Даниил Хармс родился в Санкт-Петербурге 30 декабря 1905 года. Его отцом был Иван Ювачев - революционер-народник, который пережил ссылку на Сахалине, был знаком с Львом Толстым, Антоном Чеховым и другими знаменитыми русскими писателями своего времени.

Ранние годы

Благодаря отцу-литератору Даниил рано увлекся литературой. Он учился в нескольких школах, в том числе Петришуле - старейшей школе Санкт-Петербурга. В 1925 году молодой человек вступил во Всероссийский союз поэтов. Еще до того он стал использовать псевдоним Хармс, с которым и приобрел широкую известность. Наибольшее влияние на его творчество в то время оказывали Велимир Хлебников, Казимир Малевич, Алексей Крученых.

Начинающий писатель Даниил Хармс вступал в самые разные литературные кружки, расцвет которых пришелся как раз на 1920-е гг. Одним из них было содружество «чинарей» - молодых философов и писателей Ленинграда. В него также входили Леонид Липавский, Александр Введенский и Яков Друскин.

Главным занятием «Чинарей» были выступления с чтением собственных стихов. Иногда на таких встречах устраивались танцы, особенно крайне популярный тогда фокстрот. Союз поэтов, расположения полков, где служили его друзья - вот лишь некоторые места, где выступал сам Даниил Хармс. Биография для детей может и обойтись без этих фактов, однако для будущего детского писателя события того периода жизни были крайне важны для становления его творческого стиля. Постепенно публичные декламации авангардных стихов становились все сложнее. С каждым годом Советское государство становилось все более придирчивым к тому, что предлагала обществу интеллигенция.

ОБЭРИУ

Постепенно Даниил Хармс, биография которого в то время больше всего была связана с жизнью внутри ленинградской богемы, собрал вокруг себя кружок преданных сторонников. Эта группа называлась то «Левым флангом», то «Академией левых классиков». В 1927 году она была переименована в Объединение реального искусства - ОБЭРИУ. Группа распалась в начале 1930-х гг. Наибольшим успехом ее деятельности можно считать «Три левых часа» - творческий вечер, на котором прошла премьера хармсовской пьесы «Елизавета Бам».

По замыслу создателя ОБЭРИУ должна была объединить все силы левого искусства Ленинграда. Поэтому изначально группа делилась на пять секций: литературную, изобразительную, музыкальную, театральную и кинематографическую. Ко всему этому приложил руку Даниил Иванович Хармс. Биография для детей, издаваемая в СССР, конечно, не упоминала об этих, порой, радикальных экспериментах писателя.

Сотрудничество с детскими журналами

Чем еще оказался знаменит молодой Даниил Хармс? Биография писателя часто ассоциируется у массового читателя с его работами в жанре детской литературы. Хармс стал писать для детей по наущению Самуила Маршака, Бориса Житкова и Николая Олейникова. В 1930-е гг. он работал в детских журналах «Чиж», «Еж» и «Сверчок». Множество рассказов и головоломок в них оставил Даниил Хармс. Биография (презентация 2 класса) не может обойтись без упоминания этой части его творчества.

Детская литература долгое время оставалась едва ли не единственным постоянным заработком автора. Интересно, что даже невинные произведения для самой маленькой публики на некоторое время оказались запрещены цензурой. Так случилось, например, с «Озорной книжкой» - сборником рассказов и стихов. Она пребывала в цензурных списках в 1951 - 1961 гг.

Даниил Хармс, биография которого - это еще и биография переводчика, переводил некоторые детские произведения. Благодаря ему в СССР прочитали Вильгельма Буша и его книгу юмористических стихов «Плих и Плюх». Также писатель издавал произведения, сочиненные в сотрудничестве с коллегами по творческому цеху. Так в 1937 году вышли «Рассказы в картинках». Иллюстрации нарисовал Николай Радлов, а вот сам текст написали Нина Гернет, Наталья Дилакторская и Даниил Хармс. Биография автора долгое время была известна в основном именно по этой книге.

Личная жизнь

В первый раз писатель женился в 1928 году. Его супругой стала Эстер Русакова. Большинство произведений, написанных Хармсом во второй половине 20-х - начале 30-х, было посвящено этой девушке. В 1932 году пара развелась. Позже Русакова была репрессирована.

Затем Хармс жил короткими романами. Такими были отношения с художницей Алисой Порет. Во второй раз писатель женился в 1934 году - на этот раз на Марине Малич. Супруги были вместе вплоть до гибельного ареста Хармса в 1941 году.

Ссылка в Курск

Впервые Хармс был арестован в 1931 году. Тогда, якобы, была раскрыта «антисоветская группа писателей», к которой причислили в том числе и 26-летнего Ювачева. Сначала его приговорили к трем годам в лагерях. Затем наказание осужденному было изменено на ссылку в Курск.

Там же оказался товарищ Хармса Александр Введенский. Помимо него, писатель общался лишь с художниками Эрбштейном, Сафоновой и Гершовым. Компания эта была значительно меньше той, с которой ссыльный поддерживал контакт в Ленинграде. И, тем не менее, писателю повезло. Он и сам воспринял новость о высылке в Курск вместо тюрьмы с радостью, и относился к ней не иначе, как к творческой командировке.

В ссылке главной проблемой был недостаток денег и проблемы с жильем. Все это с большим трудом переживал Даниил Хармс. Биография, кратко известная по тогдашним письмам, говорит, что единственной отрадой для осужденного были эти самые письма друзей и родственников. Главными корреспондентами Хармса оставались сестра, отец, тетка, Борис Житков и Тамара Мейер. В Курске у писателя возникли первые проблемы со здоровьем. Они были вызваны плохим питанием и отсутствием хороших врачей. Но даже в провинциальных амбулаториях литератору ставились неутешительные диагнозы - плеврит и нервное расстройство.

Перемены в стиле

Осенью 1932 года писатель вернулся в Ленинград. После первого суда жизнь Хармса сильно изменилась. Его группа ОБЭРИУ оказалась под фактическим запретом - ее активная публичная деятельность прекратилась. Снизились тиражи детских книг Ювачева. Он стал бедствовать - чувствовался явный недостаток денег. В связи с этим изменился весь творческий стиль автора.

До дела против «антисоветской группы» писатель Даниил Хармс, биография которого в этом смысле повторяла судьбы многих других коллег, уделял много внимания утопическим проектам и темам. После 1932 года он постепенно отказывается от прежней концепции. Кроме того, писатель все больше уделяет внимания прозе и все меньше - поэзии.

Проблемы с изданием книг

Невозможность издавать свои взрослые произведения - вот от чего сильнее всего страдал Даниил Хармс. Биография, стихи и рассказы автора в современном понимании являются важной частью русской культуры XX века. Однако при жизни Хармс вовсе не имел такого почетного статуса. Отчаяние привело его к тому, что он стал строить фантастические планы издания самиздатовского журнала «Тапир». Этот замысел так и не осуществился.

В 1933 году Хармс переболел паратифом. Даже после выздоровления он находился в творческом кризисе. Например, за первую половину 1933 года писателем были закончены лишь дюжина стихотворений и две миниатюры, позже вошедшие в цикл «Случаи». Но именно эти наброски, в том числе «Математик и Андрей Семенович» стали новой отправной точкой, от которой позже отталкивался Хармс Даниил Иванович. Биография литератора была похожа на аттракцион - после длительного периода застоя он, наконец, стал плодотворно работать с новой формой.

Жизнь в Ленинграде

Пребывая в Ленинграде, Хармс иногда проводил целые недели у своей тети в Царском Селе. Таким было лето 1933 года, когда он увлекся шахматными задачами и с головой погрузился в индийскую тематику. Интересно, что писатель еще в 20-е занимался хатха-йогой.

1933 - 1934 гг. были периодом многочисленных встреч чинарей на Гатчинской улице в доме Леонида Липавского. Этот философ и писатель долгое время оставался лучшим другом Хармса. Тогда же к их кружку присоединился специалист по немецкому языку Дмитрий Михайлов. Его увлечения были близки Хармсу, так как тот сам горячо любил все, что связано с Германией.

