И жизнь, и слезы, и любовь...

Вдова поэта Роберта Рождественского Алла КИРЕЕВА: "Евтушенко считал первым поэтом себя, Вознесенский - себя, а их обскакал Высоцкий, которого они вообще никем не считали"

Я думаю, когда-нибудь об этой эпохе все-таки напишут. Нет, не правду. Правду и сейчас пишут все. Причем одну интереснее другой. Пройдут какие-нибудь тысячи лет, и это странное время попытаются, наконец, осмыслить.

Я думаю, когда-нибудь об этой эпохе все-таки напишут. Нет, не правду. Правду и сейчас пишут все. Причем одну интереснее другой. Пройдут какие-нибудь тысячи лет, и это странное время попытаются, наконец, осмыслить. Пока же очень трудно понять, откуда в 60-е годы прошлого века взялось такое количество красивых людей в страшной и уродливой стране под названием Советский Союз. Их действительно было много. Они собирали залы и стадионы, пели, читали, сидели с гитарой у костра в промозглых лесах любимой родины и очень сильно были счастливы. Качественно счастливы. Сегодня, когда для счастья нужно все больше и больше, этот непостижимый феномен несколько раздражает. Главной радостью того времени, безусловно, были поэты. Как самая чуткая категория населения, они живо откликнулись на невнятный гул нарождающихся перемен, и понеслось. Ахмадулина, Вознесенский, Высоцкий, Евтушенко, Окуджава, Рождественский, Шпаликов... Перемены быстро закончились. Гул остался. Собственно, гудит до сих пор. Иногда не поймешь: "то ли гроза, то ли эхо прошедшей войны". Почти все известные поэты-шестидесятники ушли, забрав с собой свое время. Те, что остались, пытаются примерить на себя чужое, но оно на них плохо сидит. "Я иногда думаю, как хорошо, что Робка ушел, не успев побыть смешным", - улыбается вдова Роберта Рождественского Алла Киреева. Рождественский прожил 62 года и смешным, действительно, побыть не успел. Зато успел побыть официально признанным советским поэтом, кумиром поколения, замечательным мужем, отцом и зятем. Алла и Роберт прожили вместе 41 год. Таких, как он, она больше не встречала и после его смерти старается не думать о том, как была счастлива, - это отравляет остаток жизни. Кроме того, он очень просил: "Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи, счастливо живи всегда".

"РОБЕРТ ВДРУГ ЗАЯВИЛ, ЧТО СОБИРАЕТСЯ В ПАРТИЮ, И Я НЕ ВЫДЕРЖАЛА: "ОДНО ЗАЯВЛЕНИЕ В ПАРТИЮ, ВТОРОЕ НА РАЗВОД. Я С ПАРТИЙНЫМ ЖИТЬ НЕ БУДУ!"

- Алла Борисовна, когда на втором курсе Литинститута вы познакомились с Рождественским, в нем что-то выдавало будущую знаменитость?

У нас все были гении! Абсолютно все. Мы стояли на лестницах, читали друг другу стихи и говорили: "Старик, ты гений!". Наш курс был очень плодовитым и интересным. Кстати, ваша Лина Костенко с нами училась и была, между прочим, одной из тех, кто русские диктанты писал на пятерки.

Нет, ничего особенного в Роберте я тогда не заметила. Просто у него были очень честные, очень добрые и нежные глаза, что необыкновенно притягивало. Когда мы с девчонками собирались, периодически кто-нибудь из них восклицал: "Ой, я в Рождественского влюбилась!".

Мне всегда казалось, что при всей своей официальной признанности и встроенности в структуру он был человеком отдельным.

Совершенно отдельным. У Роберта был свой мир, очень им любимый и оберегаемый, он не терпел дрязг и склок, не втекал и не входил ни в какие литературные группки. Некоторые из них, кстати, до сих пор сохранились. Иногда я даже расстраиваюсь, когда вижу, как развиваются наши сверстники, куда они идут, что делают...

Роберт Иванович принимал общество, в котором существовал как поэт и гражданин, или пытался от него спрятаться?

Он довольно долго прозревал...

- Тяжело?

