Маршал Сергей Ахромеев был уникальной и яркой фигурой. Многие называли его "человеком чести". Среди военных, чиновников и политических деятелей он всегда пользовался завидным уважением. Маршал искренне разделял коммунистические идеалы. При этом он отчетливо понимал, что очень многое в советской державе было ошибкой. Он считал, что если страна намерена оставаться Великой Империей, она должна меняться.

Первое испытание

Маршалу Ахромееву пришлось пройти довольно долгий путь, прежде чем достичь вершины в военной карьере. Он родился весной 1923 г. в одном из сел Тамбовской губернии и рос в обыкновенном крестьянском семействе.

Через несколько лет маршал Ахромеев, фото которого вы видите в статье, перебрался в столицу и начал учиться в специальной военно-морской школе. Окончив там обучение, он продолжил совершенствоваться уже в аналогичном вузе.

К сожалению, в этих стенах будущий маршал отучился всего лишь один год, так как началась война. Таким образом, он принял активное участие в баталиях. При этом он воевал на таких «опасных» фронтах, как Сталинградский, Украинский, Южный… Кроме того, он участвовал в обороне северной столицы и даже получил медаль.

Летом 1944-го Сергей Ахромеев стал командиром батальона автоматчиков. Одним словом, эту страшную войну он знал более чем не понаслышке.

В мирное время в своих разговорах неоднократно возвращался к этим событиям. Правда, говорил он, в первую очередь, о людях, которые возглавляли дивизии, армии, фронты. Сергей Ахромеев считал, что они стали настоящими учителями не только во время войны, но и в послевоенное время.

От командира батальона до начальника штаба

Маршал Ахромеев, биография которого была насыщенная событиями и интересными фактами, когда закончились баталии, успешно окончил одну из офицерских бронетанковых школ. И осенью 1945-го он уже командовал танковым батальоном.

Спустя семь лет, пройдя на этот раз обучение в Военной Академии, Сергей Ахромеев возглавил приморский штаб танко-самоходного полка, а еще через три года стал начальником всех танковых полков на Дальнем востоке.

Позже он перебрался в Белоруссию, и в 1964 г. стал руководить учебной танковой дивизией.

За это время маршал Сергей Ахромеев продолжал учиться, в том числе - в Академии при Генштабе. После чего на протяжении четырех лет он был командиром танковой армии в той же советской республике.

Спустя некоторое время он снова оказался в Приморье и возглавил окружной штаб.

На высших должностях

В середине 1970-х Ахромеев перебрался в столицу, где на протяжении пяти лет он руководил Главным оперативным управлением Генштаба. А в период 1979-1984 гг. он был вторым человеком в этом учреждении. За это время ему неоднократно приходилось выезжать в Афганистан. Он планировал военные операции в этой стране абсолютно на всех этапах. При этом являлся непреклонным последователем вывода советских войск из ДРА.

Сергей Ахромеев на посту главы генштаба

В 1984 Ахромеев уже возглавил Генштаб Вооруженных Сил Советского Союза. По воспоминаниям его коллег, он был профессионалом высочайшей пробы. Он охватывал весь колоссальный комплекс задач. Мужчина не жил прошлым. Выстраивал работу штаба исключительно на перспективу - на 5, 10, 15 лет вперед. Эта способность дана далеко не всем.

Он обладал уникальной памятью. К примеру, прекрасно помнил номера всех советских подразделений, отлично был осведомлен о состоянии группировок натовских частей.

Маршал работал без выходных. С подчиненными он общался подчеркнуто уважительно и интеллигентно. В результате все сотрудники буквально любили его и безмерно уважали.

На посту начальника штаба он часто принимал участие в переговорах, которые, в итоге, положили «конец» холодной войне. При этом он был недоволен ходом военной реформы. Считал, что из-за этих процессов советская военная мощь априори будет ослаблена. В процессе разоружения министр иностранных дел Шеварднадзе шел на огромные уступки Соединенным Штатам. И лишь благодаря команде Ахромеева удавалось ставить препоны на пути этого политического деятеля.

Тем не менее маршал, высказав свое несогласие с военным реформированием, был вынужден уйти в отставку.

Ранней весной 1990 г. первый советский президент М. Горбачев предложил ему пост советника по военным делам.

По большому счету Ахромееву изначально нравился стиль нового лидера. Он пытался вникать во многие вопросы. Но со временем, приезжая из Кремля домой, маршал находился в расстроенных чувствах...

А через некоторое время он был и вовсе обескуражен поведением главы государства. Президент начал не только откладывать решение многих серьезных и неотложных вопросов в армии, но и не давал ему никаких поручений.

В результате в июне 1991 г. маршал СССР Ахромеев решил подать прошение об отставке. Однако советский лидер продолжал медлить с ответом. Тогда в начале августа Ахромеев отправился в заслуженный отпуск. Компанию ему составили его супруга с внуками. В качестве места отдыха они выбрали один из сочинских санаториев.

Тревожный август

Утром 19 августа из новостных передач маршалу СССР Ахромееву стало известно, что происходит в стране. До этого о появлении ГКЧП на политической карте он совершенно не знал. Маршал решил срочно вернуться в столицу, что, по сути, привело к трагическому финалу.

В Москве его принял глава ГКЧП Г. Янаев. Ахромеев поддержал путчистов, предложив своё содействие. При этом в состав «опального» комитета не стал входить.

На следующий день он находился в Кремле и собирал информацию об обстановке в государстве. Также он разработал план грядущих мероприятий, связанных с введением чрезвычайного положения. На всю ночь он остался на работе.

Когда ГКЧП потерпел поражение, Ахромеев 22 августа отправил личное письмо Горбачеву. По сути, это было завещание маршала Ахромеева. Он написал, что государство находится на краю пропасти, и все идёт к неминуемой гибели. Ахромеев утверждал, что в ближайшем времени Советский Союз станет расчленённым. При этом он считал, что все действия ГКЧП изначально были обречены на неудачи. Полагал, что его участие в обеспечении деятельности «Комитета» даст ему возможность прямо и открыто сказать об этом. Кроме того, он, как советский маршал, был осведомлен, что совершил воинское преступление, нарушив присягу.

Одним словом, Сергей Ахромеев в этом сообщении вынес самому себе приговор…

На следующий день он был на заседании одного из комитетов Верховного Совета. По словам очевидцев, маршал находился в очень подавленном состоянии. Во всяком случае, ранее он активно выступал на таких мероприятиях, но теперь не проронил ни одного слова.

Параллельно ему удалось завершить текст своего собственного выступления на грядущей сессии Верховного Совета. Она должна была состояться 26 августа. Он был намерен донести до общественности некоторые факты и сведения о настоящем предательстве интересов страны некоторыми чиновниками из высшего эшелона государства. Впрочем, к этому мы еще вернемся.

Смерть маршала Ахромеева

24 августа с утра маршал как всегда прибыл на работу. Он казался довольно бодрым и веселым. И, соответственно, мыслей о суициде у него не наблюдалось.

В эти последние часы он что-то писал и копировал какие-то документы. При этом пытался это сделать незаметно. И если кто-то заходил в его кабинет, прятал бумаги. Ранее такого он не делал.

