и неверных друзьях, о цене верности и т.д. «Кто первый назовет мне нужную птицу, тот будет вознагражден»,- сказал Хасан-бек. Все решили, что речь идет о птицах, которые прилетают в самом начале весны. Хасан-беку называли скворца, аиста, журавля и других птиц, но он не наградил никого. Некто Мам Тал назвал сороку и получил награду. Мудрый Хасан-бек объяснил: «В то время, как все весенние птицы остаются с нами только на время хорошей погоды, сорока - наш верный друг во все времена года».

Нередко хитрость заменяет ум.

Трое людей с навьюченными животными - лошадью, мулом и ослом - решили отдохнуть в саду на краю дороги. Протесты садовника не возымели никакого действия. Тогда садовник решил натравить одного на другого. «Помогите мне отправить отсюда этого погонщика осла,- прошептал он погонщику мула и владельцу коня,- я бы за это хорошо вас угостил и еще дал бы в придачу каждому по монете». И погонщику осла пришлось убраться. Хитрый садовник принялся затем за владельца коня, сделав вид, будто признал в нем сына одной из своих хороших знакомых. Вместе они выпроводили погонщика мула. Когда же остался один только мнимый приятель, садовник не преминул расправиться и с ним. Диалог между садовником и тремя незнакомцами по-курдски сочен и колоритен.

Воспроизведем также несколько юмористических рассказов; курды знают их множество и охотно их передают.

Мелкий торговец из Аккры решил, что в курдских деревнях можно хорошо заработать. Набрав тканей, он отправился в путь. Он знал, что деревня Келе в уезде Гирди слывет самой нищей деревней, и отправился прямым путем туда, помня о курдской пословице: «Купля и продажа хороша для того, кто в ней нуждается». Прибыв в деревню, он увидел женщину, которая, стоя подле своего дома, сбивала в бурдюке масло. На ней не было почти ничего, кроме набедренной повязки, завязанной на пояснице. При каждом толчке бурдюка открывалась ее нагота. Торговец обрадовался: «Не напрасно я сюда пришел. Если в этой деревне все так нуждаются, то я им вмиг распродам свой товар, его возьмут нарасхват».

Женщина его увидела: «Кто ты? Откуда и куда идешь?» Купец ответил: «Я торговец из Аккры, у меня много разной материн, покупай». Услышав его ответ, женщина отвернулась от него и с силой затрясла бурдюк: «Убирайся отсюда! У нас дома, хвала аллаху, есть все, что нужно, а что до других, то это их дело!» Бедный торговец растерялся: «Подумать только! Если у этих есть все и они ни в чем не нуждаются, то как же выглядят люди, которым что-нибудь нужно?» И поскорее повернул осла прочь из деревни. «Ну и ошибся я! Теперь уж никогда не полезу в такие дыры». Кое-как, за полцены, сбыл он свой товар и возвратился в Аккру.

Курд охотно высмеивает глупость. Рассказывают, что Мам Бапир, богатый, но глупый ага из деревни Хаснекан, пожелал однажды, чтобы имам, состоявший у него па жалованье, при чтении «хутбы» 1) в пятницу упоминал его имя вместо имени султана, пообещав ему за это тридцать молочных овец. В следующую пятницу в мечети собрался народ на «невет» (молитву). В мечети находился мулла из соседней деревни, который ничего не знал о соглашении между имамом и Мам Бапиром. «Хутба» всегда читается по-арабски. Когда наступил момент произнести имя султана, имам вошел на «мимбер» (кафедру) и произнес по-арабски: «Эйу-ха Мам Бапир, инна-ка дуббон кабир такану-ка, дженнему уа би са-аль-масир» («О Мам Бапир, ты воистину толстый медведь, место твое в аду, ни дна тебе ни покрышки»). Мулла из соседней деревни, услышав такие слова, воскликнул: «Ла, ла!» («Нет, нет») - он подумал, что имам оговорился. Но имам не растерялся и, продолжая читать монотонным голосом молитву, произнес: «Ускут ускутуна аль ма"з саласуна ла-ка ашар у ли ашруна» («Замолчи! Он дает тридцать овец: десять для тебя и двадцать для меня»). Мулла понял и замолчал. Мам Бапир был очень доволен и вышел из мечети, «раздувшись от важности, как индюк». После молитвы он велел пастуху, чтобы тот отобрал тридцать лучших овец и отнес их имаму 2) .
____________________________________
1) Хутба - чтение Корана, моление в мечети о царствующем шахе султане.- Прим. ред.
2) В настоящее время не производится взимание налога с урожая в пользу духовных лиц в большинство районов, за исключением восточного Ирана и Курдистана, где такого рода налоги взимаются регулярно. Существуют, кроме того, бродячие служители культа, которые всегда стараются подоспеть к сбору урожая, надеясь чем-нибудь поживиться. Их называют «муфтхворами» [то есть дармоедами.- В. Н.}. Эти люди - просто переодетые бродяги, которые пользуются доверием крестьян. В большинстве курдских деревень среднего достатка имеется свои мулла, которому землевладелец платит обычно от одного до пяти «хариар» и дарит папрачдпики «эид аль-фитр» 1 шавваля [то есть па праздник разговения в 10-й месяц лунного календаря. - Ред.] и «эйд аль-курбан, 10 яу-ль-хиджжа [то есть на праздник пасхи в 12-й месяц лунного календаря.- Ред.] одежду, которая называется «хилат». Крестьянин также платит от 5 до 20 тавризскнх монет за покойника и виде «закят» (обязательный мусульманский налог.- Ред.). Топливо для мечети, если в деревне есть мечеть, обычно поставляет землевладелец. В некоторых местах на мечеть идет доход от мельниц. Так, например, в Хасана-баде (около Сенне) для этой цели взимается (зесь доход с одной мельницы и половина дохода с другой.

