Нарушает ли Россия Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности? Согласно появившейся информации, администрация Обамы считает, что нарушает, и высокопоставленные законодатели из числа республиканцев требуют решительных действий. «Мы считаем крайне необходимым не позволять российским руководителям поверить в то, что они выгадают от нарушения этого или любого другого договора», - написали председатель комитета по вооруженным силам в палате представителей, республиканец от штата Калифорния Бак Маккеон (Buck McKeon), председатель комитета по иностранным делам палаты представителей Эд Ройс (Ed Royce), тоже республиканец от Калифорнии, и глава комитета палаты представителей по разведке республиканец от Мичигана Майк Роджерс (Mike Rogers).

Такие утверждения создают крайне сложную ситуацию. Они наверняка еще больше ухудшат российско-американские отношения, которые и без того опустились до крайне низкой отметки, ослабят перспективы дополнительных сокращений ядерного оружия и могут помешать попыткам президента Обамы заручиться поддержкой конгресса в своей иранской политике и добиться ключевых достижений в области контроля вооружений.

Утверждения о нарушениях двоякие. Первое касается новой межконтинентальной баллистической ракеты «Ярс» (РС-26) (РС-26 носит наименование «Рубеж», обозначение «Ярса» - РС-24 - прим. перев.), которую, видимо, запускали уже не раз на расстояние меньше верхнего предела по договору РСМД (этот договор ставит под запрет все американские и советские/российские ракеты с дальностью пуска от 500 до 5500 км). Хотя эти испытания могут вызывать опасения, нарушением они не являются. РС-26, вне всяких сомнений, является стратегической ракетой (ее дальность превышает 5500 км), а в действующих договорах нет положений, запрещающих проводить испытания на дальности меньше максимума. Летные испытания ракеты, очевидно, проводятся с целью оценки ее способности по преодоления обороны противника, а поэтому русские используют для запусков полигон Сары-Шаган, специализирующийся на вопросах ПРО. Второе утверждение, о котором стало известно лишь недавно, касается неопознанной крылатой ракеты наземного базирования.

Американское правительство, согласно имеющейся информации, неоднократно ставило перед русскими вопрос о проведении этих испытаний, но они ответили, что это не проблема и от дальнейших ответов отказались. 17 января 2014 года Соединенные Штаты проинформировали союзников по НАТО о своей обеспокоенности. Однако официальный представитель госдепартамента пояснил, что данный вопрос пока анализируется, и в разряд нарушений действия русских никто не заносит.

Тема соблюдения договора РСМД охватывает три разных, но тесно взаимосвязанных аспекта. Один из них носит технический характер: суть утверждений о нарушениях, характеристики соответствующих ракет, а также проблема проверок. Второй относится к контролю вооружений и к стратегическим проблемам - к тому, как положения договора РСМД вписываются (или не вписываются) в российскую стратегию национальной безопасности. Третий касается политики, поднимая вопросы о том, почему утверждения о нарушениях продолжают всплывать в публичных дебатах, создавая потенциальные последствия для американской внешней политики.

Технические аспекты: характер обеспокоенности

Технические вопросы - это сложный лабиринт из инженерных, военных и правовых деталей. Как отмечалось выше, российские испытания МБР РС-26 нарушением договора не являются: в действующих договорах о контроле вооружений нет запрета на проведение испытаний на пониженной дальности. Отсутствие нижней границы по летным испытаниям стратегического оружия - это наследие подходов времен холодной войны. В те времена стороны главным образом беспокоились насчет максимальных возможностей систем вооружений, будь то дальность или количество боеголовок, устанавливаемых на ракете-носителе. Есть и техническая причина: невозможно предотвратить неудачные пуски, которые могут быть отнесены к нарушениям, если будет установлено минимальное расстояние для летных испытаний.

Ситуацию с утверждениями об испытаниях новых крылатых ракет наземного базирования средней дальности (договор РСМД запрещает ракеты наземного базирования с дальностью от 500 до 5500 км) проанализировать труднее, потому что никакие конкретные сведения на сей счет не разглашаются. Баллистические ракеты, в которых часто используются те же двигательные установки, что и в космических ракетах, летят по крутой траектории, поднимаясь за счет топлива, а опускаясь за счет силы притяжения. Крылатые же ракеты являются управляемыми, и топливо они расходуют на протяжении всего полета, подобно авиационным торпедам. Одним из кандидатов на роль подозрительной крылатой ракеты может быть ракета Р-500, созданная для комплекса «Искандер», который изначально конструировался под баллистическую ракету.

«Искандер» должен был заменить оперативно-тактический ракетный комплекс «Ока» (SS-23 по натовской классификации), который ликвидировали в рамках договора РСМД. Решение о ликвидации «Оки» вызвало возмущение у советских военачальников, которые утверждали, что ее дальность меньше 500 км (450-470 км), и что советский президент Михаил Горбачев пошел на такую серьезную уступку США без их поддержки. У «Искандера» такая же дальность, как и у «Оки», то есть менее 500 км, и он не нарушает договор РСМД. Тем не менее, есть серьезные подозрения, что эту дальность при необходимости можно увеличить. Как сообщается в докладе Национального университета обороны Финляндии, на траектории оптимальной дальности баллистический вариант «Искандера» может иметь дальность 600 и даже 700 км. Считается, что крылатая ракета Р-500, которую испытывали на 360 км, может иметь радиус полета «в несколько раз больше». Если, как полагают многие, Р-500 является модифицированной версией корабельной крылатой ракеты класса «поверхность-поверхность» «Гранат» (SS-N-21 по натовской классификации), то теоретически дальность у нее действительно может быть больше.

Если речь идет об Р-500, то утверждения о возможных нарушениях могут указывать на несколько вариантов:

Соединенные Штаты могли засечь одно или несколько испытаний, проведенных на дальности более 500 км;

Соединенные Штаты могли допустить ошибку в измерениях. Такие измерения должны проводиться национальными техническими средствами, а поэтому они могут оказаться недостаточно точными;

Американские измерения могли основываться на расчетах траектории оптимальной дальности, а российские данные могли быть взяты из реальной траектории полета, которая включает двухкоординатные маневры во избежание обнаружения и перехвата системами противоракетной обороны (в таком случае практическая дальность может быть меньше 500 км, а траектория оптимальной дальности больше).

В любом из этих случаев превышение по дальности (свыше 500 км) невелико, и никакой стратегической разницы оно фактически не создает. Если это так, то спор по поводу Р-500 закончится так же, как кончаются десятки неразрешенных проблем с реализацией договоров, неизбежных в процессе контроля вооружений и их сокращений. На самом деле, у России тоже есть претензии к США по поводу выполнения соглашений.

Но есть и менее вероятные возможности. Например, это могли быть испытания ракеты «Гранат». Имеющаяся информация говорит о том, что эти крылатые ракеты морского базирования были сняты с подводных лодок и теперь хранятся на берегу. В то же время российские военные регулярно проводят испытания старых советских систем вооружений в целях проверки их соответствия характеристикам. По разным причинам иногда ракеты удобнее запускать с земли, нежели с морской платформы. Существует также совместный российско-индийский проект создания крылатой ракеты «БраМос II», которая предназначена для запуска с разных платформ, в том числе, с грунта. Но этот проект пока находится на ранней стали реализации.

Либо же Россия могла испытать новую крылатую ракету наземного базирования с дальностью, намного превышающей лимит в 500 км. Не имея хотя бы элементарной информации, провести комплексную оценку последствий такой системы для стратегии и режима контроля вооружений будет трудно. Однако то, что госдепартамент не стал называть данный случай нарушением, а вместо этого заявил, что он вызывает обеспокоенность и требует дополнительных оценок и консультаций, свидетельствует о маловероятности появления у русских новой крылатой ракеты большой дальности (свыше 500 км) наземного базирования. Между тем, анализ поведения России в сфере контроля вооружений и стратегии указывает на то, что она вряд ли пойдет на обман по договору ради увеличения дальности ракеты на какую-то сотню километров.