Спустя определенное время, судя по пяти предсмертным запискам, он предпринял свести счеты с жизнью посредством повешения. Однако этого не случилось, так как орудие самоубийства оборвалось. Порядка 20 минут маршал находился без чувств. Очнувшись, он написал, что задуманное все-таки намерен повторить.

К сожалению, страшный план был реализован. И вечером кремлевские сотрудники нашли его повешенным в своем кабинете. Но было ли это самоубийством на самом деле? Сущевствует много версий. И все они имеют право на жизнь.

Основные версии гибели Сергея Ахромеева

Напомним, что маршал Ахромеев пять предсмертных записок оставил членам своего семейства и коллегам. Эти письма, по сути, отвечают на некоторые вопросы.

С одной стороны, его последние сообщения как бы убеждают окружающих, что акт суицида был в действительности добровольным. Он написал, что не в состоянии наблюдать, как погибает его Родина. Сергей Ахромеев говорил, что убивается все, что он считал смыслом своего существования. Он сказал, что в этой борьбе сражался до последнего.

Многие считают, что окончательно проиграл он эту битву накануне самоубийства. В этот день, 23 августа 1991 года, Ельцин в присутствии президента СССР подписал указ, связанный с приостановлением деятельности коммунистической партии РФ. По мнению многих, именно поведение Михаила Горбачева, равно как и запрет КПСС, стали поистине последней каплей для маршала.

С другой стороны, некоторые полагают, что гибель блистательного маршала является спровоцированным самоубийством. Ведь смерть Ахромеева для его родственников стала страшным ударом. Ни супруга, ни дочь даже не могли представить, что такое произойдет. Его знали, как волевого и жизнерадостного человека. В результате многие исследователи и друзья военачальника считают, что маршала подтолкнули к суициду. Быть может, он получал угрозы репрессиями или, скажем, арестом членов семейства. Поэтому он, наверное, видел только один выход из этой тяжелой ситуации - самоубийство.

Кроме того, на данный факт, что его начали шантажировать благополучием семьи, наводит одна из его последних записок. Он писал родным, что, в первую очередь, главным долгом у него была служба. Но теперь он считал, что самое важное - это семья. Также он просил, чтобы члены семейства мужественно пережили эти мрачные дни. И добавил, чтобы они никогда не стали давать повода для злорадства недоброжелателям.

Так кто убил маршала Ахромеева? И было ли это убийством? Если на самом деле маршалу помогли свести счеты с жизнью, то для этого были серьезные причины. Сергей Ахромеев являлся правой рукой советского президента. Он был осведомлен, кто и куда продает отечественное вооружение, и знал, как безжалостно разворовываются средства и техника западных групп советских войск. Одним словом, ему была прекрасно известна вся «кухня» предательства стратегических интересов Советского Союза в европейских странах. И, как говорилось ранее, маршал был намерен довести до сведения народных избранников эти факты.

И если 26 августа на заседании он хотел публично выступить, зачем он полез в петлю накануне? По всей видимости, его доклад кому-то был очень невыгоден и опасен в такой наэлектризованный момент. Таким образом, версия о том, что смерть Ахромеева была необходима кому-то, чтобы он не стал разоблачать чиновников на заседании ВС Советского Союза, выглядит более чем правдоподобна.

Компромат маршала мог быть просто убийственным. Увы, но все свои тайны и секреты маршал Ахромеев, загадка смерти которого осталась неразгаданной, предпочел забрать с собой.

Кстати, многие были поражены, что после первой попытки удавиться, маршал очень спокойно беседовал со своим водителем и даже куда-то собирался отъехать на машине. Кроме того, в его кабинет постоянно кто-то заходил и выходил. И лишь после этого Сергей Ахромеев уже смог довести задуманное до конца.

Немаловажно и другое обстоятельство. Для военного человека самоповешение является исключительно не характерной формой убийства. Также удивляет и способ. Тело маршала находилось в сидячем положении. Правда, как выяснилось, у него не было оружия, ибо после того, как он ушел в отставку, все было сдано, включая пистолеты, которые были получены в качестве награды.

Честно говоря, члены семейства Ахромеевых категорически не могут поверить в его самоубийство. Генерал Варенников разделял эту точку зрения. К сожалению, маловероятно, что подлинные обстоятельства его смерти могут быть раскрыты в будущем…

Последний путь

Маршала Сергея Ахромеева похоронили в первый день осени 1991 года. Последний приют он обрел на Троекуровском погосте, что в Москве. Между прочим, церемония прощания прошла с явным нарушением ритуала, который был положен скончавшемуся по статусу.

А ночью, сразу после похорон, захоронение Ахромеева было разворовано. Вандалам удалось разрыть могилу и поднять плиту. Они не только вскрыли гроб, но и похитили мундир маршала с его наградами. Следователи своевременно завели соответствующее уголовное дело. Ими были задержаны несколько подозреваемых, которые занимались перепродажей военного обмундирования и орденов. Однако через некоторое время правоохранители были вынуждены отпустить их за отсутствием доказательств. Ну а мундир так и не был обнаружен. Пожалуй, это было последним унижением легендарного военачальника.

Самое печальное, что первый крупный некролог о маршале был опубликован вовсе не в Советском Союзе, а в Соединенных Штатах. Статья о нем называлась «Коммунист. Патриот. Солдат». Автором был адмирал У. Кроу. Одно время он руководил всеми американскими штабами. Этих военных связывали дружеские отношения. Адмирал написал, что маршал - человек чести. Кстати, заголовок некролога был выбит на памятнике Ахромееву.

Память

Как ушел из жизни маршал Ахромеев? Убийство это или самоубийство? На сегодняшний день папки с материалами «маршальского» дела уже давно пылятся в архивах. Многие, к сожалению, уже даже начинают забывать его имя. Но зато несколько лет назад на его родине, в деревне, где он родился, благодарные земляки установили памятную доску, приуроченную к его юбилею. А один из местных живописцев написал его портрет. Эта картина находится в сельской библиотеке.

Кроме того, западные офицеры до сих пор с теплотой вспоминают о нем. Мы уже говорили об американском адмирале, который дружил с Ахромеевым. После кончины маршала он постоянно присылал семье весточки. А если оказывался в нашей стране, то в обязательном порядке приходил к вдове и, конечно же, посещал могилу.

А бывший глава Соединенных Штатов Дж. Буш-ст. упомянул его в своей автобиографической книге. Она называется «Моя жизнь». Президент писал, что маршал искренне был предан своей стране. Он был всегда готов выполнить долг перед отечеством. Буш соглашался, что Ахромеев отличался от американцев только убеждениями. Он был коммунистом и военным. Но самое главное, он «с почетом служил России».

В далекие уже августовские дни 1991 года гибель Маршала Советского Союза Сергея Фёдоровича Ахромеева прошла практически незамеченной, оставшись в тени громких шагов «победившей демократии». Победители тогда старались не афишировать данную смерть. Если о ней и сообщалось в те дни, то лишь в том ключе, что покойный Сергей Ахромеев чувствовал свою вину и ответственность за то, что примкнул к «путчистам». Чем дальше от нас отдаляются события тех лет, тем меньше политизированных оценок происходящего доходит до нас, однако обстоятельства трагической гибели маршала СССР, которого знали и любили в армии, все еще остаются не до конца ясными и понятными.

