Европейские ученые всерьез озаботились проблемами безопасности Балтики, связанными с могильниками химического оружия. После того как были обнародованы результаты исследования морского дна, стало понятно — опасность придет из глубины.
Океанологи — участники международного проекта CHEMSEA, объединившего 11 исследовательских институтов из Польши, Германии, Швеции, Финляндии и Литвы, — бьют тревогу. Поводом для серьезных опасений за будущее всего прибалтийского региона стали обследования подводных могильников затопленного химического оружия.
В 50 тыс. бомб и снарядов, попавших в Балтику после Второй мировой войны, находится около 15 тыс. тонн различных химических соединений, установили европейские исследователи в рамках проекта. Часть боеприпасов сильно повреждена коррозией, а в самой Готландской впадине воду загрязняют уже 8 тыс. опасных объектов. Рядом с этими объектами происходит заражение дна. По данным исследований, рыбы, плавающие в местах расположения затонувшего оружия, имеют больше болезней, чем те, что живут в других регионах моря. У них наблюдаются и генетические дефекты.
Химическое оружие на дне Балтийского моря и Атлантического океана у берегов Британии многие экологи давно называют миной замедленного действия. Никто не знает, по каким соображениям столь опасный смертоносный арсенал был не утилизирован на суше, а захоронен на дне морском.
СПРАВКА SmartNews
В годы Второй мировой войны на вооружении рейха числилось более 65 тыс. боевых химических средств и 300 тыс. тонн химических запасов. Около двух третей этого смертоносного сырья было использовано для производства снарядов. К концу войны этот арсенал оказался неиспользованным, и свыше 300 тыс. тонн химической смерти достались армиям победителей. Союзники приняли решение затопить их в море. В 1947--1948 годах уже по приказу советского военного командования около 35 тыс. тонн химических вооружений было затоплено моряками Балтийского флота вблизи островов Готланд и Борнхольм, более компактно — в первом случае и весьма рассредоточенно — во втором. В соответствии с архивными данными, эти 35 тыс. тонн состоят из 408 565 снарядов, содержащих иприт, 71 468 ипритовых бомб, 17 тыс. бомб с адамситом, 1004 полуторатонных бочек с ипритом, 10 420 мин и емкостей, заполненных газом « Циклон Б » .
Видео
Видео: Наталья Никитина на YouTube
Опасная Балтика Яды Третьего Рейха.
Вопреки архивным данным, больше всего опасений у участников проекта CHEMSEA вызывает как раз Готландская впадина, где снаряды, по мнению исследователей, разбросаны на площади 1500 кв. км. В основном захороненные здесь фугасы заправлены ипритом, однако встречаются боеприпасы и с мышьяком, и даже с редким газом табун. По прошествии времени и под воздействием водной среды герметичные металлические корпуса стали давать течи, и теперь смертельная начинка напрямую соприкасается с окружающей средой.
Ничего не могу сказать про мышьяк, но при температуре до 10ºС иприт находится в твердом агрегатном состоянии. То есть его испарения не могут быть слишком значительными. Однако опасность таких вот свалок нельзя недооценивать. Период распада иприта и того же мышьяка на порядок больше, чем период распада железа.
Однако встречаются и иные, более решительные точки зрения.
Моя бабушка — химик в пятом поколении, принимала участие в операциях по затоплению химического оружия. Гриф секретности с них сняли только недавно. Непосредственно перед смертью она просила призвать общественность спасти Балтику от неминуемой гибели. Как одна из идей озвучивается предложение о создании бетонного саркофага.
Нельзя сказать, что проблема химических захоронений все это время волновала только европейских ученых. И во времена СССР, и в постперестроечный период отечественные ученые на специализирующемся на подобных исследованиях судне «Академик Штокман» неоднократно проводили экспедиции к островам Готланд и Бронхольм. Мониторинг окружающей среды не вызывал серьезных опасений у исследователей. Ученые с мировым именем считают, что по своим последствиям какие-либо решительные действия по подъему оружия или сооружению саркофага в районе могильников могут обернуться еще более фатальными последствиями.
Здесь, как у врачей, главный принцип: не навреди. Боеприпасы давно лежат на дне. Погребены под слоем ила и песка. В таком статическом состоянии они, наверное, оказывают влияние на окружающую среду, но в гораздо меньшей степени, чем будет, когда их начнут тревожить. Природа мудрее людей. Уверен, что время и море сделают свое дело.
Доводы океанолога, исследовавшего дно всего Мирового океана, подтверждают и ученые из совсем другой области.