Аспекты контроля вооружений: отношение к договору РСМД в России

Хорошо известно, что многие влиятельные фигуры из числа руководящей российской элиты выступают против договора РСМД. В 2005 году близкий соратник Владимира Путина Сергей Иванов, занимавший тогда должность министра обороны, заговорил о возможном выходе России из договора РСМД в ходе беседы с министром обороны США Дональдом Рамсфелдом.

Последующие дебаты в Москве привели к решению не выходить из договора, но время от времени этот вопрос все же всплывает на поверхность. Главным обоснованием является то, что ракеты средней дальности создают страны, находящиеся к югу от России - Китай, Индия, Пакистан, Иран, Израиль и прочие. Можно сказать, что судьба договора РСМД в России висит на очень тонком волоске.

Кто-то говорит, что прохладное отношение России к договору РСМД можно объяснить попыткой обойти или даже нарушить его. Но скорее всего, верно совершенно другое: если Москва решит, что договор РСМД мешает ее важнейшим программам НИОКР, то она без колебаний выйдет из него.

В основе российской стратегии безопасности лежит создание препятствий возможному использованию высокоточного неядерного оружия (например, ракет «Томагавк» из состава ВМС) Соединенными Штатами и НАТО, как они делали во время войны в Косове и Ираке, а также в других странах на протяжении последних 15 лет. Российская военная доктрина 2000 года предусматривает ограниченное применение ядерного оружия против авиабаз и командных центров в целях противодействия осознанной угрозе. Однако расчет на использование ядерного оружия с самого начала считался временной мерой, действующей до тех пор, пока страна не обретет современные средства неядерного сдерживания и устрашения. «Искандеры» заполнили одну из таких ниш неядерного потенциала (сейчас нет никаких свидетельств того, что Россия испытывает эти ракеты для использования с ядерными головными частями, хотя теоретически такое возможно), и в этом смысле они играют важную роль, будучи нацеленными на целый ряд потенциальных целей без угрозы ядерного удара.

В случае размещения «Искандеров» в Калининградской области, расположенной в виде анклава между Польшей и Литвой, эти ракеты с дальностью 500 км смогут поражать цели практически на всей территории Польши и в странах Балтии, которая является возможным плацдармом для нанесения натовских ударов. Если дальность этих ракет увеличится на 100 или даже на 200 километров, радикально ситуация от этого не изменится.

Следовательно, кажется вполне логичным, что если Россия решила развернуть ракеты средней дальности наземного базирования, она нацелилась на какой-то качественный скачок, скажем, на получение систем с дальностью 1000-1500 км. Такие ракеты позволят России подвергнуть опасности не только значительную часть европейского театра военных действий, но и другие страны, находящиеся к югу от России.

Выход из договора РСМД вряд ли будет серьезной проблемой, если это соглашение будет мешать разработке оружия, которое российское руководство посчитает важным для дальнейшего развития потенциала неядерного сдерживания. Выход из договора наверняка поддержит большая часть элиты. Если Путин внесет такой законопроект на рассмотрение парламента, он будет принят без дебатов, не встретив серьезной оппозиции.

Выход США из договора по ПРО в 2003 году станет необходимым предлогом. Подобно администрации Джорджа Буша, Москва может заявить, что РСМД является пережитком холодной войны, что его сохранение наносит ущерб безопасности страны (сославшись при этом на программы по созданию ракет, осуществляемые южными соседями России), и что она не намеревается создавать ядерное оружие средней дальности. Более того, состояние российско-американских отношений на сегодняшний день таково, что, по мнению российского руководства, аннулирование какого-то старого договора вряд ли ухудшит его еще больше.

Таким образом, доводы о том, что Россия серьезно нарушает договор РСМД, кажутся слабыми. Как отмечалось выше, испытания РС-26 нарушением не являются. В худшем случае это использование юридической лазейки ради собственных преимуществ. История об испытаниях крылатой ракеты неопределенна, но тот факт, что американское правительство не захотело назвать это нарушением, говорит о его неуверенности. В истории советско-американского и российско-американского контроля вооружений были десятки подобных случаев, когда стороны выражали обеспокоенность по поводу действий друг друга. В большинстве случаев эти озабоченности не находили своего разрешения до тех пор, пока не утрачивали актуальности.

Как правило, это были технические вопросы, обсуждавшиеся техническими экспертами за закрытыми дверями. Почему же тогда вообще появились эти утверждения о возможном нарушении договора РСМД? Скорее всего, причины надо искать не в сути процесса контроля вооружений, а в альянсах и особенностях внутренней политики.

Политические аспекты: российско-американские отношения и внутренняя политика США

Наиболее последовательно и упорно вопросы о развертывании «Искандеров» задают прибалтийские государства, в частности, Литва. Ссылаясь на эти ракеты, она говорит о необходимости сохранить американские ядерные бомбы свободного падения в Европе, хотя многие старые члены Североатлантического альянса выступают за их вывод. Новости о подозрительных испытаниях появились после январской встречи НАТО.

А внутри США группа республиканцев из комитета палаты представителей по делам вооруженных сил написала письмо, которое свидетельствует о том, что «Великая старая партия» увидела в этой информации удобную возможность притормозить инициативы администрации в целом ряде областей, таких как дальнейшее сокращение американского и российского ядерного оружия и иранская ядерная программа.

Эти новости появились вскоре после того, как вступила в силу промежуточная ядерная договоренность с Ираном, а президент Обама пригрозил наложить вето на все попытки конгресса ввести новые санкции против Ирана в связи с его ядерной программой. Республиканцы из комитета по делам вооруженных сил утверждают, что новое соглашение позволит Ирану обманывать США, не страдая при этом от серьезных карательных санкций, а также заявляют, что действия администрации в отношении России доказывают их правоту.

Точно так же республиканцы с огромным скепсисом отнеслись к предложению Обамы от 2013 года сократить еще на треть развернутые стратегические ядерные заряды США и России в рамках заключенного в 2010 году договора СНВ-3 - с 1550 до 1000 единиц. Прежде всего их беспокоит то, что Обама может попытаться осуществить эти сокращения в обход сената, чье утверждение договоров является обязательным.

Как это ни парадоксально, здесь они отыскали общие позиции с российскими противниками компромиссов. Москва демонстрирует явное нежелание заниматься сокращениями в дополнение к тем, что предусмотрены СНВ-3. Любые действия, ослабляющие перспективы таких сокращений, найдут поддержку у российского правительства (конечно, публично оно будет заявлять об обратном). Более того, если инициатива будет исходить от США, Москве это будет выгодно, так как вину за отсутствие прогресса в ядерном разоружении она сможет возложить на противоположную сторону.

Кроме того, эти утечки появились как раз в тот момент, когда сенат рассматривает кандидатуру Роуз Геттемюллер. Геттемюллер, выступавшая в качестве главного американского дипломата на переговорах по СНВ-3, вот уже несколько лет исполняет обязанности заместителя госсекретаря по контролю вооружений и международной политике. Ожидается, что ее назначат на эту должность на постоянной основе. Но ценой ее утверждения может стать разрешение спора по РСМД на условиях, выгодных противникам новых сокращений. Конкретно это означает принуждение России к признанию факта нарушения договора, причем таким образом, чтобы планы администрации в сфере контроля вооружений были еще больше нарушены.

Николай Соков - старший научный сотрудник Венского центра по разоружению и нераспространению (Vienna Center for Disarmament and Nonproliferation). Майлз Помпер - старший научный сотрудник Монтерейского института международных исследований (Monterey Institute of International Studies) и бывший редактор издания Arms Control Today.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Наземного базирования средней (от 1000 до 5500 км) и малой (от 500 до 1000 км) дальности.

Следует, однако, отметить, что окончательно эта классификация была введена только договором 1987 года. До его подписания в США баллистические ракеты делились на межконтинентальные (свыше 5000 км), средней (от 500 до 5000 км) и меньшей (от 150 до 500 км.) дальности. В СССР до середины 1980-х выделялись и оперативно-тактические ракеты (от 1 до 500 км). В США тактические (оперативно-тактические) ракеты имели дальность полета от 1 до 150 км. В 1987 г. была окончательно установлена новая классификация. Поэтому применительно к периоду до середины 1980-х гг. в исторических работах правомерно использование обеих классификаций.