Обычно, вспоминая жертв августовского путча 1991 года, в СМИ появляется информация о 3-х погибших, которые стали жертвой достаточно странных событий на Садовом кольце и ставших одними из последних Героев Советского Союза. Гораздо реже в прессе вспоминают имена еще троих погибших, которые покончили с собой. Их не принято относить ни к жертвам, ни тем более к героям, хотя в последнее время оценка их поступков серьезно пересматривается обществом. Но тогда многие считали, какие это герои, если они наложили на себя руки и кем они были? Один министр внутренних дел СССР – член «пресловутого» ГКЧП, второй управляющий делами ЦК КПСС, махровый «партократ», третий – маршал Советского Союза, советник Горбачева по военным вопросам, также поддержавший ГКЧП.

Необходимо отметить тот факт, что когда это все произошло (а самоубийства следовали одно за другим уже после провала «путча»), многие стали думать о том, что никакие это не самоубийства, а организованные кем-то убийства, целью которых является устранение важных и особо неугодных для кого-то свидетелей.

Все трое самоубийц были достаточно яркими личностями, но один из них – маршал Советского Союза Сергей Ахромеев был настолько уникальной и яркой фигурой, что его трагедия наиболее характерна для того времени, которое называется перестройкой и позволяет лучше понять то время и события тех дней. Ахромеев был боевым маршалом, который участвовал в Великой Отечественной войне с первого до последнего дня и прошел весь армейский путь от командира взвода до начальника Генерального штаба. В 1980 году он был удостоен Ленинской премии за исследование и создание новых систем автоматизированного управления ВС.

По словам известного писателя, публициста и историка Роя Медведев, маршал Ахромеев был очень достойным человеком и пользовался очень большим уважением как в армии, так и среди членов партии. Маршал был решительным сторонником скорейшего вывода советских войск с территории Афганистана. Вместе с заместителем главы МИД СССР Г. М. Корниенко он считал, что рассчитывать на то, что НДПА сможет удержаться у власти не стоит, максимум, на что можно рассчитывать, это то, что НДАП смогла бы занять законное, но при этом скромное место в новом режиме.

Так получилось, что первый крупный некролог памяти погибшего маршала написали не в СССР, а в США и вышел он в журнал «Тайм». Написал его адмирал У. Кроу, который в свое время занимал пост председателя комитета Начальника штабов США. Кроу писал, что Ахромеев был предан идеалам коммунизма и очень гордился тем фактом, что все, что у него было, не намного превосходило то, что он носил на себе. Узкие его представления о капитализме были главной причиной наших с ним споров. При этом при всей своей преданности партии и большом патриотизме Сергей Ахромеев был современным человеком, который прекрасно понимал, что многое в СССР было ошибкой, и многое должно измениться в том случае, если СССР еще собирается оставаться великой державой. Отметил Кроу вклад Ахромеева в контроль за распространением вооружений, созданием и работой над конструктивными советско-американскиими отношениями, уменьшение мировой напряженности и ядерной гонки, которая продолжалась 45 лет. Он назвал Ахромеева человеком чести. Слова из заголовка некролога «Коммунист. Патриот. Солдат» родственники маршала выбили на памятнике маршалу.

Самоубийство или убийство

Согласно официальной версии, которой придерживался следователь по особо важным делам Генпрокуратуры России Леонид Прошкин, который и занимался расследованием гибели Сергея Ахромеева, события развивались следующим образом. 6 августа 1991 года маршал Ахромеев вместе со своей супругой находился в очередном отпуске, который проводил на территории военного санатория в городе Сочи. При этом о подготовке ГКЧП и планах его участников ему было ничего неизвестно. Уже утром 19 августа, узнав из передач по телевидению о происходящем в стране, он тут же вылетел в Москву, где в тот же день провел встречу с вице-президентом СССР Геннадием Янаевым и вошел в состав штаба ГКЧП, где занялся работой по сбору и последующему анализу информации о военно-политической обстановке в государстве.

24 августа 1991 года Ахромеев прибыл в собственный рабочий кабинет в Кремле и, будучи в состоянии депрессии после провала инициативы ГКЧП, принял решение о самоубийстве. В 9:40 минут утра он предпринял первую попытку, после чего оставил об этом записку. «Я плохой мастер готовить орудие самоубийства. Первая попытка (в 9.40) не удалась. Порвался тросик. Очнулся в 10.00. Собираюсь с силами все повторить вновь». Вечером того же дня тело маршала Советского Союза было обнаружено в его личном кабинете, он повесился. На место была вызвана бригада следователей во главе с Прошкиным, который прибыл в Кремль в 23:27 и зафиксировал увиденное на видео. Маршал сидел у окна кабинета на полу. Его шея была перетянута синтетическим шпагатом, свободный конец которого крепился к ручке оконной рамы. При этом в его кабинете был идеальный порядок, не было обнаружено никаких следов борьбы. На своем рабочем месте Ахромеев оставил предсмертные письма и записки – всего 6 штук. Опрос лиц, которые контактировали с Ахромеевым, осмотр места происшествия и содержание предсмертных записок и данные проведенной экспертизы позволили Прошкину сделать вывод о том, что Сергей Ахромеев свел счеты с жизнью по своей воле.

Однако, если внимательно познакомиться с материалами дела, которые были собраны в 2 достаточно увесистые папки, возникает достаточное количество вопросов. В деле содержится много нестыковок и элементарных противоречий, которые были зафиксированы в ходе следствия. Можно привести лишь несколько цитат из этого дела, чтобы и у вас возникли некоторые сомнения в правильности выводов следствия.

«24 августа 1991 года в служебном кабинете № 19а в корпусе 1 Московского Кремля в 9:50 вечера дежурным офицером охраны Коротеевым был найден труп маршала СССР Сергея Ахромеева (1923 г. р.), который работал советником Михаила Горбачева по военным вопросам» (из рапорта).

«Прибыли в Кремль. Сергей Ахромеев сказал: «Езжайте на базу, я вас вызову». И так и не вызвал. В 10:50 минут утра я позвонил ему в Кремль и отпросился у него на обед, после чего он меня отпустил и сказал, чтобы в 13:00 я был на базе» (из показаний кремлевского водителя Н. В. Платонова).

«Был на рабочем месте с 10 до 15 часов, Сергея Ахромеева не видел, но его кабинет был открыт, я определил этот факт по тому, что в кабинет маршала входили и выходили люди, но кто это был – я не знаю. Я полагал, что это входит и выходит сам маршал, так как секретари по субботам на работу не выходили. Когда я покидал здание, заметил, что в двери кабинета Ахромеева ключа не было.. Я точно помню, что ключ в двери кабинета отсутствовал, иначе я бы не стал гасить свет в коридоре» (из показаний, которые дал советник президента СССР В. В. Загладин).

«Дежурный офицер В. Н. Коротеев доложил мне (около 24 часов), что в кабинете 19а советника президента СССР С. Ф. Ахромеева в замочную скважину вставлен ключ, а свет в кабинете не горит и, что он просит меня прибыть на место» (из показаний, которые дал коменданта корпуса 1 Кремля М. И. Барсуков).