Новые события

В это время писатель зарабатывал в основном своими выступлениями в ленинградских школах. Также он выезжал в пионерские лагеря. Он умел ладить с детьми, которые каждый раз оставались в восторге от визитов известного детского писателя. Этот период относительного финансового благополучия прервался в 1935 году. Тогда же умер Малевич, с которым Хармс пребывал в давних теплых творческих и человеческих отношениях. Литератор выступил со своим стихотворением на гражданской панихиде по художнику.

Летом 1935 Хармс Даниил Иванович, биография которого по-прежнему была крепко связана с детскими журналами, написал пьесу «Цирк Шардам». Ее премьера состоялась в октябре в театре марионеток Шапориной. В дальнейшем финансовые проблемы донимали Хармса все чаще. Он неоднократно обращался в Литературный фонд за ссудами.

Расцвет творчества

В 1930-е годы Хармс написал свои главные произведения. Это были «Случаи» (цикл рассказов), «Старуха» (повесть) и множество рассказов в рамках малой прозы. Издать их автору так и не удалось. При жизни Хармс был, в первую очередь, известен именно как писатель в жанре детской литературы. Его «подпольное» творчество стало известно много позже.

Считается, что в 1936 году появился новый тип хармсовской прозы. Яркими примерами подобных произведений были «Судьба жены профессора», «Кассирша», «Отец и дочь». Эти рассказы в основном были посвящены тематике смерти. Показательно также то, что в тот год Хармс написал лишь два стихотворения «Сон двух черномазых дам» и «Вариации».

В конце 1936 года советская печать начала готовиться к столетию со дня смерти Пушкина. «Нашему все» Хармс посвятил два произведения. Первое - рассказ «Пушкин - для детей», второе - анонимный очерк о Пушкине, опубликованный в «Чиже».

Второй арест и смерть

В 1937 году детское издательство Хармса было разгромлено. Многих его друзей и товарищей репрессировали (Николая Заболоцкого, Николая Олейникова, Тамару Габбе и т. д.). Сам Хармс был уже во второй раз арестован в августе 1941 года - на третий месяц войны с Германией. Его обвинили в распространении пораженческих настроений.

В разгар голода во время блокады города писателя отправили в психиатрическую больницу, расположенную в знаменитых «Крестах». Там он и умер 2 февраля 1942 года. Хармс был реабилитирован лишь спустя 18 лет.

Архив писателя был спасен литератором Яковом Друскиным. Рукописи автора в чемодане вынесли из дома автора, сильно пострадавшего от бомбежки. Публикации этих «взрослых» произведений начались в 1960-е гг. Однако и во время оттепели их тиражи оставались невысокими. Гораздо большей популярностью наследие Хармса пользовалась в самиздате. В 1974 году его избранные сочинения вышли в США. Наиболее полное четырехтомное издание появилось в Бремене в 1980-е гг. В СССР купирование произведений Хармса прекратилось лишь в перестройку. Именно тогда отечественные читатели впервые смогли в полной мере познакомиться с творчеством поэта и прозаика.

Биография Даниила Хармса начинается когда первая русская революция безжалостно крушила человеческие судьбы, а заканчивается в страшную пору Ленинградской блокады, - непонятый, перечеркнутый политическим режимом, преданный теми, кого считал друзьями...

В момент своего рождения наш герой еще не был Хармсом. Его звали Даниил Иванович Ювачев. Он появился на свет в Петербурге 30 декабря 1905 года.

Впоследствии Хармс любил рассказывать об этом моменте в жанре фантасмагории: «Я родился в камыше. Как мышь. Моя мать меня родила и положила в воду. И я поплыл. Какая-то рыба с четырьмя усами на носу кружилась около меня. Я заплакал. Вдруг мы увидели, что плывет по воде каша. Мы съели эту кашу и начали смеяться. Нам было очень весело...»

С первого дня жизни Даниил был погружен в концентрированный раствор любви и строгости. Источником первой была мать Надежда Ивановна Колюбакина - утешительница женщин, переживших тюремное заключение, дворянка по происхождению. Строгость исходила от отца, Ивана Павловича Ювачева - экс-народовольца, чудом избежавшего повешения, в 15-летней сахалинской ссылке очистившегося от революционных настроений. По его велению сын изучил немецкий и английский языки, прочитал множество умных книг, был обучен прикладным наукам.

В реальном училище Петришуле Даниил слыл хорошим учеником, не чуждым шалостей, например, любил разыграть перед учителем несчастного «сироту», чтобы избежать наказания. Примерно к этому же периоду относится его первый литературный опыт - забавная сказка. Он написал ее для 4-летней сестры Наталии, ранняя смерть которой стала для будущего поэта первым сильным потрясением.

Светлая пора детства оборвалась - грянул 1917 год. После долгих переездов по стране Ювачевы вернулись в Петербург, ставший Петроградом. Даниил работал в Боткинской больнице, учился в Детско-сельской трудовой школе и писал первые стихи, которые больше напоминали нагромождение чепухи. Отец, воспитанный на Пушкине и Лермонтове, был в ужасе. Окружающим юноша казался совсем взрослым.

Особенно поражало его нежелание быть, «как все». Даниил выделялся оригинальностью в одежде, странностями в поведении. И, кажется, олицетворял себя с кем-то иным, но этот «кто-то» имел столько имен, что в них легко было запутаться. Самое важное из них появилось на форзаце одной из Библий - «Harms» (от англ. «вред»). Есть несколько версий его возникновения. Согласно одной из них, его «подсказал» писателю Шерлок Холмс, которым он восхищался с 12 лет.

В ту пору все «англицкое» интересовало его: в 17 лет Даниил привлекал к себе внимание юных дев «парадным костюмом» с намеком на английский стиль: коричневый в светлую крапинку пиджак, брюки «гольф», длинные носки и желтые ботинки на высокой подошве. Венчала это «стилистическое безумие» трубка в уголке рта, не знавшая огня.

Даниил Хармс - Биография личной жизни

О человеке многое могут рассказать его «любови». Абсолютной «любовью» Даниила Ивановича были женщины - с пышными формами, остроумные, с чувством юмора. Он рано женился на красавице Эстер Русаковой, и хотя отношения были сложными (он ей изменял, она ревновала), он сохранил к ней нежные чувства. В 1937 году она была осуждена на пять лет лагерей и умерла в Магадане год спустя.

Второй официальной женой стала Марина Малич, женщина более терпеливая и спокойная. Благодаря ей и другу Хармса Якову Друскину мы сегодня можем читать записные книжки писателя, его ранние и редкие произведения.

С ранних лет Хармс тяготел к западничеству. Одним из любимых его розыгрышей было «изобразить иностранца».

Он излучал необъяснимый магнетизм, хотя фотографии тех лет запечатлели грубо вытесанное лицо с тяжелыми надбровными дугами и глубоко запрятанными под ними пронзительно-светлыми глазами. Рот, словно опрокинутый полумесяц, придавал лицу выражение трагической театральной маски. Несмотря на это, Хармс слыл искрометным шутником.

Один из друзей писателя рассказывал, как весной 1924 года он зашел к Даниилу. Тот предложил прогуляться по Невскому, но перед этим зашел в сарай, прихватил ножку от стола, затем попросил друга раскрасить ему лицо -тот изобразил на лице поэта кружки, треугольники и прочие геометрические объекты. «Записывай, что прохожие скажут», - сказал Хармс, и они отправились на прогулку. Прохожие в большинстве своем шарахались от странной парочки, но Даниилу это нравилось.

Если розыгрыши были призваны стать выразительным средством мятежной души писателя-авангардиста, то «игра в шизофреника» в 1939 году имела жизненно важную цель: избежать призыва на военную службу и спастись от преследования ОГПУ. Оно приметило Хармса еще осенью 1924 года после выступления на вечере, посвященном творчеству Гумилева. Тогда с ним только «поговорили».