В соответствии с договором стороны в течение трёх лет должны были уничтожить все пусковые установки и ракеты наземного базирования с радиусом действия от 500 до 5500 километров, включая ракеты как на европейской, так и на азиатской территории СССР . Это был первый в истории случай договорённости о реальном сокращении имевшихся вооружений. Договор также предусматривал процедуры проверки инспекторов, которым надлежало следить за уничтожением ракет противоположной стороны.

Согласно ст. 3 Договора, уничтожению подлежали:

• ракеты средней дальности
  • СССР - РСД-10 «Пионер» , «Р-12 », «Р-14 » (по классификации НАТО, «СС-20», «СС-4» и «СС-5» соответственно) и крылатые ракеты наземного базирования РК-55 (по классификации НАТО - SSC-X-4 «Slingshot»);
  • США - «Першинг-2 » и «BGM-109G» (крылатая ракета Tomahawk наземного базирования);
• ракеты малой дальности
  • СССР - «ОТР-22 «Темп-С» » и ОТР-23 «Ока» («СС-12» и «СС-23»);
  • США - «Першинг-1А ».

Аналогичное заявление о возможном выходе России из договора о РСМД ранее (в июне ) уже делал президент РФ Владимир Путин в ответ на объявление США о выходе из Договора об ограничении систем ПРО .

Лидеры :

• Иосиф Сталин
• Георгий Маленков
• Никита Хрущёв
• Леонид Брежнев
• Юрий Андропов
• Константин Черненко
• Михаил Горбачёв
• Гарри Трумэн
• Дуайт Эйзенхауэр

Еще раз о судьбе Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности

Договор для нас важен, Россия его не нарушает и выходить из него в данный момент не собирается

Евгений БУЖИНСКИЙ

Впервые вопрос о прекращении действия ДРСМД поднял в октябре 2003 г. тогдашний министр обороны России Сергей Иванов в ходе встречи со своим американским коллегой Дональдом Рамсфельдом.

Американец, известный своим неприятием любых договоров в области контроля над вооружениями, на предложение Сергея Иванова ответил осторожно, в духе: «выходите, если считаете нужным, мы возражать не будем». Очевидно, что американцам, незадолго до этого в одностороннем порядке прекратившим свое участие в Договоре по ПРО 1972 г., за что они были подвергнуты практически единодушному осуждению со стороны мирового сообщества, было явно не с руки инициировать разрушение еще одного договора о разоружении, являющегося к тому же важным элементом поддержания стратегической стабильности. Более того, ДРСМД, в отличие от Договора по ПРО, ни в коей мере не противоречит планам строительства ВС США. Для того, чтобы понять это, необходимо разобраться с историей и содержанием данного договора.

Начало ядерного противостояния СССР и США в Европе относится к концу 50-х – началу 60-х годов прошлого века. Тогда американцы развернули баллистические ракеты средней дальности (БРСД) PGM-17 Thor и PGM-19 Jupiter с ядерными боеголовками на территории Турции, Италии и Великобритании, сократив подлетное время до объектов на территории СССР с 30 до 8-10 минут. В 1962 г. Советский Союз симметрично ответил размещением на Кубе своих БРСД Р-12 с ядерными боеголовками, справедливо посчитав, что их размещение в Европе не будет адекватным ответом. Подлетное время советских ракет до военных объектов и городов США стало ровно таким же, как и американских ракет до военных объектов и городов СССР. Такой паритет США не устроил, и они инициировали Карибский кризис, который был урегулирован путем вывода советских ракет с Кубы и американских из Европы. После Карибского кризиса США почти на 20 лет отказались от планов размещения ядерных БРСД в Европе.

Однако в 1979 г. было принято так называемое «двойное решение» НАТО, предусматривавшее размещение с 1983 г. в странах Западной Европы ракет средней дальности в ядерном оснащении и ведение переговоров с СССР по ограничению ядерных и обычных вооружений. Принимая данное решение, американцы рассчитывали, что советское руководство, помня о Карибском кризисе, не станет снова размещать свои ракеты на Кубе, а если попробует, то США, установившие к тому времени морскую блокаду острова, этого не допустят.

Планировалось развернуть в Западной Европе 108 БРСД Pershing II и 464 крылатые ракеты наземного базирования (КРНБ) BGM-109G. Данное решение обосновывалось необходимостью устранения дисбаланса, возникшего вследствие развертывания Советским Союзом новых БРСД «Пионер» с разделяющейся головной частью, созданных для замены устаревших ракет средней дальности Р-12 и Р-14. При этом по количеству средств доставки ядерного оружия средней дальности (ракеты и авиация, включая палубную) НАТО в тот период превосходило СССР почти в два раза (1800:1000).

Складывавшая ситуация была явно не в пользу СССР. Дело в том, что советские ракеты «Пионер» не угрожали территории США, в то время как американские «Першинги» и крылатые ракеты создавали непосредственную угрозу нанесения ядерного удара по жизненно важным военным объектам на территории СССР.

В 1980-1983 гг. СССР выдвинул целый ряд предложений по сокращению ядерных средств средней дальности, базирующихся в Европе, последнее из которых предусматривало установление равенства между СССР и НАТО по количеству самолетов-носителей среднего радиуса действия и декларировало готовность оставить на вооружении не более 140 БРСД «Пионер» (меньше, чем имелось на вооружении у Франции и Великобритании). При этом США должны были отказаться от размещения своих БРСД и КРНБ в Европе. Переговоры по ракетам средней дальности оказались фактически замороженными в период 1983-1985 гг. по причине начала реализации американской программы Стратегической оборонной инициативы (СОИ), которая предусматривала создание полномасштабной ПРО космического базирования, способной перехватывать советские МБР на разгонном участке траектории полета. Проведенный анализ показал, что связка «евроракеты – СОИ» представляет угрозу безопасности СССР. Поэтому в августе 1983 г. советское руководство приняло решение о том, что переговоры по ракетам средней дальности будут вестись только в пакете с переговорами по космическим вооружениям (СОИ). В силу того, что американцы категорически возражали против подобной увязки, после прихода к власти в СССР Михаила Горбачева она была снята.

В свою очередь, США в 1981 г. предложили так называемый нулевой вариант, предусматривавший отказ от размещения ракет Pershing II и КРНБ в Западной Европе в обмен на ликвидацию всех советских ракет средней дальности как в европейской, так и азиатской части страны. Таким образом, предлагалось ликвидировать реально развернутую советскую группировку численностью 600 БРСД в обмен на отказ США от плана развертывания своих ракет в Западной Европе, которые находились еще в стадии разработки. После этого американцы выдвинули еще ряд предложений, направленных на установление количественного паритета по ракетам средней дальности между СССР и НАТО, однако все они были отвергнуты советским руководством, так как не предусматривали отказ от размещения американских ракет на европейском континенте. В конце 1983 г. США начали развертывание ракет средней дальности в Европе.

В качестве ответных мер СССР рассматривал несколько вариантов, начиная от наращивания группировки БРСД на территории восточноевропейских государств до размещения комплексов «Пионер» на Чукотке.

Подход к решению проблемы американских ракет средней дальности передового базирования кардинально изменился в 1985 г. после прихода к власти в СССР Михаила Горбачева. Сначала Москва в одностороннем порядке приостановила размещение своих ракет в Европе, а весной 1987 г. Горбачев выступил с инициативой о так называемом «двойном глобальном нуле» – ликвидации не только всех американских и советских ракет средней дальности (от 1000 до 5500 км), но и всех ракет меньшей дальности (от 500 до 1000 км). Этот вариант и был юридически закреплен в заключенном в 1987 г. в Вашингтоне бессрочном Договоре о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Договор предусматривает отказ от производства, испытаний и развертывания таких ракет. Он явился предтечей Договора между СССР и США о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1).

В процессе реализации Договора до середины 1991 г. СССР пришлось ликвидировать в два раза больше ракет, чем США (1846:846), почти в три раза больше пусковых установок (825:289) и почти в семь раз больше ракетных баз (69:9). Советские ликвидированные ракеты могли нести в четыре раза больше ядерных боеголовок, чем американские (3154:846).