Очень тяжело... И я думаю, что именно прозрение, которое все-таки наступило, привело его к преждевременному концу. Он очень долго верил, потом очень долго сомневался, потом вдруг увидел, что мы все у разбитого корыта.

- С чего началось прозрение?

Трудно сказать... Это происходило как-то постепенно. Он действительно очень долго искренне доверял всему, что видел и слышал. Помню, году в 78-м вдруг заявил, что собирается в партию... Я не выдержала: "Значит, так - одно заявление в партию, второе в загс на развод. Я с партийным жить не буду!". А к тому моменту мы уже лет 30 были женаты...

- Вы не разделяли его убеждений?

Да я всю жизнь ненавижу партию и правительство!

- Как же вы столько лет вместе-то уживались?

Ну как? Я видела всю эту фальшь жуткую, всю эту пирамиду, ругалась с Робертом... А он все время отмалчивался. "Ну зачем тебе в партию? - спрашиваю. - Если ты хочешь, чтобы все знали по твоим партвзносам, сколько ты получаешь денег, так опубликуй. Чего еще у тебя нет? Секретарь Союза, лауреат...". - "Мне неприятно, - ответил он, - когда на собрании говорят: "Беспартийные, выйдите!", а потом начинают что-то обсуждать за закрытой дверью. Я не хочу бегать и спрашивать: "Что там было?". Я хочу знать!".

В общем, вступил он в партию... Но постепенно увидел, сколько во всем этом лжи, грязи и даже крови.

- Назад не выступил?

Ой, выступил! Хорошо, что вы вспомнили. Я и забыла... У меня даже где-то есть черновик его письма: "Дорогие товарищи, я не хочу больше быть членом партии Полозкова...".

Сейчас выясняется, что на самом деле почти все советские поэты и писатели были людьми глубоко верующими, просто глубоко это скрывали...

Роберт не был верующим. Во всяком случае, я так думаю. Правда, спустя долгое время от жены его младшего брата я узнала, что в детстве Роберта крестила бабушка, но он об этом так и не узнал до самой смерти.

Хотя вера и религия - разные вещи. Я, например, человек верующий, но не церковный. Ненавижу посредников между мной и Богом. Не люблю церковь. Ну что это такое: Патриарх Алексий - сотрудник КГБ?

"КОГДА НА ЮБИЛЕЕ ВОЗНЕСЕНСКОГО НА СЦЕНУ ПОДНЯЛСЯ ПАЛ ПАЛЫЧ БОРОДИН, Я ГРОМКО СКАЗАЛА: "ВОР ДОЛЖЕН СИДЕТЬ В ТЮРЬМЕ!"

- В свое время в СССР было три главных официально признанных поэта: Вознесенский, Евтушенко и Рождественский. Неоднозначно признанных, тем не менее им многое позволялось. Как складывались отношения между ними?

Вознесенский как-то очень хорошо сказал про себя, Женю и Роберта: "Поймали разбойники трех совершенно разных людей и привязали к одному дереву...". Они действительно были очень разные, совершенно на разных вещах зацикленные.

Евтушенко учился на курс младше, и его скоро вышибли, вроде как за неуспеваемость - он действительно не посещал... А Андрюшу к нам привел Булат Окуджава. Помню, во дворе Союза писателей, в подвале, Вознесенский впервые читал нам свои стихи, очень хорошие - "Гойю", еще что-то...

- Роберт Иванович серьезно впрягался в состязание с Евтушенко и Вознесенским?

Он прекрасно понимал, что у каждого своя ниша и что он никогда не напишет, как Вознесенский, а у Андрея не получится, как у Роберта. Каждый занимает свое место, и живите себе спокойно.

- Спокойно не получалось?

Ну, с Женей у Роберта всегда было соперничество: и поэтическое, и человеческое. Это сейчас Евтушенко рассказывает, как он любил Роберта...

- А что, неправда?

Нет, он действительно его любил, но при этом очень ревновал...

- К чему?

Да к чему угодно! К стихам, к успеху, извините, ко мне... Кроме того, Женя совсем другого склада человек.

Если у Роберта было желание ото всех закрыться и заниматься своим делом, то Женя хотел, чтобы на него все обращали внимание... Мог идти по улице и вдруг к кому-нибудь обратиться: "Вы меня узнали? Я Евтушенко!".