«От кого-то из представителей охраны, которого зовут Сашей, я слышала, что он видел маршала живым около 2-х часов дня в субботу» (показания А. В. Гречиной – референта советника президента СССР).

Уже из приведенных цитат следует, что, очнувшись после неудачной попытки самоубийства в 10 часов утра (из записки Ахромеева), маршал преспокойно разговаривает с шофером в 10:50 и собирается даже куда-то ехать около 13:00. Опять же уже после 10 часов утра в кабинет к маршалу кто-то многократно входит и выходит. Некто из охраны Кремля Саша видит маршала живым и здоровым около 14:00. А Загладин, который покидает Кремль около 15 часов дня, говорит о том, что ключа в двери кабинета маршала не было, в то время как в 21:50 ключ откуда-то появляется. Наличие данных фактов уже представляется достаточным основанием, для того чтобы следствие продолжалось и попыталось ответить на возникшие в ходе опроса свидетелей вопросы.

При этом в данном деле есть и другие вопросы, которые не очень хорошо укладываются в официальную версию произошедшего. Во-первых, вызывает вопросы сам метод самоубийства, который для военного человека является крайне нехарактерным. Удивляет и способ – маршал повесился сидя. Данный метод обычно применяется в криминальном мире, так вешаются в тюрьмах из-за «архитектурных особенностей» камер. Однако мало того, что Ахромеев сам дошел до такого метода, так он еще и проигнорировал более традиционный вариант с потолком, на котором будто специально были оборудованы крюки для тяжелых люстр.

Во-вторых, когда Прошкин получил приказ расследовать обстоятельства смерти маршала, следователи в течение длительного времени не допускались к месту происшествия и им не разрешили брать с собой понятых, которыми в итоге стали сотрудники КГБ, которые дежурили в том же здании, где был расположен кабинет маршала.

В-третьих, непосредственно перед трагедией 23 августа Сергей Ахромеев завершил работу над текстом своего выступления на предстоящей сессии Верховного Совета, которая должна была состояться 26 августа 1991 года. Свое выступление он обсуждал с дочерью (которая даже сохранила черновик речи). Маршал собирался донести до общественности и депутатов сведения и факты предательства некоторыми высшими чиновниками из руководства страны интересов государства. Если 26 августа Ахромеев собирался публично выступить перед депутатами, зачем ему было вешаться 24 числа..

Учитывая данные обстоятельства, ряд исследователей и друзей маршала предположили, что Ахромеева подтолкнули к самоубийству. Возможно, ему угрожали последующими репрессиями или арестом членов семьи (тогда в это еще можно было поверить) и предложили единственный возможный выход из ситуации – самоубийство. Исполнители же в соответствии с имеющимся у них профессиональным опытом определили для него и метод самоубийства, вручив синтетический шпагат, взятый в комнате секретарей и, возможно, заперев маршала одного на какое-то время.

Данная версия, которая остается только версией, способна хоть как-то дать ответы на некоторые вопросы. К тому же на тот факт, что Ахромеева начали шантажировать благополучием его семьи, невольно наводит и одна из его предсмертных записок, в которой он пишет родным: «Всегда для меня был главным долг воина и гражданина. Вы были на втором месте. Сегодня я впервые ставлю на первое место долг перед вами. Прошу вас мужественно пережить эти дни…»

Однако следователь генпрокуратуры Леонид Прошкин не рассматривал эту версию или аналогичные ей. По его словам, для этого не было никаких оснований, так как не просматривались мотивы, по которым надо было убивать Ахромеева. О готовящемся выступлении на сессии Верховного Совета СССР он не слышал. Кажется странным, что профессионал такого уровня упустил из вида такой серьезный факт, который мог изменить все дело.

Сегодня можно утверждать, что у возможных убийц Ахромеева были на то причинны. Он был правой рукой Горбачева и много знал, он знал, куда и кто продает советское вооружение, знал всю кухню предательства стратегических интересов СССР в Европе, о том как разворовывается техника и средства западных групп войск СССР. Его компромат мог быть убийственным, но все свои секреты маршал забрал с собой.

Источники информации:
-http://www.e-reading-lib.org/chapter.php/1009735/216/Nepomnyaschiy_-_100_velikih_zagadok_russkoy_istorii.html
-http://www.peoples.ru/military/commander/ahromeev/history.html
-http://www.stoletie.ru/kultura/tajna_marshala_ahromejeva_2011-08-26.htm

Могилы маршала Сергея Ахромеева и генерал-лейтенанта Льва Рохлина оказались вблизи друг от друга на одной аллее Троекуровского кладбища. Оба при жизни (в разное время и в разной социальной обстановке) находились близко к самой вершине власти. И тот, и другой оказались по-своему неудобны и даже опасны силам, режиссирующим очередную драму в истории России. Наконец, обстоятельства гибели обоих военачальников окутаны таинственностью, вызвали неоднозначные, разноречивые суждения в обществе. Одни только эти параллели заставляют возвратиться к событиям семилетней давности. Но есть и другие: Сергей Федорович Ахромеев, крупный военачальник, 51 год отдавший службе в Вооруженных силах, прошедший Великую Отечественную с первого до последнего дня, много сделавший для развития обороны страны в мирное время, достоин того, чтобы его не забывали.

Загадки истории России / Николай Непомнящий. — М.: Вече, 2012.

Маршал С. Ф. Ахромеев

Со слов старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Леонида Прошкина, который занимался расследованием обстоятельств гибели Маршала Советского Союза С. Ф. Ахромеева, следственная версия выглядит следующим образом.

6 августа 1991 года Ахромеев вместе с супругой находился в очередном отпуске в военном санатории г. Сочи. О подготовке ГКЧП и его планах маршалу известно не было. Утром 19 августа, услышав по телевидению о происходящем в стране, он вылетел в Москву. В тот же день встретился с вице-президентом СССР Геннадием Янаевым и вошел в состав штаба ГКЧП, где проводил работу по сбору и анализу информации о военно-политической обстановке в стране.

24 августа Сергей Федорович прибыл в свой рабочий кабинет в Кремле и, будучи в состоянии депрессии после провала замысла ГКЧП, принял решение о самоубийстве. В 9 часов 40 минут утра он совершил первую попытку повешения, о чем оставил записку такого содержания:

«Я плохой мастер готовить орудие самоубийства. Первая попытка (в 9.40) не удалась. Порвался тросик. Очнулся в 10.00. Собираюсь с силами все повторить вновь.

Ахромеев».

Вечером того же дня маршала обнаружили повешенным в собственном кабинете. Следственная бригада во главе с Прошкиным прибыла на место в 23.27 и зафиксировала на видеопленку следующее. Ахромеев сидел у окна на полу, прислонившись спиной к стене. Синтетический шпагат, перетянувший шею, свободным концом был привязан к ручке оконной рамы. В кабинете царил идеальный порядок, следов борьбы не обнаружено. На рабочем столе лежали предсмертные записки и письма. Их содержание, а также осмотр места происшествия, опрос лиц, контактировавших в этот день с Ахромеевым, и данные экспертизы позволили Прошкину сделать однозначный вывод о том, что маршал повесился по собственной воле.

