37-летняя Карина Ротенберг впервые рассказала о своем 59-летнем муже-олигархе, лошадях и собаках из приютов (фото)

«С мужчинами мне удается найти общий язык быстрее, чем с женщинами», - предупреждает меня Карина Ротенберг и смеется в свои тридцать два белоснежных (пятнадцать лет жизни в американском стоматологическом раю!) зуба. Мы только начинаем интервью и осторожно присматриваемся друг к другу. Разговор о главном в ­жизни женщины впереди, и под интригующим «мужчины» Карина имеет в виду своих коней. Показывает мне белокурую бестию Каскаре. Ему девять, приехал из Германии, старательный, скоростной. «Боевой мальчишка - мой партнер, очень меня любит, всегда на моей стороне». Другого зовут Strange Love, прямо как из песни Depeche Mode. Его прежний хозяин бельгиец Жером Гери едет в Рио, и норовистый жеребец, лишенный олимпийской перспективы, пару месяцев проверял новую хозяйку на прочность. Пока не убедился, что с прочностью у той все в порядке. Теперь они друзья. Третий - гнедой, со смешной челкой. Катокки Кэнон, он же просто Токи. «Упал на меня с небес. Случайно. И я сразу поняла: «Мое». И еще один рыжий, гордец Уимблдон. Два года назад у него случилась травма сухожилия, поэтому выступает, когда сам захочет, в удовольствие, но ­обожаем сверх всякой меры.

«Осторожнее, здесь могут быть змеи», - остерегает меня ­Карина, и я, ойкнув, подпрыгиваю. Все что угодно, только не они! Мы совершаем обзорный променад по поместью Ротенбергов в Мужене. Борис Романович в Москве, работает, но незримо ­присутствует в гербе с затейливо переплетенными буквами K и Б. Семейный вензель я замечаю не только на воротах и каменной стене обеденной террасы, но даже на вешалках, по которым наш директор отдела моды развешивает привезенные для ­съемки платья. Зато К проводит лето здесь, в Провансе, и в открытом бассейне под присмотром ее мамы резвятся старшие дети - шестилетние близнецы Даня и София. Младшая, двухлетняя Леона, только проснулась и с завистью смотрит на них из окна.

Две главные резиденции Ротенбергов находятся под Москвой и в Монако. Дача в Мужене, в пятидесяти километрах от карликового княжества, затевалась ради одной цели - лошадей. Все лучшее - им, поэтому небольшой, XIX века хозяйский домик сильно не перекраивали. Светло-бежевый, с голубыми дверьми-шаттерсами особняк - скромный, практичный и совсем не фотогеничный в том смысле, которого от резидента семьдесят шестой строчки Forbes (состояние Бориса Ротенберга там оценено в один миллиард долларов) ждет глянцевый редактор. «Для меня было важно, чтобы тут было всем тепло и уютно. Чтобы дом был живой. Собаки, дети, мебель, на которую можно забраться с ногами», - объясняет Карина.

Над садом она работала лично. Он тоже вышел живым и ничуть не манерным. Редкий случай, когда Версаль с его самшитами в виде пирамидок и спиралей оставил русскую хозяйку французского дома равнодушной. Все цветет хаотично, на газо­не имеются проплешины. Журнал House and Garden, возможно, фыркнул бы от возмущения, но Карина - не Мария-Антуанетта. Она решила ни в коем случае не класть жизнь на обустройство Пти-Трианона.

Разве что добавила кое-где скульптуры животных. Со зве­рями вышло забавно. Однажды ехала по проселку, увидела сви­сающую над дорогой голову огромного жирафа. Рассказала мужу, ему стало интересно, поехали в мастерскую смотреть. В общем, сначала на лужайке появился один жираф, потом второй, третий, целый жирафий зоопарк. Еще горилла, слоны и зебры. «Мне совершенно все равно, кто их делал, известный скульптор или нет. Я не смотрю каталоги и не говорю: «Привезите мне вот эту картину – подороже». Мне просто нравится, что, когда с утра я иду на конюшню с чашечкой кофе, эти животные меня встречают и создают настроение». Карина говорит без тени кокетства.

Ее Пти-Трианон - это конюшня. Старым хозяевам, к лошадям равнодушным, она служила курятником. Пришлось немало потрудиться, чтобы навести здесь порядок. Рядом закрытый манеж и открытый плац с барьерами. Солнце палит, и я, щурясь сквозь очки, наблюдаю, как страстным галопом скачет штатный грум, испанец Мигель в туго облегающих бежевых бриджах. «Работает Уимблдона», - поясняет Карина. У конкуристов так принято говорить - «работать коня».

Tatler часто пишет про конкур, эту новую «Формулу-1», ­волнующий мир джетсеттеров, где крутятся очень большие деньги и очень громкие фамилии вроде Гейтс, Онассис, Кази­раги и Блумберг. Дивный мир без возрастных и гендерных ограничений. Леди соревнуются с джентльменами, студенты - с ветеранами. Карине Ротенберг тридцать семь, и в этом очень закрытом мире она своя. Постоянно в дороге, участвует в соревнованиях то там, то здесь. Только что вернулась с двух турниров под Миланом - в Горла-Миноре и Бусто-Арсицио. Неделя на то, чтобы отдышаться, сняться для нашей обложки, переделать кучу хозяйско-материнских дел. И поскакали дальше, в близлежащие Канны и Сен-Тропе. Но не лежать в шезлонге, а биться за Кубок Афины Онассис.

В конкуре барьер высотой сто шестьдесят сантиметров - это турнир высшей категории, пять звезд, Олимпиада. Спрашиваю у Карины, сколько прыгает она. «Сто пять­десят - сто шестьдесят? Ну разве что на тренировке, чтобы придать уверенности коню. На соревнованиях выезжать сто пятьдесят, чтобы все хватались за сердце, - зачем? Моя комфортная высота сегодня сто тридцать пять - сто сорок сантиметров, это турниры в две или три звезды. Но тут же не только в высоте дело, а в сложности прохождения маршрута. Я уверена в своих лошадях и знаю, что мне есть куда расти и к чему стремиться. Я очень упертая. Спуску себе не дам. Понимаете, у нас такой вид спорта. Здесь нет perfection. Каждый день разный. Каждую секунду что-то может пойти не по плану. Важно уметь быстро среагировать на любую ситуацию. Нам нужно иметь силу регбиста, прицел гольфиста и грацию балерины».

На родине силу, прицел и грацию Карины оценили - она глава Федерации конного спорта Москвы. Ее муж Борис Романович, как известно, дзюдоист. Карина очень смешно рассказывает, как, познакомившись с ней восемь лет назад, питерский бизнесмен пожелал произвести впечатление и повез на конюшню под ­Питером. Там стояли подаренные ему жеребцы. «Боре казалось, что это суперлошади, а на самом деле… Он совсем ничего в них тогда не понимал».

Сначала Борис просто приезжал к ней в «Московский спортивный клуб» на тренировки, потом сел на одного из Карининых коней - самого безопасного. Затем ему купили своего, пригодного для конкура. И в пятьдесят девять лет Ротенберг допрыгался до международных соревнований. Выезжает сто десять - сто пятнадцать сантиметров, но грозит домочадцам, что это не предел. «Да, он сильный, мастер спорта по дзюдо, но конкур… Здесь не переборешь. Надо уметь вздохнуть, отпустить и позволить чему-то случиться», - говорит Карина. Сложно, должно быть, вздохнуть и отпустить тому, кто привык раскладывать против­ника на татами.

На соревнования Ротенберги отправляются цыганским табором - коневозки, дети, собаки… Шум, гам, теща, сто чемоданов. Интересуюсь, не нервничает ли в такой обстановке Борис Романович. Не нервничает. «Он у меня очень семейный. Умеет своей любовью всех оделить и объединить. Его хватает и на плачущих детей, и на потерявшиеся сумки. Мы с ним сошлись - вы уж простите за сравнение - как две половинки. Да, повстречались, когда у каждого за плечами уже был опыт отношений, но недавно я сказала Борису: «Не знала, что такое любовь, пока с тобой не познакомилась».

