На сегодняшний день в музеях и частных коллекциях находится всего лишь 600 чудом сохранившихся экземпляров древнего кипу: Археолог Корнельского университета Роберт Асчер считает, что около 20% из них не являются числовыми. Еще в 1981 г. он высказывал предположение, что кипу — это особая форма письменности.

На фотографии вы видите кипу — древнюю счетную систему инков, которая представляет собой сложные веревочные сплетения и узелки из шерсти альпаки или ламы или из хлопка (на языке кечуа khipu означает «узел», «завязывать узлы», «счет»). В одном кипу может быть от нескольких до 2500 нитей разных цветов и размеров.

Способ записи на кипу. Узлы в верхней трети означают сотни, в средней — десятки, в нижней — единицы. А — шнур-основа, B1-В3 — отдельные подвески, используемые для записи. Рисунок из книги чешского этнографа Милослава Стингла «Государство инков. Слава и смерть сыновей солнца»
Самое древнее кипу датируется примерно 3000 годом до н. э., а первое письменное упоминание о кипу относится к 1533 году (эту систему счета описал в своем письме испанский конкистадор Эрнандо Писарро).
Кипу было широко распространено в Империи инков. По словам испанского хрониста Хосе де Акоста, «вся империя управлялась посредством кипу». При помощи кипу учитывали, например, число лам, количество воинов или собранного урожая, вели перепись населения, записывали налоги; кипу использовались даже в качестве календаря.
Инки разработали целую систему считывания информации. Главный шнур кипу был началом повествования. К нему наискось прикреплялись более тонкие нити, которые и использовались для записи данных. Положение узелка на шнуре показывало цифровой порядок (десятки, сотни, тысячи), а количество узлов определяло простые числа. Но, чтобы прочитать узелковое послание, надо было разбираться не только в узлах и их положении на веревке, но и знать обозначения каждого цвета. Так, например, красный цвет обозначал армию, войско, белый — серебро, желтый — золото. Все сведения фиксировали специально подготовленные чиновники — кипукамайоки — и передавали их в центр, то есть в Куско.

«Узелковые письма» доставлялись профессиональными курьерами — бегунами часки — по системе имперских инкских дорог. Удобство при транспортировке — это важное преимущество кипу, ведь послания доставляли иной раз за сотни километров, и пергамент или листья деревьев, которые служили для инков бумагой, для этого плохо подходили. Кипу же можно было смять и поместить в мешочек.
До нас дошли многие экземпляры кипу инков, различных размеров и назначения. Существует даже специальная база данных кипу (см. Khipu database project). Однако эти «письма» важно не только расшифровать, но и их сохранить. Кипу сделаны из натуральных волокон, поэтому они нуждаются в особой температуре, влажности и защите от выцветания. Хранят кипу на горизонтальных панелях, покрытых нейтральной по кислотности бумагой. Шнуры обрабатывают специальными щетками и оберегают от насекомых.
Николай Николаевич Непомнящий

Долгое время считалось, что одна из величайших древних цивилизаций - империя инков - была «всего лишь» цивилизацией бронзового века, не знавшей письменности.

Но прошлым летом вышла в свет книга гарвардского профессора Гари Уртона «Знаки инкского кипу», в которой утверждается, что у инков письменность все-таки имелась, правда, особая, замаскированная под цветные веревочки, завязанные в узелки.

Речь идет об узелковом письме кипу (на кечуа - языке инков - «quipu» означает «узел»). Вслед за Уртоном все больше ученых склоняются к мысли, что с кипу все не так просто...

Конец XVI в. На завоеванных землях Южной Америки хозяйничают испанские конкистадоры. Однажды на пути троих испанцев, спешивших по делам, появился пожилой индеец. Судя по одежде, он был представителем местной знати.

Завидев чужестранцев, индеец попытался спрятать что-то в складках одежды. Но конкистадоры успели заметить его попытку и, не церемонясь, выхватили у него то, что он пытался уберечь от чужих глаз.

К изумлёникг испанцев, в руках у них оказалась связка разноцветных веревочек с узелками. Конкистадоры, удивленно переглянувшись, спросили у индейца, что это такое. Инка, увидев, что деваться ему некуда, с достоинством ответил: «Здесь записаны все дела завоевателей - как дурные, так и добрые».

Очень не понравился такой ответ испанцам. Решено было индейца сурово наказать за дерзость, а «компромат» - таинственные узелки - на всякий случай уничтожить. Так было положено начало повсеместному изъятию и уничтожению уникальных памятников культуры великой цивилизации - образцов узелкового письма инков.

Испанцы объявили кипу объектом языческого поклонения, хотя сами были уверены, что в них содержится важная информация. Но попытки расшифровать ее ни к чему не приводили. Самые видные специалисты по тайнописи безуспешно бились над узелками.., А ведь у самих инков были специальные люди - кипукамайоки (хранители кипу), которые могли получать необходимую информацию, с невероятной скоростью перебирая пальцами узелки. Но они нерушимо хранили свои тайны.