Тем не менее после внимательного изучения материалов расследования, собранных в две пухлые красные папки, возникает немало вопросов и сомнений. Начнем с элементарных противоречий и нестыковок, зафиксированных в самом следственном деле. Вот лишь несколько цитат из него.

«24 августа 1991 года в 21 час 50 минут в служебном кабинете № 19 "а" в корпусе 1 Московского Кремля дежурным офицером охраны Коротеевым был обнаружен труп маршала Советского Союза Ахромеева Сергея Федоровича (1923 года рождения), работавшего советником президента СССР». (Из рапорта.)

«Приехали в Кремль. Ахромеев сказал: «Езжайте на базу, я вас вызову». И не вызвал. В 10 часов 50 мин. я позвонил ему в Кремль и отпросился на обед. Он меня отпустил и сказал мне, чтобы я в 13.00 был на базе». (Из показаний водителя Н. В. Платонова.)

«Был на работе с 10 до 15 часов. Ахромеева не видел. Его кабинет был открыт, я это определил по тому, что в кабинет входили и выходили, но кто - я не знаю. Я считал, что это входит и выходит Ахромеев, так как секретари в субботу не работали. Когда я уходил, то в двери Ахромеева ключ не торчал… Я точно помню, что ключа в двери Ахромеева не было, иначе я не выключил бы свет в коридоре». (Из показаний советника президента СССР В. В. Загладина.)

«Коротеев В. Н. доложил мне (около 24 часов. - Авт. ), что в 19 «а» кабинете советника президента СССР Ахромеева С. Ф. ключ - в замочной скважине, а света в кабинете нет, и что он просит меня прибыть…» (Из показаний коменданта корпуса 1 Кремля М. И. Барсукова.)

«От кого-то из охраны, его зовут Саша, я слышала, что он видел Сергея Федоровича около двух часов дня в субботу». (Из показаний референта советника президента СССР А. В. Гречиной.)

Из приведенных цитат следует, что, очнувшись в 10 часов (записка Ахромеева) после первой попытки самоповешения, в 10.50 Сергей Федорович преспокойно разговаривает с шофером и даже после 13.00 собирается куда-то ехать. Опять же после 10.00 (!) в кабинет к нему кто-то многократно заходит и выходит. Некто Саша видит Ахромеева живым и здоровым в два часа дня. Загладин свидетельствует, что в 15 часов ключа в двери кабинета Ахромеева нет, а в 21.50 он откуда-то появляется.

Уже этих загадочных фактов достаточно, чтобы следствие было продолжено и попыталось ответить на возникающие в связи с ними вопросы. Но есть и немало других не объясненных следствием нюансов, в той или иной мере «диссонирующих» с официально принятой версией.

Во-первых, самоповешение, согласитесь, для сугубо военного человека - крайне не характерная форма сведения счетов с жизнью. Еще более удивляет способ - в сидячем положении. Трудно поверить, что человек, никак не связанный с криминальным миром, где такой способ практикуется часто из-за «архитектурных особенностей» тюремных камер, сам смог дойти до такой придумки. Да еще и реализовать ее в помещении, где потолок будто специально оборудован всяческими крюками и коушами для тяжелых люстр. А синтетический шпагат (кстати, в записке он назван «тросиком», будто Ахромеев писал ее до того, как лично увидел орудие повешения), который порвался при первой попытке? По данным следствия, в соседней комнате для секретарей его было полно. Оттуда, собственно, злополучный отрезок и был взят. Однако Ахромеев, собравшись с силами после неудавшегося самоповешения, вместо того чтобы просто взять новый кусок шпагата да сложить его вдвое для прочности, ищет клеящую ленту и обматывает ею оборванные концы. Такое впечатление, будто он был закрыт в кабинете и не имел доступа в комнату секретарей…

Во-вторых, когда Прошкину поручили расследование случившегося, то следователя долго не пускали к месту происшествия и в конце концов запретили взять с собой понятых. Ими стали… сотрудники госбезопасности, дежурившие в том же здании, где находился кабинет Ахромеева.

В-третьих, накануне трагедии 23 августа Сергей Федорович закончил работу над текстом выступления на сессии Верховного Совета СССР, которая была запланирована на 26 августа. Он обсуждал его с дочерью (у нее даже сохранился черновик). Ахромеев предполагал довести до сведения депутатов убийственные, как он полагал, факты предательства некоторыми высшими чиновниками СССР интересов государства. Вероятно, кому-то из них было крайне невыгодно, а может, и опасно такое выступление в наэлектризованной стране…

Почему бы, учитывая сказанное, не предположить и следующую версию?

Ахромееву, угрожая арестом и последующими репрессиями против семьи (тогда в это легко было поверить), предлагают единственный выход: самоубийство. Исполнители в соответствии со своим профессиональным опытом определяют ему и метод повешения. Затем дают синтетический шпагат из комнаты секретарей и закрывают маршала в кабинете на какое-то время.

Такая версия (не претендующая конечно же на бесспорность) способна все же дать какие-то ответы на возникающие вопросы. К тому же на предположение о том, что маршала шантажировали благополучием семьи, невольно наводит и его предсмертное письмо к родным: «Всегда для меня был главным долг воина и гражданина. Вы были на втором месте. Сегодня я впервые ставлю на первое место долг перед вами. Прошу вас мужественно пережить эти дни. Поддерживайте друг друга. Не давайте повода для злорадства недругам…».

Почему же Леонид Прошкин не рассматривал аналогичную или какую-либо иную версию? По его словам, для этого не было оснований, не просматриваются причины, по которым для кого-нибудь имелась необходимость убрать Ахромеева. О готовящемся выступлении на сессии он не слышал. Не странно ли, что профессионал упустил из виду столь серьезный факт, способный повернуть расследование в другое русло?

Для того чтобы убрать Ахромеева, могло быть немало причин. В военных вопросах он был правой рукой Горбачева и прекрасно знал всю кухню предательства стратегических интересов СССР в Европе, разворовывания средств и техники западных групп войск. Представьте себе, какой убийственный это был компромат в то время…

Расследование дела полностью прекращено, - рассказала дочь маршала Наташа. - Отца постепенно забывают даже бывшие сослуживцы. Правда, в мордовском селе Виндрей, где он родился, к 75-летию со дня рождения земляки открыли памятную доску, местный художник написал портрет маршала, который висит теперь в сельской библиотеке. Если многие российские маршалы и генералы чураются всяких контактов с нашей семьей, то западные военные в этом отношении проявляют настоящую верность дружбе и добрым взаимоотношениям. Бывший председатель комитета начальников штабов вооруженных сил США Вильям Крау, с которым отец дружил, до сих пор присылает нам весточки, а когда бывает в России, обязательно заходит к маме, на могилу к отцу. В нью-йоркском журнале «Тайм» он опубликовал теплую статью о своем друге. Слова из ее заголовка «Коммунист. Патриот. Солдат» мы выбили на памятнике отцу. А вот что пишет в книге «Моя война» бывший президент США Джордж Буш: «У меня как у президента была однажды запомнившаяся мне встреча с маршалом Ахромеевым, который затем трагически погиб. Ему не нравились перемены, которые он видел. Но… в каждом его дыхании чувствовалась любовь к своей стране, преданность своей стране, готовность к выполнению долга перед своей родиной. Он был коммунистом, он отличался от нас по своим убеждениям. Но он был военным человеком и с почетом служил своей стране. Это-то и произвело на меня огромное впечатление!».