Единственный вид ракет, которых США уничтожили больше, чем СССР, это КРНБ (443:80). Однако для американцев это не имело принципиального значения, так как они обладали многочисленной группировкой крылатых ракет морского (Tomahawk) и воздушного (ALCM-B) базирования, которую к середине 1990-х гг. планировалось довести до 7000 единиц. В настоящее время арсенал крылатых ракет, имеющихся на вооружении ВВС и ВМС США, насчитывает более 10000 единиц.

Степень односторонней уступчивости со стороны СССР при согласовании параметров ДРСМД наиболее наглядно продемонстрировало согласие советского руководства на уничтожение группировки из 239 новейших баллистических ракет «Ока» с дальностью стрельбы 400 км.

Комплекс «Ока», предшественник нынешнего ОТК «Искандер-М», по принятым техническим решениям и их исполнению являлся уникальным и не имел аналогов в мире. Ракета комплекса никогда не испытывалась на дальность свыше 400 км и по этому критерию не попадала в число ограничиваемых. Однако американцы, оценив потенциальные возможности комплекса, в том числе его модернизационный потенциал, настаивали на его включение в число ограничиваемых по договору, угрожая в противном случае модернизировать оперативно-тактическую ракету Lance и разместить ее в Европе, что фактически означало бы отказ от продолжения процесса ядерного разоружения. Окончательное решение данного вопроса было достигнуто в сентябре 1987 г. на переговорах в Вашингтоне с участием министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварнадзе. Советский Союз согласился разработать единую классификацию по РСМД и включить в будущий договор ОТР «Ока», хотя она не попадала под определение РСМД. США, в свою очередь, обязались уничтожить крылаты ракеты наземного базирования Tomahawk и отказаться от развертывания в Центральной Европе ОТР Lance с нейтронными боезарядами. Такова история.

В феврале 2012 г. на совещании с ведущими экспертами в области обеспечения национальной безопасности в Сарове впервые по поводу ДРСМД высказался Владимир Путин, занимавший в то время пост председателя правительства РФ. Он, в частности, отметил, что «другие государства активно совершенствуют ракеты средней дальности, и вокруг нас практически все наши соседи развивают эти системы вооружений. Советский Союз в свое время и, естественно, Российская Федерация отказались от ракет средней дальности, подписав с США соответствующее соглашение. Это не очень понятно, так как для американцев данные системы вообще не актуальны, так как их негде применять, а для Советского Союза и для сегодняшней России, особенно с учетом того, что другие наши страны-соседи эти ударные системы развивают, такое решение было, по меньшей мере, спорным».

Советские инспекторы осматривают уничтожающиеся в соответствии с Договором РСМД ракеты Pershing II. Январь 1989 г.

В 2014 г. по поводу невозможности бесконечного существования запрета на ракеты средней дальности вновь высказался Сергей Иванов. При этом он подтвердил высказанную Владимиром Путиным в Сарове мысль о том, что Соединенным Штатам этот класс ракет не нужен был ни раньше, ни сейчас, что в принципе справедливо. В какой-то мере для США положение с БРСД и КР наземного базирования аналогично положению с нестратегическим ядерным оружием. Ни то, ни другое не нужно Вашингтону для защиты национальной территории и пригодно лишь как средство передового базирования, что в изменившихся после окончания «холодной войны» условиях вряд ли столь необходимо для западноевропейских участников НАТО.

Справедливости ради необходимо отметить, что на фоне продолжающегося украинского кризиса и провокационных действий руководства США и НАТО по наращиванию своего военного присутствия вблизи российских границ, аргументы сторонников выхода России из ДРСМД становятся все более обоснованными. В частности, дислокация ракетных комплексов «Искандер-К» (дальнейшее развитие комплекса «Искандер-М») в Калиниградской области и в Крыму считается одним из наиболее действенных ответов на развертывание элементов европейского сегмента глобальной системы ПРО США на территории Румынии и Польши. Правда для этого придется увеличить дальность полета данных ракет, что будет означать нарушение положений Договора о ракетах средней и меньшей дальности.

Какова же ситуация с ракетами средней дальности сегодня? За прошедшие с момента заключения ДРСМД годы ситуация с данным классом ракетного оружия кардинально изменилась. Сегодня пять стран (Китай, Индия, Пакистан, Израиль, КНДР) обладают БРСД наземного базирования в ядерном оснащении. Еще ряд стран имеют на вооружении ракеты этого класса в обычном снаряжении. Попытки России, предпринятые в середине 2000-х гг., сделать ДРСМД многосторонним поддержки не нашли, что было в общем-то вполне предсказуемо.

Существует несколько вариантов компенсации потери потенциала ракет средней дальности наземного базирования: совершенствование стратегических ядерных сил; развертывание ракет средней дальности морского или воздушного базирования. Каждый из них имеет свои плюсы и минусы, но в случае необходимости может быть реализован.

Вариант с выходом из ДРСМД, как уже отмечалось выше, зондируется, но вряд ли возможен в обозримой перспективе. Дело в том, что односторонний выход России из этого договора политически нецелесообразен, а рассчитывать на поддержку такого шага со стороны США в нынешних условиях вряд ли реально. Более того, в последнее время Вашингтон уделяет данному Договору повышенное внимание в связи с якобы ведущимися в России разработками новых образцов ракетной техники, нарушающими его ограничительные положения.

На протяжении уже двух лет ведутся интенсивные российско-американские консультации по ДРСМД. Поводом для их начала послужили выдвинутые американцами в середине 2014 г. обвинения в адрес России о якобы готовящемся принятии на вооружение испытанной еще несколько лет тому назад крылатой ракеты наземного базирования, что противоречит положениям ДРСМД. При этом, как и прежде, все обвинения американцев носят голословный характер. В качестве «доказательства» приводится стандартный американский аргумент: «мы знаем, что вы испытываете данную ракету, у нас есть объективные данные этих испытаний, но предоставить мы их не можем из опасений раскрыть источник этой информации». Подобные опасения обычно относятся к агентурным источникам. Но при чем здесь они, если очевидно, что речь идет об информации, полученной с помощью национальных технических средств разведки?

Обвинения в адрес России со стороны Вашингтона в нарушении положений Договора звучат не впервые, но в прошлом они звучали как-то вяло, возможно, потому, что нарушений со стороны США, причем нарушений доказанных, было значительно больше. Именно в связи с очевидностью российских претензий в 2003 г. по инициативе Вашингтона была прекращена деятельность специальной контрольной комиссии, в рамках которой действовал предусмотренный Договором механизм урегулирования споров в отношении его имплементации.

Напомню, что на протяжении более десяти лет Москва последовательно обвиняла США в регулярных пусках в целях испытаний систем ПРО ракет-мишеней, имитирующих баллистические ракеты средней дальности, и хотя формально они Договором не запрещены, характер и масштабы этих пусков создают вполне обоснованное подозрение в том, что идет отработка технологий производства и боевого применения ракет запрещенной дальности.

Затем к списку нарушений добавилось широкомасштабное использование американцами ударных беспилотников большого радиуса действия, полностью попадающих под договорное определение крылатых ракет наземного базирования. Американцы исходят из того, что в момент подписания Договора о ракетах средней и меньшей дальности таких ударных средств не было. Да, это действительно так. Но, как справедливо заметил в своем интервью агентству ТАСС директор департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями МИД РФ Михаил Ульянов, когда эти средства появились, надо было принять поправку к Договору или как-то иначе решить данный вопрос, но американцы не стали этого делать. Более того, продолжает М. Ульянов, «в споре с беспилотниками на нашей стороне неожиданно оказались бывший президент США Рональд Рейган, его администрация и юристы. Дело в том, что у американцев есть практика представления при ратификации договоров и соглашений в Сенате их постатейного анализа. В свое время администрация Рейгана представила в Сенат постатейный анализ ДРСМД. В ходе ратификационных дебатов представителю администрации был задан прямой вопрос: как отличить запрещенные ракеты от незапрещенных? В ответе были названы три параметра, которыми следует руководствоваться при ответе на данный вопрос, а именно: способность нести боезаряд, дальность полета от 500 до 5500 км и наземное базирование. Все эти параметры в полной мере присутствуют у беспилотных летательных аппаратов ударного типа. И это написали не российские юристы, а американские».