Наряду с юмористическими побасенками существует также целая серия рассказов о некоторых деревнях и даже племенах.
Обитатели деревни Тель (между Зибаром н Рекани) из племени мизури всегда служат предметом насмешек.

Однажды они пришли к деревенскому мудрецу Как Шасувару и стали жаловаться, что у них плохи дела с солью. «Нужно отправить караваны за солью в Урмию и Мосул. Животные переутомлены, не держатся на ногах и ничего не стоят в работе, - говорили они Шасувару, - Посоветуй, что нам делать», -«Ладно,это дело не сложное,- ответил им Как Шасувар,- нужно, чтобы этой весной каждый из вас посеял по крайней мере хоть один «фитре» (мера веса) соли». Жители деревни и посеяли всю имеющуюся соль. Спустя какое-то время один из них отправился взглянуть, не взошла ли соль. Ничего не увидев па поверхности, он слегка разрыхлил землю в надежде что-нибудь увидеть. И действительно, показался какой-то росточек (то было жало скорпиона). «Вот наверняка росток. Надо попробовать». Он лизнул языком росток, и скорпион ужалил его. Бедняга подскочил, побежал домой, крича по дороге: «Как здорово прорастает! А это еще только росток!» Дома он рассказал всем, что увидел. Язык его распух, но он все равно радовался. Захватив овцу и ягненка, он понес их Как Шасувару, чтобы отблагодарить его.

Рассказывают также, что люди из племени мизури не едят курдюка ягнят. И вот почему: однажды Смаил-паша из Амадии, возмущенный тем, что старейшины племени принесли ему ягненка, вместо более ценного подарка, как того требовал обычай, когда приходили выразить свое почтение, приказал подать старейшинам «савар» 1) - блюдо самое обыкновенное. По краям блюда были разложены куски ягненка и на них были сделаны надрез для стекания жира. Гости паши почувствовали себя глубоко оскорбленными и тут же взялись за кинжалы. Из тридцати гостей двадцать девять были убиты на месте, как и пятьдесят пять слуг паши. Того единственного, кто остался в живых, привели в деревню и когда родители спросили его: «Как могло случиться, что ты оказался трусом и остался в живых?» - он выхватил кинжал и убил себя. Эта история насчитывает уже более века, и все-таки о ней не следует рассказывать в присутствии людей из племени мизури.
____________________________________
1) «Савар»-зерно крупного помола.- Прим. Ред.

Эти несколько рассказов, взятые наугад из собранных мною, позволили, я надеюсь, читателю уловить некоторые черты курдского характера: в курде сочетаются резкость, храбрость, наивность, великодушие, он не лишен рассудительности н врожденного ума. Не пытаясь приукрасить курда, мне приходится несколько смягчать эти выразительные рассказы. Народный язык не всегда изыскан. В главе, посвященной курдской литературе, читатель убедится, что в своих лирических и эпических произведениях курд иногда пользуется такими выражениями, которые оставляют желать лучшего; в них проскальзывает и сентиментальность, которой как будто трудно ожидать от народа, веками ведущего суровую жизнь и отнюдь не пользовавшегося заботами просвещенного правительства.

Поскольку моим постоянным желанием является при малейшей возможности рассказывать о курдах словами самих курдов, то, мне кажется, будет уместным здесь привести беседу, которая имела место несколько лет назад в Париже с моим другом, принцем Сурея Бек Бадрханом из знатного дома Азизан из Бохтана, который правил некогда частью Курдистана в Джизре-ибн-Омаре па Тигре. Мне запомнилась часть этой беседы. Эмир Сурея подчеркивал, что бандиты сурово наказывались в Курдистане. Если они совершали убийства, то их приговаривали к сожжению. В этой связи он и рассказал следующий случай:

«Некоторое время бандит, по имени Дало, опустошал княжество Бохтан. Однажды его схватили и, так как на его совести было много убийств, приговорили к сожжению. Он смело взошел на костер.
Эмир, который присутствовал при казни, обратился к нему:
- Теперь, Дало, признайся, что твое положение - самое ужасное, какое только можно себе представить.
Дало, повернувшись к эмиру, ответил:
- Нет, мой эмир, бывают положения похуже моего. Это когда аллах пошлет вам гостя, а вам и вашей супруге придется опустить глаза, так как нечего будет гостю предложить.
Ответ Дало понравился эмиру, однако он уже не мог его спасти» 1) .

Все, кто оказывался жертвами разбойников, получали возмещение.
Рассказывают, что однажды перед эмиром Джизре предстал пастух и сказал ему:
- Вчера вечером я перешел границу твоего княжества. Зная о твоей справедливости и безопасности на твоих землях, я прилег отдохнуть около своего стада. Проснувшись, я увидел, что волк унес пять моих баранов. У меня остались только их шкуры. Я прошу у тебя справедливости и возмещения.
Эмир попросил пастуха прийти на следующий день. Пастух был точен. Когда он пришел к эмиру, на земле лежали пять убитых волков, а около них - пять баранов. Эмир сказал пастуху:
- Вот пять баранов, чтобы возместить тебе понесенный тобой ущерб. Что касается волков, которые задрали твоих баранов, то они наказаны».
____________________________________
1) См. P. Beidar, Grammaire kurde, Paris, 1925, p. 18-19.