В семье Ахромеевых по-прежнему категорически не верят в самоубийство маршала, как и в то, что истинные обстоятельства его гибели могут быть раскрыты в обозримом будущем… Как, возможно, и тайна гибели его младшего коллеги с похожей судьбой - генерал-лейтенанта Льва Рохлина.

По материалам С. Турченко

Лауреат Ленинской премии 1980 года за исследование и разработку новых систем автоматизированного управления Вооружёнными Силами.

Биография

Родился в селе Виндрей Спасского уезда Тамбовской губернии (ныне Торбеевский район Республики Мордовия) в крестьянской семье.

Начал военную службу в 1940 году, поступив в военно-морское училище, где окончил один курс, а в июле-декабре 1941 года участвовал в боях за Ленинград в составе объединенного стрелкового батальона курсантов. Окончил Астраханское пехотное училище (1942) и Высшую офицерскую школу самоходной артиллерии бронетанковых и механизированных войск Красной Армии (1945). С октября 1942 по февраль 1943 года командир взвода морской пехоты, затем адъютант, начштаба батальона. С июля 1944 года командовал батальоном автоматчиков самоходно-артиллерийской бригады.

В годы Великой Отечественной войны воевал на Сталинградском, Ленинградском, 4-м Украинском и Южном фронтах.

Был награждён за участие в обороне Ленинграда во время блокады.

После войны с июня 1945 года был заместителем командира, затем командиром танкового батальона, начальник штаба и командир танкового полка (С июля 1952 по август 1955 года), С декабря 1957 года заместитель командира, начальник штаба и С декабря 1960 года командир танковой дивизии в Белорусском военном округе. С апреля 1964 года командир учебной танковой дивизии.

В 1952 году окончил Военную академию бронетанковых и механизированных войск и в 1967 году Военную академию Генерального штаба ВС СССР.

С июля 1967 года по октябрь 1968 года - начальник штаба 8-й танковой армии.

С октября 1968 года по май 1972 года - командующий 7-й танковой армией.

С мая 1972 года по март 1974 года начальник штаба - первый заместитель командующего войсками Дальневосточного военного округа.

С марта 1974 года по февраль 1979 года начальник Главного оперативного управления (ГОУ) - заместитель начальника Генерального Штаба Вооружённых Сил СССР.

С февраля 1979 года по сентябрь 1984 года первый заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых Сил СССР.

С сентября 1984 года по декабрь 1988 года начальник Генерального штаба Вооружённых Сил СССР - первый заместитель министра обороны СССР.

Руководил планированием военных операций в Афганистане на всех этапах, включая и вывод войск.

С 1988 года - советник председателя Президиума Верховного Совета СССР, с мая 1989 года - советник председателя Верховного Совета СССР. С марта 1990 года - советник Президента СССР.

В 1984-1989 гг. - депутат Совета Союза Верховного Совета СССР от Молдавской ССР. В марте 1989 года избран народным депутатом СССР от Бельцкого терр. округа № 697 (Молдавская ССР). Член Верховного Совета СССР, Комитета ВС СССР по вопросам обороны и безопасности.

В должности начальника Генерального Штаба неоднократно участвовал в переговорах, положивших «конец» холодной войне.

Вместе с тем росли его разногласия с М. С. Горбачёвым; он высказывал несогласие с военной реформой и ослаблением советской военной мощи, в связи с чем «ушёл» в отставку. Неоднократно выступал на заседаниях Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР, а также в печати со статьями, где говорил об опасности быстрого завоевания СССР странами НАТО. В марте 1990 г. был назначен советником Президента СССР по военным делам.

ГКЧП и самоубийство

• 19 августа вернулся в Москву из Сочи, где он проводил отпуск вместе с женой Тамарой Васильевной и внуками, и встретился с Геннадием Янаевым. Поддержал Обращение ГКЧП и предложил своё содействие, руководил военными вопросами. Ночь провёл на своей даче, где жила его младшая дочь со своей семьёй.

• 20 августа работал в Кремле и в здании Министерства обороны, собирая информацию о военно-политической обстановке в стране. Приготовил план мероприятий, которые необходимо было провести в связи с введением чрезвычайного положения.

• В ночь с 20 на 21 августа ночевал в своём кабинете в Кремле. Из кабинета он звонил своим дочерям и жене в Сочи.

• 22 августа он отправил на имя Горбачёва личное письмо.

• 23 августа Сергей Фёдорович присутствовал на заседании Комитета Верховного Совета СССР по делам обороны и госбезопасности.

• 24 августа 1991 года в 21 ч. 50 мин. в служебном кабинете № 19 «а» в корпусе 1 Московского Кремля дежурным офицером охраны Коротеевым было обнаружено тело Маршала Советского Союза Сергея Фёдоровича Ахромеева.

Он оставил письма членам своей семьи, а также записку, где говорил, что уходит из жизни, не в силах видеть крушение всего того, чему он посвятил свою жизнь.

Похоронен на Троекуровском кладбище. Вскоре после его смерти была разграблена его могила, откуда похищен маршальский мундир с наградами, который так и не был впоследствии обнаружен.

Высказывания

• Был решительным сторонником вывода войск из Афганистана. Вместе с заместителем министра иностранных дел СССР Г. М. Корниенко считал, что «рассчитывать на то, что НДПА сможет остаться у власти после вывода советских войск из страны - не реально. Максимум, на что можно было надеяться так это на то, чтобы НДПА заняла законное, но весьма скромное место в новом режиме».
• По свидетельству руководителя аппарата Президента СССР В. И. Болдина, Ахромеев подтверждал, что «военная разведка располагает приблизительно такими же данными, как и КГБ» о «подозрениях в связях со спецслужбами зарубежных стран» члена Политбюро А. Н. Яковлева.
• В 1991 году маршал Ахромеев так оценивал военные потери СССР в Великой Отечественной войне: «Если считать всех погибших в военных действиях, то есть военнослужащих и партизан, не вернувшихся домой с войны, то будет 8 миллионов 668 тысяч 400 человек… Из них в 1941 году - 3 миллиона 138 тысяч…».
• Из книги Егора Гайдара «Гибель империи».