А 10 декабря 1931 года все было по-серьезному: арест, следственные действия, жестокие пытки. В итоге Хармс «сознался» в антисоветской деятельности - рассказал о своих «грехах»: написании халтурных детских произведений, создании литературного течения под названием «заумь» и попытках реставрации прежнего политического строя, при этом прилежно указал все «явки, имена, пароли». Его приговорили к трем годам концлагеря. Спас отец - концлагерь заменили на ссылку в Курск.

Возвратившись в Ленинград, Хармс обнаружил изрядно поредевшие ряды вчерашних друзей: одни умерли, других посадили, кому-то удалось ускользнуть за границу. Он чувствовал, что финал близок, но продолжал жить на всю катушку: влюбляться во всех пышных женщин, писать стихи, чаще детские, только за них ему сносно платили. Забавно, что детей Хармс не особо любил, зато те его просто обожали. Когда он выходил на сцену ленинградского Дворца пионеров, то разогревал зал настоящими фокусами. Это вызывало шквал восторга.

В 1941 году за ним пришли вновь. Хармс знал: дело не в доносе, который написала на него Антонина Оранжиреева, ближайшая подруга Анны Ахматовой, официальный информатор ОГПУ. Он сам, его «авангардизм», нежелание шагать в ногу с остальными - вот что доводило до бешенства тех, других. И они не успокоятся, пока он жив.

Отец Даниила умер, заступиться за писателя было некому, многие друзья отвернулись от него, помня его «признательные показания». Его могли расстрелять, но на помощь пришел им же «сыгранный» диагноз - шизофрения. Более страшного ухода невозможно представить: к нему, потомку дворянского рода, человеку неординарному, талантливому, относились как к преступнику. Заставили пройти через унижения физические и душевные...

Заключенным «Крестов», как и всем жителям блокадного Ленинграда, полагались 150 граммов хлеба в сутки. В ледяной камере тюремной больницы затравленный, измученный и беспомощный Хармс ждал очереди на транспортировку в Казань, где «лечили» душевнобольных. Но о нем, как и о других заключенных «Крестов», в эти жуткие блокадные дни попросту забыли - перестали кормить, обрекая тем самым на мучительную гибель.

Кардиограмма Даниила Ивановича Ювачева-Хармса распрямилась 2 февраля 1942 года. Остывшее тело единственного в своем роде поэта нашли несколько дней спустя, одиноко лежащим на полу больничной камеры.

Только в 1960 году в его биографии произошли некоторые изменения: постановлением прокуратуры Ленинграда Хармса признали невиновным, его дело закрыли за отсутствием состава преступления, а сам он был реабилитирован.

Биография и эпизоды жизни Даниила Хармса. Когда родился и умер Даниил Хармс, памятные места и даты важных событий его жизни. Цитаты писателя и поэта, фото и видео.

Годы жизни Даниила Хармса:

родился 30 декабря 1905, умер 2 февраля 1942

Эпитафия

«Засни и в миг душой воздушной
В сады беспечные войди.
И тело спит, как прах бездушный,
И речка дремлет на груди.
И сон ленивыми перстами
Твоих касается ресниц.
И я бумажными листами
Не шелещу своих страниц».
Даниил Хармс, 1935 г.

Биография

Знаменитый Даниил Хармс, великолепный мастер абсурда, был человеком несчастливой судьбы. Если его детские книги печатали, то его произведения для взрослых были не нужны. Его острый глаз мгновенно подмечал неприятные, смешные и глупые черты в окружающих его людях. Неудивительно, что писатель быстро попал в опалу. Он дважды был арестован и скончался в самый тяжёлый год блокады Ленинграда.

Начало литературного творчества Хармса тесно связано с так называемой группой обэриутов - членов Объединения реального искусства. Писатели и поэты «левого» направления создавали авангардные, непостижимые вещи, мало подходившие к советской реальности. Тем не менее талант многих из них нельзя было не заметить, и уже состоявшиеся литераторы пытались найти ему применение. Так, Д. Хармсу помог Самуил Маршак, который ввёл его в детскую литературу. Хармс писал стихи и рассказы, придумывал головоломки, шарады, переводил детские книги.

Первый приговор Хармса к трём годам в исправительном лагере был заменён высылкой, да и та закончилась для писателя быстро. Но жизненный настрой его после этого изменился. Вернувшись в Ленинград, Хармс жил в бедности, его мало печатали, о публикации «взрослых» вещей можно было забыть. Даниил Хармс оказался в настоящем психологическом кризисе, хотя не переставал писать, даже понимая, что, возможно, его произведения никогда не увидят свет.

Когда началась Великая Отечественная война, Хармс был раздавлен. Ему казалось, что мощь фашистских войск нельзя победить; он с ужасом думал о гибели и был категорически против того, чтобы отправляться на фронт. О настроениях писателя стало известно: на него донесли, и Хармса арестовали вторично. Чтобы избежать высшей меры наказания, писатель симулировал шизофрению и был помещён в психиатрическое отделение тюрьмы, где и скончался. Есть вероятность, что его останки вместе со многими другими неизвестными жертвами ленинградских тюрем были похоронены на Левашовской пустоши, но точное место последнего упокоения Хармса вряд ли уже будет найдено.

Только после реабилитации в 1960-х гг. советскому читателю начали открываться ранее не издававшиеся вещи Хармса. Его небольшие рассказы тиражировались самиздатом, а в конце ХХ в. было опубликовано собрание сочинений в шести томах. Сегодня уже не вызывает сомнения то, что Д. Хармс сильно повлиял на современную литературу и музыку; на его стихи были написаны песни, а его пьесы ставят на сценах театров и сегодня.

Линия жизни

30 декабря 1905 г. Дата рождения Данила Ивановича Ювачёва (Хармса).
1915-1918 гг. Учёба в Realschule.
1922-1924 гг. Учёба во второй Детскосельской единой трудовой школе.
1924-1926 гг. Учёба в Первом ленинградском электротехникуме.
1926-1929 гг. Членство в Ленинградском отделении Всероссийского союза поэтов.
1926-1927 гг. Организация нескольких литературных объединений.
1920-1930-е гг. Работа в детских журналах «Чиж», «Ёж», «Сверчок», «Октябрята».
1928 г. Выход первой детской книги Хармса «Озорная пробка». Женитьба на Э. Русаковой.
1931 г. Арест по обвинению в участии в антисоветской группе писателей.
1932 г. Высылка в Курск, возвращение в Ленинград. Развод.
1934 г. Женитьба на Марине Малич.
1941 г. Второй арест за распространение «клеветнических и пораженческих настроений».
2 февраля 1942 г. Дата смерти Даниила Хармса.
1960 г. Признание Д. Хармса невиновным и реабилитация.
1965 г. Начало посмертных публикаций «взрослых» вещей Д. Хармса.

Памятные места

1. Дом № 22-24 по Невскому пр. в Санкт-Петербурге (Петришуле), где учился Д. Хармс.
2. Первый Ленинградский электротехникум (ныне - Санкт-Петербургский энергетический техникум), где учился Даниил Хармс.
3. Дом № 16 по Первышевской ул. (ныне - ул. Уфимцева) в Курске, куда был выслан Д. Хармс.
4. Дом № 11 по ул. Маяковского в Санкт-Петербурге, где жил Д. Хармс.
5. Психиатрическое отделение тюрьмы «Кресты» (д. 9 по Арсенальной ул.) в Санкт-Петербурге, где умер Д. Хармс.

Эпизоды жизни

Даниил Хармс очень тщательно подходил к работе над детскими книгами. Она не слишком ему нравилась, но, по словам его знакомых, он просто «не мог делать её плохо». Всего были изданы восемь его отдельных детских книг.

При жизни писателя только два его стихотворения не для детей были опубликованы.