«Ой, забыла включить телевизор!» - спохватывается Карина. Сегодня в Грозном последний тур Российской футбольной Премьер-лиги. Сын Ротенберга от первого брака Борис-млад­ший играет в составе «Ростова» с «Тереком», и Карина­ ­клятвенно обещала мужу показать маленькому Дане матч брата. «Борис много работает. И при этом интересуется всеми и всем. Один его сын играет в футбол, другой - Рома - в хоккей. Еще муж поддерживает российский автоспорт. Даже на картинге всех мальчишек-гонщиков знает по именам. Они ему постоянно шлют какие-то фото, видео. Активно работает с ­дзю­доистами и футболистами. Иногда я думаю: сколько можно? Не потому, что мне Бориса жалко, – он этим живет. Мне эгоистично хотелось бы, ­чтобы его хватало и на нас тоже. Но мама моя периодически напоминает: «Доброта - одно из качеств, за которые ты его полюбила». Просто бывает обидно, что люди этим пользуются, а я ничего не могу поделать».

«Пытаетесь отстоять свою территорию?» - «У меня периодически отрастают львиные когти. Я защищаю свой прайд. Я вообще такая - прямолинейная. Мне часто говорят: «Ой, тяжело такой быть». Может, и тяжело. Зато я просыпаюсь, и у меня нет чемодана, который надо куда-то спрятать. Все, что во мне есть, я пытаюсь проговорить - чтобы оно не задерживалось. Зачем ходить и дуться? Все равно обида где-то выскочит - только в форме более грубой и опасной. Тинейджером я, конечно, была как все: тут приврала, там преувеличила. Но лет в двадцать поняла: тайное всегда становится явным. И сказала себе: все, больше я не вру. Люди, которые меня окружают, знают: если я сказала, значит, так оно и есть».

Как и мы все, Карина читала про «тайное становится явным» у Драгунского. Родилась в Питере. Ходила в благополучную английскую гимназию № 248 на проспекте Народного Ополчения. Отец на заре девяностых был бизнесменом широкого профиля. Цветочные ларьки, туристические агентства, далее везде. «Папа очень мозговитый. Я всегда называла его ходячей энциклопедией - можно было прийти с любым вопросом, как сегодня заглянуть в интернет». Девочку записывали на синхронное плавание, на танцы, в музыкальную школу, а ей хотелось одного - кататься на лошадях. Родители требовали успеваемости, поэтому в пятницу Карина делала все уроки, а в шесть утра субботы вставала и одна ехала в Стрельну. Электричка, автобус, потом пешком. Кормила лошадей яблоками, расчесывала им гривы. Кататься никто не давал, но она все равно была счастлива, потому что «лошади - это болезнь, и никто не знал, откуда она у меня».

В десять Карина подговорила тетю записать ее в конно­спортив­ную школу. Прошла отбор, но родители своего благословения не дали. На тот момент это была трагедия всей жизни. А в 1993 году папа пришел домой и велел быстро собирать вещи. «Мы ехали не на ПМЖ. Я даже не успела попрощаться с одноклассниками. Наверное, в тот момент папа просто решил, что в Америке безо­паснее и надо нас с мамой вывезти из страны, пока все не успокоится. Был апрель, и до августа я сидела дома, пока не закончатся каникулы в новой школе».

Потом там же, в Атланте она поступила в университет, изучала международный бизнес и маркетинг. Получила MBA. Занялась вожделенным конным спортом. Работала в телекоммуникациях, открыла агентство недвижимости. Переключилась на логистику: «Я по жизни отличный логист. И муж это знает. В любой поездке у меня есть план. Если не случится форс-мажор, из точки А в точку Б мы прибудем строго по расписанию». Жила в Нью-Йорке и Флориде: «Я вообще легко двигаюсь по жизни».

В Карине до сих пор очень много американского. Не только бьющий через край позитив и улыбка, хотя улыбается она как ­Чеширский Кот. Широко. Щедро. (Фотограф Леша Колпаков, отбирая снимки, заметил: «Карина либо смотрит слишком серьезно, либо улыбается во весь рот - другой улыбки у нее нет».) Скорее, я про внутреннюю свободу. Готова спорить, что это пришло к ней не с фамилией супруга. «Карина, вы спросили мужа? Он разрешит вам дать интервью?» - уточнила я на всякий случай, прежде чем лететь к ней в Мужен. «Ксения, я самостоятельный человек. Муж не может мне что-то запретить или разрешить, - твердо сказала она. - Мы советуемся друг с другом, но не спрашиваем разрешения. Мы же не дети».

«Своей головой я всегда сама распоряжалась. Говорила: я такая, какая есть, и ты должен любить меня именно такой. Да, мо­гу в себе что-то поменять, если потребуется, но точно не буду ломаться в угоду другому. Не знаю, виновата в этом Америка или нет. В России женщин испортил квартирный вопрос. Разве это правильно - жить с кем-то потому, что тебе некуда уйти и муж не желает разменивать двухкомнатную квартиру? Жизнь одна, жалко подчинять ее квадратным метрам. В Америке все иначе. Там люди не привязаны к жилью, они привязаны к работе. Надо - встали, собрали чемоданчики, упаковали мебель в ­контейнеры и переехали. Я часто думаю о том, что совсем не привязана ни к месту, ни к предметам. Мой дом всегда там, где муж и дети».

В конце августа 2008 года Карина - питерская девочка, выращенная на культе «Зенита», - собиралась с мамой и папой на матч любимого клуба с «Манчестер Юнайтед». Финал Суперкубка проходил в Монако. У родителей в последний момент что-то стряслось, поехать они не смогли и чуть ли не силком отправили дочь одну.

Она сняла номер в Hotel de Paris и отправилась на пляж читать книгу - только что закончились длительные отношения, хотелось побыть одной. Но закрутился водоворот событий, и побыть в одиночестве эффектной брюнетке не удалось. Познакомилась с одной компанией в баре, потом с другой - на футболе. Через друзей старшего сына Бориса, Ромы, - с ним самим. «Ну Борис и Борис. Я ни о чем таком тогда не думала. Жила в Америке и вообще не знала, кто такие Ротенберги. Просто с ним сразу стало интересно и легко. Как будто сто лет знакомы. Уже спустя неко­торое время Боря мне сказал: «Когда я с тобой встретился, понял, что это ты - за ночь до этого видел тебя во сне».

Она улетела в Америку, потом на несколько недель прибыла в Москву - еще не очень понимая, куда летит и зачем. Вернулась назад. А на следующий день - был ноябрь - Борис объя­вился на пороге с кольцом. Схватил ее сумку («Больше тебе ничего не понадобится» - не знаю, что точно снилось Борису Ротенбергу, но эта фраза, насколько мне известно, снится всем девушкам по обе стороны океана). Взял в охапку Каринину собаку и увез их в Россию. Но сначала попросил у родителей, с которыми по Питеру знаком не был, руки их дочери.

«Все случилось быстро. Боря настолько был во всем уверен, что его уверенность передалась и мне. Мне было уже двадцать девять, Борису пятьдесят один, хотя выглядел он от силы на сорок пять. Это напоминало поиск своего коня: когда ищешь, сама не зная кого. И не можешь решиться. А Борис знал, кого искал. Очень скоро я поняла, что не могу без него жить».

Какое-то время Карина проверяла чувства решительного вице-президента Федерации дзюдо России на прочность. А в июле проснулась в загородном доме в Токсово, где Ротенберг вырос, и услышала: «Все, хватит, едем расписываться». «Как расписываться? Куда? Мы же и заявления не подали. Это что же - все подумают, что я беременная? Нет, я не буду ничего подписывать». Но выбора не было. Темно-синий костюм - тот, что под рукой. Загс, похожий на строительный вагончик. Пара друзей, которые примчались исполнить роль свидетелей. Шам­панское из пластиковых стаканчиков на капоте машины.

Спустя три недели, второго августа, они обвенчались в Преображенском соборе Санкт-Петербурга. В этот раз все было спланировано за пару недель. Карина высказала лишь одно пожелание - ландыши. Теперь этот запах напоминает ей о венчании. Было белое платье, расшитое кристаллами Swarovski: «Дизайнера не знаю, помню только, что купила в каком-то крошечном свадебном салоне в торговом центре «Сфера» около Белого дома. У меня в Москве и знакомых-то не было, ходила одна, выбирала». И важные гости. И сыновья Бориса, державшие над молодоже­нами венцы.