• Герой Советского Союза (07.05.1982)
• 4 ордена Ленина (23.02.1971, 21.02.1978, 28.04.1980, 07.05.1982)
• Орден Октябрьской Революции (07.01.1988)
• 2 ордена Красной Звезды (15.09.1943, 30.12.1956)
• Орден Отечественной войны 1-й степени (06.04.1985)
• Орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й степени (30.04.1975)
• Юбилейная медаль «За воинскую доблесть. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
• Медаль «За боевые заслуги»
• Медаль «За отличие в охране государственной границы СССР»
• Медаль «За оборону Москвы»
• Медаль «За оборону Ленинграда»
• Медаль «За оборону Сталинграда»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
• Медаль «За укрепление боевого содружества»
• Юбилейная медаль «30 лет Советской Армии и Флота»
• Юбилейная медаль «40 лет Вооружённых Сил СССР»
• Юбилейная медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР»
• Юбилейная медаль «60 лет Вооружённых Сил СССР»
• Юбилейная медаль «70 лет Вооружённых Сил СССР»
• Медаль «В память 800-летия Москвы»
• Медаль «В память 250-летия Ленинграда»
• Медаль «За безупречную службу» 1-й степени

Иностранные награды

• Орден Сухэ-Батора (Монголия, 1981)
• Медаль «30 лет победы над Японией» (Монголия, 1975)
• Медаль «40 лет победы на Халхин-Голе» (Монголия, 1979)
• Медаль «60 лет Вооружённых Сил МНР» (Монголия, 1981)
• Орден Шарнхорста (Германская Демократическая Республика, 1983)
• Медаль «Братство по оружию» 1-й степени (ГДР, 1980)
• Медаль «30 лет Народной армии ГДР» (ГДР, 1986)
• Орден «Георгий Димитров» (Болгария, 1988)
• Орден «Народная Республика Болгария» 1-й степени (Болгария, 1985)
• Орден «9 сентября 1944 года» 1-й степени с мечами (Болгария, 1974)
• Медаль «За укрепление братства по оружию» (Болгария, 1977)
• Медаль «30 лет Победы над фашистской Германией» (Болгария, 1975)
• Медаль «40 лет Победы над фашизмом» (Болгария, 1985)
• Медаль «90 лет со дня рождения Георгия Димитрова» (Болгария, 1974)
• Медаль «100 лет со дня рождения Георгия Димитрова» (Болгария, 1984)
• Медаль «100 лет освобождения Болгарии от османского ига» (Болгария, 1978)
• Орден Красного Знамени (Чехословакия, 1982)
• Орден 25 февраля 1948 года (Чехословакия, 1985)
• Медаль «30 лет Словацкого национального восстания» (Чехословакия, 1974)
• Медаль «40 лет Словацкого национального восстания» (Чехословакия, 1984)
• Орден «За воинские заслуги» 1-й степени (Социалистическая Республика Вьетнам, 1985)
• Орден Красного Знамени (Афганистан, 1982)
• Орден Саурской революции (Афганистан, 1984)
• Медаль «От благодарного афганского народа» (Афганистан, 1988)
• Медаль «20 лет Революционных Вооружённых Сил» (Куба, 1976)

24 августа 1991 года в своем кремлевском кабинете покончил жизнь самоубийством советник Президента СССР, Маршал Советского Союза С. Ф. АХРОМЕЕВ. На следующий день практически все средства массовой информации пестрели сообщениями об этом трагическом событии. Какие обстоятельства (а может быть, личности?) заставили этого мужественного человека уйти из жизни? Попробуем разобраться…

Предсмертные послания

В ПИСЬМЕ, адресованном родным, Сергей Федорович так объяснил свой последний поступок: «Всегда для меня главным был долг воина и гражданина. Вы были на втором месте. Сегодня я впервые ставлю на первое место долг перед вами. Прошу вас мужественно пережить эти дни. Поддерживайте друг друга. Не давайте повода для злорадства недругам». Это значило, что после провала ГКЧП, который был активно поддержан маршалом, он считал, что его арестуют, и желал избавить семью от связанного с этим унижения.

Информацию о причинах случившегося дополняет найденная в кремлевском кабинете маршала прощальная записка: «Не могу жить, когда гибнет мое Отечество и уничтожается все, что я всегда считал смыслом в моей жизни. Возраст и прошедшая моя жизнь дают мне право уйти из жизни. Я боролся до конца».

Странные наблюдения

КАЗАЛОСЬ бы, все ясно: Сергей Федорович ушел из жизни по своей воле, переживая глубокий душевный кризис. Однако советник Президента СССР по международным делам Вадим Загладин, занимавший соседний с ахромеевским кабинет, дал прибывшим на место происшествия следователям такие показания, которые послужили поводом для серьезных сомнений: в самом деле его коллега покончил с собой или его все-таки заставили уйти из жизни? Советник рассказал, что слышал, как дверь Ахромеева открывалась и закрывалась, но поскольку была суббота, а секретари в этот день обычно не работали, то считал, что это курсирует сам маршал.

Загладин покинул Кремль в три часа дня. Уходя, он обратил внимание, что ключа в двери кабинета Ахромеева не было, из чего сделал вывод, что маршал уже уехал, и выключил свет в коридоре между их кабинетами. Однако ко времени, когда Загладин уезжал, Сергей Федорович был уже мертв.

Между тем прибывшие следователи обнаружили ключ в дверном замке его кабинета. Кто же его вставил?

«Я плохой мастер готовить орудие самоубийства…»

ТЕЛО Ахромеева обнаружили около 22 часов. Дежурный офицер охраны сообщил коменданту этого корпуса, что света в кабинете № 19а нет, а в двери торчит ключ. Тогда офицеры открыли кабинет…

Поскольку комендантом служил не кто иной, как Михаил Барсуков , в ельцинское время ставший на время фаворитом Бориса Николаевича и возглавивший сначала Главное управление охраны, а потом Федеральную службу безопасности, некоторые журналисты потом выдвинули версию, не он ли эту смерть и организовал? Но, по мнению других авторов, Михаил Иванович, педантичный службист и чрезвычайно осторожный человек, менее всего подходил для таких тайных импровизаций.

Попавшие в кабинет Ахромеева за полночь сыщики сняли на видео труп в маршальской форме в положении сидя на полу возле батареи парового отопления, скрупулезно зафиксировав в протоколе: «Повреждений на одежде не было. На шее трупа находилась скользящая, изготовленная из синтетического шпагата, сложенного вдвое, петля, охватывающая шею по всей окружности. Верхний конец шпагата был закреплен на ручке оконной рамы клеящейся лентой типа «скотч». Каких-либо телесных повреждений на трупе, помимо связанных с повешением, не обнаружено…»

Рядом лежала еще одна записка: «Я плохой мастер готовить орудие самоубийства. Первая попытка (в 9.40) не удалась. Порвался тросик. Очнулся в 10.00. Собираюсь с силами все повторить вновь. Ахромеев».

И повторил. Со второго захода получилось. В промежутке между первой и второй попытками маршалу звонил его водитель Платонов, просил отпустить его на обед. Сергей Федорович дал разрешение, напомнив, чтобы затем водитель вернулся на автобазу Генерального штаба. Странная педантичность для человека, твердо решившего свести счеты с жизнью. Или такой у него был характер?

Обращение к президенту

ПОСЛЕ ареста на аэродроме летавших к Горбачеву в Форос членов ГКЧП маршал все ожидал, что с минуты на минуту придут арестовывать и его, ведь из всех помощников и советников Михаила Сергеевича он единственный активно поддержал путчистов. Поэтому 22 августа Сергей Федорович написал письмо Президенту СССР, в котором счел своим долгом с солдатской прямотой рассказать о своем участии в деятельности Госкомитета по чрезвычайному положению.