Тогда и появилась среда европейцев легенда, в которой говорилось о том, что кипу не что иное, как проклятие завоевателям, созданное хитроумными инками в отместку за разрушенное государство.. Постепенно все успокоились на том, что кипу является всего лишь декоративным элементом, одежды. В крайнем случае - примитивной системой счета («узелки на память»).

Начало планомерному изучению кипу было положено только в 1923 г., когда узелками заинтересовался историк Лиланд Локк. Он полностью отверг мнение о декоративности кипу. Но Локк рассматривал узелковое письмо только как способ передачи математических данных, и понадобился не один десяток лет, чтобы изменить этот взгляд. Сейчас многие ученые полагают, что цветные узелки инков постепенно развивались в сложную систему трехмерной письменности (наподобие азбуки БрайЛя).

На сегодняшний день в музеях и частных коллекциях находится всего лишь 600 чудом сохранившихся экземпляров древнего кипу: Археолог Корнельского университета Роберт Асчер считает, что около 20% из них не являются числовыми. Еще в 1981 г. он высказывал предположение, что кипу - это особая форма письменности. По подсчетам ученых, кипу содержит около полутора тысяч единиц информации - отдельных знаков. То есть немногим больше, чем в шумеро-вавилонской клинописи, и почти вдвое больше, чем в египетской иероглифике или иероглифах майя.

Математики определили, что при создании кипу инки использовали бинарную кодировку, наподобие той, которая лежит в основе современных компьютерных языков. Неужели представители древней цивилизации создали веревочный компьютер?! Ученые также полагают, что если кипу - действительно форма письменности, то она не передает обычную разговорную речь, а является чем-то вроде нотной записи или того же компьютерного кода.

Уже упоминавшийся Гари Уртон в своей книге утверждает, что по меньшей мере дюжина древних документов, относящихся к истории инков, переведена на письменный язык с кипу. Загвоздка только в том, что никому пока не удалось определить, какие именно документы с каких именно кипу переведены.

Цивилизация древних инков являлась крупнейшей на американском континенте. И довольно длительное время историки удивлялись тому, что на территории индейских поселений не было найдено ни одного намека на письменность. Ясно было только одно - такое крупное государство никак не могло обойтись без письма. Ведь с его помощью должны были заключаться договора и союзы, вестись торговля, да и в простом хозяйстве оно было бы весьма полезным инструментом.

Кипу: первые упоминания

Впервые о том, что, возможно, индейская письменность имеет кардинальные отличия от системы, принятой в Европе, задумались еще в XVI веке. И в 1533 году конкистадор Эрнандо Писарро сообщил испанскому королю, что инки используют особую систему письма и счета. Информацию коренные жители американского континента хранили в виде разноцветных веревок с навязанными на них всевозможными узелками, которые назывались кипу. С ними Писарро столкнулся во время похода за сокровищами Пачакамака. Он отметил, что служит индейцам как для подсчета расходов и доходов, так и для передачи различных данных, начиная от успехов отдельных поселений в охоте и торговле и заканчивая описаниями военных традиций.

Древнейшие образцы узелковой письменности

Наиболее старое кипу обнаружил археолог Рут Марта Шейди Солис. Проводя раскопки в Карале, ему удалось найти образец, который датируется началом III тысячелетия до н.э. После шумерской клинописи и египетского иероглифического письма это прото-кипу является самым древним свидетельством о наличии письменности у коренного населения североамериканского континента. Радиоуглеродный анализ показал, что остальные кипу, которые были найдены в процессе археологических раскопок, были созданы приблизительно в XVIII-X веке н.э. При этом настолько большой промежуток между датами происхождения этих образцов узелкового письма ученые не могут объяснить до сих пор.

Код индейского узелкового письма

В 2006 году Гэри Эртон, известный американский исследователь, разгадал код кипу. Наиболее близко он напоминает знакомые нам двоичную и десятичную системы исчисления. На узелках, которые удалось обнаружить в поселениях инков, ученый насчитал 128 вариаций узлов или 2 в 7 степени. Но расшифровка индейского письма оказалась делом весьма нелегким - к тому времени, как историки решили заняться этим вплотную, никого из тех, кто умел читать узелковое письмо, не осталось в живых.

Однако кое-что все же удалось установить. Большая часть данных, хранящихся в кипу, являются числами, представленными в десятичной системе. Но некоторые особенности узелкового письма, такие как цвет, несли в себе нечисловую информацию. Также было установлено, что кипу не было предназначено для передачи фонетики языка индейцев, как это прослеживается в письменности большинства народов мира. В то же время, узелковое письмо было способно передать достаточно полную картину мира - расшифрованные индейские «записи» говорили не только о количестве жителей или продовольственных запасов в отдельных поселениях, но и о самой природе, ее потенциале и различных опасностях, подстерегающих человека.

Инками называли господствующую верхушку государства и его главного правителя - Великого Инка. Отсюда получил название и весь народ. Когда-то у инков были свои большие города с прекрасными дворцами и храмами. По стране во все концы тянулись мощеные дороги.