Это тонкий момент. Я спрашиваю, какие у Карины с ними отношения. «Когда мы познакомились, я не собиралась за их папу замуж. Ну сыновья и сыновья. Отличные ребята. А потом… Конечно, это потребовало мудрости и от них. Многие годы Боря с Ромой были центром внимания, а потом вдруг все немного изменилось. Хотя их отец всеми силами старался сделать так, чтобы никто этого не почувствовал. У нас очень дружная семья, она становится все больше. Дети Бориса-младшего, дети Ромы. Когда все сидят за этим вот столом…»

Стол на террасе, за которым мы пьем чай с лимонным тортом, и вправду огромный, человек на тридцать. Но Карина говорит, что в полном составе, который собирается в Новый год, здесь не уместиться. «Считайте сами. Аркадий со своими старшими-младшими. Мы со своими. Детей намного больше, чем взрослых. Здорово! Мы стараемся не пропускать дни рождения друг друга. Постоянно вместе - то в Москве, то в Питере. Понимаете, Борина мама умерла, когда ему было пять лет. Он, наверное, недополучил материнской теплоты и именно поэтому всех пытается одарить заботой».

«Балует младших?» - «Не без этого. У нас раньше так было: мама строгая, зато папа - праздник. Тогда - первый, кажется, раз в жизни - я сказала: «Так нельзя, нечестно». И попросила Борю никогда не прилетать к детям с подарками. Дети должны ждать папу, а не подарки. Хочешь что-то привезти - пожалуйста, но отдай через пару дней. Он согласился, стал строже. Хотя до сих пор, когда дети что-то просят, может отправить их за отказом ко мне. Не хочет быть плохим. Я строгая мама, но для меня самое главное, чтобы наши дети были добрыми, отзывчивыми и воспитанными. А еще важно, чтобы они росли с животными и понимали, что о них нужно заботиться и любить».

У наших ног неотвязно крутится собака Олива. Ротен­берги подобрали ее, блохастую и тощую, на соревно­ваниях в Испании. Думали, что найдут ей дом, но ока­залось, что дом ее здесь. «Вы же бойфренда выбираете не по национальности или цвету глаз. Люди не хотят брать собак из приюта, потому что у тех, не к столу будет сказано, могут быть глисты. Несколько лет назад я взяла у очень ­хорошего ­заводчика очень породистую овчарку. Так вот, все было при ней - и блохи, и глисты. Но эти проблемы легко решаются, было бы желание. В конце концов, в приюте можно взять и породистую собаку, если уж так хочется. В интернете есть группы, которые занимаются спасением конкретных пород».

Свою первую собачку семилетняя Карина подобрала на улице. Найда была питерской интеллигенткой: не ела, пока кусочек мяса не разрежешь и аккуратно не подашь на тарелочке. Зато, вырвавшись на улицу, интеллигентная собака обшаривала все помойки. Домой приходила виноватая и очень грязная. «Помню, зима, у меня слезы, хожу по городу, развешиваю объяв­ления. Мама говорит: «Ну сколько можно? Мы купим тебе другую со­баку». А я не хотела никого, кроме Найды».

В Америке она сначала давала собачьему приюту деньги, работала волонтером, затем поехала туда сама - за собакой. Огромная клетка, скачущая-рычащая толпа. В стороне лежит щенок, девочка, кожа да кости. «Помню, она подняла глаза, встала медленно и пошла на меня, хотя ее пытались оттеснить. Села. Подняла лапу, положила на решетку и смотрит грустно-грустно. Мне говорят: «Это будет очень большая собака, поглядите, какие у нее лапы». Но мне было все равно».

У девочки, смеси мастифа с догом, были травмированы ноги (рахит, а еще ее, по-видимому, сбила машина). Карина ездила со своей Бруклин по больницам, как с ребенком. В тот момент это и был ее ребенок. Бруклин ставили аппарат Илизарова, растягивали лапу, переставляли косточку. На лечение уходили все сбережения. Спала Карина в кухне на первом этаже, чтобы ночью выносить щенка в туалет. Именно эту собаку - она действительно выросла огромной - схватил в охапку Борис Ротенберг, когда приехал в Америку за невестой. Дома у него был свой кане-корсо. У собак тоже случилась любовь. Голливуд, мелодрама для утренних сеансов. Две собаки жили долго и счастливо и умерли почти в один день.

В общем, с тех пор дома у Ротенбергов вечный приют. Этой ­зимой квартировали три большие собаки и шесть щенков. А потом еще шесть щенков с улицы. Кто-то, зная Каринину репутацию, подбирает собаку и пишет ей. Кого-то она находит сама. Животными надо заниматься, делать прививки, стерилизовать. Но главное - искать новых хозяев. Знакомые берут, в чем я почему-то не сомневаюсь. «Не хочу называть имен, но это такие люди, которые могут купить любую породистую собаку. Потом они присылают счастливые видео, из которых понятно, что не в породе дело».

Да, конечно, Карина прекрасно знает, в чем ее упрекают. Почему собаки, когда стольким детям нужна помощь? Легко быть доброй, когда у тебя муж богатый, а нам есть нечего. «Это сложный вопрос. Не знаю. Если бы каждый был чуточку добрее, и мир был бы добрее. Ни к чему сидеть и злиться. Ведь помощь бывает разная - не только деньгами. Каждый может подарить нуждающемуся пару часов в неделю или даже в месяц, сходить в приют просто погулять с собакой. Она ждет внимания и ласки. От этого и человеку станет теплее». «Судьба у каждого своя, - продолжает Карина. - Никто не знает, кто что пережил. Вот я, например…»

В 1997 году Карина несколько месяцев была в коме. При­ехала с родителями в Одессу, на похороны бабушки, и ­попала в жуткую аварию. «Меня везут на операцию и родителям говорят: «У нас нет генераторов. Кто-то украл. Если выключат свет, ваша дочь умрет. А свет тогда вы­ключали постоянно».

В больнице ей занесли инфекцию. Начался сепсис. Девочку на специальном медицинском самолете повезли в Америку, но в воздухе она начала умирать, и сели в Германии. Там, в клинике Штутгарта, ей спасли жизнь. В это же самое время в Америке горел их дом. Не осталось ничего, даже фотографий, - ну вот как такое бывает? «Помню, мне только-только сделали операцию. Я постепенно прихожу в себя, вижу маму и говорю: «Мама, мне что-то разрезали, наверное, у меня теперь не будет детей». Она: «Дурочка моя любимая».

Карина рано поняла, кто друзья, а кто просто так. «Легко дружить, когда все хорошо. Вот ты веселая, здоровая. А потом вдруг не можешь встать с инвалидного кресла, и с тобой неинтересно. Ты одна и постоянно задаешь себе вопрос: «А почему я?» С тех пор живу сегодняшним днем. Но настоящие друзья, которые помогли мне пройти через испытания, - это бесценно».

О ее выздоровлении даже начинали снимать передачу на канале Discovery - случай был в научно-популярном смысле познавательным. Но врачи через некоторое время запретили: слишком тяжело, моральная травма.

И конечно, Карина помнит, как посреди ночи встала с кровати, сделала несколько шагов и закричала: «Мама, мама!» Боялась, что назад сама дойти не сможет. «Родители были в шоке. Но я себя запрограммировала на то, что должна рано или поздно встать и пойти. Нужно всегда бороться и идти вперед».

«Жизнь - она непредсказуемая, - говорит Карина. - Меня вот все спрашивают: как ты не боишься садиться на лошадь, ­прыгать барьеры? А я так считаю: мы вообще не знаем, что с нами произойдет в следующую секунду. В ту машину я садилась хорошенькой веселой девочкой. Никто из нас не был пьян. Нас просто подрезали, и машина влетела в столб. Все может быть гораздо хуже. Нужно быть добрым, уметь жить и любить. И не ­судить человека по обложке».

Ксения Соловьева

Романович (фото см. ниже) - спортсмен, бизнесмен, заслуженный тренер РФ, соучредитель ГК «Стройгазмонтаж» и СМП Банка, экс-глава ФК «Динамо», один из владельцев Новороссийского морпорта и «ТЭК Мосэнерго». Имеет состояние в $920 миллионов. Поддерживает дружеские отношения с Путиным. В прошлом занимался с Владимиром Владимировичем в секции дзюдо. В этой статье будет представлена краткая биография бизнесмена.