Если уж говорить об опасности, то я, как военно-морской офицер, считаю: наибольшую угрозу представляет неконтролируемый сброс союзниками химического оружия в проливах Каттегат и Скагеррак, соединяющих Балтику с Атлантикой. В 1947 году американцами и англичанами химическое сырье в контейнерах было погружено на конфискованные торговые суда и затоплено, но не в глубинах океана, куда его не довезли из-за плохой погоды. Бочки — не снаряды, они уже давно сгнили. А присутствующие в проливах течения исключают погребение смертельно опасных веществ в грунте и дают возможность распространять химическое сырье на многие расстояния.
Жители Москвы ходят по захоронениям химического оружия
МЕДЛЕННЫЙ ЯД
Юлия КОЛЕСОВА беседует о тайнах захоронения химического оружия с доктором химических наук Львом ФЕДОРОВЫМ
Америку сейчас сотрясает жутчайший скандал. Жители самого элитарного и богатого района города Вашингтон, округ Колумбия, который находится в десяти минутах езды от Белого дома, стали находить под своими дорогостоящими домами и на своих клумбах страшнейший мутаген — боевое отравляющее вещество иприт. В Вашингтоне обнаружились старые склады химоружия, оставшиеся еще со времен Первой мировой. Потрясенные жители американской столицы подают на власти в суд за угрозу своим жизням и здоровью. Москву скандалы пока не сотрясают, хотя на территории столицы захоронений иприта на порядок больше, но мы привычные! Хотя у нас ситуация не в пример хуже. И в суд подавать бессмысленно — сам Кремль того и гляди потравится ипритом. Взять всем известный совхоз «Белая дача» — основной поставщик «двора его императорского величества» — именно отсюда везут овощи в Кремль. Здесь тоже обнаружен иприт времен Первой и Второй мировых войн
Г лавный специалист Лев Федоров, который изучает места захоронения химического оружия уже 15 лет, лично брал здесь пробы грунта. И анализы подтвердили, что старое отравляющее вещество иприт по сей день ничуть не утратило своих боевых и мутагенных качеств. Свежачок-с, несмотря на почтенный возраст. Емкости, в которых хранится ОВ, от времени подгнили и теперь «газят» настоящим ядом.
— Просто на том месте, где «Белая дача», еще в 1918 году образовался полигон, где испытывали и хранили огромное количество химического оружия, разливали отравляющие вещества по боеприпасам. Полигон просуществовал до 1961 года, там же потом это химоружие уничтожали и захоранивали.
— Выходит, что никто не следит за собственным химоружием, а потом всякие мутагены начинают всплывать то там, то тут, и это становится кошмарной новостью?
— Не совсем так. В январе 1993 года в Париже была заключена Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении. Эта самая Конвенция вступила в силу для всего мира в апреле 1997 года. Страны, принявшие ее, должны сообщить мировому сообществу ВСЮ информацию по очень большому кругу вопросов. В первую очередь, конечно, о наличных запасах и местах нынешнего хранения химоружия и плюс к этому о старом и оставленном на территории других государств химоружии.
Так вот Штаты, ратифицировав Конвенцию, объявили свою программу уничтожения химоружия на восьми складах его нынешнего хранения плюс снос цехов, где оно производилось. Но и с прошлым американцы тоже рассчитались. Они по заданию конгресса проанализировали архивные документы и выявили всего 215 мест прошлых работ с химоружием — склады, полигоны, захоронения — и обо всем этом подробно доложили всей стране. Этот отчет в открытом доступе еще с 1993 года, пожалуйста, любой может посмотреть. И вашингтонское захоронение там тоже обозначено. Хотя на самом деле захоронение там не одно, как они указали в отчете. И нынешнюю находку они в свое время прошляпили. Вот и скандал такой поднялся.
В России же с Конвенцией все обстоит гораздо интереснее. Мы тоже рассказали миру об имеющихся у нас сейчас семи складах химоружия и цехах по выпуску отравляющих веществ (ОВ). И на этом все! В отличие от американцев у нашей армии мест прошлых работ с этим самым химоружием не нашлось — они пропали! Как будто наша страна и не участвовала в Первой мировой войне, и не готовилась использовать химию во Второй. Выходит, больше мировой общественности да и собственному населению докладывать не о чем. Кстати, американское правительство не стало открещиваться от найденного иприта, более того, пострадавшие даже некую денежную компенсацию получат. Я же готов назвать почти 400 таких точек в России и других странах СНГ.
— Откуда же в таком случае эти сведения у вас?