Последние годы Д. Хармс с женой жили очень бедно: фактически, единственным их доходом было то, что зарабатывала Марина Малич. Тем не менее писатель был очень щепетилен в денежных вопросах, ненавидел брать в долг, а если был вынужден - тщательно следил за тем, чтобы возвратить одолженное в срок.

Игорь Золотовицкий читает стихотворение Д. Хармса «Врун»

Заветы

«Меня интересует только «чушь»; только то, что не имеет никакого практического смысла. Меня интересует жизнь только в своём нелепом проявлении».

«Сомнение - это уже частица веры».

«Уверенность или, точнее, веру нельзя приобрести, её можно только развить в себе».

«Зачем нам стыдиться своего хорошего тела, данного нам природой, когда мы не стыдимся своих мерзких поступков, созданных нами самими?»

Соболезнования

«Это был человек необычайного обаяния, больших знаний и большого ума. И беседы наши были только об искусстве - и больше ни о чем… Этот человек пользовался большой любовью всех, кто его знал. Невозможно представить себе, чтобы кто-нибудь сказал о нем плохое слово - это абсолютно исключается. Интеллигентность его была подлинная и воспитанность - подлинная».
Соломон Гершов, художник

«У него были такие истории, что даже не верилось, что это могло быть. Но он каждый раз уверял, что это было с ним».
Клавдия Пугачёва, актриса

«Он и сам считал себя волшебником и любил пугать страшными рассказами о своей магической силе… Он больше всего не любил избитых, привычных слов, мнений и всего, что уже встречалось часто и набило оскомину. Ему очень редко нравились люди, он не щадил никого».
Алиса Порет, художница и муза Д. Хармса

Количество написанного о Хармсе в последние десятилетия лишь умножает число вопросов как о разнообразных источниках и свойствах его творчества, так и о многих эпизодах его биографии. Хармс был и остаётся совершенно необъяснимым явлением в истории отечественной литературы. И по сей день даже весьма уважаемые учёные – филологи, историки, литературоведы, считающие себя специалистами по Хармсу - не берутся создать сколько-нибудь подробное жизнеописание этого писателя. Для написания его «официальной» литературной биографии, в которой реальные моменты жизни были бы увязаны и согласованы с основными этапами творчества, на сегодняшний момент недостаёт не столько фактов, сколько их мотивировок. А без этого биография творческой личности, как считает исследователь текстов Д. Хармса филолог В. Сажин, «если не превращается в плод фантазии биографа, то остается лишь конспектом или хронографом.» К сожалению, пока исследователи не располагают достаточными данными для выхода за эти рамки. Поэтому в данной статье приведён лишь конспект биографии Даниила Хармса, с указанием общеизвестных фактов и тех обстоятельств, которые нуждаются ещё в более глубоком изучении и разъяснении.

Семья и предки

Биография отца Хармса, Ивана Павловича Ювачёва (1860-1940), хорошо известна историкам так называемого «освободительного движения» в России. Он был сыном полотёра Зимнего дворца, получил штурманское образование в техническом училище морского ведомства в Кронштадте, несколько лет прослужил на Чёрном море. Неизвестно, кто или что повлияло на его политические взгляды, но в начале 1880-х годов он оказался единомышленником народовольцев и по знаменитому «процессу 14-и». 28 сентября 1884 года И.П. Ювачёв был приговорен к смертной казни через повешение, но вскоре приговор был заменен 15-летней каторгой. Из этого срока первые 4 года осуждённый должен был провести в одиночном заключении в Петропавловской, а затем Шлиссельбургской крепости.

Здесь он из воинствующего атеиста превратился в столь же ревностного поборника христианства с сильной долей мистицизма. На сахалинской каторге И.П. Ювачёв два года проработал в ножных кандалах, а затем, видимо, используя его штурманское образование, начальство определило его заведовать метеостанцией.

Не отбыв всего срока, И. П. Ювачёв в 1895 году был освобождён, жил во Владивостоке, совершил кругосветное плавание. Совершенно неизвестны обстоятельства, вследствие которых в 1899 году он вернулся в Петербург. Известно лишь, что служить Ювачёв-старший определился в инспекцию Управления сберегательными кассами на должность, связанную с постоянными инспекционными поездками по России. В течение нескольких лет он выпускает одну за другой биографические книги «Восемь лет на Сахалине» (СПб., 1901) и «Шлиссельбургская крепость» (М., 1907). Из-под пера бывшего народовольца вышло также немалое количество проповеднических брошюр (под псевдонимом И. П. Миролюбов), в которых автор толкует Священное Писание, пропагандирует благонравие и почитание церковных уставов.

Между тем, занятия И.П. Ювачёва метеорологией и астрономией были высоко оценены. В 1903 году он стал членом-корреспондентом Главной физической обсерватории Академии наук (в связи с этим стоит вспомнить часто появляющегося в текстах Хармса астронома).

В апреле того же 1903 года И. П. Ювачёв женился на дворянке Надежде Ивановне Колюбакиной (1876-1928). В то время она заведовала прачечной в убежище принцессы Ольденбургской, а с годами стала начальницей всего заведения - места, где женщины, освободившиеся из тюрьмы, получали приют и работу. Как произошло знакомство родителей Даниила Хармса - неизвестно. В январе следующего, 1904 года, Надежда Ивановна родила сына, названного Павлом, но уже в феврале он умер.

17 (30) декабря 1905 года родился второй сын. В этот день Иван Павлович сделал в записной книжке следующую запись:

3-й пункт этой записи «тёмен» и связан, скорее всего, с личным отказом бывшего народовольца от прежних убеждений. Что же касается до библейского пророка Даниила, то он станет «самым дорогим» и для Хармса.

5 (18) января 1906 года мальчик был крещён в церкви собора Пресвятой Богородицы при убежище принцессы Ольденбургской (ныне - Константиноградская ул., на территории Котлотурбинного института). Крестными были, видимо, брат Ивана Павловича - Пётр Павлович Ювачёв и «дочь губернского секретаря девица Наталия Иванова Колюбакина». Последняя - старшая сестра Надежды Ивановны (1868-1942), преподаватель словесности и директор Царскосельской Мариинской женской гимназии. Там же, в Царском Селе, жила и младшая сестра матери - Мария Ивановна Колюбакина (1882? - 1943?), кажется, как и старшая, не имевшая семьи. Эти три женщины и воспитывали Даниила. Отец по долгу службы постоянно находился в разъездах и руководил воспитанием по переписке с женой. Причём тон его писем и указаний был тем суровее, чем мягче и трепетнее относилась к сыну мать. Отсутствие отца компенсировалось его обычаем писать письма с завидной частотой и регулярностью, и таким образом его голос постоянно был слышен в семье. Для маленького Даниила это создавало достаточно фантастический эффект зримого отсутствия при постоянном ощущении участия отца в его реальной жизни. Отец стал для Хармса неким высшим существом, уважение к которому, как свидетельствуют легенды, воплощалось, например, в том, что сын, до конца жизни отца, вставал в его присутствии и разговаривал с отцом только стоя. Можно предположить, что «седой старик» в очках и с книгой, являющийся в нескольких текстах Хармса, навеян именно обликом отца. Поразительно, что мать не только никак (за исключением, может быть, одного стихотворения) не воплотилась в текстах Хармса, но даже её кончина в 1928 году не зафиксирована в его записных книжках.

Ранние годы

В 1915 году Даниил Ювачёв поступает в первый класс реального училища, входившего в состав Главного немецкого училища святого Петра в Петрограде (Петершуле). Причины выбора родителями именно этой школы неизвестны. Во всяком случае, здесь юноша получил хорошее знание немецкого и английского языков. Здесь уже проявилась и его склонность к разнообразным мистификациям (в этом возрасте они воспринимались как забавные детские игры). Будущий писатель играл на валторне во время уроков (неизвестно, откуда он её взял), уговаривал учителя не ставить ему двойку – «не обижать сироту» - и т.п.