Детство

Ротенберг Борис Романович родился в Санкт-Петербурге в 1957 году. Он стал вторым ребёнком в семье. Старший брат Аркадий занимался самбо у в клубе «Турбостроитель». Когда Борису исполнилось 11 лет, он пришёл в ту же секцию. Мальчик показывал отличные результаты и вскоре стал ездить на соревнования города и страны по дзюдо. Ротенберг очень часто выигрывал. В 1974 году молодой человек стал призёром первенства СССР. Занятия дзюдо существенно развили его морально-волевые качества. В 17 лет Борис получил звание мастера спорта.

Учёба и работа

Окончив школу, юноша подал документы в Ленинградский институт физкультуры. Диплом Ротенберг получил в 1978 году и сразу устроился работать в школу милиции инструктором по самообороне.

Развал СССР существенно повлиял на жизнь молодого человека. В стране была безработица. Только благодаря жене Бориса вся его семья смогла в качестве репатриантов переехать на постоянное проживание в Финляндию. С 1992 по 1998 год герой данной статьи работал тренером в хельсинском дзюдоистском клубе «Чикара».

Бизнес

В 1998 г. Ротенберг Борис Романович вернулся на родину. В 2001 г. вместе с братом Аркадием он создал банк «Северный морской путь». Впоследствии это предприятие было включено в топ-50 самых крупных финансовых учреждений страны (по данным Центра экономического анализа «Интерфакс»). Также Ротенберги приобрели долю активов фирмы «Росспиртпром».

В 2003 году бизнесмен основал две компании по поставке труб для «Газпрома». Первое предприятие «База-торг», стала учредителем фирмы «Газтагед», также занимавшейся и производством оборудования. Вторая компания под названием «Поставка», была владельцем ООО «Стройгазимпекс» (зарегистрировано в Горно-Алтайске).

В 2008 году Ротенберг Борис Романович вместе с братом приобрёл 10-процентный пакет акций морпорта Новороссийска. Его рыночную стоимость специалисты оценили в $300 миллионов. Примерно в то же время Ротенберги основали корпорацию «Стройгазмонтаж», которая стала заниматься строительством промышленных объектов и магистральных турбопроводов. У компании было много проектов. Но пожалуй, самых значимых всего два - магистраль «Сахалин-Хабаровск-Владивосток» и сухопутный участок «Северного потока».

В 2009 году учреждённое Борисом Романовичем предприятие ООО «Паритет» стало партнёром компании «Мосстроймеханизация-5». Последняя выиграла тендер на постройку жилья для Минобороны под Подольском. Общая стоимость заказа была равна 34 миллиардам рублей.

Личная жизнь

Ротенберг Борис Романович дважды состоял в браке. С первой женой, Ириной, он познакомился в посёлке Токсово (Ленинградская область) на отдыхе. Молодые люди сразу полюбили друг друга. В 1981 году у них родился первенец - Роман, а спустя пять лет второй сын - Борис.

Следующей супругой героя данной статьи стала уроженка Петербурга по имени Карина. Сейчас она возглавляет Федерацию конного спорта РФ. Долгое время девушка проживала в США, где окончила университет Атланты. В конце 2010 года Карина подарила супругу двойняшек - девочку и мальчика.

В 2005 г. старший сын предпринимателя окончил лондонскую школу бизнеса и вернулся в РФ. Роман является гражданином Финляндии, Великобритании и России. Высшее образование, как и кандидатскую степень по экономике, Ротенберг-младший получал на родине. В данный момент он является миллионером и имеет интересы в разных сферах бизнеса, как в России, так и в Финляндии.

Младший сын предпринимателя - футболист. В начале карьеры Борис играл за питерский «Зенит». Потом он сменил несколько футбольных команд, включая «Ростов», «Динамо», владикавказскую «Аланию», израильский «Маккаби», подмосковный «Сатурн» и ярославский «Шинник».

Сегодняшний день

В последнее время Ротенберг Борис Романович, биография которого была представлена выше, сосредоточился на спортивном предпринимательстве. Так считает большинство авторитетных аналитиков. В конце года клан Ротенбергов и Континентальная хоккейная лига создали компанию «Доктор спорт». Её возглавил старший сын героя данной статьи - Роман. В 2011 году он инвестировал средства в создание новой марки спортивного питания под названием «Витавин». В планах предпринимателя построить совместно с КХЛ завод и дилерскую сеть, аналогичную американской «Дженерал Нутришн Центерс».

С 2012 года Ротенберг Борис Романович, контакты которого есть только у близких людей и партнёров, регулярно принимает участие в автогонках. В 2014 г. бизнесмен выступил на 24-часовых ежегодных соревнованиях в Дейтоне (Флорида). Гонки проводились на выносливость. С 2013 по 2015 год Ротенберг возглавлял ФК «Динамо».

Борис Ротенберг известен многим российским фанатам как профессиональный игрок, крайне редко выходящий на футбольное поле. Жизнь игрока нельзя назвать скучной - за карьеру он успел сменить много команд из разных стран. Однако толком нигде Борис Ротенберг заиграть не сумел. Выступает на позиции защитника. В конце августа 2016 года присоединился к московскому "Локомотиву". Одну игру провел за сборную Финляндии.

Биография

Борис Ротенберг, биография которого начинается в Ленинграде, родился 19 мая 1986 года. Когда мальчику исполнилось 4 года, семья перебралась в Финляндию. Кстати, о семье.

Папа футболиста - Является гражданином Финляндии, в России известен в роли крупного бизнесмена. Занимает должность вице-президента Федерации дзюдо РФ, имеет права на СМП Банк. Есть брат, который известен под именами Роман и Майкл Оливер Ротенберг. Занимает должность менеджера в одном из проектов "Газпрома". Дядя - Известный миллиардер, который ведет активно дела с отцом футболиста. Не менее знаменит и двоюродный брат, выполняющий обязанности директора в ОАО "РЖД".

Ранние годы

Заниматься футболом мальчуган стал в пять лет. В Финляндии он посещал занятия в спортивной школе "Поннистус". Обучение продолжалось девять лет. Академия готовила звездных футболистов, не исключением стал и Борис Ротенберг. Футболист в 2000 году оказался в молодежной команде "ХИК" из Хельсинки. Спустя два года подписал профессиональный контракт с клубом "Йокерит". За время пребывания в составе Борис Ротенберг ни разу не появился на поле. В 2004 году перешел в "Клуби-04". Здесь у него тоже не сложилось. В это же время призывался к играм молодежного состава сборной Финляндии и вышел на поле в 12 матчах.

Возвращение в Россию

В 2006 году возвратился на родину, где поступил в СПбГУ. Сразу же Борис Ротенберг отправился на просмотр в "Зенит-2", который довольствовался выступлениями во втором дивизионе. Подписать контракт не удалось из-за Получилось попасть в дубль команды из Санкт-Петербурга. Многие фанаты клуба даже не знали о новом защитнике. В последующие два года провел 46 матчей за клуб за дублирующий состав.

В 2008 году перешел на правах аренды в "Шинник". На поле появился один раз, и то на несколько минут. Ряд матчей провел за молодежный состав. После этого отправился искать счастья в "Сатурне". Здесь ему и вовсе не удалось ступить на футбольное поле. В начале 2009 года перешел на правах аренды в "Химки". В новой команде игрок провел 13 матчей. В конце сезона клуб вылетел в первый дивизион, а Борис Ротенберг вернулся в "Зенит".

В начале 2010 года отправляется покорять Израиль - футболиста в аренду взял "Маккаби". Однако еще до конца срока действия контракта Борис перешел в Аланию. В клубе игрок провел 15 матчей.

В феврале 2011 года был продан в столичное "Динамо". В новой команде защитник вновь был на втором плане и постоянно находился в аренде. Уже в начале 2012 года отправился в "Кубань", но там не вышел на поле ни разу. Летом переехал на Кипр, где начал выступать за "Олимпиакос". Здесь у защитника получилось задержаться на более долгий срок и поучаствовать в 13 встречах. Через год возвратился в Москву. За сезон 2012/13 годов отыграл в официальных матчах порядка 22 минут.

В августе 2015 года отправился в "Ростов", который тогда не подозревал о скором взлете. Борис Ротенберг появился на поле 15 раз, одну игру ему удалось провести полностью. Завоевал с командой серебряные медали чемпионата России, что стало высшим достижением в карьере защитника. В этом же сезоне "Динамо" вылетело в ФНЛ, а игрока подписал другой московский клуб - "Локомотив". На поле он еще не выходил.