— Я отслеживаю эту ситуацию давно и знаю ее досконально. А потому я вам рассказываю, что еще в 1992 — 1993 годах наш генералитет сделал следующее. В Российском государственном военном архиве, где за ним числится три тысячи папок с документами, «химики» добились изъятия из открытого оборота и повторного упрятывания в спецхран 2700 дел. Ну а 300 папок, как им казалось самых безобидных, оставили на всеобщее обозрение. Хотя в принципе довольно и пяти, чтобы понять весь ужас ситуации. И даже если бы чиновники Минобороны спрятали все материалы, то нужные сведения я все равно нашел бы. Документ ведь, как минимум, в двух экземплярах печатается. А все военные прячут концы по-разному, у всех свои корпоративные интересы. «Химики» скрывают одно, а, скажем, полковники от авиации — другое, танкисты — третье. Значит, если я пролезу по всему архиву, то найду нужное. Но при этом самым смешным в засекречивании было то, что увлеченные с головой этим делом генералы порой оставляли даже ФСБ в полном неведении, где и какое химоружие у нас находится. Для примера расскажу вам характерный случай. Когда я недавно был в Архангельске на конференции по химической безопасности, то озвучил информацию о тамошнем складе химоружия. Так после выступления подходит ко мне полковник ФСБ, отводит в сторонку и спрашивает, не мог бы я ему рассказать, что еще такого в подведомственной ему области может быть.
— Ну, а в Москве, по вашим сведениям, где могут быть закопаны иприт или другие отравляющие вещества?
— К примеру, по документам 1937--1939 годов можно восстановить совершенно чудовищную историю с химическим полигоном в Кузьминках. Причем к 37-му году этот полигон уже 12 лет загрязнялся ОВ, в том числе и отходами четырех московских заводов химоружия. В том же 37-м на полигоне якобы проводили «очистительные работы», правда, не до конца. А вот сегодня по тому полигону спокойно разгуливают москвичи, не смущаясь вони, которая иногда прорывается там, как из преисподней, особенно летом или после дождя. А в соседнем леске собираются грибы, удобренные мышьяком, которые перекочевывают потом на рынки Москвы. А в «очищенном» от химоружия озерке москвичи порой и купаются и рыбку ловят. Кстати, дома по одной из сторон улицы Головачева стоят непосредственно на территории, которая раньше называлась военно-химическим полигоном. И тот самый совхоз «Белая дача» рядом, да и охраняемый милиционерами подземный водозабор тоже недалеко.
Я лично не так давно брал на анализ землю около того кузьминкинского озера. Пробу грунта отдали на анализ в Российскую академию наук — в почве найден иприт — королевское ОВ, оружие Первой мировой войны. Причем этот иприт, как оказалось, почти за 70 лет не изменился, даже атомы хлора в нем не гидролизовались под дождями. Ни один военный химик мира не поверит, что иприт смог столько прожить в земле без изменений! Но так оно и есть. В Москве иприт прожил и продолжает жить поныне: на том же полигоне в Кузьминках, на головном складе в Очакове, на складе артиллерийских и авиационных боеприпасов на Лосиноостровской, на заводах отравляющих веществ в Лефортове и на шоссе Энтузиастов, на Ходынском поле, где у нас авиашоу и марши проводят, в Кунцеве, Люблине... (далее по списку). И во многих других местах России — повторяю, всего около 400 таких точек — закопанный иприт тоже жив — в Евпатории на полигонах и на флотских складах в Севастополе, в Ташкенте и Симферополе, в Тамбове и Твери, на заводе и складе в Чапаевске и Дзержинске, в Березняках и Шиханах...
— А во время своего расследования вы общались на этот счет с врачами? Кто-нибудь из них отмечал, пусть даже в неофициальных данных, присущие именно их местности специфические заболевания, возникающие вроде бы без явных причин?
— Да, я общался с медиками, причем далеко не с последними фигурами. Но вы поймите, что ни в одном медицинском отчете тот или иной набор симптомов никогда не свяжут с тем, что на данной территории находится склад ОВ. Опыт на людях поставлен масштабный, но итог этому опыту не подведен. А потому нынешняя медицинская статистика не будет оперировать такими данными и выстраивать какие-то подобные связи. Вот если в Самарской области, где один из лучших на сегодняшний день медицинских центров, свои же специалисты не смогли сразу разглядеть «чапаевский синдром», синдром патологического старения и интеллектуального вырождения детей в городе Чапаевске (Покровка), то что же вы хотите. А дело в том, что еще в 1919 году на территории Чапаевска образовался склад ОВ и химических боеприпасов, и там же их потом уничтожали и захоранивали. Так вот, этот синдром обнародовала москвичка, кандидат медицинских наук Белла Богачкова, которая специально для этого ездила в Чапаевск изучать его. Любопытно, что позже в работах своего самарского коллеги В.В. Скупченко она все-таки нашла все симптомы этого заболевания, только поданы они были, может быть, в завуалированной форме и никак не классифицировались.