В голодные годы Гражданской войны Даниил вместе с матерью уехал к её родным в Поволжье. По возвращении в Петроград мать поступила на работу кастеляншей в Барачную больницу им. С. П. Боткина, и здесь, на Миргородской, д. 3/4, семья жила до переезда в 1925 году на Надеждинскую. В этой больнице заработал свой первый трудовой стаж и Хармс - с 13 августа 1920 по 15 августа 1921 года он служил «в должности подручного монтёра». Период с 1917 по 1922 годы является, пожалуй, самым недокументированным, а потому исследователям и по сей день не удаётся заполнить множество «белых пятен» в биографии Даниила Хармса.

Известно, что в сентябре 1922 года родители почему-то сочли пребывание сына в Петрограде неудобным и отправили его к тётке - Н. И. Колюбакиной. Она по-прежнему директорствовала, только теперь её бывшая гимназия называлась 2-й Детскосельской советской единой трудовой школой. Здесь Даниил в два года завершил свое среднее образование и летом 1924 года поступил в Ленинградский электротехникум. Отец, служивший по финансовой части в «Волховстрое», содействовал тому, чтобы за сына походатайствовал Рабочий комитет, иначе бы юношу «непролетарского» происхождения в техникум не приняли. Но обучение в техникуме было юному Хармсу в тягость, и уже 13 февраля 1926 года он был оттуда отчислен.

Склонность к фантазиям, мистификациям, сочинительству, как говорилось, отмечены ещё в раннем детстве будущего писателя. В 14-летнем возрасте Даня Ювачёв составил тетрадь из 7 рисунков (пером, тушью), содержание которых до сих пор ещё остается загадкой для исследователей творчества Хармса. Но в них очевидны уже те мотивы, которые будут позднее присутствовать в его основном творчестве: астроном, чудо, колесо и т.д. Уже в юном возрасте заметна склонность к шифровке, вуалированию прямых значений предметов и явлений, присущая Хармсу на протяжении всей его литературной жизни.

Псевдоним

Первый известный литературный текст Хармса написан в 1922 году и имеет подпись ДСН. Из этого очевидно, что в то время Даниил Ювачёв уже избрал себе не только судьбу писателя, но и псевдоним: Даниил Хармс. В дальнейшем он станет его на разные лады варьировать и вводить новые псевдонимы, доведя их общее число почти до двадцати.

О значении литературного имени Хармс существует несколько версий. По мнению А. Александрова, в основе лежит французское слово charmе - обаяние, чары. Но отец Даниила, судя по сохранившимся сведениям, знал о провоцирующем негативном значении этого имени: «Вчера папа сказал мне, что пока я буду Хармс, меня будут преследовать нужды» (запись в записной книжке Хармса от 23 декабря 1936 года). Действительно, по воспоминаниям художницы А. Порет, Хармс объяснял ей, что по-английски это слово означает несчастье (буквально «harm» – «напасти»). Однако Хармсу всегда было свойственно вуалировать (или размывать) прямые значения слов, действий, поступков, поэтому искать расшифровки его псевдонима можно и в других языках.

Прежде всего, это санскритское Dharma – «религиозный долг» и его исполнение, «праведность», «благочестие». Хармс мог знать от отца, что псевдоним Миролюбов, под которым выходили его проповеднические книги и статьи, тот изображал двумя написанными по-древнееврейски словами «мир» и «любовь». По аналогии с этим (да и из собственных занятий ивритом) Хармс мог ассоциировать свой псевдоним со словом hrm (herem), что означает отлучение (от синагоги), запрещение, уничтожение. Ввиду таких значений вполне логично выглядит приведённое выше предупреждение (предостережение) отца сыну.

Следует учесть и то, что Хармс с юного возраста увлекался мифологией, историей и литературой Древнего Египта. Следы этого интереса потом во множестве и своеобразно проявятся в его произведениях, а самые ранние свидетельства заметны уже в названных рисунках 1919 года и в особенности в рисунке 1924 года, изображающем некое лицо с подписью: «Тот». Это один из главных египетских богов, бог мудрости и письма, которого греки отождествляли впоследствии с Гермесом Трисмегистом, носителем сокровенного знания всех поколений магов. Трансформации, которые придавал с самого начала творчества своему псевдониму Хармс, напоминают магические манипуляции, которые, по канонам магии, необходимы, чтобы подлинное значение имени оставалось в тайне от непосвященных. Тем самым оно было защищено от неблагоприятных воздействий.

«Чинарь взиральник»

Вскоре к литературному имени Даниил Хармс добавилась не менее загадочная часть: «чинарь взиральник» или просто – «чинарь».

В начале 1925 года Хармс познакомился (неизвестно, при каких именно обстоятельствах) с поэтом А. В. Туфановым (1877-1941), почитателем и продолжателем В.В. Хлебникова, автора книги «К зауми» (1924). Туфанов в марте 1925 года основал «Орден заумников DSO», в ядро которого входил и Хармс, взявший себе титул «Взирь зауми».

Через Туфанова Хармс сблизился с А.И. Введенским (1907-1941), учеником более ортодоксального поэта-«хлебниковца» И.Г.Терентьева (1892–1937), создателя ряда агитпьес, в том числе «актуализующей» сценической обработки «Ревизора», спародированной в «Двенадцати стульях» И.Ильфа и Е.Петрова.

Идеи Туфанова об особом «восприятии пространства и времени» и вследствие этого - особом языке, которым должна говорить современная литература, были с самого начала близки Хармсу и оказали на него сильнейшее влияние. В течение этого года у Хармса образовались две тетради стихотворений, которые он 9 октября 1925 года представил вместе с заявлением о приёме в Ленинградское отделение Всероссийского союза поэтов. 26 марта 1926 года поэт Даниил Хармс (Ювачёв) был в него принят. Среди этих стихотворений часто встречается подпись: чинарь.

Это слово было придумано Введенским, который в 1922 году основал дружеский союз «чинарей» вместе со своими бывшими соучениками по гимназии Л. Лентовской (Петроградской 10-й трудовой школе) Я. С. Друскиным (1902-1980) и Л.С. Липавским (1904-1941). И им, получившим прекрасное образование, склонным к мистическому философствованию и литературному творчеству, было свойственно избегать прямых и односмысленных формулировок и наименований. Никогда никто из них не дал расшифровки значения слова «чинарь». Поэтому можно лишь гадать: значит ли это слово духовный ранг, восходит ли к славянскому корню «творить» и т.п. и т.д. Важнее всего то, что Хармс, познакомившись с этими людьми в середине 1925 года, обрёл друзей, которые до конца жизни остались его ближайшими интеллектуальными и творческими единомышленниками. Л. Липавский (под псевдонимом Л.Савельев) и А. Введенский будут вместе с Хармсом работать в детских журналах. Я. Друскин в 1930-е годы останется последним собеседником и духовно близким для Хармса человеком. Он же сохранит от уничтожения архив писателя.

Хармс как незаурядная творческая личность стал быстро тяготиться ученичеством у Туфанова: ему хотелось деятельности более широкой как в творческом, так и в общественном плане. Именно этим исследователи объясняют его уход от Туфанова, организацию Фланга левых, названного затем - Левый Фланг, и, наконец, основание «Академии левых классиков». Всякий раз это была такая организация, в которой непременно участвовали люди разных творческих интересов: художники, музыканты, драматические артисты, кинематографисты, танцоры и, разумеется, писатели.

В 1926 году в Ленинграде образуется театр «Радикс». Для постановки избирается пьеса «Моя мама вся в часах», составленная из произведений Хармса и Введенского. Это должно было быть синтетическое представление с элементами драмы, цирка, танца, живописи. Но дальше репетиций спектакля дело не пошло. Помещение для репетиций труппы решено было просить в Институте художественной культуры (ИНХУК), у его заведующего – знаменитого художника К. Малевича. Так в октябре 1926 года произошло знакомство Хармса с К. Малевичем, а в декабре того же года художник согласился вступить в очередной союз левых сил, задуманный Хармсом. Свидетельством приязненных чувств Малевича осталась его дарственная надпись Хармсу на своей книге «Бог не скинут» (Витебск, 1922): «Идите и останавливайте прогресс».