Карьера в сборной

В июне 2015 года провел первый матч за основную сборную Финляндии. Игрок был заменен после первого тайма, а команда уступила Эстонии со счетом 2:0. Остается возможность сыграть за сборную России.

Умница и красавица. Радостно как то за них. Высшего полета эпатаж!

Карина Ротенберг с дочерьми Софией и Леоной и сыном Даней в поместье Ротенбергов в Провансе

«С мужчинами мне удается найти общий язык быстрее, чем с женщинами», - предупреждает меня Карина Ротенберг и смеется в свои тридцать два белоснежных (пятнадцать лет жизни в американском стоматологическом раю!) зуба. Мы только начинаем интервью и осторожно присматриваемся друг к другу. Разговор о главном в ­жизни женщины впереди, и под интригующим «мужчины» Карина имеет в виду своих коней. Показывает мне белокурую бестию Каскаре. Ему девять, приехал из Германии, старательный, скоростной. «Боевой мальчишка - мой партнер, очень меня любит, всегда на моей стороне». Другого зовут Strange Love, прямо как из песни Depeche Mode. Его прежний хозяин бельгиец Жером Гери едет в Рио, и норовистый жеребец, лишенный олимпийской перспективы, пару месяцев проверял новую хозяйку на прочность. Пока не убедился, что с прочностью у той все в порядке. Теперь они друзья. Третий - гнедой, со смешной челкой. Катокки Кэнон, он же просто Токи. «Упал на меня с небес. Случайно. И я сразу поняла: «Мое». И еще один рыжий, гордец Уимблдон. Два года назад у него случилась травма сухожилия, поэтому выступает, когда сам захочет, в удовольствие, но ­обожаем сверх всякой меры.
«Осторожнее, здесь могут быть змеи», - остерегает меня ­Карина, и я, ойкнув, подпрыгиваю. Все что угодно, только не они! Мы совершаем обзорный променад по поместью Ротенбергов в Мужене. Борис Романович в Москве, работает, но незримо ­присутствует в гербе с затейливо переплетенными буквами K и Б. Семейный вензель я замечаю не только на воротах и каменной стене обеденной террасы, но даже на вешалках, по которым наш директор отдела моды развешивает привезенные для ­съемки платья. Зато К проводит лето здесь, в Провансе, и в открытом бассейне под присмотром ее мамы резвятся старшие дети - шестилетние близнецы Даня и София. Младшая, двухлетняя Леона, только проснулась и с завистью смотрит на них из окна.

Карина Ротенберг и ее любимица Олива

Две главные резиденции Ротенбергов находятся под Москвой и в Монако. Дача в Мужене, в пятидесяти километрах от карликового княжества, затевалась ради одной цели - лошадей. Все лучшее - им, поэтому небольшой, XIX века хозяйский домик сильно не перекраивали. Светло-бежевый, с голубыми дверьми-шаттерсами особняк - скромный, практичный и совсем не фотогеничный в том смысле, которого от резидента семьдесят шестой строчки Forbes (состояние Бориса Ротенберга там оценено в один миллиард долларов) ждет глянцевый редактор. «Для меня было важно, чтобы тут было всем тепло и уютно. Чтобы дом был живой. Собаки, дети, мебель, на которую можно забраться с ногами», - объясняет Карина.
Над садом она работала лично. Он тоже вышел живым и ничуть не манерным. Редкий случай, когда Версаль с его самшитами в виде пирамидок и спиралей оставил русскую хозяйку французского дома равнодушной. Все цветет хаотично, на газо­не имеются проплешины. Журнал House and Garden, возможно, фыркнул бы от возмущения, но Карина - не Мария-Антуанетта. Она решила ни в коем случае не класть жизнь на обустройство Пти-Трианона.

Разве что добавила кое-где скульптуры животных. Со зве­рями вышло забавно. Однажды ехала по проселку, увидела сви­сающую над дорогой голову огромного жирафа. Рассказала мужу, ему стало интересно, поехали в мастерскую смотреть. В общем, сначала на лужайке появился один жираф, потом второй, третий, целый жирафий зоопарк. Еще горилла, слоны и зебры. «Мне совершенно все равно, кто их делал, известный скульптор или нет. Я не смотрю каталоги и не говорю: «Привезите мне вот эту картину – подороже». Мне просто нравится, что, когда с утра я иду на конюшню с чашечкой кофе, эти животные меня встречают и создают настроение». Карина говорит без тени кокетства.
Ее Пти-Трианон - это конюшня. Старым хозяевам, к лошадям равнодушным, она служила курятником. Пришлось немало потрудиться, чтобы навести здесь порядок. Рядом закрытый манеж и открытый плац с барьерами. Солнце палит, и я, щурясь сквозь очки, наблюдаю, как страстным галопом скачет штатный грум, испанец Мигель в туго облегающих бежевых бриджах. «Работает Уимблдона», - поясняет Карина. У конкуристов так принято говорить - «работать коня».

Tatler часто пишет про конкур, эту новую «Формулу-1», ­волнующий мир джетсеттеров, где крутятся очень большие деньги и очень громкие фамилии вроде Гейтс, Онассис, Кази­раги и Блумберг. Дивный мир без возрастных и гендерных ограничений. Леди соревнуются с джентльменами, студенты - с ветеранами. Карине Ротенберг тридцать семь, и в этом очень закрытом мире она своя. Постоянно в дороге, участвует в соревнованиях то там, то здесь. Только что вернулась с двух турниров под Миланом - в Горла-Миноре и Бусто-Арсицио. Неделя на то, чтобы отдышаться, сняться для нашей обложки, переделать кучу хозяйско-материнских дел. И поскакали дальше, в близлежащие Канны и Сен-Тропе. Но не лежать в шезлонге, а биться за Кубок Афины Онассис.
В конкуре барьер высотой сто шестьдесят сантиметров - это турнир высшей категории, пять звезд, Олимпиада. Спрашиваю у Карины, сколько прыгает она. «Сто пять­десят - сто шестьдесят? Ну разве что на тренировке, чтобы придать уверенности коню. На соревнованиях выезжать сто пятьдесят, чтобы все хватались за сердце, - зачем? Моя комфортная высота сегодня сто тридцать пять - сто сорок сантиметров, это турниры в две или три звезды. Но тут же не только в высоте дело, а в сложности прохождения маршрута. Я уверена в своих лошадях и знаю, что мне есть куда расти и к чему стремиться. Я очень упертая. Спуску себе не дам. Понимаете, у нас такой вид спорта. Здесь нет perfection. Каждый день разный. Каждую секунду что-то может пойти не по плану. Важно уметь быстро среагировать на любую ситуацию. Нам нужно иметь силу регбиста, прицел гольфиста и грацию балерины».

На родине силу, прицел и грацию Карины оценили - она глава Федерации конного спорта Москвы. Ее муж Борис Романович, как известно, дзюдоист. Карина очень смешно рассказывает, как, познакомившись с ней восемь лет назад, питерский бизнесмен пожелал произвести впечатление и повез на конюшню под ­Питером. Там стояли подаренные ему жеребцы. «Боре казалось, что это суперлошади, а на самом деле... Он совсем ничего в них тогда не понимал».
Сначала Борис просто приезжал к ней в «Московский спортивный клуб» на тренировки, потом сел на одного из Карининых коней - самого безопасного. Затем ему купили своего, пригодного для конкура. И в пятьдесят девять лет Ротенберг допрыгался до международных соревнований. Выезжает сто десять - сто пятнадцать сантиметров, но грозит домочадцам, что это не предел. «Да, он сильный, мастер спорта по дзюдо, но конкур... Здесь не переборешь. Надо уметь вздохнуть, отпустить и позволить чему-то случиться», - говорит Карина. Сложно, должно быть, вздохнуть и отпустить тому, кто привык раскладывать против­ника на татами.