— Минобороны объясняет свою позицию тем же самым: дескать, «ограничение доступа посторонних лиц к архивным материалам по военно-химической деятельности в 1918 — 1940 гг. продиктовано заботой о безопасности страны, недопущением использования их в террористических целях...» Читай — «меньше знаешь, лучше спишь»? Ну это же смешно! Сведения эти открытые: действующие законы России не позволяют прятать от общества «секретные» документы, если им больше 30 лет, а с довоенных времен, напомним, прошло 80 лет. Не говоря уже о любых документах, которые содержат экологическую информацию, — эти вообще не могут считаться секретными независимо от срока давности (ст. 7 Закона «О государственной тайне». — Ю. К.). Мы скрываем эти документы, получается, только от собственного населения, которое живет и травится на этих самых полигонах.
|
Прошлое поколение оставило современному населению планеты опасное наследство Второй мировой войны -- химическое оружие Вермахта, затопленное оккупационными войсками в Балтийском море, а также в проливах Скагеррак и Каттегат, которое представляет огромную экологическую угрозу для народов Западной, Северной и Восточной Европы. Вся информация о затоплении этого химического оружия в Москве, Лондоне и Вашингтона до последнего времени тщательно скрывалась. После капитуляции фашистской Германии на Потсдамской конференции было принято решение об уничтожении всех запасов химического оружия. На вооружении химических войск вермахта имелись авиабомбы, снаряды и мины различных калибров, а также химические фугасы, ручные гранаты и шашки ядовитого дыма. Кроме этого немецкая армия была хорошо оснащена специальными машинами для быстрого заражения местности стойкими отравляющими веществами. В военных арсеналах Германия были накоплены крупные запасы химических боеприпасов, снаряженных ипритом, люизитом, адамитом, фосгеном и дифосгеном. Кроме этого немецкая химическая промышленность в годы войны освоила в значительных количествах производство табуна (этиловый эфир диметиламида цианфосфорной кислоты, отравляющее средство нервно-паралитического действия) и зарина (изопропиловый эфир фторангидрида метилфосфорной кислоты, отравляющее вещество нервно-паралитического действия) .
К концу войны также было налажено производство зомана (пинаколиновый эфир фторангидрида метилфосфорной кислоты, нервнопаралитическое отравляющее средство). По имеющимся данным, обнаруженное в Западной Германии химическое оружие, американскими и английскими оккупационными войсками было затоплено в четырех районах прибрежных акваторий Западной Европы. На норвежском глубоководье близ Арендаля; в Скагерраке близ шведского порта Люсечиль; между датским островом Фюн и материком; близ Скагена, крайней северной точки Дании. Всего в шести районах акваторий Европы на морском дне лежит 302875 тонн отравляющих веществ или примерно 1/5 от общего запаса отравляющих веществ. Кроме этого не менее 120 тысяч тонн химического оружия затоплены в не установленных местах Атлантического океана и в западной части пролива Ла-Манш, а как минимум 25 тысяч тонн вывезены в СССР. Иностранные источники утверждают, что многие химические вещества были затоплены немцами во время войны и в самом Балтийском море. А советские военные архивы содержат подробную информацию о том, что было обнаружено в химических арсеналах Восточной Германии и затоплено в Балтийском море 71469 250 кг авиабомб, снаряженных ипритом- 14258 250 кг и 500 кг авиабомб, снаряженных хлорацетофеном, дифинилхлорарсином и арсиновым маслом и 50-кг авиабомб, снаряженных адамитом- 408565 артиллерийских снарядов калибра 75 мм, 105 мм и 150 мм, снаряженных ипритом- 34592 химических фугасов по 20 кг и 50 кг, снаряженных ипритом - 10420 дымовых химических мин калибра 100 мм - 1004 технологических емкостей, содержащих 1506 тонны иприта.- 8429 бочек, в которых находилось 1030 тонн адамсита и дифинилхлорарсина,- 169 тонн технологических емкостей с отравляющими веществами, в которых находилась цианистая соль, хлорарсин, цианарсин и аксельарсин, 7860 банок циклона, который гитлеровцы широко применяли в 300 лагерях смерти для массового уничтожения пленных в газовых камерах .
Балтийское море содержит огромное количество затопленного химического оружия, которое представляет большую угрозу организмам, которые в нём обитают и народам Западной, Северной и Восточной Европы.