Из этого письма видно, что, отдыхая в военном санатории в Сочи, до утра 19 августа маршал вообще ничего не знал о ГКЧП. Услышав утром по телевидению о его создании, по собственной инициативе немедленно вылетел пассажирским самолетом в Москву.

В тот же день в 18 часов он уже был в Кремле на своем рабочем месте, а в 20 часов встретился с вице-президентом Геннадием Янаевым. Ахромеев сказал тому, что согласен с программой, изложенной Комитетом в его обращении к гражданам СССР, и предложил свои услуги в качестве советника исполняющего обязанности Президента СССР. По поручению Янаева Ахромеев вместе с Олегом Баклановым занялся деятельностью по сбору и анализу складывающейся обстановки. В течение 20–21 августа им были подготовлены два доклада такого рода.

Кроме того, посетив 20 августа около 15 часов дня министра обороны Д. Т. Язова в его кабинете на пятом этаже арбатского «Пентагона», Сергей Федорович присутствовал при том, как заместитель министра обороны генерал армии Владислав Ачалов докладывал Дмитрию Тимофеевичу свои соображения о плане захвата «Белого дома», в котором тогда размещался Верховный Совет РСФСР. «Мне понятно, что как Маршал Советского Союза я нарушил Военную Присягу и совершил воинское преступление, - давал предельно строгую оценку своим поступкам Ахромеев. - Не меньшее преступление мной совершено и как советником Президента СССР».

Но если маршал так ясно сознавал, что идет преступным путем, почему же он на него вступил? «Я был уверен, что эта авантюра потерпит поражение, а приехав в Москву, еще раз убедился в этом, - пишет он все в том же послании к Горбачеву. - Начиная с 1990 года я был убежден, что наша страна идет к гибели. Вся она окажется расчлененной. Я искал способ громко заявить об этом. Посчитал, что мое участие в обеспечении работы «Комитета» и последующее связанное с этим разбирательство даст мне возможность прямо сказать об этом. Звучит, наверное, неубедительно и наивно, но это так. Никаких корыстных мотивов в этом моем решении не было…»

Старший следователь по особо важным делам Прокуратуры РСФСР Леонид Прошкин, который занимался изучением обстоятельств ухода маршала из жизни, в конце концов сделал вывод: «Лиц, виновных в наступлении смерти Ахромеева или каким-либо образом причастных к ней, не имеется», после чего дело было закрыто «за отсутствием состава преступления».

Солдат долга

РУКОВОДСТВО Министерства обороны СССР воздало Маршалу Советского Союза последние почести в морге Военного госпиталя им. Бурденко, на Троекуровское кладбище никто из генералов не счел нужным поехать. И хоронили маршала без положенного его рангу ритуала.

Мог ли Сергей Федорович предполагать, что российская прокуратура прекратит и возбужденное против него уголовное дело по факту участия в деятельности ГКЧП «ввиду отсутствия состава преступления»?

Бывший министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе , который вовсе не был другом Ахромеева, по многим важнейшим проблемам разоружения стоял на принципиально иных позициях, откликнулся на смерть своего оппонента по переговорам с американцами следующим выражением чувств к нему в интервью журналистам: «Солдат долга, это было видно сразу».

А председатель комитета начальников штабов вооруженных сил США Уильям Крау написал в журнале «Тайм»: «Ахромеев был моим другом. Его самоубийство - это трагедия, отражающая конвульсии, которые сотрясают Советский Союз…»

Кстати, это американские журналисты, утром 2 сентября приехавшие сфотографировать свежую могилу Ахромеева, обнаружили, что она разрыта, преступники проломили крышку гроба и сняли с тела Сергея Федоровича маршальскую форму.

Уголовное дело по статье 229 УК РСФСР («Надругательство над могилой») вел следственный отдел Гагаринского РУВД г. Москвы. Задержали несколько человек, занимавшихся перепродажей орденов и военного обмундирования, но вскоре отпустили за отсутствием доказательств…

Александр ВАЙС

Наибольшее внимание к судьбе покойного маршала проявил американский адмирал Уильям Д. Кроув, который во времена Р. Рейгана занимал пост председателя Комитета начальником штабов США: в Америке это высший пост для профессиональных военных. У. Кроув провел много времени с Ахромеевым на разного рода переговорах по военным вопросам и проникся к нему глубоким уважением. Адмирал несколько раз пытался дозвониться до родных Ахромеева в Москву, но неудачно. В конце концов он попросил знакомых ему американских журналистов в Москве разыскать в советской столице жену и дочерей покойного маршала и высказать им соболезнование. Он просил также возложить венок на могилу своего коллеги. Именно адмирал У. Кроув написал первый большой некролог, посвященный памяти маршала С.Ф. Ахромеева и опубликованный в сентябре 1991 г. в американском журнале "Тайм".

"Маршал Сергей Ахромеев , - писал адмирал из США, - был моим другом. Его самоубийство - это трагедия, отражающая конвульсии, которые сотрясают Советский Союз. Он был коммунистом, патриотом и солдатом. И я полагаю, что именно так он сказал бы о себе сам. При всем своем великом патриотизме и преданности партии Ахромеев был современным человеком, который понимал, что многое в его стране было ошибкой, и многое должно быть изменено, если Советский Союз намерен и впредь оставаться великой державой.

Он прилагал большие усилия, чтобы снизить напряженность между вооруженными силами наших двух стран. В 1987 г. маршал Ахромеев впервые посетил Вашингтон. Он приехал вместе с Горбачевым на подписание Договора об уничтожении ракет средней и меньшей дальности. Я пригласил его в Пентагон. Когда спустя два дня он приехал на завтрак, он был один. Начальник советского Генерального штаба вступил в лагерь противника без охраны и свиты помощников. Это была впечатляющая демонстрация уверенности в себе.

В 1989 г. он сказал мне, что недооценил глубину неудовлетворенности в его стране. Несмотря на его желание перемен, он не предвидел, куда приведут реформы в будущем. Год назад мы опять встретились в Москве. «Не вы разрушили Коммунистическую партию, - сказал он мне. - Это сделали мы сами. И пока это происходило, мое сердце разрывалось тысячу раз в день. Испытываешь гнетущее чувство, когда тебе говорят, что все, ради чего ты работал и боролся 50 лет, неверно», - продолжал он.

Он был предан идеалам коммунизма и очень гордился тем, что все, что у него было, не намного превосходило то, что он носил на себе. Его узкие представления о капитализме были причиной нашего самого жаркого спора. В конце концов он не смог примирить свои противоречивые убеждения с тем, что захлестывало его. Это не умаляет его вклада в контроль за вооружениями, в создание более конструктивных советско-американских отношений и в уменьшение напряженности, сковывавшей наши страны 45 лет. Это был человек чести".

Статья в "Тайм" сопровождалась фотографией - маршал Ахромеев и адмирал Кроув стоят рядом на военных учениях, наблюдая за воздушным десантом. Это были самые масштабные военные учения в 80-е годы, которые проводились в США с 6 по 10 июля 1988 г. и охватывали территорию нескольких штатов: Северной Каролины, Техаса, Южной Дакоты. Были показаны действия крупных подразделений сухопутных войск, ВВС и ВМС США и их взаимодействие. Как профессиональный военный Ахромеев был восхищен, но как патриот удручен.