А немного спустя Андрюша с Женей устроили соревнование: кто первый поэт? Андрюша считал первым себя, Женя - себя... А их всех обскакал Высоцкий, которого они вообще никем не считали.

Зато именно Рождественский издал первый сборник стихов Высоцкого "Нерв". Вы дружили с Владимиром Семеновичем?

Мы не были близкими друзьями, и, надо сказать, Роберту очень тяжело дался этот сборник. Он все время мучился и сомневался. "Не могу! - говорил. - Начинаю читать его стихи и пою. Не идет без музыки!".

Когда же сборник все-таки вышел, нам позвонила Марина Влади: "Робка, какое счастье, что это сделал ты, а не они (Евтушенко и Вознесенский. - Авт. ). Они его за человека не держали!".

- И они, видимо, не ожидали, что посмертная слава Высоцкого затмит их прижизненную.

Ну что вы хотите, всю жизнь ребята гнались за успехом... Они и сейчас не понимают, что поезд ушел, и местами они выглядят просто смешно - и тот, и другой. Мне подчас бывает обидно это наблюдать, потому что мы все-таки бок о бок прожили целую жизнь. Иногда, видя некоторые их фортели, думаю: "Боже, какое счастье, что Робка ушел, не успев побыть смешным".

Ну, Вознесенский сейчас уже не смешной. Больно смотреть, как заправский франт и денди превратился в немощного безголосого старика.

- Почти не может говорить, еле ходит... "Голос, как вор, на заслуженный срок садится"...

Бедный Андрюша... Последний раз я его видела на его 70-летии. Мне тогда показалось, что у него походка человека с паркинсоном. Но это заметно, когда сидишь в зале. Когда же смонтировали концерт, остались прекрасные стихи, великий Андрюшин вкус, его великолепное архитектурное образование... В зале же все иначе воспринималось. Да я еще и отличилась там...

- Каким образом?

Когда Андрей позвонил и пригласил на юбилей, я попросила два билета в любом месте, но чтобы с краю, потому что не могу сидеть зажатой - у меня начинается какая-то клаустрофобия. В результате мне дали билет в первый ряд.

Все было замечательно, но когда на сцену поднялся Пал Палыч Бородин, большой друг Андрея Андреича, я громко, но чисто механически сказала: "Вор должен сидеть в тюрьме!". Последнее, что помню, - безумные глаза Зои Борисовны Богуславской (жена Вознесенского . - Авт. ).

- Вот за что я люблю шестидесятников - можете себе позволить непозволительное...

Вырвалось... Пал Палыч, конечно, обаятельный с виду мужик... Но елки-палки! Ты же поэт! Да Робка бы повесился, если бы я ему сказала: "Давай пригласим Пал Палыча...". Лучше уж сухарь есть вместо белого хлеба, чем таскать таких людей на порог! А этим гордятся. Не понимаю...

- Может, Андрей Андреич, как большой поэт и человек аполитичный, просто не понимает каких-то вещей?

Ой, не будем девочками... Не будем... Очень хорошо он все понимает.

"ОТ НАШЕГО ПОКОЛЕНИЯ УЦЕЛЕЛИ ОБЛОМКИ, КОТОРЫЕ ЕЩЕ ПЛАВАЮТ В ЭТОМ МЕРЗКОМ ВРЕМЕНИ"

- Вы, яркая, самодостаточная женщина, литературный критик, никогда не чувствовали, что рядом с таким человеком, как Рождественский, теряетесь и растворяетесь в нем?

Я чувствовала себя очень защищенно и уютно. Мне было с ним интересно. Знаете, судя по всему, Роберту всю жизнь не хватало тепла. Во время войны он остался с бабушкой - мать и отец ушли на фронт. Бабушка вскоре умерла, и он попал в детдом.

У меня же была очень теплая семья, и у Роберта с моей мамой сложились удивительные отношения - они обожали друг друга. Если между нами вдруг что происходило, мама всегда была на его стороне.

Безусловно, у нас, как у всех людей, случались какие-то свои проблемы, но мы знали, что у каждого есть серьезный тыл. В общем, что говорить, хороший он был человек...