На соревнования Ротенберги отправляются цыганским табором - коневозки, дети, собаки... Шум, гам, теща, сто чемоданов. Интересуюсь, не нервничает ли в такой обстановке Борис Романович. Не нервничает. «Он у меня очень семейный. Умеет своей любовью всех оделить и объединить. Его хватает и на плачущих детей, и на потерявшиеся сумки. Мы с ним сошлись - вы уж простите за сравнение - как две половинки. Да, повстречались, когда у каждого за плечами уже был опыт отношений, но недавно я сказала Борису: «Не знала, что такое любовь, пока с тобой не познакомилась».
«Ой, забыла включить телевизор!» - спохватывается Карина. Сегодня в Грозном последний тур Российской футбольной Премьер-лиги. Сын Ротенберга от первого брака Борис-млад­ший играет в составе «Ростова» с «Тереком», и Карина­ ­клятвенно обещала мужу показать маленькому Дане матч брата. «Борис много работает. И при этом интересуется всеми и всем. Один его сын играет в футбол, другой - Рома - в хоккей. Еще муж поддерживает российский автоспорт. Даже на картинге всех мальчишек-гонщиков знает по именам. Они ему постоянно шлют какие-то фото, видео. Активно работает с ­дзю­доистами и футболистами. Иногда я думаю: сколько можно? Не потому, что мне Бориса жалко, – он этим живет. Мне эгоистично хотелось бы, ­чтобы его хватало и на нас тоже. Но мама моя периодически напоминает: «Доброта - одно из качеств, за которые ты его полюбила». Просто бывает обидно, что люди этим пользуются, а я ничего не могу поделать».

«Пытаетесь отстоять свою территорию?» - «У меня периодически отрастают львиные когти. Я защищаю свой прайд. Я вообще такая - прямолинейная. Мне часто говорят: «Ой, тяжело такой быть». Может, и тяжело. Зато я просыпаюсь, и у меня нет чемодана, который надо куда-то спрятать. Все, что во мне есть, я пытаюсь проговорить - чтобы оно не задерживалось. Зачем ходить и дуться? Все равно обида где-то выскочит - только в форме более грубой и опасной. Тинейджером я, конечно, была как все: тут приврала, там преувеличила. Но лет в двадцать поняла: тайное всегда становится явным. И сказала себе: все, больше я не вру. Люди, которые меня окружают, знают: если я сказала, значит, так оно и есть».
Как и мы все, Карина читала про «тайное становится явным» у Драгунского. Родилась в Питере. Ходила в благополучную английскую гимназию № 248 на проспекте Народного Ополчения. Отец на заре девяностых был бизнесменом широкого профиля. Цветочные ларьки, туристические агентства, далее везде. «Папа очень мозговитый. Я всегда называла его ходячей энциклопедией - можно было прийти с любым вопросом, как сегодня заглянуть в интернет». Девочку записывали на синхронное плавание, на танцы, в музыкальную школу, а ей хотелось одного - кататься на лошадях. Родители требовали успеваемости, поэтому в пятницу Карина делала все уроки, а в шесть утра субботы вставала и одна ехала в Стрельну. Электричка, автобус, потом пешком. Кормила лошадей яблоками, расчесывала им гривы. Кататься никто не давал, но она все равно была счастлива, потому что «лошади - это болезнь, и никто не знал, откуда она у меня».

В десять Карина подговорила тетю записать ее в конно­спортив­ную школу. Прошла отбор, но родители своего благословения не дали. На тот момент это была трагедия всей жизни. А в 1993 году папа пришел домой и велел быстро собирать вещи. «Мы ехали не на ПМЖ. Я даже не успела попрощаться с одноклассниками. Наверное, в тот момент папа просто решил, что в Америке безо­паснее и надо нас с мамой вывезти из страны, пока все не успокоится. Был апрель, и до августа я сидела дома, пока не закончатся каникулы в новой школе».
Потом там же, в Атланте она поступила в университет, изучала международный бизнес и маркетинг. Получила MBA. Занялась вожделенным конным спортом. Работала в телекоммуникациях, открыла агентство недвижимости. Переключилась на логистику: «Я по жизни отличный логист. И муж это знает. В любой поездке у меня есть план. Если не случится форс-мажор, из точки А в точку Б мы прибудем строго по расписанию». Жила в Нью-Йорке и Флориде: «Я вообще легко двигаюсь по жизни».
В Карине до сих пор очень много американского. Не только бьющий через край позитив и улыбка, хотя улыбается она как ­Чеширский Кот. Широко. Щедро. (Фотограф Леша Колпаков, отбирая снимки, заметил: «Карина либо смотрит слишком серьезно, либо улыбается во весь рот - другой улыбки у нее нет».) Скорее, я про внутреннюю свободу. Готова спорить, что это пришло к ней не с фамилией супруга. «Карина, вы спросили мужа? Он разрешит вам дать интервью?» - уточнила я на всякий случай, прежде чем лететь к ней в Мужен. «Ксения, я самостоятельный человек. Муж не может мне что-то запретить или разрешить, - твердо сказала она. - Мы советуемся друг с другом, но не спрашиваем разрешения. Мы же не дети».

«Своей головой я всегда сама распоряжалась. Говорила: я такая, какая есть, и ты должен любить меня именно такой. Да, мо­гу в себе что-то поменять, если потребуется, но точно не буду ломаться в угоду другому. Не знаю, виновата в этом Америка или нет. В России женщин испортил квартирный вопрос. Разве это правильно - жить с кем-то потому, что тебе некуда уйти и муж не желает разменивать двухкомнатную квартиру? Жизнь одна, жалко подчинять ее квадратным метрам. В Америке все иначе. Там люди не привязаны к жилью, они привязаны к работе. Надо - встали, собрали чемоданчики, упаковали мебель в ­контейнеры и переехали. Я часто думаю о том, что совсем не привязана ни к месту, ни к предметам. Мой дом всегда там, где муж и дети».
В конце августа 2008 года Карина - питерская девочка, выращенная на культе «Зенита», - собиралась с мамой и папой на матч любимого клуба с «Манчестер Юнайтед». Финал Суперкубка проходил в Монако. У родителей в последний момент что-то стряслось, поехать они не смогли и чуть ли не силком отправили дочь одну.
Она сняла номер в Hotel de Paris и отправилась на пляж читать книгу - только что закончились длительные отношения, хотелось побыть одной. Но закрутился водоворот событий, и побыть в одиночестве эффектной брюнетке не удалось. Познакомилась с одной компанией в баре, потом с другой - на футболе. Через друзей старшего сына Бориса, Ромы, - с ним самим. «Ну Борис и Борис. Я ни о чем таком тогда не думала. Жила в Америке и вообще не знала, кто такие Ротенберги. Просто с ним сразу стало интересно и легко. Как будто сто лет знакомы. Уже спустя неко­торое время Боря мне сказал: «Когда я с тобой встретился, понял, что это ты - за ночь до этого видел тебя во сне».

Она улетела в Америку, потом на несколько недель прибыла в Москву - еще не очень понимая, куда летит и зачем. Вернулась назад. А на следующий день - был ноябрь - Борис объя­вился на пороге с кольцом. Схватил ее сумку («Больше тебе ничего не понадобится» - не знаю, что точно снилось Борису Ротенбергу, но эта фраза, насколько мне известно, снится всем девушкам по обе стороны океана). Взял в охапку Каринину собаку и увез их в Россию. Но сначала попросил у родителей, с которыми по Питеру знаком не был, руки их дочери.
«Все случилось быстро. Боря настолько был во всем уверен, что его уверенность передалась и мне. Мне было уже двадцать девять, Борису пятьдесят один, хотя выглядел он от силы на сорок пять. Это напоминало поиск своего коня: когда ищешь, сама не зная кого. И не можешь решиться. А Борис знал, кого искал. Очень скоро я поняла, что не могу без него жить».
Какое-то время Карина проверяла чувства решительного вице-президента Федерации дзюдо России на прочность. А в июле проснулась в загородном доме в Токсово, где Ротенберг вырос, и услышала: «Все, хватит, едем расписываться». «Как расписываться? Куда? Мы же и заявления не подали. Это что же - все подумают, что я беременная? Нет, я не буду ничего подписывать». Но выбора не было. Темно-синий костюм - тот, что под рукой. Загс, похожий на строительный вагончик. Пара друзей, которые примчались исполнить роль свидетелей. Шам­панское из пластиковых стаканчиков на капоте машины.