Впервые в скандальном контексте имя Хармcа попало на страницы печати после его выступления 28 марта 1927 года на собрании литературного кружка Высших курсов искусствоведения при Государственном институте истории искусств. 3 апреля появился отклик на это выступление: «...третьего дня собрание литературного кружка... носило буйный характер. Пришли «чинари» - читали стихи. Все шло хорошо. И только изредка собравшиеся студенты смеялись или вполголоса острили. Кое-кто даже хлопая в ладоши. Покажи дураку палец - он и засмеется. «Чинари» решили, что успех обеспечен. «Чинарь» Хармс, прочитав несколько своих стихов, решил осведомиться, какое действие они производят на аудиторию.

«Чинари» обиделись и потребовали удаления Берлина с собрания. Собрание единодушно запротестовало.

Тогда, взобравшись на стул, «чинарь» Хармс, член Союза поэтов, «великолепным» жестом подняв вверх руку, вооруженную палкой, заявил:

Я в конюшнях и публичных домах не читаю!

Студенты категорически запротестовали против подобных хулиганских выпадов лиц, являющихся в качестве официальных представителей литературной организации на студенческие собрания. Они требуют от Союза поэтов исключения Хармса, считая, что в легальной советской организации не место тем, кто на многолюдном собрании осмеливается сравнить советский ВУЗ с публичным домом и конюшнями».

Хармс не отказался от своих слов в написанном им вместе с Введенским заявлении в Союз поэтов. Он пояснил, что своё выступление считает соответствующим оказанному им приёму, а данную им публике характеристику - меткой.

Если судить по известным выступлениям Хармса, ему доставляла удовольствие бурная деятельность на сцене, не пугала, а скорее подзадоривала реакция публики на его экстравагантные тексты и часто шокирующую форму выступлений. Конечно, элемент провокации был умышленно заложен Хармсом в своё поведение. Но в те годы это считалось нормой художественной жизни. Манеру выступлений имажинистов, вчерашних футуристов и даже Маяковского сегодня бы назвали модным словечком «стёб», и тогда она имела целью привлечь к себе внимание публики, «переплюнуть» литературных конкурентов, создать себе скандальную славу.

ОБЭРИУты

В 1927 году директор Дома печати В. П. Баскаков предложил Академии левых классиков стать секцией Дома и выступить с большим вечером, поставив условие: снять из наименования слово «левый». Судя по всему, Хармс и Введенский не очень стояли за какое-то определённое наименование, поэтому тут же было придумано «Объединение реального искусства», которое при сокращении (в соответствии с хармсовской установкой на игру с прямым узнаванием и наименованием) трансформировалось в ОБЭРИУ. Причём буква «у» была добавлена в аббревиатуру, как принято сейчас выражаться, «для прикола», что как нельзя нагляднее демонстрирует суть творческого мировоззрения участников группы.

Датой образования ОБЭРИУ считается 24 января 1928 года, когда в Ленинградском Доме печати состоялся вечер «Три левых часа». Именно на нём обэриуты впервые заявили об образовании группы, представляющей «отряд левого искусства». В литературную секцию ОБЭРИУ вошли И. Бахтерев, А. Введенский, Д.Хармс (Ювачёв), К. Вагинов (Вагенгейм), Н.Заболоцкий, писатель Б.Левин. Потом состав группы менялся: после ухода Вагинова к ней присоединились Ю. Владимиров и Н. Тювелев. К обэриутам были близки Н.Олейников, Е.Шварц, а также художники К.Малевич и П.Филонов.

Тогда же увидел свет первый (и последний) манифест нового литературного объединения, в котором декларировался отказ от традиционных форм поэзии, излагались взгляды обэриутов на различные виды искусства. Там же было заявлено, что эстетические предпочтения членов группы находятся в сфере авангардного искусства.

В конце 1920-х годов обэриуты попытались заново вернуться к некоторым традициям русского модернизма, в частности футуризма, обогатив их гротескностью и алогизмом. В пику насаждаемому в искусстве «соцреализму», они культивировали поэтику абсурда, предвосхитив европейскую литературу абсурда, по крайней мере, на два десятилетия.

Не случайно поэтика обэриутов основывалась на понимании ими слова «реальность». В Декларации ОБЭРИУ говорилось: «Может быть, вы будете утверждать, что наши сюжеты „не-реальны“ и „не-логичны“? А кто сказал, что „житейская“ логика обязательна для искусства? Мы поражаемся красотой нарисованной женщины, несмотря на то, что, вопреки анатомической логике, художник вывернул лопатку своей героине и отвел ее в сторону. У искусства своя логика, и она не разрушает предмет, но помогает его познать».

«Истинное искусство,- писал Хармс,- стоит в ряду первой реальности, оно создает мир и является его первым отражением». В таком понимании искусства обэриуты являлись «наследниками» футуристов, которые также утверждали, что искусство существует вне быта и пользы. С футуризмом соотносится обэриутская эксцентричность и парадоксальность, а также антиэстетический эпатаж, который в полной мере проявлялся во время публичных выступлений.

Вечер «Три левых часа», по которому отсчитывается история ОБЭРИУ (весьма и весьма короткая) был, пожалуй, бенефисом Хармса. В первом отделении он читал стихи, стоя на крышке огромного лакированного шкафа, а во втором была поставлена его пьеса «Елизавета Бам». Разгромная статья Л. Лесной осталась памяткой об этом событии, помогающей немного представить атмосферу вечера.

В 1928-29 годах выступления обэриутов проходили повсеместно: в Кружке друзей камерной музыки, в студенческих общежитиях, в воинских частях, в клубах, в театрах и даже в тюрьме. В зале развешивались плакаты с абсурдистскими надписями: «Искусство - это шкап», «Мы не пироги», «2х2=5», а в концертах почему-то участвовали фокусник и балерина.

Известный кинодраматург и режиссёр К.Б. Минц, который недолго сотрудничал в кинематографической секции ОБЭРИУ, так вспоминал о некоторых эпатажных акциях «Обьединения»:

«1928 год. Невский проспект. Воскресный вечер. На тротуаре не протолкаться. И вдруг раздались резкие автомобильные гудки, будто бы пьяный шофер свернул с мостовой прямо в толпу. Гулявшие рассыпались в разные стороны. Но никакого автомобиля не было. На опустевшем тротуаре фланировала небольшая группа очень молодых людей. Среди них выделялся самый высокий, долговязый, с весьма серьезным лицом и с тросточкой, увенчанной старинным автомобильным клаксоном с резиновой черной "грушей". Он невозмутимо шагал с дымящейся трубкой в зубах, в коротких штанах с пуговичками пониже колен, в серых шерстяных чулках, в черных ботинках. В клетчатом пиджаке. Шею подпирал белоснежный твердый воротничок с детским шелковым бантом. Голову молодого человека украшала пилотка с "ослиными ушами" из материи. Это и был уже овеянный легендами Даниил Хармс! Он же Чармс! Шардам! Я. Баш! Дандам! Писатель Колпаков! Карл Иванович Шустерман! Иван Топорышкин, Анатолий Сушко, Гармониус и прочие...» Минц К. Обэриуты // Вопросы литературы 2001. - № 1

Произведения для детей

В конце 1927 года Н. Олейников и Б.Житков организовали «Ассоциацию писателей детской литературы» и пригласили в неё своих приятелей обэриутов, в том числе и Хармса. С 1928 по 1941 год Д.Хармс постоянно сотрудничает в детских журналах «Еж» (ежемесячный журнал), «Чиж» (чрезвычайно интересный журнал), «Сверчок» и «Октябрята». За это время у него выходит около 20 детских книг.