- А ваше поколение мне всегда таким и представлялось - "поколение хороших людей"...

Да, оно было замечательным. И горько наблюдать, как от него уцелели какие-то обломки, которые еще плавают в этом мерзком времени.

- Вы поддерживаете отношения с кем-нибудь из обломков?

С Виталием Коротичем. Пожалуй, это самая крепкая связь. Он как был другом - моим и Роберта, так и остался. Многие изменились...

- Нынешнее время кажется вам таким уж мерзким?

Ну мне уже по возрасту положено не любить то, что пришло сильно позже. (Смеется). Всегда ведь старики говорят: "В наше время было лучше"... Просто то, что, например, безумно интересно мне, абсолютно неинтересно моим детям и внукам. А то, что меня волнует, царапает, убивает, мало волнует моих детей, а внукам вообще наплевать.

- Потому что у них свои интересы, представления о жизни, идеалы...

Идеалы нового времени в основном сводятся к купить-продать. Я не могу сказать этого о своих внуках, поскольку они более-менее интеллигентная семья. Да и у них остро этот вопрос не стоит: папа с мамой зарабатывают, они сами понемножку...

- С другой стороны, молодежь сегодня более свободна, нежели были вы в свое время...

Они более счастливые. (Улыбается). Наше поколение болеть начинает, когда посмотрит телевизор и очередной раз увидит, как нам наврали. Хочется вмешаться, но мы уже ничего не можем изменить. Поэтому, наверное, давно пора на это плюнуть.

У вас нет сожалений, что великая когда-то империя распалась на такое количество осколков? Причем довольно колючих.

Очень жалко! Я это все любила... Но прекрасно понимала, что нужно, к примеру, отпустить прибалтов, так как это совершенно другие люди и им с нами нечего делать. А империя будет продолжать сыпаться. Один гвоздь выпал, и вся полка опрокинулась.

Из России сегодня торчат такие гвозди, которые, по-моему, уже ни забить, ни вырвать нельзя. Я имею в виду Чечню...

"Я ДНИ НАПРОЛЕТ В ТЕЛЕВИЗОРЕ СИДЕЛА! ВСЯ "ОРАНЖЕВАЯ" БЫЛА! СПАЛА И ВИДЕЛА: "Ю-ШШЕН-КО! Ю-ШШЕН-КО!"

- Вы случайно не следили за нашей революцией?

- (Возмущенно). Как не следила?!! Я дни напролет в телевизоре сидела! Вся "оранжевая" была! Что вы?! Это было мое любимое занятие... Спала и видела: "Ю-шшен-ко! Ю-шшен-ко!". Ой, я вам сейчас что-то покажу. (Достает из портмоне удостоверение "Учасник помаранчевої революцiї").

- Неужели вы специально приезжали на Майдан?

- (Смеется). Нет... Это мне подарили. Знаете, думала: "Вот, хоть у них будет, наконец, приятная, цивилизованная, европейская страна, раз уж у нас ничего не получается".

- Вы думаете, "у вас" совсем ничего не получается?

- (Вздыхает). Если в России и начнется что-то обнадеживающее, то очень не скоро. Все проржавело, все продано, предано, растоптано... Везде какие-то временщики, которые забыли, что такое Россия. Ни чести, ни достоинства... Ну что я вам буду рассказывать?

Да разные на этот счет есть точки зрения. Для одного стакан наполовину пустой, для другого наполовину полный...

Ну не могу я найти в нынешнем времени чего-то, что мне бы очень нравилось. Даже если говорить о профессиональных вещах. Литература стала товаром ширпотреба.

- В принципе, она всегда была товаром: "не продается вдохновенье, но можно рукопись продать"...

Это не тот случай. Посмотрите, сколько сейчас, так сказать, писателей, за которых пишут книжки. В них нет ни стиля, ни каких-то элементарных вещей. Кровь и слезы... Иногда увижу что-нибудь такое и думаю: "Ну какого хрена ты лезешь в литературу?!". Противно, что все это имеет какое-то название, имя...