На прошедших в сентябре 2014 г. в Москве консультациях российская делегация озвучила очередную претензию к Вашингтону, а именно создание американцами системы ПРО Aegis наземного базирования, предусматривающей размещение универсальных установок вертикального пуска (УВП) Мк 41 не только на кораблях (где они не попадают под ограничения ДРСМД), но и на суше (в Румынии и в Польше). При этом в Румынии до конца 2016 г. будут развернуты три батареи таких установок, способных осуществлять пуски 24 противоракет. Эти установки могут запускать и крылатые ракеты. При этом следует отметить, что КРМБ Tomahawk мало чем отличается от своего наземного аналога, уничтоженного в свое время в рамках выполнения положений Договора. Правда, в ходе слушаний в Конгрессе США представитель администрации Барака Обамы утверждал, что планируемые к развертыванию в Румынии УВП – это какие-то другие установки, отличные от Мк 41, однако никаких доказательств своему утверждению не предоставил.

После проведенных за последнее время нескольких раундов двусторонних консультаций российская делегация так и не получила от американских коллег внятных ответов на высказанные озабоченности.

Такова фактическая сторона продолжающихся до сих пор консультаций. В самом факте их проведения не было бы ничего необычного (можно предположить, что американские специалисты по РСМД просто соскучились по своим российским коллегам за более чем десятилетнюю паузу в обсуждении имплементации договора), если бы не непосредственный повод для их проведения, а именно письмо президента США своему российскому коллеге от 29 июля 2014 г. по поводу якобы имевшего место нарушения со стороны России буквы Договора. К подобным письмам главы государств прибегают крайне редко, в исключительных случаях, когда нарушение точно доказано и имеет существенное значение для интересов национальной безопасности. С моей точки зрения, практически голословные обвинения без предъявления конкретных доказательств факта нарушения Россией ДРСМД под данный критерий никак не попадают.

Остается единственное разумное объяснение поднятой тогда Вашингтоном шумихи. Приняв политическое решение по максимальному (политическому, экономическому, военному) ослаблению и изоляции России на фоне украинского кризиса, администрация Обамы решила «до кучи» обвинить Москву и в несоблюдении своих обязательств в области ядерного разоружения. Не исключаю, что принимаемые российским руководством меры по модернизации и укреплению стратегического ракетно-ядерного потенциала, осуществляемые строго в рамках договора о СНВ, вызовут в скором времени негативную реакцию со стороны США и обвинения в нарушении «духа» и этого договора.

Американцы понимают, что возобновление разработки и производства новых БРСД наземного базирования с военной точки зрения особого смысла не имеет, не говоря уже о дополнительной финансовой нагрузке на сокращающийся военный бюджет. Как уже отмечалось выше, наземные БРСД – это ракеты передового базирования, а уверенности в том, что европейские союзники США, равно как и их союзники в Азии (Япония и Республика Корея), согласятся на размещение таких ракет на своей территории в условиях окончания «холодной войны» и отсутствия реальной угрозы их безопасности со стороны России, у американцев нет.

Что касается официальной российской позиции по ДРСМД, то она остается неизменной: Договор для нас важен, Россия его не нарушает и выходить из него в данный момент не собирается.

Думаю, что в обозримой перспективе ДРСМД продолжит свое действие, если только не произойдет каких-либо кардинальных изменений в области глобальной стратегической стабильности.

Вместе с тем, в случае отсутствия позитива в российско-американских отношениях и продолжения курса США на сдерживание и изоляцию «агрессивной» России, нельзя исключать принятие президентом Российской Федерации политического решения о выходе из Договора о ракетах средней и меньшей дальности, несмотря на очевидные политические и военные издержки такого решения.

Евгений Петрович БУЖИНСКИЙ – генерал-лейтенант запаса

Баллистические ракеты делились [ ] на межконтинентальные (свыше 5000 километров), средней (от 500 до 5000 километров) и меньшей (от 150 до 500 километров) дальности. В СССР до середины 1980-х [ ] выделялись и оперативно-тактические ракеты (от 1 до 500 километров). В США тактические (оперативно-тактические) ракеты имели [ ] дальность полета от 1 до 150 километров. В 1987 году была окончательно установлена новая классификация. Поэтому применительно к периоду до середины 1980-х годов в исторических работах правомерно использование обеих классификаций.

В соответствии с договором стороны в течение трёх лет должны были уничтожить все пусковые установки и ракеты наземного базирования с радиусом действия от 500 до 5500 километров, включая ракеты как на европейской, так и на азиатской территории СССР . Это был первый в истории случай договорённости о реальном сокращении имевшихся вооружений. Договор также предусматривал процедуры проверки инспекторами, которым надлежало следить за уничтожением ракет противоположной стороны.

Согласно ст. 3 Договора, уничтожению подлежали:

• ракеты средней дальности
  • СССР - РСД-10 «Пионер» , «Р-12 », «Р-14 » (по классификации НАТО, «СС-20», «СС-4» и «СС-5» соответственно) и крылатые ракеты наземного базирования РК-55 (по классификации НАТО - SSC-X-4 «Slingshot»);
  • США - «Першинг-2 » и «BGM-109G» (крылатая ракета Tomahawk наземного базирования);
• ракеты малой дальности
  • СССР - «ОТР-22 «Темп-С» » и ОТР-23 «Ока» («СС-12» и «СС-23»);
  • США - «Першинг-1А ».

Эти действия вызвали тревогу в СССР. В 1976 году министром обороны СССР стал Д. Ф. Устинов , который склонялся к жёсткому ответу на действия США. Основой модифицированной ядерной стратегии СССР стало наращивание парка тяжелых МБР с РГЧ ИН и, одновременно, прикрытие «евростратегического» направления. В 1977 году СССР под предлогом модификации устаревших комплексов РСД-4 и РСД-5 (SS-4 и SS-5) приступил к развёртыванию на западных границах ракет средней дальности РСД-10 «Пионер» (SS-20). Всего было развёрнуто около 300 ракет подобного класса, каждая из которых была оснащена тремя боевыми блоками индивидуального наведения на цели. Это позволяло СССР в считанные минуты уничтожить военную инфраструктуру НАТО в Западной Европе - центры управления, командные пункты и, особенно, порты (последнее в случае войны делало невозможным высадку американских войск в Западной Европе). На фоне тотального превосходства СССР в обычных вооружениях, это давало Варшавскому договору полное военное превосходство на Европейском ТВД.

8 декабря 1987 года был подписан Вашингтонский договор, по условиям которого стороны согласились уничтожить РСМД как класс ракет под контролем инспекторов.

Введение договора в действие

Галерея

В последнее время все больше возникает вопросов в отношении действия Договора между СССР и США о ликвидации их ракет средней и меньшей дальности (РСМД) от 8 декабря 1987 года. Периодически и в России, и в США звучат высказывания о возможности выхода из него. Разумеется, прежде всего это касается устойчивости данного соглашения – отвечает ли он реалиям сегодняшнего дня? Для этого нужно вспомнить условия развертывания РСМД и переговоров, а также оценить современные угрозы.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАЗВЕРТЫВАНИЯ РСД

Решение о развертывании ракет среднего радиуса действия (РСД) в Европе относится к временам администрации президента США Джимми Картера. По мнению Генри Киссинджера, «в сущности, доводы в пользу вооружений среднего радиуса действия были политическими, а не стратегическими» и проистекали из той самой озабоченности, которая ранее породила дебаты между союзниками в НАТО по вопросам стратегии. «Если бы европейские союзники Америки действительно верили в ее готовность прибегнуть к ядерному возмездию при помощи , расположенного в континентальной части Соединенных Штатов или морского базирования, новые ракеты на европейской земле оказались бы не нужны. Но решимость Америки поступать подобным образом как раз и ставилась европейскими лидерами под сомнение».