Спустя три недели, второго августа, они обвенчались в Преображенском соборе Санкт-Петербурга. В этот раз все было спланировано за пару недель. Карина высказала лишь одно пожелание - ландыши. Теперь этот запах напоминает ей о венчании. Было белое платье, расшитое кристаллами Swarovski: «Дизайнера не знаю, помню только, что купила в каком-то крошечном свадебном салоне в торговом центре «Сфера» около Белого дома. У меня в Москве и знакомых-то не было, ходила одна, выбирала». И важные гости. И сыновья Бориса, державшие над молодоже­нами венцы.
Это тонкий момент. Я спрашиваю, какие у Карины с ними отношения. «Когда мы познакомились, я не собиралась за их папу замуж. Ну сыновья и сыновья. Отличные ребята. А потом... Конечно, это потребовало мудрости и от них. Многие годы Боря с Ромой были центром внимания, а потом вдруг все немного изменилось. Хотя их отец всеми силами старался сделать так, чтобы никто этого не почувствовал. У нас очень дружная семья, она становится все больше. Дети Бориса-младшего, дети Ромы. Когда все сидят за этим вот столом...»
Стол на террасе, за которым мы пьем чай с лимонным тортом, и вправду огромный, человек на тридцать. Но Карина говорит, что в полном составе, который собирается в Новый год, здесь не уместиться. «Считайте сами. Аркадий со своими старшими-младшими. Мы со своими. Детей намного больше, чем взрослых. Здорово! Мы стараемся не пропускать дни рождения друг друга. Постоянно вместе - то в Москве, то в Питере. Понимаете, Борина мама умерла, когда ему было пять лет. Он, наверное, недополучил материнской теплоты и именно поэтому всех пытается одарить заботой».

«Балует младших?» - «Не без этого. У нас раньше так было: мама строгая, зато папа - праздник. Тогда - первый, кажется, раз в жизни - я сказала: «Так нельзя, нечестно». И попросила Борю никогда не прилетать к детям с подарками. Дети должны ждать папу, а не подарки. Хочешь что-то привезти - пожалуйста, но отдай через пару дней. Он согласился, стал строже. Хотя до сих пор, когда дети что-то просят, может отправить их за отказом ко мне. Не хочет быть плохим. Я строгая мама, но для меня самое главное, чтобы наши дети были добрыми, отзывчивыми и воспитанными. А еще важно, чтобы они росли с животными и понимали, что о них нужно заботиться и любить».
У наших ног неотвязно крутится собака Олива. Ротен­берги подобрали ее, блохастую и тощую, на соревно­ваниях в Испании. Думали, что найдут ей дом, но ока­залось, что дом ее здесь. «Вы же бойфренда выбираете не по национальности или цвету глаз. Люди не хотят брать собак из приюта, потому что у тех, не к столу будет сказано, могут быть глисты. Несколько лет назад я взяла у очень ­хорошего ­заводчика очень породистую овчарку. Так вот, все было при ней - и блохи, и глисты. Но эти проблемы легко решаются, было бы желание. В конце концов, в приюте можно взять и породистую собаку, если уж так хочется. В интернете есть группы, которые занимаются спасением конкретных пород».

Свою первую собачку семилетняя Карина подобрала на улице. Найда была питерской интеллигенткой: не ела, пока кусочек мяса не разрежешь и аккуратно не подашь на тарелочке. Зато, вырвавшись на улицу, интеллигентная собака обшаривала все помойки. Домой приходила виноватая и очень грязная. «Помню, зима, у меня слезы, хожу по городу, развешиваю объяв­ления. Мама говорит: «Ну сколько можно? Мы купим тебе другую со­баку». А я не хотела никого, кроме Найды».
В Америке она сначала давала собачьему приюту деньги, работала волонтером, затем поехала туда сама - за собакой. Огромная клетка, скачущая-рычащая толпа. В стороне лежит щенок, девочка, кожа да кости. «Помню, она подняла глаза, встала медленно и пошла на меня, хотя ее пытались оттеснить. Села. Подняла лапу, положила на решетку и смотрит грустно-грустно. Мне говорят: «Это будет очень большая собака, поглядите, какие у нее лапы». Но мне было все равно».
У девочки, смеси мастифа с догом, были травмированы ноги (рахит, а еще ее, по-видимому, сбила машина). Карина ездила со своей Бруклин по больницам, как с ребенком. В тот момент это и был ее ребенок. Бруклин ставили аппарат Илизарова, растягивали лапу, переставляли косточку. На лечение уходили все сбережения. Спала Карина в кухне на первом этаже, чтобы ночью выносить щенка в туалет. Именно эту собаку - она действительно выросла огромной - схватил в охапку Борис Ротенберг, когда приехал в Америку за невестой. Дома у него был свой кане-корсо. У собак тоже случилась любовь. Голливуд, мелодрама для утренних сеансов. Две собаки жили долго и счастливо и умерли почти в один день.
В общем, с тех пор дома у Ротенбергов вечный приют. Этой ­зимой квартировали три большие собаки и шесть щенков. А потом еще шесть щенков с улицы. Кто-то, зная Каринину репутацию, подбирает собаку и пишет ей. Кого-то она находит сама. Животными надо заниматься, делать прививки, стерилизовать. Но главное - искать новых хозяев. Знакомые берут, в чем я почему-то не сомневаюсь. «Не хочу называть имен, но это такие люди, которые могут купить любую породистую собаку. Потом они присылают счастливые видео, из которых понятно, что не в породе дело».
Да, конечно, Карина прекрасно знает, в чем ее упрекают. Почему собаки, когда стольким детям нужна помощь? Легко быть доброй, когда у тебя муж богатый, а нам есть нечего. «Это сложный вопрос. Не знаю. Если бы каждый был чуточку добрее, и мир был бы добрее. Ни к чему сидеть и злиться. Ведь помощь бывает разная - не только деньгами. Каждый может подарить нуждающемуся пару часов в неделю или даже в месяц, сходить в приют просто погулять с собакой. Она ждет внимания и ласки. От этого и человеку станет теплее». «Судьба у каждого своя, - продолжает Карина. - Никто не знает, кто что пережил. Вот я, например...»
В 1997 году Карина несколько месяцев была в коме. При­ехала с родителями в Одессу, на похороны бабушки, и ­попала в жуткую аварию. «Меня везут на операцию и родителям говорят: «У нас нет генераторов. Кто-то украл. Если выключат свет, ваша дочь умрет. А свет тогда вы­ключали постоянно».
В больнице ей занесли инфекцию. Начался сепсис. Девочку на специальном медицинском самолете повезли в Америку, но в воздухе она начала умирать, и сели в Германии. Там, в клинике Штутгарта, ей спасли жизнь. В это же самое время в Америке горел их дом. Не осталось ничего, даже фотографий, - ну вот как такое бывает? «Помню, мне только-только сделали операцию. Я постепенно прихожу в себя, вижу маму и говорю: «Мама, мне что-то разрезали, наверное, у меня теперь не будет детей». Она: «Дурочка моя любимая».
Карина рано поняла, кто друзья, а кто просто так. «Легко дружить, когда все хорошо. Вот ты веселая, здоровая. А потом вдруг не можешь встать с инвалидного кресла, и с тобой неинтересно. Ты одна и постоянно задаешь себе вопрос: «А почему я?» С тех пор живу сегодняшним днем. Но настоящие друзья, которые помогли мне пройти через испытания, - это бесценно».
О ее выздоровлении даже начинали снимать передачу на канале Discovery - случай был в научно-популярном смысле познавательным. Но врачи через некоторое время запретили: слишком тяжело, моральная травма.
И конечно, Карина помнит, как посреди ночи встала с кровати, сделала несколько шагов и закричала: «Мама, мама!» Боялась, что назад сама дойти не сможет. «Родители были в шоке. Но я себя запрограммировала на то, что должна рано или поздно встать и пойти. Нужно всегда бороться и идти вперед».
«Жизнь - она непредсказуемая, - говорит Карина. - Меня вот все спрашивают: как ты не боишься садиться на лошадь, ­прыгать барьеры? А я так считаю: мы вообще не знаем, что с нами произойдет в следующую секунду. В ту машину я садилась хорошенькой веселой девочкой. Никто из нас не был пьян. Нас просто подрезали, и машина влетела в столб. Все может быть гораздо хуже. Нужно быть добрым, уметь жить и любить. И не ­судить человека по обложке».