Во многих публикациях о Хармсе говорится, что детские произведения являлись для писателя чем-то вроде "отхожего промысла" и писались исключительно ради заработка (с середины 1930-х годов более чем скудного). О том, что сам Хармс придавал очень малое значение своим детским произведениям, свидетельствуют его дневники и письма. Но нельзя не признать и то, что стихи для детей являются естественным ответвлением творчества писателя и дают своеобразный выход его любимой игровой стихии. Разве ребёнок придаёт особое значение игре? Несмотря на свою малочисленность, детские стихи Хармса до сих пор имеют статус особой, неповторимой страницы в истории детской русскоязычной литературы. Печатались они стараниями С.Я.Маршака и Н. Олейникова. Отношение к ним руководящей критики, начиная со статьи в «Правде» (1929) «Против халтуры в детской литературе», было однозначным. Вероятно, поэтому приходилось постоянно варьировать и изменять псевдоним.

На наш взгляд,такая характеристика детских произведений Хармса абсолютно несправедлива. Его стихами "Из дома вышел человек", "Иван Иваныч Самовар", "Игра" и др. зачитывалось не одно поколение юных читателей. Да и сам Хармс никогда бы не допустил "халтуры" в литературе для детей. Детские произведения были его "визитной карточкой". На каком-то этапе они фактически создали его литературное имя: ведь при жизни Даниила Хармса никто не знал, что в 1927-1930 годы им было написано гораздо больше «взрослых» вещей, но, кроме двух мимолётных публикаций в коллективных сборниках, ничего серьёзного напечатать так и не удалось.

Эстер

Впрочем, гораздо больше, чем отсутствие публикаций, Хармса в те годы волновали его взаимоотношения с женой. Здесь тоже многое остается непрояснённым для биографов.

Первой женой Хармса стала Эстер Александровна Русакова (1909-1943). Она была дочерью Александра Ивановича Иоселевича (1872-1934), эмигрировавшего в 1905 году во время еврейских погромов из Таганрога в Аргентину, а затем перебравшегося во Францию, в Марсель (здесь и родилась Эстер). Анархо-коммунист А. И. Русаков участвовал в демонстрации протеста против интервенции в 1918 году в Советскую Россию. За это был выслан на родину и в 1919 году прибыл в Петроград.

Семья Русаковых водила дружбу со многими писателями: А. Н. Толстым, К. А. Фединым, Н. А. Клюевым, Н. Н. Никитиным. Мужем одной из дочерей Русаковых, Любови, был известный троцкист, член Коминтерна В. Л. Кибальчич (Виктор Серж; 1890-1947). В 1936 году Эстер будет арестована именно за сотрудничество с Виктором Сержем и осуждена на 5 лет лагерей; 27 мая 1937 года отправлена этапом в бухту Нагаево в СЕВВОСТОКЛАГ.

Хармс познакомился с Эстер в 1925 году. В это время она, несмотря на юный возраст, уже была замужем (из дневниковых записей Хармса и стихотворных произведений можно судить, что имя первого мужа Эстер было Михаил). Разведясь с первым мужем, Эстер в 1925 году вышла замуж за Хармса и переехала к нему, но то и дело «сбегала» к родителям, и вплоть до официального развода в 1932 году. Это был мучительный для обоих роман.

Для Хармса, во всяком случае, мучения начались почти тотчас же после женитьбы, а в июле 1928 года, когда к нему приходит, пусть отчасти скандальная, слава и успех в детской литературе, он пишет в записной книжке:

Вместе с тем (или в силу этого?) Эстер Русакова останется на всю жизнь самым ярким женским впечатлением Хармса, и он будет мерить всех остальных женщин, с которыми его сведёт судьба, только по Эстер.

В марте 1929 года Хармс за неуплату членских взносов был исключен из Союза поэтов, но в 1934 году он будет без проблем принят в Союз советских писателей (чл. билет № 2330).

Конец ОБЭРИУ и первый арест

Настоящая катастрофа для ОБЭРИУ настала весной 1930 года. Она была связана с выступлением Хармса с друзьями в общежитии студентов Ленинградского университета. На это выступление отозвалась ленинградская молодёжная газета «Смена», в которой появилась статья Л. Нильвича с хлёстким заглавием: «Реакционное жонглёрство (об одной вылазке литературных хулиганов)»:

После таких агрессивных нападок ОБЭРИУ долго существовать не могло. На какое-то время самые активные участники группы – Хармс, Введенский, Левин – ушли в область детской литературы. Здесь большую роль сыграл Н.Олейников, который, формально не являясь членом ОБЕРИУ, творчески был близок объединению. С началом идеологической травли 1930-х годов тексты для детей стали единственными публикуемыми произведениями Хармса и других обэриутов.

Однако и в этой нише они продержались недолго. Свободное художественное мироощущение абсурдистов, их неумещаемость в контролируемые рамки не могли не вызвать недовольства властей. Вслед за резкими откликами на их публичные выступления в печати прошла «дискуссия о детской литературе», где подверглись жестокой критике К.Чуковский, С. Маршак и другие «идеологически невыдержанные» писатели, в том числе молодые авторы детской редакции Ленгиза. После этого группа обэриутов перестала существовать как объединение.

10 декабря 1931 года Хармс, Введенский и некоторые другие сотрудники редакции были арестованы.

То, что говорил Хармс по поводу своих произведений на следствии, он мог бы сказать и в кругу друзей. Фантастичными тут были лишь обстоятельства места да та предельная искренность, с которой характеризовал свое «антисоветское» творчество писатель.

Его приговорили к трём годам лагерей, но срок заменили короткой ссылкой. Хармс избрал местом пребывания Курск и пробыл там (вместе с точно так же осужденным А. Введенским) вторую половину 1932 года.

1930-е годы

В конце 1932 года Хармсу удалось вернуться в Ленинград. Характер его творчества меняется: поэзия отходит на задний план и стихов пишется всё меньше (последние законченные стихотворения относятся к началу 1938 года), прозаические же сочинения (за исключением повести «Старуха», творения малого жанра) множатся и циклизуются («Случаи», «Сцены» и т.д.). На месте лирического героя – затейника, заводилы, визионера и чудодея – появляется нарочито наивный рассказчик-наблюдатель, беспристрастный до цинизма. Фантастика и бытовой гротеск выявляют жестокую и бредовую несуразицу «непривлекательной действительности» (из дневников), причём эффект ужасающей достоверности создаётся автором, благодаря скрупулёзной точности деталей, жестов, речевой мимики персонажей. В унисон с дневниковыми записями («пришли дни моей гибели» и т.п.) звучат последние рассказы («Рыцари», «Упадание», «Помеха», «Реабилитация»). Они проникнуты ощущением полной безысходности, всевластия полоумного произвола, жестокости и пошлости.

По возвращении в Ленинград Хармс возобновляет дружеское общение с бывшими обэриутами. «Встречались мы регулярно - три-пять раз в месяц, - вспоминал Я. Друскин, - большей частью у Липавских, либо у меня». Их встречи - намеренно культивировавшаяся форма бесконечного философско-эстетического и этического диалога. Здесь категорически отвергались спор и отстаивание своей точки зрения как единственно верной. Это определялось даже не столько этикой, сколько онтологией: по мнению собеседников, в земном мире нет последней истины, не может быть безусловной правоты одного по отношению к другому: всё подвижно, изменчиво и многовариантно. Отсюда их скепсис по отношению к претендующей на безусловную истину науке, особенно точным наукам. Отголоски этой позиции, как и сам жанр диалога, во множестве встречаются в произведениях Хармса и содержат названные установки. В 1933-1934 годах беседы бывших обэриутов были записаны литератором Л. Липавским и составили не опубликованную при жизни Хармса книгу «Разговоры». Так же не был издан при жизни авторов коллективный сборник обэриутов «Ванна Архимеда».

В 1934 году умер К. Вагинов. В 1936 году А. Введенский женился на харьковчанке и уехал жить к ней. 3 июля 1937 года, по следам дела об убийстве Кирова, был арестован, а 24 ноября расстрелян Н. Олейников. 1938 год – арестован и сослан в ГУЛАГ Н.Заболоцкий. Друзья исчезали один за другим.