Инки занимались: ремеслами, земледелием. Они добывали и обрабатывали золото и серебро. Индейцы были опытными строителями и умели подгонять одну каменную плиту к другой. Стены их городов пережили все разрушения конкистадоров. У инков были развиты искусство и науки. Наиболее почитали астрономию.

Зачем нужна была письменность?

Из книги «История государства инков» стало известно, что поручения доставлялись не устно, а письменно, назовем это так, хотя мы сказали, что у них не было письма. Таковым являлись узелки, завязанные на различных нитях разного цвета, которые завязывались в своем определенном порядке, однако не всегда одинаковым образом... Эти нити с узелками индейцы назвали «кипу». «Кипу» давно исчезло как вид письменности, но до сих пор перуанские пастухи пользуются счетными шнурами. Одним шнуром пользуются, чтобы сосчитать быков, другим - коров, третьим - телят...

Как вам кажется, удобно ли это?

В греческом языке есть слово «хронос», оно означает «время». От него происходит и название средневековых записей исторических событий. Одна из форм летописей - хроники. Составителей называют хронистами.

Вот запись, сделанная одним хронистом о том, что было при правителе Хуанакауи: «Амауты, знакомые с событиями тех времен по легендам, передаваемым из уст в уста, говорят, что, когда этот правитель царствовал, были письмена и люди, знающие их… Они обучали других людей читать и писать... То, что можно было узнать, они записывали на банановых листьях, сушили их и затем писали на них...».

Из чего делали пергамент?

В столице Куско при правителе Апу Капак был построен университет, в котором обучали писать буквами и знаками на пергаменте и банановых листьях. Однако при следующем правителе вспыхнула эпидемия, и жрецы запретили письменность. Считали, что именно знание письменности привело к беде. Под страхом смерти запрещали писать и обучать письму.

Узелковое письмо «кипу»

Эти свитки были отправлены в Испанию и пропали. А доски в золотых рамах сожгли, т.к. испанцев интересовало только золото. Конкистадоры разрушили страну инков. Погибло много произведений письменности. Восстановить невозможно. Но по тому, что осталось, ученые пытаются узнать о прошлом инков. Например, ткани с рисунками, похожими на иероглифы, нарисованная фасоль на кувшинах или глиняная фасоль с нарисованными на ней рисунками. Интересный случай произошел в маленьком селении. Ученый увидел, как старенькая женщина писала молитву иероглифами. То есть старинными священными письменами.

• 1. Шнур — основа кипу.
• 2. Нить-подвеска 1-го порядка (крепится на шнуре).
• 3. Нить-подвеска 2-го порядка (крепится на предыдущей).
• 4. Нить-подвеска 3-го порядка (крепится на предыдущей).
• 5. Вспомогательная нить-подвеска (крепится на других нитях).
• 6. Ниточка на главном шнуре, направленная в противоположную сторону от свисающих нитей (то есть вверх) и вставленная между ними. Служила, видимо, разделителем.
• 7. Знак-определитель содержания кипу или ключ главного шнура.
• 8. Узел простой — бывает до девяти штук — и никогда больше — на нити (в конкретном позиционном участке, отвечающем за расположение десятков, сотен и более высоких чисел). Чаще всего располагаются в средней и верхней части нитей.
• 9. Узел-в-виде-восьмёрки — до девяти штук на нити. Чаще располагаются в нижней части нити. Один такой узел обозначает 1.
• 10. Узел сложный — до девяти витков каждый (это могли быть только единицы). Чаще располагаются в нижней части нити.
• 11. Узел-петля (различных видов), особенно так называемый «сделанный наполовину», впервые описанный Сиприани (1928), а затем Альтьери (1941).
• 12. Узел, закрепляющий какую-либо вещь, например, различные ниточки, или пучки шерсти и хлопка.

Обозначения цветов:

• Чёрный — время . То есть на чёрных нитях записывалось «время», «срок», годы, исторические события, понятие «от начала чего-либо (напр., от начала правления короля инков)»; чёрный цвет потому, что «кипу сообщало, сколько ночей прошло с момента того или иного события». Также — болезнь (при наличии ключа в главном шнуре). Этот цвет когда выцветает на нитях, то может быть перепутан с тёмно-тёмно-коричневым. В археологических кипу этот цвет встречается только в комбинации с другими цветами. Мартин де Муруа писал, что брат полководца Апукамака был отправлен им в Куско для передачи тому сообщения завоёванной провинции Арика и он получил кипу, сообщавший об этой победе, где в кипу «было столько узлов, сколько селений было завоёвано, столько маленьких узелков, сколько было числом побеждённых индейцев, и на чёрной верёвке — число тех, кто погиб на войне». Во врем восстания индейцев Чили вождь повстанцев Лепитран отправил часки с кипу из четырёх верёвок, где чёрный цвет также обозначал время (лунные ночи).
• Кармазиновый (ярко-красный; малиновый) — обозначение Инки (Короля, Монархии). На такой нити могли располагаться также узлы «времени», то есть для указания на срок правления Инки. Например, 4 узла — это четыре года правления Инки. Этот цвет упоминается только в письменных источниках.
• Бурый (в колониальных источниках известен как земляной ) — обозначал «подчинение», «общественный порядок», «правление», «управление»; например, осуществление подчинения правителем Инкой таких-то провинций (во время завоевания). А также — картофель (при наличии ключа в главном шнуре кипу). Этот цвет упоминается только в письменных источниках; вероятнее всего, он сопоставим с одним из тонов коричневого цвета.
• Коричневый (точнее каштановый). В кипу встречается наравне с белым чаще всего. Существует четыре тона:
  • светло-коричневый — значение неизвестно,
  • светло-светло коричневый (почти желтовато-белый) — значение неизвестно,
  • тёмно-коричневый — значение неизвестно,
  • тёмно-тёмно-коричневый (почти чёрный) — значение неизвестно.
• Зелёный — «завоевание»; обозначение противника, или количество человек, умерших у противника. На этой нити расположение было таким: первым шло сообщение о тех, кому за шестьдесят и старше, а дальше в соответствии со своими возрастами шли другие младше на десять лет и т. д. На нитях археологических встречается довольно редко. Мог быть двух тонов:
• светло-зелёный,
• тёмно-зелёный.
• сочный,
• едва красный.
• интенсивный и сияющий, как золото,
• немного обесцвеченный.
• ярко белый (цвета молока),
• желтовато-белый, называемый также «фламандский белый» (исп. blanco flamenco ).
• Красный — война ; собственное войско, а также собственные потери на войне. На нитях археологических кипу встречается довольно редко. Мог быть двух тонов:
• собственно синий,
• голубой.
• Жёлтый — золото (например, военная добыча, состоявшая из золота весом во столько-то единиц измерения; однако какие именно единицы использовались из инкской системы мер и весов — неизвестно). А также — кукуруза (при наличии вставленного в главный шнур маленького кукурузного початка, имевшего значение ключа для прочтения кипу). Например, жёлтая нить означала кукурузу, и если к ней была привязана синяя нить (определённая провинция), с тем или иным числом узелков, то это говорило о том или ином урожае в этой провинции. На нитях археологических кипу встречается реже всего. Мог быть двух тонов:
• Белый — серебро; мир. В кипу встречается наравне с каштановым чаще всего. Существует два тона (какой тон что значил — неизвестно):
• фиолетовый (тёмно-лиловый) — обозначение начальника, который бы правил над селением, территорией, людьми; курака ; правитель одного или двух селений. Этот цвет упоминается только в письменных источниках.
• Синий . На нитях встречается довольно редко. Двух тонов (значения неизвестны):
• Соломенный или палевый (Straw) — обозначал отсутствие ; беспорядок в управлении; «варварство». «Из отсутствий [цветов нитей] они извлекали представление о том, чего не было, а по Кипос — то, что произошло». Этот цвет упоминается только в письменных источниках; вероятно, сопоставим с одним из тонов светло-коричневого.

Кипу: узелковое письмо – литература инков

Кипу, что означает просто «узел», которое курьеры передавали из рук в руки, было так близко к письменности, как это только удалось человеку в Южной Америке. И все-таки, как бы ни напрягали свое воображение писатели, кипу не является письменностью и, более того, не является даже изобретением инков. Это всего лишь мнемоническое средство, помогающее запоминанию, а его веревочки с узлами в своей основе имеют десятеричный счет. А также все кипу должны были сопровождаться устным пояснением, без которого значение было бы непонятным.

Это мнемоническое средство, простое и оригинальное, было тщательно изучено и описано. Кипу состояло из основного шнура (длиной от 0,3 м до нескольких), с которого свисали разноцветные веревочки меньших размеров с узелками (кипу), завязанными на определенных расстояниях друг от друга. В конце концов, те, кто изучал их, доказали, что веревочки использовались для записи чисел по десятеричной системе и что у инков существовал символ, обозначающий ноль (то есть веревочка с «пустым промежутком»); это позволяло им считать до десяти тысяч и более. Узелки завязывались на веревке и изображали числа. Если губернатор приезжал в недавно покоренное племя и Инка хотел знать, сколько там трудоспособного населения, то людей пересчитывали, а число изображали с помощью узелков кипу. Возможно, был определенный символ или эмблема, обозначающая «людей», но если такой и существовал, он нам не известен. У губернатора был специальный чиновник кипу-камайок (толкователь кипу), чьей обязанностью было вести записи при помощи узелков. Он должен был помнить, на какой кипу что было записано: количество мужчин, женщин, лам и т. д. на недавно покоренных землях. Когда губернатор получал аудиенцию у Инки, он мог с помощью такой узелковой записи и «хранителя памяти» доложить ему собранную информацию. Этот поразительно эффективный метод счета инков восхитил даже их испанских завоевателей.