Карина Ротенберг с мужем Борисом на «Формуле-1» в Сочи (2016)

В новом номере журнала Tatler главной героиней стала Карина Ротенберг - супруга Бориса, одного из братьев Ротенбергов, которых называют друзьями Владимира Путина. Её фотография опубликована в том числе на обложке номера светского журнала, а в интервью она рассказала о знакомстве, характере и жизни одного из самых богатых и влиятельных людей страны.

Карина, вы спросили мужа? Он разрешит вам дать интервью?

Ксения, я - самостоятельный человек. Муж не может мне что-то запретить или разрешить. Мы советуемся друг с другом, но не спрашиваем разрешения. Мы же не дети, - отвечает она журналисту.

37-летняя Карина Ротенберг - супруга 59-летнего бизнесмена Бориса Ротенберга. В этом году журнал Forbes оценил состояние совладельца СМП-банка в $1 миллиард и поставил на 76 место в списке богатейших людей России. Вместе с братом - Аркадием Ротенбергом и президентом Владимиром Путиным они в юности занимались дзюдо. Сейчас Борис Ротенберг - вице-президент Федерации дзюдо России.

Как пишет Tatler , основные резиденции Карины и Бориса Ротенбергов находятся под Москвой и в Монако. Однако встреча с супругой бизнесмена прошла на французской даче - в Провансе, в городе Мужен.

Борис Романович в Москве, работает, но незримо ­присутствует в гербе с затейливо переплетёнными буквами K и Б. Семейный вензель я замечаю не только на воротах и каменной стене обеденной террасы, но даже на вешалках, по которым наш директор отдела моды развешивает привезённые для ­съёмки платья, - пишет журнал.

Здесь находится дача, созданная специально для лошадей - Карина Ротенберг занимается конкуром и даже возглавляет Федерацию конного спорта Москвы. Здесь живут четыре лошади: Каскар, Strange Love, Катокки Кэнон и Уимблдон.

Карине Ротенберг тридцать семь, и в этом очень закрытом мире она своя. Постоянно в дороге, участвует в соревнованиях то там, то здесь. Только что вернулась с двух турниров под Миланом - в Горла-Миноре и Бусто-Арсицио. Неделя на то, чтобы отдышаться, сняться для нашей обложки, переделать кучу хозяйско-материнских дел. И поскакали дальше, в близлежащие Канны и Сен-Тропе. Но не лежать в шезлонге, а биться за Кубок Афины Онассис, - пишет журнал.

На соревнования они едут большой компанией - здесь коневозки, дети, собаки, тёща, сто чемоданов. Не нервничает ли в таких ситуациях Борис Романович?, - интересуется журналист.

Он у меня очень семейный. Умеет своей любовью всех оделить и объединить. Его хватает и на плачущих детей, и на потерявшиеся сумки. Мы с ним сошлись - вы уж простите за сравнение - как две половинки. Да, повстречались, когда у каждого за плечами уже был опыт отношений, но недавно я сказала Борису: «Не знала, что такое любовь, пока с тобой не познакомилась».

Борис много работает. И при этом интересуется всеми и всем. Один его сын играет в футбол, другой - Рома - в хоккей. Ещё муж поддерживает российский автоспорт. Даже на картинге всех мальчишек-гонщиков знает по именам. Они ему постоянно шлют какие-то фото, видео. Активно работает с ­дзю­доистами и футболистами. Иногда я думаю: сколько можно? Не потому, что мне Бориса жалко, – он этим живёт. Мне эгоистично хотелось бы, ­чтобы его хватало и на нас тоже. Но мама моя периодически напоминает: «Доброта - одно из качеств, за которые ты его полюбила». Просто бывает обидно, что люди этим пользуются, а я ничего не могу поделать.

Карина Ротенберг родилась в Санкт-Петербурге, много лет прожила в США, а с будущим мужем познакомилась восемь лет назад, в конце августа 2008 года. Она с родителями собиралась на Суперкубок в Монако - питерский «Зенит» играл с «Манчестер Юнайтед». Однако родители в последний момент не смогли поехать и отправили девушку одну. Там будущие супруги и познакомились через друзей Романа, старшего сына Бориса.

Ну Борис и Борис. Я ни о чём таком тогда не думала. Жила в Америке и вообще не знала, кто такие Ротенберги. Просто с ним сразу стало интересно и легко. Как будто сто лет знакомы. Уже спустя неко­торое время Боря мне сказал: «Когда мы встретились, я понял, что это ты - за ночь до этого видел тебя во сне».

Карина вернулась в Штаты, но вскоре у её порога объявился Борис Ротенберг - с кольцом.

Всё случилось быстро. Боря настолько был во всём уверен, что его уверенность передалась и мне. Я была в возрасте двадцати девяти лет, Борису исполнился пятьдесят один год, хотя выглядел он от силы на сорок пять. Это напоминало поиск своего коня: когда ищешь, сама не зная кого. И не можешь решиться. А Борис знал, кого искал. Очень скоро я поняла, что не могу без него жить.

В июле они расписались. Журнал пишет, что в тот день они были в загородном доме Ротенберга в Токсово, где он вырос.

Всё, хватит, едем расписываться.

Как расписываться? Куда? Мы же и заявления не подали. Это что же - все подумают, что я беременная? Нет, я не буду ничего подписывать.

Но выбора не было, пишет журнал. Одежда была та, что оказалась под рукой - тёмно-синий костюм, а загс был похож на строительный вагончик. Присутствовали всего пара друзей, шам­панское пили из пластиковых стаканчиков на капоте машины.

Спустя три недели, 2 августа они обвенчались в Преображенском соборе Санкт-Петербурга. К этому дню готовились заранее. Венцы держали сыновья Бориса.

Когда мы познакомились, я не собиралась за их папу замуж. Ну сыновья и сыновья. Отличные ребята. А потом… Конечно, это потребовало мудрости и от них. Многие годы Боря с Ромой были центром внимания, а потом вдруг всё немного изменилось. Хотя их отец всеми силами старался сделать так, чтобы никто этого не почувствовал. У нас очень дружная семья, она становится всё больше. Дети Бориса-младшего, дети Ромы. Когда все сидят за этим вот столом…

Героиня истории рассказывает, что они стараются собираться всей многочисленной семьёй на каждый праздник.

Считайте сами. Аркадий со своими старшими-младшими. Мы со своими. Детей намного больше, чем взрослых. Здорово! Мы стараемся не пропускать дни рождения друг друга. Постоянно вместе - то в Москве, то в Питере. Понимаете, Борина мама умерла, когда ему было пять лет. Он, наверное, недополучил материнской теплоты, и именно поэтому всех пытается одарить заботой.

В семье Ротенбергов мама строже папы, рассказывает женщина. Однажды ей даже пришлось просить Бориса не дарить детям подарки как только он прилетает - чтобы они ждали его, а не их.

Он согласился, стал строже. Хотя до сих пор, когда дети что-то просят, может отправить их за отказом ко мне. Не хочет быть плохим. Я - строгая мама, но для меня самое главное, чтобы наши дети были добрыми, отзывчивыми и воспитанными. А ещё важно, чтобы они росли с животными и понимали, что о них нужно заботиться и любить.

Журнал Tatler часто публикует редкие интервью с супругами известных людей.

Например, бывшая жена Пескова Екатерина давала Tatler интервью , где рассказывает о том, что примеряет титул графини, сравнивает себя с «горящим факелом» и повествует о своей жизни в центре Парижа, тусовке в Сен-Тропе и дружбе с потомками российских дворян. А её фраза из интервью «я думала, Дима другой» уже стала крылатой.

Этой весной в журнале Tatler вышел большой материал, посвящённый , с красочным описанием неудобств, с которыми пришлось столкнуться Светлане из-за переезда в квартиру площадью 300 квадратных метров на Патриарших прудах и необходимости снять отдельное жильё для платьев.

Не обходится и без скандалов. В октябре 2014 года статья дочери топ-менеджера ОНЭКСИМ Марии Байбаковой в Tatler о том, как нужно обращаться с прислугой, вызвала такую волну возмущения, что в фейсбуке. В тексте под заголовком «Увольнять прислугу надо быстро и при свидетелях» говорилось о том, что главная ошибка - «подружиться с кем-то из стаффа и начать воспринимать этого человека, как члена семьи», а также начать делиться с персоналом историями из своей жизни.