В Союзе ведь тоже хватало таких, за кого писали, включая главного писателя страны Леонида Ильича, тех, кто обслуживал и выслуживался перед системой.

Да, были такие... Но тогда в основном писатели делились на талантливых и неталантливых. Талантливые мало обслуживали, хотя случалось. Но до такого, что мы имеем сейчас, не скатывался никто! Они сидели, они корпели, они старались... Многие таки высидели - если не место в литературе, так место в президиуме. А сейчас какие-то незначительные актеры, какие-то певцы - книжка, книжка, книжка...

Кстати, о книжках. Очень часто женщины выдающихся людей пишут мемуары. Вам с вашим литературным образованием, как говорится, сам Бог велел.

Ни в коем случае! Если писать, то надо говорить всю правду. А я знаю много неприглядного, кто-то еще жив... Зачем? Или нужно врать, как врут очень многие. Да, я могу написать пять километров прозы, местами стихами, но кому это надо, если я все навру? Есть люди, склонные к вранью и любящие эту работу, а я не люблю. Я вообще перестала писать после смерти Роберта и начала рисовать.

- Открылся какой-то неожиданный дар?

Я всегда мечтала петь и рисовать. Ну петь с моим голосом - сами понимаете... А два года назад дочка подарила мне компьютерную приставку - и пошло-поехало. Сейчас у меня уже 100 тысяч рисунков. Дарю их друзьям, они их на стенку вешают...

Вашу старшую дочь Екатерину Рождественскую и ее проекты "Частная коллекция", "Ассоциации" и другие сегодня знают все. А чем занимается младшая?

Ксения - журналист. Очень хорошо пишет о кино, о литературе. Пишет безумно много, почему-то очень любит псевдонимы. Я, конечно, постепенно раскусила, в чем тут дело. Как-то возмутилась: "Гордиться нужно такой фамилией, а ты стыдишься!". А она мне: "Я стыжусь фамилию уронить".

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

Говоря об историческом периоде под весенним названием «оттепель», невозможно смолчать о необыкновенно романтической атмосфере того времени. Воссоздать ее спустя пятьдесят лет и прочувствовать помогают не столько историки или новомодные сериалы, сколько литература 60-х годов, как будто вобравшая в легкие строки влажный воздух оттепели. Духовный подъем, вдохновленный надеждами на скорые перемены, воплотился в поэзии шестидесятников: Андрея Вознесенского, Роберта Рождественского, Евгения Евтушенко и др.

Шестидесятники – это молодые представители творческой интеллигенции СССР 60-х годов. Плеяда поэтов, сформировавшаяся в период «оттепели». Вознесенский, Рождественский и Евтушенко, лидеры того поэтического круга, развили бурную творческую активность, собирая целые залы и стадионы (поскольку появилась такая возможность ввиду смягчения политического режима). Их объединял искренний и сильный эмоциональный порыв, направленный на очищение от пороков прошлого, обретение настоящего и приближение светлого будущего.