Различный цвет шерстяных нитей кипу, очевидно, имел значение. Способ завязывания узла или скручивания нити или расстояние между узлами вносили свои нюансы. Такие кипу инков хранили в себе информацию о численности племен, количестве лам, женщин, стариков. Полагают, что, помимо простых чисел цвета нитей (зеленый, синий, белый, черный и красный), их длина могла выражать значения и даже, как утверждают, абстрактные понятия. Когда в 1549 году Педро де Сьеса де Леон разговаривал с несколькими старыми «хранителями памяти», они объяснили ему, что с помощью «этих узелков они считали от одного до десяти, от десяти до ста и от ста до тысячи. У каждого правителя провинции имелись счетоводы, и посредством этих узелков они вели счет тому, какая дань должна быть заплачена… это делалось с такой точностью, что даже пара сандалий не могла быть не учтена».

«Я с недоверием отнесся к этой системе счета, и, хотя я слышал о ней, я большую часть рассказов о ней считал сказками. Но когда я оказался в Марка-Вильке в провинции Хауха [т. е. в центральной части Перу неподалеку от современного Уанкайо], я попросил одного из них объяснить мне кипу так, чтобы мое любопытство было удовлетворено… кипу-камайок приступил к разъяснению… Он знал все, что было доставлено для Франсиско Писарро со времени его прибытия в Перу, без малейших ошибок или пропусков. И я увидел все учетные записи по золоту, серебру, предметам одежды, зерну, ламам и др., так что, правду сказать, я был поражен».

Как и все народы, не имевшие письменности, инки обладали хорошей памятью. В то время как саму запись кипу нельзя было прочесть без устного комментария, который сделал бы все узлы и переплетения понятными, она все же выходила за рамки простого сбора статистики (и это установлено); она использовалась в качестве дополнения (приложения) к памяти об исторических событиях.

Когда умирал какой-нибудь Великий Инка и заканчивались погребальные церемонии, созывался совет амаутас, который должен был решить, «какая память о нем должна быть сохранена навсегда». Приняв решение между собой, они составляли свою историческую версию, а затем звали кипу-камайоков и излагали им официальную историю. Затем приводили людей, искусных в риторике и подборе слов, – они умели рассказывать о событиях в правильной последовательности, наподобие исполнителей баллад – и им давали указания, что нужно рассказывать об усопшем Инке. А если речь шла о войнах, то они пели о многочисленных сражениях, в которых он участвовал.

Массовое уничтожение «архивов» кипу воинствующими священниками в XVII веке (которые, рьяно искореняя идолопоклонничество, наивно полагали, что кипу были «книгами дьявола») и постепенное вымирание «хранителей памяти», толкователей кипу, стали двумя бедствиями в истории Анд. С уничтожением первых и уходом вторых была утрачена история всего этого региона, которую сейчас можно восполнить только с помощь археологии. Кипу, которые в настоящее время находят в могилах, не говорят нам ни о чем; они лишь бессмысленные веревки.

Это был явно ни алфавит, ни иероглифы, хотя в занятной книжке, написанной в XVIII веке, итальянский князь Сансеверо из Неаполя проиллюстрировал перуанские кипу разнообразными символами, утверждая, что кипу содержат «алфавит», а также то, что он сумел прочитать их. Явно фальсификаторское, как это было прекрасно известно знаменитому немецкому знатоку истории искусств Иоганну Винклеманну, такое толкование невозможно, если только оно не принадлежит безумцам от археологии, которые читают об исчезнувшем континенте Му и его более мелких «довесках». В настоящее время полностью установлено, как это давно и предполагалось, что ни один народ Южной Америки не имел письменности

И все же историю с помощью кипу передавали из уст в уста. «Предположим, – писал падре Каланча в 1638 году, – что некий чиновник хочет выразить мысль о том, что до первого Инки Манко Капака не было ни царя, ни вождя, ни религии; что в четвертый год своего правления этот император подчинил себе десять провинций, завоевание которых стоило ему определенного количества людей; что в одной из провинций он забрал тысячу единиц золота и три тысячи единиц серебра и что в благодарность за победу он устроил праздник в честь бога Солнца». Все это в те времена можно было изобразить с помощью кипу, завязывая узелки по десятичным разрядам и используя разноцветные узлы, символизирующие «золото», «Инку» или «Солнце».

Нет недостатка в подтверждениях из современных источников способности профессиональных чтецов узелкового письма толковать их «с такой легкостью, – как писал Сьеса де Леон, – с какой мы понимаем свой язык, когда слова записаны чернилами на бумаге». Интересная историческая фигура Педро Сармьенто де Гамбоа, мореплаватель, воин и палач (он уничтожил всех оставшихся в живых членов царской фамилии Инков), подтвердил, что кипу использовали для фиксирования исторических событий. Наместник короля попросил его написать официальную историю инков, которая стала бы оправданием завоевания этой страны испанцами. В 1569 году де Гамбоа приступил к делу, начав с того, что собрал вместе всех вождей, которые знали прошедшие события истории инков, и записал все то, что они ему рассказали. В начале своего повествования он дал объяснения тому, как «варвары этой страны» передавали историю из уст в уста от отца к сыну, «повторяя ее столько раз, пока она не закрепится в памяти: исторические события, деяния, древние предания, число племен, городов и провинций, дни, месяцы, годы, смерти, разрушения, названия крепостей и имена вождей, число шнуров, которые они называют кипу…».