9 .3 Химическое вещество иприт и его роль в экологии Балтийского моря
Как уже было упомянуто выше, большое количество ядовитых химикатов было захоронено в акватории Балтийского моря и прилегающих водах. Одним из сильно опасных химических веществ является иприт или горчичный газ. Иприт -- это вещество желто-коричневого цвета со специфическим запахом чеснока, хрена и горчичных растений. При нормальных температурах довольно тягучее вещество, которое плохо разлагается в воде и прекрасно -- в жире, любой жирной среде, на коже. Впервые был использован германской армией в сентябре 1917 года, процесс массового производства был создан для войны в немецкой компании Bayer AG Ломмелем и Штейнкопфом. Горчичный газ был в виде аэрозоля, смешанный с другими химикатами, которые и придали ему желтовато-коричневый цвет и специфический запах. Структурная формула иприта выражается так: в,в"- дихлордиэтилсульфид. Противогазы были не эффективны против иприта, так он имеет свойство проникновения ядохимикатов, использованных во время войны. Его свойства настолько едки, что при добавлении его в маленьком количестве в землю его действие продолжалось в течение нескольких недель. Иприт вызывает внутренние и внешние кровотечения, сильно поражает бронхи, легкие и слизистую оболочку глаза. Его действие очень болезненно: человек может потерять зрение. Отравленные ипритом остаются прикованными к кровати, им тяжело вдыхать и выдыхать воздух, так как горчичный газ парализует дыхательную систему человека. Обычно человек умирает в течение 4-5 недель после отравления горчичным газом , .
Существуют различные виды иприта:: H, HD, HT, HL, HQ они различаются в зависимости от концентрации кислорода и степени очищенности. Он может быть синтезирован благодаря реакции сульфура дихлорида c двумя молями этилена. «Химически это тиоэфир алифатического ряда.» Его структура может быть описана как 1,1 -тио- би -- (2 хлорэтан) или 2,2" -- дихлородиэтил сульфид или би -- (2 хлороэтил)- сульфид. Точка таяния иприта 140 °C и разлагается при кипении 2180 °C. Горчичный газ имеет свойство надолго оставаться в окружающей среде и провоцировать различные заболевания. Если иприт поражал одежду или снаряжение одного солдата, то и другие, вступившие в контакт с ним, дотронувшиеся до него так же становились отравленными.
К концу войны иприт был использован в сильной концентрации как оружие для «очищения» территорий, которое заставляло солдат сдавать свои позиции из-за сильного поражающего действия на здоровье человека. Больше всего горчичный газ был использован Германией во время холодной войны. Он был затоплен в Балтийском море. С 1966 года по 2002 год рыбаки нашли около семисот химических оружий недалеко от Борнхолма, большинство из которых были бомбы с ипритом. Когда горчичный газ попадал в воду, он формировался в гель, похожий на смолу и оставался активен в течение пяти лет. Было легко перепутать кусочек полимеризованного иприта и янтаря, который мог привести к распространенным проблемам здоровья. Ракушки, содержащие иприт и другие токсичные вещества, оставшиеся после первой мировой войны (так же как и другие взрывчатые вещества, уже ранее известные) до сих пор могут быть найдены на территориях Франции и Бельгии. Раньше их уничтожали, взрывая в акватории близлежащих морей, но из-за нарушения экологии окружающей среды и воды это было запрещено и французское правительство вынуждено строить автоматизированные фабрики для уничтожения и переработки залежи этих ракушек .
В 1972 году Конгресс Соединенных Штатов Америки запретил практику выброса химического оружия в акваторию океана. Шестьдесят четыре миллиона фунтов горчичного газа было выброшено в воды океана армией США. В 1998 Вильям Бранковица написал доклад о том, что армия США изобрела не менее 26 химических оружий, которые после были выброшены в океан.
Экологическая ситуация Балтийского моря действительно находится в опасности и человечество должно развивать способы и методы противостояния веществам, которые губят не только Балтийскую экосистему, но и мировую экологию. Экология Балтики-- лишь одно звено мировой экологической цепочки, так как все в мире взаимосвязано
РИГА, 22 мар — Sputnik, Евгений Лешковский. 22 марта отмечается День Балтийского моря. Основная цель праздника привлечь внимание общественности к вопросам охраны окружающей среды региона. А экологических проблем, требующих незамедлительного вмешательства, у нашего моря предостаточно, и одна из них связана со страшным наследием войны.
В начале 1990-х впервые в СМИ рассказали, что после Второй мировой войны страны-союзники затопили на Балтике снаряды и бочки с боевыми отравляющими веществами (БОВ) — ипритом, люизитом, зарином, табуном и еще много чем — более 300 тысяч тонн (брутто), собранные на территории нацистской Германии.Информация появилась с подачи эксперта российского Совета по стратегическому анализу проблем внешней и внутренней политики генерал-майора в отставке Бориса Сурикова.