Приход к власти в 1977 году президента Джимми Картера усилил противоречия между администрацией Белого дома и западногерманскими партнерами.

США полагали, что в силу своей специфики Европа не могла быть основным театром военных действий с применением ядерного оружия. Здесь против советских вооруженных сил предполагалось использовать нейтронное и высокоточное оружие. В этой связи в военно-политических кругах Германии появились опасения относительно того, что США стремятся «регионализировать» возможности ядерной войны.

В своей речи в Лондонском институте стратегических исследований в октябре 1977 года германский канцлер Гельмут Шмидт настаивал на соблюдении политического и военного равновесия как предпосылки безопасности и разрядки. Он опасался, что американские союзники либо «сдадут» Западную Европу, либо превратят ее в «поле битвы». Бонн боялся, что Европа станет «разменной монетой» в советско-американском противостоянии. В сущности, позиция Г. Шмидта отражала тот структурный конфликт, который происходил в НАТО в данный период.

Америка постаралась развеять европейские страхи. Имеется в виду, что вопрос стоял о том, может ли Западная Европа рассчитывать на ядерное оружие США в случае отражения советского нападения, имеющего своей целью Европу.

Существуют и другие, более сложные объяснения. В частности, утверждалось, что новое оружие поначалу будто бы объединяло стратегическую защиту Европы со стратегической защитой Соединенных Штатов. При этом утверждалось, что Советский Союз не совершит нападения превосходящими обычными силами до тех пор, пока не будут уничтожены ракеты средней дальности в Европе, которые благодаря своему близкому расположению и точности попадания могут вывести из строя советские командные пункты и обеспечить стратегическим силам США нанесение всесокрушающего первого удара. Таким образом, РСД закрывали пробел в системе «устрашения». В этом случае оборона Европы и США оказывались в «связке»: Советский Союз лишался бы возможности нападать на любую из этих территорий без возникновения риска неприемлемой для него ядерной войны всеобщего характера.

Следует принимать во внимание и то, что такая «связка» являлась ответом, как считает Г. Киссинджер, и на растущие страхи перед германским нейтрализмом по всей Европе, особенно во Франции. После поражения на выборах канцлера ФРГ Г. Шмидта в 1982 году в европейских кругах стали опасаться возвращения социал-демократической партии Германии на позиции национализма и нейтрализма. В рамках открывшейся дискуссии в ФРГ в отношении стратегии США известный политик СДПГ Эгон Бар писал о том, что мораль и этика важнее атлантической солидарности и согласие с новой американской стратегией осложнит перспективы объединения двух германских государств. Президент Франции Франсуа Миттеран в 1983 году выступил рьяным поборником американского плана развертывания ракет средней дальности. Выступая в германском бундестаге, он заявил: «Любой, кто играет на отделение Европейского континента от Американского, способен, по нашему мнению, разрушить равновесие сил и, следовательно, помешать сохранению мира».

В мае 1978 года, когда, по оценкам НАТО, Советский Союз развернул первые 50 комплексов ракет среднего радиуса действия СС-20 (РСД-10 «Пионер»), состоялся визит Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева в Бонн. Встреча с канцлером ФРГ Г. Шмидтом была сведена к обсуждению проблемы «евроракет». Брежнев отверг упреки Шмидта в том, что Советский Союз добивается одностороннего превосходства в военной области. Известный советский дипломат Юлий Квицинский (посол СССР в ФРГ в 1981–1986 годах) объяснял политику Германии тем, что западногерманское руководство спешило с идеей объединения страны. По его мнению, западногерманская дипломатия стремилась «добиться от СССР действительно существенных и односторонних сокращений его ядерного потенциала со всеми политическими и психологическими последствиями этого для обстановки в Европе. ФРГ спешила. Она опасалась, что восстановить единство Германии через 30–50 лет станет практически невозможным».

С точки зрения Г. Киссинджера, выраженной в его монографии «Дипломатия», Л.И. Брежнев и его преемник Ю.В. Андропов использовали противостояние развертыванию ракет средней дальности в Европе для ослабления связи Германии с НАТО. Он пишет, что когда Гельмут Коль посетил Кремль в июле 1983 года, Юрий Андропов предупредил германского канцлера, что, если он согласится на размещение «Першигов-2», «военная угроза для Западной Германии возрастет многократно, отношения между нашими двумя странами также обязательно претерпят серьезные осложнения». «Что касается немцев в Федеративной Германии и Германской Демократической Республике, им придется, как недавно кем-то было сказано (в «Правде»), глядеть через плотный частокол ракет», – заметил Андропов.

ВОЕННАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ

С другой стороны, с военной точки зрения развертывание американских ракет среднего радиуса действия являлось частью стратегии «гибкого реагирования» и давало Вашингтону возможность избирать промежуточные варианты войны всеобщего характера, нацеленной на Америку. В середине 1970-х годов сначала в США, а затем в СССР были созданы системы лазерного, инфракрасного и телевизионного наведения ракет на цели. Это позволило достичь большой точности их попадания в цель (до 30 метров). Эксперты заговорили о возможности нанесения обезглавливающего или «ослепляющего» ядерного удара, который позволял бы уничтожить элиту противоположной стороны до того, как будет принято решение об ответно-встречном ударе. Это привело к представлению о возможности победы в «ограниченной ядерной войне» за счет выигрыша в подлетном времени. Министр обороны США Джеймс Шлезингер объявил 17 августа 1973 года концепцию обезглавливающего (иначе – контрэлитного) удара новой основой ядерной политики США. Упор в средствах сдерживания смещался на средства средней и меньшей дальности. В 1974 году этот подход был закреплен в ключевых документах по ядерной стратегии США.

В целях реализации доктрины Соединенные Штаты начали модифицировать расположенную в Западной Европе систему передового базирования (Forward Based System). В рамках этого плана повысилось американо-британское взаимодействие по баллистическим ракетам на подводных лодках и ракетам средней дальности. В 1974 году Британия и Франция подписали Оттавскую декларацию, согласно которой обязались развивать общую систему обороны, включая ядерную сферу.

В 1976 году министром обороны СССР стал Дмитрий Устинов, который склонялся к жесткому ответу на действия США по реализации стратегии «гибкого реагирования». В этих целях СССР стал наращивать МБР с РГЧ ИН и одновременно осуществлять прикрытие «евростратегического» направления. В 1977 году СССР под предлогом модификации устаревших комплексов РСД-4 и РСД-5 приступил к развертыванию на западных границах РСД-10 «Пионер», каждая из которых была оснащена тремя боевыми блоками индивидуального наведения на цели. Это позволяло СССР в считанные минуты уничтожить военную инфраструктуру НАТО в Западной Европе – центры управления, командные пункты и особенно порты (последнее в случае войны делало невозможным высадку американских войск в Западной Европе).

ПОДХОДЫ НАТО

В странах НАТО не было единого подхода к оценке размещения новых советских ракет. На встрече с тремя лидерами Западной Европы – Гельмутом Шмидтом, Валери Жискар д’Эстэном и Джеймсом Каллагэном – в Гваделупе в 1979 году Джимми Картер обещал разместить американские ракеты в Европе. Однако для руководителей Германии и Великобритании этого было недостаточно. Они настаивали также на политике взаимного сокращения ракет в Европе. При этом был поставлен в жесткой форме перед американским президентом вопрос об эффективности НАТО в противодействии «советской угрозе».

Так была достигнута политика «двойного решения» (dual-track), принятая НАТО на сессии Совета в Брюсселе 12 декабря 1979 года. Решение НАТО предусматривало размещение на территории европейских стран 572 американских РСД «Першинг-2» и крылатых ракет (соответственно 108 и 464) параллельно с инициированием переговоров с СССР о восстановлении военно-политического равновесия. Малое подлетное время ракет «Першинг-2» (8–10 минут) давало США возможность нанести первый удар по командным пунктам и пусковым установкам советских МБР.

Переговоры в рамках политики «двойного решения» постигла неудача. До ноября 1981 года переговоры по «евроракетам» так и не были начаты.