Рис. 164.. Женщина из племени кечуа в одежде инкского периода. Она бьет в барабан. Перерисовано у Фелипе Гуамана Пома де Айялы

Таким образом и передавалась история инков из поколения в поколение. Сначала все нужные факты отбирались, а затем запоминались посредством кипу, после чего они передавались певцам-сказителям для исполнения, как отмечал Педро де Сьеса де Леон: «…они использовали нечто вроде фольклорных сказаний в стихотворной форме и романсов, посредством которых они сохраняли память о событиях и не забывали о них».

Так инки делали историю, проводя отбор фактов и манипулируя ими, как уже было отмечено в этой книге. Они стерли в памяти целых поколений воспоминания о племенах, которые были их предшественниками, для того чтобы выдавать себя за тех, кто принес культуру. Так повелось со времен Великого Инки Пачакути (был «коронован» в 1438 году). После того как он заново отстроил Куско, он созвал профессиональных кипу-камайоков и повелел им, чтобы они рассказали ему свои истории. После этого он приказал все это записать на стене в хронологическом порядке, «… и в эту комнату не мог войти никто, кроме Великого Инки». То, что не понравилось Инке, убрали из официальной истории – кипу не рассказывали об этом, сказители об этом не пели. И таким способом большая часть исторических событий доинкского периода исчезла. Такие действия не так уж и невероятны. Из современной (ок. 1960 г. – Ред.) Советской энциклопедии могут убрать широко известную личность, отправив подписчикам новые страницы взамен подвергнутых цензуре. Люди исчезали из жизни и становились, по выражению Оруэлла, «бывшими видными деятелями».

Отсутствие письменности в какой-либо форме у жителей Южной Америки является одновременно и загадкой, и проблемой. Это чрезвычайно затрудняет установление хронологии культур и заставляет нас обращаться за помощью к устной истории и археологии. Это культурный пробел, которому почти нет аналогов. У ацтеков было пиктографическое письмо, и они ко времени появления испанцев подходили к стадии силлабической фонетики. Иероглифическое письмо майя, гораздо более древнее, чем ацтекское, и гораздо более развитое, было достаточно совершенно, чтобы создать очень сложный календарь. Они оставили после себя собрание иероглифических надписей, которые еще многие годы будут занимать ученых, изучающих майя. Даже у индейцев североамериканских равнин была форма ребусного письма, которое при помощи игры слов, места расположения, цвета и грубых рисунков передавало разные идеи. В Южной Америке ничего такого не было, и, что невероятно, не было никакой письменности у инков, которым она была нужна больше всех. Была попытка, предпринятая сеньором Рафаэлем Ларко из Трухильо, Перу, истолковать «бобы», нарисованные на керамике мочика, как иероглифические надписи. Это исследование, более всестороннее, чем что-либо опубликованное до этого, было отклонено профессионалами. Его необходимо проводить дальше. Так что мы находимся в том же положении, что и первые испанцы, которые сказали, что у инков нет письменности ни в какой форме.

Один ученый отметает необходимость в письменности, говоря: «Дело в том, что у народов Анд имелись заменители письменности, которые их устраивали настолько, что они, вероятно, никогда и не ощущали необходимости чего-то более усовершенствованного». Такой вывод является похвалой интеллектуальной стерильности, он искажает всю историю культуры. Ведь из всех открытий и изобретений именно письменность дала нам целостность того, что мы с удовольствием называем цивилизацией. Даже пещерный человек использовал пиктографическое письмо как первую форму письменности, а когда человек стал Человеком и создал общество с городами, податями и торговлей, письменность стала частью жизни. Нужда заставила сделать это изобретение. Письменность была потребностью хотя бы по экономическим причинам.

Шумеры, которые жили в области Благодатного Полумесяца на Ближнем Востоке, изобрели письменность (клинопись), по-видимому, приблизительно в 4000 году до н. э, а затем она распространилась. Финикийцы создали свой алфавит до 1000 года до н. э., и он стал рычагом культуры. «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир», – сказал Архимед. Именно это и сделала письменность. Наши знания о римлянах были бы очень смутными, если бы они, подобно инкам, не имели никакой письменности. Римские монеты с выбитыми на них датами, найденные в Индии, наводят на мысль об их присутствии там (в конце римской эпохи греческие мореходы из подвластного Риму Египта доходили до Индии, Индокитая и Южного Китая. – Ред.). Далеко за пределами Римской империи, на севере Германии или Дании, наличие монет с датами на них говорит нам о приблизительных датах завоевательных походов римлян; римская литература добавляет подробности. Литература фиксировала старые обычаи, укрепляла сплоченность общества. Разве было бы возможным узнать что-либо о греках без их литературы, или о римлянах без их бесконечных описаний событий, или о египтянах без их длинных и запутанных историй отдельных личностей, о которых повествуют их иероглифы и письмена?