Потом на Балтике несколько лет подряд проводились экспедиционные научно-исследовательские работы. И если Россия де-факто раскрыла информацию, как спецподразделения СССР топили химоружие, то Великобритания и США — нет. Они в 1997-м продлили еще на 20 лет гриф секретности, наложенный ранее на любую информацию о затоплении на Балтике БОВ. Окончательный срок истекает в нынешнем году.
В нашей стране темой химоружия уже почти 20 лет занимается экологическая организация "Латвийский зеленый мост" (ранее называлась "Латвийский зеленый крест" — ЛЗК), которой руководит Артур Плотниекс.
© Foto: из личного архива
"Главной целью организации всегда было создание службы постоянного мониторинга экологической ситуации в море, ведь есть данные, что БОВ давно вытекают из проржавевших бочек на дне. Как только организация появилась, мы начали стучаться во все двери — Министерство обороны ЛР, Национальные вооруженные силы, министерство среды, парламент, канцелярию президента. Несмотря на аргументы, которые мы называли, и документы, которые показывали, от госструктур звучало: нет проблемы, все надумано.
Прошло сколько-то лет, как вдруг и Минобороны, и даже президент (тогда Вайра Вике-Фрейберга) вспомнили о химоружии — когда Россия решила протянуть по дну Балтики газопровод в Германию в обход Латвии. Хотя газопровод проходил вовсе не в тех местах, где затоплено химоружие, о нем тут кричали громко: из-за Кремля случится залповый выброс БОВ!
Но потом, видимо, уже со стороны Европарламента (ЕП) сказали Латвии: да, проблема с химоружием актуальна, но негоже ее использовать исключительно в политических целях, причем настолько явно. И снова молчание. Но в 2017-м о химоружии должны вспомнить", — подчеркивает эколог.
Угроза исходит со дна
Насчет Европарламента замечание неслучайное. В свое время инициативу ЛЗК поддержала депутат Татьяна Жданок: информировала коллег по службе, организовала ряд конференций с участием европарламентариев. А потом помогла провести в парламенте Дании письменный опрос "о химоружии в Балтике": что думают о проблеме. Оказалось, там лишь единицы в курсе дела. А Данию выбрали неслучайно.
Согласно секретному протоколу Потсдамской конференции, трофейное химоружие нацистской Германии подлежало уничтожению. СССР, Великобритания и США обнаружили и собрали на оккупированной территории нацистской Германии более 305 тысяч тонн боеприпасов и емкостей с БОВ: свыше 270 тысяч — в западной зоне, а 35 тысяч — в восточной. СССР топил те самые 35 тысяч тонн (30 тысяч — около Борнхольма, 5 тысяч — в районах 213 и 214 в 65-70 милях юго-западнее Лиепаи). Англичане и американцы топили в проливах Скагеррак, Каттегат и еще где-то.
И вот 1997 год. Миновало 50 лет с даты подписания секретного протокола — и пора снимать гриф секретности
МЧС России
с информации о той операции. В Норвегии, без освещения СМИ, собрали совещание представителей заинтересованных государств и стран — организаторов затопления БОВ. В числе прочих там представили доклад о результатах российско-шведской экспедиции на научно-исследовательском судне "Профессор Штокман", где главным был руководитель Атлантического отделения Института океанологии Российской академии наук профессор Вадим Пака.
Этот доклад немногим ранее президент фонда "Экология ХХI век", академик РАН вице-адмирал в отставке Тенгиз Борисов передал руководству своей страны. Во время той экспедиции обнаружили сильные протечки БОВ из уже проржавевших насквозь бочек в проливе Скагеррак и не только там. И вблизи других мест затоплений на дне обнаружены иприт (в виде желто-зеленой желеобразной массы), люизит и другие БОВ, в грунте были многократные превышения содержания мышьяка.
Ученые исследовали и районы в Гданьском заливе, и в 65-70 милях от берега Лиепаи. Там тоже обнаружили иприт — в районах, где ведется активный лов рыбы. А еще там обнаружили микроорганизмы, толерантные иприту и продуктам его разложения. Эти микроорганизмы являются кормом планктона, а тот — рыбы…
Запад ставит табу
В 1997-м по поручению Бориса Ельцина российская делегация в Осло, во время той самой встречи, проинформировала представителей стран Балтийского региона о ситуации, а также — об отечественных ноу-хау-технологиях, позволяющих изолировать экологически опасные объекты прямо на дне.
Но ответа от западных стран не последовало. Представители европейских стран и НАТО предпочли не заметить предупреждения и предложения, опасаясь паники на рыбном рынке и в туристической индустрии, что сулило бы потери миллиардов долларов.