1. Евгений Евтушенко (годы жизни: 1933-2017) – один из самых знаменитых авторов. За свой вклад в литературу был номинирован на нобелевскую премию, но не получил ее. Самая известная его работа – «Братская ГЭС», где он впервые упомянул фразу, ставшую лозунгом советской поэзии: «Поэт в России больше, чем поэт». На родине вел активную общественную деятельность, поддерживал перестройку, но в 1991 году эмигрировал в США вместе с семьей.
2. Андрей Вознесенский (годы жизни: 1933-2010) – не только поэт, но и художник, архитектор и публицист. Известен тем, что написал текст легендарной песни «Миллион алых роз» и либретто первой в стране рок-оперы «Юнона и Авось». Композиция «Я тебя никогда не забуду» принадлежит именно его перу. Уникальная способность Вознесенского – создавать произведения высокой художественной ценности, и в то же время популярные в народе и понятные ему. Он много раз бывал за границей, но жил, творил и умер на родине.
3. Роберт Рождественский (годы жизни: 1932-1994)– поэт, прославившийся еще и в качестве переводчика. В советское время за независимость суждений на него обрушились гонения, поэтому он вынужден был бежать в Киргизию и зарабатывать себе на жизнь переводами текстов поэтов из других республик. Написал много эстрадных песен, например, саундтреки к фильму «Новые приключения неуловимых». Из стихотворных произведений наиболее известны «Письмо женщины», «Все начинается с любви», «Будь, пожалуйста, послабее» и т.д.
4. Булат Окуджава (годы жизни: 1924-1997) – популярный бард, певец, композитор и сценарист. Особенно прославился авторскими песнями, например, «На Тверском бульваре», «Песенка о Лёньке Королёве», «Песенка о голубом шарике» и т.д. Часто писал музыкальные композиции для фильмов. Выезжал за границу и снискал почет за рубежом. Активно занимался общественной деятельностью, выступая за демократические ценности.
5. Юрий Визбор (годы жизни: 1934-1984) – знаменитый исполнитель авторской песни и создатель нового жанра — «Песни-репортажа». Также прославился в качестве актера, журналиста, прозаика и художника. Написал более 300 стихотворений, положенных на музыку. Особенно известны «Наполним музыкой сердца», «Если я заболею», «Леди» и т.д. Многие его творения использовались в кино.
6. Белла Ахмадулина (годы жизни: 1937-2010) – поэтесса, прославившаяся в жанре лирического стихотворения. Ее мастерство очень целили в кинематографе. Например, ее работа «По улице моей который год» прозвучала в «Иронии судьбы». Для ее творчества характерно классическое звучание и обращение к истокам. Часто ее манеру письма сравнивают с импрессионизмом.
7. Юнна Мориц (годы жизни: 1937 – нынешнее время) – в советское время автора практически не знали, так как стихи Мориц были запрещены из-за оппозиционного настроя. Так же она была исключена из литературного института. Зато ее творчество обрело читателя в самиздате. Она охарактеризовала его, как «чистую лирику сопротивления». Многие ее стихи положены на музыку.
8. Александр Галич (годы жизни: 1918-1977)– сценарист, драматург, автор и исполнитель собственных песен. Его творческие взгляды тоже не совпали с официально одобренными, поэтому многие его произведения распространялись в подполье, зато обрели подлинную народную любовь. Из страны его изгнали, умер за границей от несчастного случая. О советском режиме всегда отзывался негативно.
9. Новелла Матвеева (годы жизни: 1934-2016) – поэтесса, переводчица, драматург и литературовед. Часто выступала на концертах и фестивалях, однако большинство ее работ опубликовано после смерти. Исполняла она не только свои произведения, но и песни на стихи мужа.
10. Юлий Ким – (годы жизни: 1936 –нынешнее время) — поэт-диссидент, бард, сценарист и композитор. Известен оппозиционными и смелыми для своего времени песнями «Господа и дамы», «Адвокатский вальс» и т.д. Особенной значимостью обладает пьеса-композиция «Московские кухни». Ким саркастично критиковал общество и власть в СССР. После перестройки написал множество либретто для мюзиклов, среди которых перечисляются «Граф Орлов», «Нотр-Дам де Пари», «Монте Кристо», «Анна Каренина» и другие.

Короткие стихи поэтов шестидесятников

Совсем не объемные работы есть у многих поэтов периода оттепели. Например, лиричное стихотворение о любви Андрея Вознесенского:

В человеческом организме
Девяносто процентов воды,
Как, наверное, в Паганини,
Девяносто процентов любви.
Даже если — как исключение —
Вас растаптывает толпа,
В человеческом
Назначении —
Девяносто процентов добра.
Девяносто процентов музыки,
Даже если она беда,
Так во мне,
Несмотря на мусор,
Девяносто процентов тебя.

Также краткостью, как сестрой таланта, может похвастать Евгений Евтушенко:

Рассматривайте временность гуманно.
На все невечное бросать не надо тень.
Есть временность недельного обмана
потемкинских поспешных деревень.
Но ставят и времянки-общежитья,
пока домов не выстроят других…
Вы после тихой смерти их скажите
спасибо честной временности их.

Если же вы хотите подробнее ознакомиться с одним из небольших стихотворений того периода и проникнуться его настроением и посылом, то вам следует обратить внимание на .