И все-таки, если у инков и не было письменности, у них была литература, которая дошла до нас путем устной передачи. Тем не менее вскоре становится ясно, что так как у инков не было письменности, то не было и «чистой» литературы. Литература прошла сквозь алхимию изменений в переводе, размере, даже в замысле и символике. Однако совершенно очевидно, что народ, в жизни которого так много символов и пышных церемоний, должен слагать лирические стихи. И хотя в этих стихах не было рифмы, они, по крайней мере, были размеренными, так как именно ритм помогает запоминать лучше всего. Дошедшие до нас фрагменты «литературы» инков были собраны первыми авторами, особенно Инкой Гарсиласо де ла Вегой (который любил стихи и образы Испании XVII века), а также другими людьми. Эти ритмичные произведения запоминали благодаря выступлениям профессиональных бардов (аравеки), которые исполняли их на праздниках или в суде. Стихи, которые будут приведены ниже, по словам Гарсиласо по прозвищу Инка, были сохранены посредством кипу. (Он не говорит, как это было сделано, и это неудивительно ввиду определенных ограничений.)

Прекрасная принцесса,

Твой дорогой брат,

Твой кубок

Сейчас разбивается.

И поэтому гремит гром,

Молнии, молнии,

Падают молнии.

Но, принцесса,

Твоя вода каплет,

Идет дождь,

Где-то когда-нибудь также

Пойдет град,

Пойдет снег.

Создатель земли,

Пачакамак

Виракоча,

Эту обязанность

Возложил на тебя,

Для этого он создал тебя.

Идеи, ритм, повторение, образность – все это, бесспорно, от инков. А перу Фелипе Гуамана Пома де Айялы, который родился от женщины инков и испанца и жил в тот же период, что и Гарсиласо, принадлежит эта ритмичная проза. Он не видел Испании и не пленился золоченой скукой испанских поэтов: то, что он пишет здесь, кажется довольно «чистым», написанным в традициях инков. Когда индианка сажает зерно, она напевает:

Еще одна песнь из того же источника, трогательная песнь любви:

Под эту песнь мою

Ты будешь спать,

В глухую полночь

Есть и другие произведения, которые покойный Филипп Эйнсуорт Минз выбрал как безусловно официальные праздничные песни. В них все величие церемоиала:

Виракоча, Повелитель Вселенной,

Будь ты мужчиной или женщиной,

Властитель тепла и произведения потомства,

Тот, кто даже своей слюной

Может творить чудеса, Где ты?

Не спрячешь ли ты от этого своего сына?

Он может быть наверху,

Он может быть внизу,

Или он может сиять в небе,

Там, где его место в совете,

Выслушай меня!

Есть много других произведений, и многие из них были собраны и опубликованы как «поэзия кечуа», но все они сомнительны по той причине, что без письменной литературы никто не вправе интересоваться у переводчика источником. Так что, когда стихи начинаются, словно индеец плачет по своей умершей жене:

В какой жестокой стране похоронена та,

Которая была моей единственной радостью? -

и продолжаются так лирично:

Я разрою могилу, где она спит,

И слезы мои текут, как дождь, бесконечно,

Чтобы землю смягчить, -

вы можете моментально понять, что это не поэзия кечуа, а современная подделка.

Самое известное драматическое произведение инков – драма «Ольянтай» – долго считалась «чисто инкским произведением», и ее разыгрывали на некоторых сценах, которые считались театрами инков.

Само место является историческим. Ольянтайтамбо (см. рис. 148) находится на расстоянии около 40 км от Куско в долине Юкай в верхнем течении реки Урубамбы. В начале XV века в Ольянтайтамбо правили полунезависимые вожди. Они выступали против Инки, который разграбил и разрушил изначально построенный город и построил гигантскую крепость, которую можно увидеть в настоящее время. Инки еще строили ее, когда в 1536 году сюда прибыли испанцы, и продолжали строить даже после восстания и осады Куско, которая случилась позднее в том же году. Название Ольянтайтамбо означает «почтовая станция Ольянтай». Здесь есть знаменитая местная легенда, в которой Ольянтаем звали героя древних времен, у которого был любовный роман с дочерью Великого Инки, закончившийся трагически. Согласно легенде, во времена империи инков Ольянтай был знатным феодалом, который попросил руки принцессы. Император был разгневан такой наглостью и поместил свою дочь в Дом избранных женщин (своего рода женский монастырь). Ольянтай проник в монастырь, чтобы увидеть ее, был схвачен, спасся бегством и поднял мятеж против императора. После безуспешного штурма в лоб крепость Ольянтая была взята войском императора благодаря предательству. Неизвестно, рассказывалась ли уже эта история до начала испанского вторжения или нет; однако другие, подобные ей, вероятно, рассказывались.