И вскоре, в том же году, Великобритания и США продлили гриф секретности на любые документы, связанные с операциями по затоплению химоружия странами Запада.
"Спустя несколько лет мы начали рассылать письма руководителям стран, окружающих Балтийское море, чтобы нам высказали: в курсе ли проблемы — и какие видят пути ее решения. Пришел ответ из России: готовы предоставить необходимую информацию о проблеме, поскольку это не является секретом. Потом мы встречались с представителями организации "Экология ХХI век", а также были контакты с Госдумой.
От глав европейских стран получали отписки. Равно как и от Хельсинкской комиссии (HELCOM) — ведущей организации по защите среды нашего моря. Она похвалила нас, что занимаемся полезным делом, но, оказывается, у нее нет информации ни о протечках БОВ (почему-то российские данные не учитываются), ни даже о точных местах затопления химоружия. К слову, единственное, что HELCOM за все годы сама сделала "по проблеме", — выпустила буклеты для рыбаков: что делать, если в тралы попали бочки и снаряды с БОВ (их тут же надо бросать обратно за борт)", — говорит Артур Плотниекс.
Если завтра рванет…
Собеседник рассказал, что изначально после войны было решено топить химоружие на больших глубинах Атлантического океана — в поврежденных трофейных судах Германии. Но, оказалось, нет соответствующих средств безопасной доставки всего этого и оборудования, чтобы провести операцию. И все это добро затопили на Балтике, причем не только в судах, но и россыпью.
"С одной стороны то, что топили россыпью, — лучше: не произойдет залпового выброса БОВ из проржавевших емкостей. Понятно, меньше химии в Балтике не будет, но не случится концентрированного выброса. Но затопления россыпью затрудняют работы по локализации мест, где лежат бочки и снаряды", — говорит Артур Плотниекс.
В 2000-х информацию ЛЗК подтвердил и советник РАН, эколог Алексей Яблоков. Хотя он и пытался успокоить: морская вода при медленном поступлении в нее БОВ способна разложить их хотя бы в некоторой степени. А если случается залповый выброс БОВ, покоящихся в судах, это приводит к страшнейшей экологической катастрофе, и не только Балтийского региона.
МЧС России
Одним из первых, еще в советские годы, об этом говорил доктор технических наук Михаил Тявловский, член Белорусской академии наук. Лет десять назад представители ЛЗК встречались с ним в Минске. Михаил Доминикович рассказывал о технологиях: как можно места локального затопления БОВ накрывать саркофагами из материалов исключительной прочности.
Опасная рыба
Россия ранее обращалась к США и Великобритании с предложением рассекретить их часть информации, чтобы общими усилиями искать пути защиты Балтики от реальной угрозы. Если, конечно, еще не поздно…
"Насколько мы знаем ни HELCOM, ни страны Запада пока не намерены приподнимать завесу тайны. Но давайте, наконец, организуем службу постоянного мониторинга и будем следить за качеством воды на Балтике, и начнем регулярно брать пробы грунта, хотя бы в районе Лиепаи, чтобы более-менее точно представлять картину происходящего.
МЧС России
Еще в 1960-е немецкий генетик Шарлота Ауэрбах утверждала: достаточно одной-двух молекул иприта или люизита, чтобы у человека происходило изменение генетического кода ДНК и в роду на протяжении нескольких поколений были разные отклонения. Это ли не аргумент, чтобы пристально изучать ситуацию на Балтике и решать проблему?" — говорит Артур Плотниекс.
Химоружие, затопленное после войны, грозит северу Европы экологической катастрофой
22 марта - День Балтийского моря. Решение о его праздновании было принято в 1986 году на 17-м заседании Хельсинской комиссии. Отмечается в Германии, Дании, Латвии, Литве, Польше, России, Финляндии и Швеции.
В этот день проходят мероприятия, цель которых состоит в привлечении общественного внимания к экологическим проблемам Балтийского моря. Существует несколько факторов, которые негативно влияют на жизнь Балтики. Одна из наиболее серьезных проблем - захоронение на дне моря германского химического оружия.
Утилизация по-быстрому
Армия США, заняв в 1945 году Западный сектор Германии, обнаружила громадные запасы начиненных отравляющими газами боеприпасов. Перед оккупационной администрацией стояла масса неотложных проблем военного, социального и экономического характера. Поэтому от смертоносных бомб и снарядов решили избавиться, что называется, по-быстрому, без особых заморочек.