НУЛЕВОЙ ВАРИАНТ

В ноябре 1980 года на президентских выборах в США победил республиканец Рональд Рейган, который придерживался более жестких подходов. Американский политолог Брэдфорд Бэрнс констатировал, что «президент Р. Рейган проводил внешнюю политику США, исходя из убеждения, что глобальная сила США должна быть абсолютной в последнем десятилетии XX века. Главное в этом убеждении – необходимость и возможность навязывать свою волю всему миру».

В 1981 году администрация Рейгана предложила неприемлемый для советской стороны «нулевой вариант» – США не размещают в Европе ракеты средней дальности и крылатые ракеты, а СССР ликвидирует свои ракеты РСД-10 «Пионер». Естественно, СССР от него отказался. Во-первых, американских ракет в Европе не было, и советское руководство считало «ликвидацию Пионеров» неравноценным обменом. Во-вторых, американский подход не учитывал РСД Великобритании и Франции. В ответ Брежнев в 1981 году выдвинул программу «абсолютного нуля»: вывод РСД-10 должен сопровождаться не только отказом США от размещения РСД «Першинг-2», но и выводом из Европы тактического ядерного оружия, а также ликвидацией американской системы передового базирования. Кроме того, должны были быть ликвидированы британские и французские РСД. США не приняли эти предложения, ссылаясь на превосходство СССР (Варшавского договора) в обычных вооруженных силах.

В 1982 году советская позиция была подкорректирована. СССР объявил временный мораторий на развертывание РСД-10 «Пионер» до подписания всеобъемлющего соглашения. Кроме того, в 1982 году было предложено сократить количество РСД-10 «Пионер» до аналогичного числа французских и британских РСД. Но эта позиция не вызвала понимания у стран НАТО. Франция и Британия объявили свои ядерные арсеналы «независимыми» и заявили, что проблема размещения американских РСД в Западной Европе – это прежде всего вопрос советско-американских отношений.

БЛОКИРОВКА ПАКЕТА

Попытка США установить «ракетный забор» в Европе была успешно сорвана Москвой. Фото с сайта www.defenseimagery.mil

Ситуация изменилась в марте 1983 года, когда администрация Рейгана заявила о начале реализации программы Стратегической оборонной инициативы (СОИ). СОИ предусматривала создание полномасштабной ПРО космического базирования, которая могла бы перехватывать советские МБР на разгонном участке траектории полета. Проведенный анализ показал, что связка «евроракеты – СОИ» представляет угрозу безопасности СССР: сначала противник нанесет обезглавливающий удар «евроракетами», затем – контрсиловой с помощью МБР с РГЧ ИН и в последующем перехватит с помощью СОИ ослабленный удар стратегических ядерных сил. Поэтому в августе 1983 года Юрий Андропов, пришедший к власти 10 ноября 1982 года, заявил, что переговоры по РСД будут вестись только в пакете с переговорами по космическим вооружениям (СОИ). Одновременно СССР взял на себя односторонние обязательства не испытывать противоспутниковое оружие. Эти события получили название «блокировки пакета».

Но США не соглашались вести «пакетные» переговоры. В сентябре 1983 года они начали развертывать свои ракеты на территории Великобритании, Италии, Бельгии. 22 ноября 1983 года немецкий бундестаг проголосовал за размещение ракет «Першинг-2» в ФРГ. Это было негативно воспринято в СССР. 24 ноября 1983 года Юрий Андропов выступил со специальным заявлением, в котором говорилось о нарастающей опасности ядерной войны в Европе, выходе СССР из Женевских переговоров по «евроракетам» и принятии ответных мер – размещении оперативно-тактических ракет «Ока» (ОТР-23) в ГДР и Чехословакии. Имея радиус действия до 400 км, они практически могли простреливать всю территорию ФРГ, нанося превентивный разоружающий удар по местам дислокации «Першингов». Одновременно СССР направил на боевое патрулирование свои атомные подводные лодки с баллистическими ракетами близко к побережью США.

РАЗБЛОКИРОВКА ПАКЕТА

Попытка возобновить контакты начались после смерти Юрия Андропова. На его похороны 14 февраля 1984 года приехали премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер и вице-президент США Джордж Буш-старший. Они предлагали возобновить переговоры по «евроракетам» при условии, что СССР «разблокирует пакет». Москва соглашалась возобновить переговоры только на «пакетных» условиях. 29 июня 1984 года СССР в специальной ноте предложил возобновить переговоры. Однако США отвергли эти предложения. Поскольку Советский Союз продолжал развертывание ОТР-23 в Чехословакии и ГДР, США заявили летом 1984 года о развертывании оперативно-тактических ракет «Ланс» с нейтронными боеголовками.

Продвижение было достигнуто 7 февраля 1985 года. На встрече в Женеве министр иностранных дел СССР Андрей Громыко и госсекретарь США Джордж Шульц пришли к соглашению о том, что переговоры по «евроракетам» будут проводиться отдельно от переговоров по космическим вооружениям.

Переговоры возобновились после избрания Михаила Горбачева генеральным секретарем ЦК КПСС 10 марта 1985 года. СССР и США начали обсуждение условий переговоров. Больших успехов исследования в области СОИ Америка не достигла, поскольку создать эффективную ПРО на том уровне развития науки и техники было сложно. Но советское руководство опасалось непредсказуемых последствий гонки вооружений в космосе. По мнению Збигнева Бзежинского, «проект СОИ отражал своевременное осознание того факта, что динамика технологического развития меняет соотношение между наступательными и оборонительными вооружениями, а периметр системы национальной безопасности перемещается в космическое пространство. СОИ, однако, концентрировалось в основном на одной, отдельно взятой угрозе, исходившей от Советского Союза. С исчезновением угрозы лишался смысла и сам проект».

К этому времени позиция СССР на переговорах изменилась. Летом 1985 года Москва ввела мораторий на развертывание ОТР-23 в Чехословакии и ГДР. Попытку достичь соглашения Михаил Горбачев и Рональд Рейган предприняли на переговорах в Женеве в ноябре 1985 года. Она завершилась неудачей: США отказывались вывести РСД из Европы, а СССР был близок к повторной блокировке пакета. Но после того как Горбачев провозгласил в январе 1986 программу поэтапной ликвидации ядерного оружия во всем мире, СССР пошел на ряд серьезных уступок. На встрече в Рейкьявике 10–12 октября 1986 года Михаил Горбачев предложил широкомасштабное сокращение ядерных вооружений, но только «в пакете» с отказом США от СОИ. Поскольку договориться об общем ракетно-ядерном разоружении не удалось, стороны решили начать с наиболее острой проблемы – ракет средней дальности в Европе. СССР согласился «разблокировать пакет» – вести переговоры по РСД отдельно от СОИ.

ДВОЙНОЙ НУЛЬ

Осенью 1986 года Москва предложила вариант вывода РСД: СССР отводит ракеты «Пионер» за Урал, а США вывозят «Першинг-2» и крылатые ракеты наземного базирования в Северную Америку. Вашингтон согласился принять этот вариант. Однако 24 декабря 1986 года против него в категорической форме выступила Япония. В Токио опасались, что СССР перенацелит РСД-10 «Пионер» на Японию. 1 января 1987 года против него выступила и КНР, где также опасались перенацеливания РСД-10 «Пионер» на китайские объекты.

В итоге в феврале 1987 года СССР предложил новый концептуальный подход «двойного нуля». Однако 13–14 апреля 1987 года прилетевший в Москву госсекретарь США Дж. Шульц потребовал присовокупить к соглашению еще и ракеты меньшей дальности – оперативные тактические ракеты «Ока» (ОТР-23).