Между тем, в атмосфере всеобщего страха второй половины 1930-х годов Хармс продолжает не менее интенсивно, чем прежде, работать в детских журналах, умножая и свои псевдонимы под остававшимися неопубликованными «взрослыми» произведениями. Детские произведения он подписывал псевдонимами Чармс, Шардам, Иван Топорышкин и др., никогда не используя свою настоящую фамилию.

Невозможно не заметить, что и остальные друзья Хармса, точно так же как и он, интенсивно работавшие в самых разных жанрах: поэзии, прозе, драме, эссе, философского трактата, - ничего из написанного ими в печати не увидели. Но ни у одного из них не найти и ноты рефлексии по этому поводу. Не то чтобы они не желали увидеть свои произведения напечатанными. Просто целью писания было оно само, собственно акт высказывания и в лучшем случае - реакция на него ближайшего же дружеского круга. Бесцельность творчества - быть может, наилучшее определение для того, что делал Хармс (и его единомышленники) в литературе 1930-х.

В эти же годы Хармс составляет несколько сборников из написанных ранее произведений. Помимо тех, которые опубликованы в посмертном собрании сочинений Хармса, в его архиве сохранилось ещё два сборника, составленных из прежде написанных текстов. Они в чём-то похожи своим составом, но всё же и отличаются друг от друга. Самым интересным в этих сборниках является то, что над заглавием многих из них (и в некоторых отдельных автографах) имеется значок с цифрой. В общей сложности таких пронумерованных текстов 38, а среди значков самый старший - 43; некоторые номера не обнаружены. По мнению современных литературоведов - исследователей творчества Хармса, объяснение этим странным цифрам со значком «т» следует искать в оккультных увлечениях Хармса. Дело в том, что словесные интерпретации значений карт Таро часто складывались в разнообразные книги (и Хармс их изучал, как явствует из библиографических записей в его записных книжках). Вероятно, Хармс, по известным ему образцам, применял к тому или иному из своих текстов возможное толкование в соответствии с той или иной картой Таро и таким образом как бы раскладывал из своих произведений своеобразный карточный пасьянс.

«Зажечь беду вокруг себя»

В конце 1930-х годов, по воспоминаниям его последнего друга Я.С. Друскина, Хармс часто повторял слова из книги «Искатель непрестанной молитвы, или Сборник изречений и примеров из книг Священного Писания» (М., 1904): «Зажечь беду вокруг себя». Его темпераменту и психическому складу были близки эти слова. Порывистая искренность и презрение к мнению окружающих людей руководили им всегда. Жертвенность была, по его понятиям, одним из основополагающих принципов творения искусства. Он не стеснялся в оценках надвигающейся войны и, кажется, предвидел свою судьбу. «Зажечь беду» стало словно бы самоцелью писателя, способом сознательного самоубийства.

23 августа 1941 года Хармс был арестован за «пораженческие высказывания». Документов о втором аресте и «деле» Хармса 1941-42 годов не сохранилось. По одной из версий, писатель был признан невменяемым и помещён в психиатрическую больницу, где скончался от истощения 2 февраля 1942 года.

Вторая жена Хармса М. В. Малич, на которой он женился в 1935 году, после ареста мужа бросила архив (на последнем обыске изъяли только переписку и несколько записных книжек, а большее число рукописей уцелело) и перебралась в «писательский» дом на набережной канала Грибоедова, д. 9. Узнав от неё об этом, Я. Друскин отправился с Петроградской стороны на улицу Маяковского в брошенную квартиру друга. Здесь он собрал все бумаги, которые удалось найти, сложил рукописи Хармса в чемоданчик и провёз его через все перипетии эвакуации. В 1944 году сестра Хармса Е. Грицына передала Друскину ещё часть архива Хармса, найденного ею на их квартире. Так сохранилось от уничтожения литературное наследие писателя.

Сочинения Хармса, даже напечатанные, пребывали в полном забвении вплоть до начала 1960-х годов, когда был издан сборник его тщательно отобранных детских стихотворений «Игра» (1962). После этого ему около 20 лет пытались присвоить облик весёлого чудака, массовика-затейника по детской части, совершенно не согласующийся с его основными «взрослыми» сочинениями. Даже вторая жена писателя, Марина Малич (Дурново) в своих воспоминаниях искренне удивлялась тому, сколько великолепных произведений успел написать Хармс в 1930-е годы. Она считала своего мужа не самым удачливым, "средненьким" детским писателем. Ей, как и всем, были знакомы только детские стихи, опубликованные в журналах.

Настоящая фамилия Ювачев (1905 1942), русский писатель. В поэзии, пьесах («Елизавета Бам», постановка 1927), повесть «Старуха» (1939, опубликована в 1991), гротескных рассказах (цикл «Случаи», 1933 39, опубликован посмертно), своеобразие поэтики… … Энциклопедический словарь

Хармс, Даниил Иванович - Даниил Иванович Хармс. ХАРМС (настоящая фамилия Ювачев) Даниил Иванович (1905 42), русский писатель. Входил в ОБЭРИУ. В поэзии, пьесах (“Елизавета Бам”, постановка 1927), повести “Старуха” (1939, опубликована в 1991), гротескных рассказах (цикл… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

ХАРМС (наст. фам. Ювачев) Даниил Иванович (1905 42) русский писатель. В пьесе Елизавета Бам (постановка 1927), повести Старуха (1939, опубликована в 1991), в гротескных рассказах (цикл Случаи, 1933 39, опубликован посмертно) показывал… … Большой Энциклопедический словарь

ХАРМС Даниил Иванович - ХАРМС (наст. фам. Ювачев) Даниил Иванович (1905—42), русский советский писатель. Пьеса «Елизавета Вам» (пост. 1927). Кн. стихов и рассказов для детей «Озорная пробка», «Театр» (обе — 1928), «О том, как Колька Панкин летал в Бразилию, а… … Литературный энциклопедический словарь

- (Ювачев). Род. 1905, ум. 1942. Писатель (поэт, прозаик, драматург) (абсурдист). Профессионально занялся литературным трудом в 1925 г. Участник Ордена Заумников, позднее Объединения Реального Искусства (ОБЭРИУ), Ассоциации писателей детской… … Большая биографическая энциклопедия

- (наст. фам. Ювачев; 1905/06 1942) – рус. писатель. В лит ру вошел в сер. 20 х гг. В поэзии, пьесах («Елизавета Бам», пост. 1927), пов. «Старуха» (1939), гротескных рассказах (цикл «Случаи», 1933 39) показал абсурдность бытия, обезличивание… … Энциклопедический словарь псевдонимов

Даниил Хармс Имя при рождении: Даниил Иванович Ювачёв Дата рождения: 17 (30) декабря 1905 Место рождения: Санкт Петербург Дата смерти: 2 февраля 1942 Место смерти: Ленинград … Википедия

Даниил Хармс Имя при рождении: Даниил Иванович Ювачёв Дата рождения: 17 (30) декабря 1905 Место рождения: Санкт Петербург Дата смерти: 2 февраля 1942 Место смерти: Ленинград … Википедия

Хармс, Даниил Иванович Даниил Хармс Имя при рождении: Даниил Иванович Ювачёв Дата рождения: 17 (30) декабря 1905 … Википедия

Книги

• Рассказы, сценки, наброски , Хармс Даниил Иванович. Даниил Иванович Хармс (настоящее имя Даниил Иванович Ювачев) поэт, прозаик, один из организаторов и активных авторов группы ОБЭРИУ, классик отечественной литературы., Родился в Петербурге 30…
• Рассказы, сценки, наброски , Хармс Даниил Иванович. Эта книга будет изготовлена в соответствии с Вашим заказом по технологии Print-on-Demand. Даниил Иванович Хармс (настоящее имя Даниил Иванович Ювачев) поэт, прозаик, один из организаторов и…