Их просто-напросто погрузили на британские и американские суда и затопили в Балтийском море. Затопление происходило в Скагерраке, недалеко от шведского порта Люсечиль, на норвежском глубоководье недалеко от Арендаля, между материком и датским островом Фюн и недалеко от Скагена, крайней северной точки Дании. Также есть захоронения в водах Польши — на дне Гданьской впадины и Слупской Рынне.
Изначально было понятно, что этот варварский метод «утилизации» в обозримом будущем аукнется. Поскольку снаряды подвержены коррозии, и газ в конечном итоге должен проникнуть в воды Балтийского моря. Именно поэтому США и Великобритания длительное время скрывали эту тайную операцию, которая была сродни мине замедленного действия.
В тайных захоронениях принял участие и Советский Союз. Однако его вклад в отравлении Балтийского моря не столь и велик - 25 тыс. тонн против 300 тыс. «англо-американских» тонн. При этом следует учитывать, что это вес боеприпасов, на долю же непосредственно отравляющих веществ приходится шестая часть.
В сети идут мутанты
Вот что было затоплено советским ВМФ. Умножив все это на 12, получим британо-американский вклад.
408565 артиллерийских снарядов от 75 до 150-мм, снаряженных ипритом;
14258 250-кг и 500-кг авиационных бомб, которые были снаряжены дифинилхлорарсином, хлорацетофеном и арсиновым маслом, а также 50-кг бомб, которые были снаряжены адамситом;
71469 250-кг авиационных бомб, которые были снаряжены ипритом;
34592 химических фугаса от 20 до 50 кг, снаряжены ипритом;
10420 дымовых 100-мм химических мин;
8429 бочек, в которых находилось 1030 тонн дифинилхлорарсина и адамсита;
7860 банок газа Циклон-Б, который гитлеровцы широко использовали в лагерях смерти для массового уничтожения людей в газовых камерах;
1004 технологических емкости, в которых содержалось 1506 тонн иприта;
169 тонн технологических емкостей с различными отравляющими веществами, в которых находилась цианарсин, цианистая соль, аксельарсин и хлорарсин.
Самую большую опасность для окружающей среды представляет иприт, большая часть которого со временем окажется на дне в виде сгустков ядовитого студня. Иприт, как и люизит, довольно хорошо гидролизуется, при соединении с водой они образуют токсичные вещества, которые будут сохранять свои свойства на протяжении десятилетий. Доля иприта, находящегося на дне Балтийского моря, составляет 80% по отношению к общему объему отравляющих веществ.
При этом свойства люизита аналогичны иприту, но люизит - это мышьякорганическое вещество, так что для экологии опасны почти все продукты его возможной трансформации.
В начале века коррозия уже начала прогрызать корпуса снарядов и бомб, и яды начали поступать в воду. Этот процесс должен скачкообразно возрасти к концу этого десятилетия. И будет продолжаться еще несколько десятилетий. Но уже сейчас можно наблюдать следы начавшейся экологической катастрофы.
В настоящее время в местах захоронения химического оружия Третьего рейха уже появились рыбы с генетическими отклонениями. Первые сообщения об этом начали появляться еще 15 лет назад, о чем начали говорить ученые из Германии и Дании. Сейчас тревожная статистика возрастает. Мутация отмечается не только у рыб, но и у птиц. Также ученые говорят о том, что рыбы, которые плавают в местах захоронения химического оружия, обладают большим количеством болезней, чем те, которые обитают в других областях Балтики.
В некоторых регионах Балтийского моря ловля рыбы запрещена.
Что делать?
О том, что делась с опасным наследием Второй мировой войны и последующего головотяпства, единого мнения у экологов не существует. Понятно лишь, что поднимать на поверхность проржавевшие бомбы для их утилизации крайне опасно. Сейчас они достигли такого уровня изношенности, что вполне могут разламываться. А это еще опаснее, чем их разгерметизация на дне.
Одним из методов подавления негативного воздействия ядов на Балтику, который сейчас рассматривается, — захоронения химического оружия прямо на дне. То есть заливание боеприпасов бетоном или какими-либо нейтральными химическими веществами, которые, отвердев, создадут прочную оболочку. Только так можно гарантированно предотвратить утечку отравляющих веществ.
Понятно, что это недешевый и трудоемкий способ. Однако на карту поставлена судьба Балтийского моря. По прогнозам специалистов, при сохранении таких же темпов загрязнения уже через 10 лет воду нельзя будет использовать в пищевых целях, а фауна рискует исчезнуть навсегда.
Экологическая проблема Балтийского моря усугубляется за счет его мелководности и затруднительного водообмена с Северным морем. Среднее время полной замены в нем воды составляет около полувека. Этот и ряд других факторов приводят к чрезвычайно низкой способности к самоочищению и чувствительности к негативным воздействиям.