Комплекс «Ока» по принятым техническим решениям и их исполнению являлся уникальным и не имел аналогов в мире. Ракета «Ока» никогда не испытывалась на дальность свыше 400 км и в соответствии с этим принятым критерием не должна была попасть в число ограничиваемых. Невзирая на это, Шульц выразил возмущение тем, что СССР пытается «протащить» опасное оружие, ссылаясь на несколько меньший радиус его действия. Американцы угрожали, что в ответ на отказ СССР демонтировать «Оку» модернизируют ракету «Ланс» и разместят в Европе, что стало бы отказом от ядерного разоружения. Маршал Советского Союза Сергей Ахромеев был против уступки по ракете «Ока». Нельзя также не отметить, что ликвидация ОТРК «Ока» в рабочих органах (так называемых «малой и большой пятерках»), в которых готовили проекты директивных указаний на переговоры, не проходила процедуру одобрения. В указанные рабочие органы входили соответственно ответственные работники и руководство ЦК КПСС, Военно-промышленной комиссии, Минобороны, КГБ и МИДа.

Окончательное согласие было достигнуто на переговорах с участием Эдуарда Шеварднадзе в Вашингтоне в сентябре 1987 года. СССР согласился разработать единую классификацию по РСМД и включить в будущий договор ОТР «Ока», хотя они не попадали под определение РСМД. США, в свою очередь, обещали уничтожить крылатые ракеты наземного базирования «Томагавк» и отказаться от развертывания в Центральной Европе ОТР «Ланс-2» с нейтронными боезарядами.

8 декабря 1987 года был подписан Вашингтонский договор, по условиям которого стороны согласились уничтожить ракеты средней (от 1000 до 5500 км) и меньшей (от 500 до 1000 км) дальности как класс ядерных ракет под контролем своих инспекторов. Договор по РСМД предусматривает не производить, не испытывать и не развертывать такие ракеты. Можно сказать, что с достижением соглашения об уничтожении «евроракет» исчезли и «ядерные еврострахи». Он явился предтечей Договора между СССР и США о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1).

СОВРЕМЕННЫЕ УГРОЗЫ И ВЫЗОВЫ РОССИИ

Дилеммы национальной безопасности первых десятилетий XXI века, естественно, качественно отличаются от дилемм века XX. Вместе с тем традиционно принятые стратегические взгляды, конечно, остаются основополагающими для безопасности. Более того, коль скоро ведущие мировые государства продолжают совершенствовать и разрабатывать новые виды вооружений, поддержание технологического превосходства или паритета между ними остается важным императивом их национальной безопасности и внешней политики.

По мнению З. Бзежинского, которое он изложил в книге «Выбор: мировое господство или глобальное лидерство», «номер один в перечне угроз международной безопасности – полномасштабная стратегическая война – по-прежнему представляет опасность высшего порядка, хотя уже и не является наиболее вероятной перспективой. В предстоящие годы одной из главных задач американского политического руководства в области безопасности будет оставаться сохранение стабильности ядерного сдерживания США и России…

В то же время следует ожидать, что возглавляемая Соединенными Штатами и обусловленная научно-техническим прогрессом революция в военном деле будет выдвигать на передний план разнообразные средства ведения боевых действий ниже ядерного порога и, в более общем плане, способствовать девальвации центральной роли ядерного оружия в современном конфликте. Вполне вероятно, что Соединенные Штаты произведут – если потребуется, то и в одностороннем порядке, значительное сокращение своего ядерного потенциала при одновременном развертывании того или иного варианта противоракетной оборонительной системы».

Такой подход в настоящее время реализуется США в стратегии «быстрого глобального удара», предусматривающей нанесение разрушительного обезоруживающего удара наступательными высокоточными современными обычными вооружениями в кратчайшие сроки по целям в любой точке земного шара в сочетании с отражением возможного контрудара системами «непроницаемой» глобальной противоракетной обороны. Тем самым США, снижая ядерный порог, проецируют в то же время военную силу на весь земной шар, достигая таким образом глобального военного доминирования. Этому способствует и наличие мощных ВМС, контролирующих пространство Мирового океана, а также присутствие более 700 американских военных баз в 130 странах. Таким образом, обладание Америкой на сегодняшний момент несопоставимыми с другими странами масштабами геополитического превосходства дают ей возможность решающего вмешательства.

Что касается европейской безопасности, то в политическом плане после исчезновения советской угрозы и перехода Центральной Европы в лоно Запада сохранение НАТО в качестве оборонительного союза против уже несуществующей угрозы вроде бы не имеет никакого смысла. Однако, исходя из взглядов Бзежинского, «у Европейского Союза и НАТО нет выбора: чтобы не утерять приобретенные в холодной войне лавры, они вынуждены расширяться, даже если с вступлением каждого нового члена нарушается политическая сплоченность Евросоюза и осложняется военно-оперативное взаимодействие в рамках атлантической организации.

В более долгосрочной перспективе единой магистральной задачей останется расширение Европы, которому более всего способствовала бы политическая и географическая взаимодополняемость структур ЕС и НАТО. Расширение есть наилучшая гарантия таких неуклонных изменений в ландшафте европейской безопасности, которые позволят раздвинуть периметр центральной зоны мира на планете, облегчить поглощение России расширяющимся Западом и вовлечь Европу в совместные с Америкой усилия во имя упрочения глобальной безопасности».

Здесь вправе задать вопрос, о какой России говорит Бзежинский? О той, видимо, ельцинской России, которая, по его словам, после окончания холодной войны была «низведена до державы среднего уровня». Но вряд ли Россия может существовать в таком статусе, поскольку она исторически складывалась и развивалась как великая мировая держава.

В отношении слабого звена, облегчающего поглощение России, выдающийся русский мыслитель Иван Ильин в статье «О расчленителях России» писал: «некоторые считают, что первою жертвою явится политически и стратегически бессильная Украина, которая будет в благоприятный момент легко оккупирована и аннексирована с запада; а за нею быстро созреет для завоевания и Кавказ».

Любопытны воззрения Генри Киссенджера в отношении подходов некоторых западных политиков к вопросу о возможных путях интеграции России в западное сообщество. В частности, вступление России в НАТО и возможное членство в Европейском Союзе в качестве противовеса США и Германии. «Ни один из этих курсов не является подходящим… Членство России в НАТО превратит Атлантический альянс в инструмент безопасности типа мини-ООН или, напротив, в антиазиатский – особенно антикитайский – альянс западных индустриальных демократических государств. Российское членство в Европейском Союзе, с другой стороны, разделило бы два берега Атлантики. Такой шаг неизбежно подтолкнул бы Европу в ее поисках самоидентификации к дальнейшему отчуждению Соединенных Штатов и заставил бы Вашингтон проводить соответствующую политику в остальном мире».

В настоящее время благодаря агрессивной внешней политике США и стараниям стран НАТО, возглавляемых Вашингтоном, спровоцировавшим «украинский кризис», Европа вновь стала «полем» обострившегося противостояния России и Запада.

Градус противостояния между двумя ядерными державами значительно повысился. Приближение сил НАТО к границам России и размещение натовских и американских баз, в том числе систем глобальной стратегической ПРО, в восточноевропейских странах нарушило равновесие в системе координат международной безопасности. При этом после распада Советского Союза впервые потенциальные противники России получили преимущество в обычных вооруженных силах на Европейском континенте. Вновь на повестке обеспечения безопасности возникает вопрос о подлетном времени наступательных вооружений, позволяющих нанести обезглавливающий удар. Критичной эта проблема может стать в случае технологического прорыва в области создания гиперзвуковых средств доставки оружия, что, по экспертным оценкам, может произойти в ближайшие 10 лет. Процесс расширения НАТО показывает, что наличие в России стратегических ядерных сил, исходя из парадигмы современного развития, в перспективе все труднее будет превратить в политические преимущества.

Украинский кризис оголил в целом серьезную проблему в отношениях между Россией и Западом в связи с продвигаемой США и Европой стратегией глобальной системы безопасности, основанной на идее расширяющегося Запада (ЕС и НАТО). Размышляя о грядущей России, Иван Ильин в публикации «Против России» пишет: «М.В. Ломоносов и А.С. Пушкин первыми поняли своеобразие России, ее особенность от Европы, ее «неевропейскость». Ф.М. Достоевский и Н.Я. Данилевский первыми поняли, что Европа нас не знает, не понимает и не любит. С тех пор прошли долгие годы, и мы должны испытать на себе и подтвердить, что все великие русские люди были прозорливы и правы».