Когда в середине XVIII века последний из благородных Инков подготавливал большое общенациональное восстание 1780 года, из рассказа об Ольянтае сделали пьесу, написанную на языке инков сторонником дела Инки – вероятно, это был Антонио Вальдес из Тинты, Перу.

Пьеса трактует старую легенду несколько вольно, развивая любовную линию и придавая ей счастливый конец. Это не особенно хорошая пьеса, но, безусловно, она не хуже большинства ее европейских современниц. В ней есть несколько очень красивых драматических мест и традиционные песни. Драматический стиль следует испанскому комедийному образцу «плаща и кинжала», как заметил Рикардо Пальма, известный перуанский автор, пишущий о tradiciones Перу.

Драма начинается с диалога между Ольянтаем и его слугой Пики Чаки (Блошиная Нога), которые идут по узким улицам Куско:

О л ь я н т а й

Блошиная нога, ты идешь из ее дома.

Видел ли ты мою Куси Койльюр?

П и к и Ч а к и

Пусть наш владыка Солнце защитит меня!

Разве ты не знаешь, что это запрещено?

Разве не страшишься ты царского суда?

Ведь она дочь Инки!

Так обнаруживается, что Ольянтай, герой-воин того времени, влюблен в любимую дочь Инки. Введение подготавливает слушателя к пониманию того, что Ольянтая ждет наказание, если он будет упорствовать в своей любви к Куси Койльюр (Счастливой Звезде).

Инка отмахивается от любовного томления Ольянтая и настойчиво требует, чтобы тот следовал законам инков. Он помещает Счастливую Звезду в Дом избранных женщин (немного поздно, как становится ясно из дальнейших событий) и осуждает Ольянтая. Герой, рассердившись на это, скрывается в своей крепости Ольянтайтамбо, изливает свою обиду своим сторонникам и поднимает всю провинцию на восстание против Инки:

О л ь я н т а й

С этого дня, любимый Куско,

Твоя теплая грудь ощутит на себе мои пальцы,

И я вырву твое сердце и скормлю его

Грифам и кондорам.

Твой Великий Инка – лжец,

Предатель и мошенник,

Покрывший позором мой Антис.

Ты увидишь, как собираются тучи

На горе Саксауаман:

Это тысячи, десятки тысяч

Моих воинов, защищенных

Крепкими щитами.

А потом пламя станет лизать крыши твоих домов.

И в своей крови ты уснешь вечным сном.

Итак, начинается война.

Старый Инка, покрытый шрамами в тысяче сражений, улыбается, услышав об этом небольшом мятеже, пока не узнает, что его дочь Счастливая Звезда, находясь в Доме избранных женщин, производит на свет дочь, получившую имя Има Сумак (Какая Красивая). Инка заточает свою дочь с ребенком в подземелье и посылает полководца Руминьяви (Каменный Глаз) сразиться с Ольянтаем.

Ольянтай подготавливает засаду, но Руминьяви удается остаться в живых и бежать в Куско. Он оказывается в столице и обнаруживает, что Пачакути Инка Йупанки мертв, а на троне сидит его сын Тупак Инка Йупанки. Чтобы вновь обрести потерянную честь, Руминьяви вызывается захватить Ольянтая в плен с помощью предательства. Он наносит себе на лицо увечье и предстает перед Ольянтаем как перебежчик. Герой, полный великодушия, раскрывает ему свои объятья, и Руминьяви уговаривает его устроить большой пир. Когда все воины достаточно напиваются, Руминьяви связывает Ольянтая и отдает крепость в руки армии Инки.

Однако недавно «коронованный» Великий Инка не чувствует такой вражды к влюбленным, как его отец. Он прощает Ольянтая и освобождает Счастливую Звезду и ее дочь, и они сливаются в любовных объятьях. Драма заканчивается сценой, в которой Инка, стоя лицом к публике, с пафосом говорит:

Я повелеваю, чтобы настал конец печалям,

К вашей радости я добавляю свое благословение.

Твоя жена в твоих объятьях,

Тень смерти не витает над тобой.

Пьесу «Ольянтай» нельзя считать произведением инков, за исключением самой темы, и все же инки исполняли драматические представления разного рода с участием мимов, танцоров, горбунов и бардов в сопровождении напевной декламации драматического сюжета в исполнении мудрецов амаута. Святой отец Хосе де Акоста, который путешествовал по государству инков во времена, когда предания были еще живы, рассказывает, что видел «представления на манер сражений… Я также видел всевозможных танцовщиков, которые изображали разных торговцев и чиновников, пастухов [надсмотрщиков за ламами], рыбаков и охотников… В своих танцах они используют различные инструменты… Они поют все или сначала один-двое начинают… а потом все остальные; некоторые такие песни сочинены не без остроумия, в них говорится об исторических событиях… некоторые просто глупые…».