Особенности творчества

Эмоциональный накал гражданской лирики шестидесятников - главная особенность этого культурного явления. Непосредственные, отзывчивые и живые стихотворения звучали, словно капель. На нелегкую судьбу страны и беды целого мира поэты реагировали искренне и независимо от идеологической целесообразности. Они преобразили традиционный застойный советский пафос прогрессивный и честный голос поколения. Если они сострадали – то надрывно и отчаянно, если радовались – то просто и легко. Наверное, все о поэтах-шестидесятниках сказал Вознесенский в своем стихотворении «Гойя»:

Я - горло
Повешенной бабы, чье тело, как колокол,
било над площадью голой…

Творчество шестидесятников по праву считается одной из самых ярких страниц русской литературной истории.

Шестидесятники как культурное явление

Поэзия периода оттепели - это струя свежего воздуха в стране, тяжело переживающей нравственные последствия сталинского террора. Однако одной эпохой их творческий путь не ограничивается, многие из них пишут до сих пор. Поэты 60-х годов не отстали от времени, хоть и сохранили за собой гордое имя «шестидесятники» или «60 десятники» - ставшее модным сокращение привычного словосочетания.

Конечно же, какое творческое движение может обойтись без противостояния? Шестидесятники боролись с «силами ночи» - темными и абстрактными средоточиями зла и несправедливости. Они стояли на страже первозданным идеалов Октябрьской революции и коммунизма, хотя они потеряли непосредственную связь с ними в силу времени. Однако характерные символы воскресли в поэзии: буденовка, красное знамя, строка революционной песни и т.д. Именно они обозначали свободу, нравственную чистоту и самоотверженность, как нательный крест в православии, например. Утопическая идеология действительно заменила религию и пропитала поэзию периода оттепели.

Основная тематика

Люди болезненно восприняли «преступление культа личности», которое было предано огласке в 1956 году, когда к власти пришел Никита Хрущев и осудил сталинские репрессии, реабилитируя и освобождая многих жертв несправедливого приговора. Поэты выразили не только всеобщее смятение и негодование по поводу «искажения» прекрасной идеи, но и социалистический пафос народа, вернувшегося на путь истинный. Многие верили, что оттепель – принципиально новый этап в развитии СССР, и вскоре наступят обещанные свобода, равенство и братство. С этими настроениями совпало мировоззрение зарождающейся творческой интеллигенции, совсем еще молодых людей. Юношеский восторг, максимализм, романтические идеалы и непоколебимая вера в них - вот стимулы их честного и где-то даже наивного творчества. Поэтому стихи поэтов-шестидесятников любимы читателями до сих пор.

Своим идиллическим картинам 60-десятники придавали откровенно риторическую форму, украшая их прозрачными аллегориями. Мысли и ощущения, столь близкие обществу того времени, нередко были выражены в прямой декламации, однако самые сокровенные мечты и верования лишь подсознательно проявлялись между строк. Жажда свежего веяния, новизны, перемены чувствовалась в поэтике тропов.

Что способствовало угасанию движения?

Творчество поэтов шестидесятников приходится на 60-е годы 20 века, а это эпоха внутренних противоречий. Коммунизм как-то сочетался с индивидуализмом, художественный вкус переплетался с китчевым мещанством, физики дружили с лириками, город - с деревней, демократия - с технократией и т.д. Даже сами шестидесятники и их судьбы были разными, и это, как ни парадоксально, их объединяло. Такая гармония райского сада на земле не могла долго продолжаться, поэтому к 70-ым годам утопия оттепели начала разрушаться. Единство общественного и личного естественным образом превратилось в противостояние, личное пришло в противоречие с государственным, и романтичные вольнодумцы потеряли трибуны для выступлений: милость властей сменилась на гнев. Влияние поэтов на настроения в обществе перестали считать благотворным или хотя бы позволительным хотя бы потому, что творцы чутко восприняли «похолодание», сменившее оттепель, и не смогли скрывать этого в своей поэзии.

Стихи поэтов-шестидесятников были ориентированы на молодежную аудиторию, и когда их поколение повзрослело и осознало, насколько наивен этот революционный пафос в стране победившей бюрократии, оно перестало как создавать, так и воспринимать восторженные надежды на окончательную победу тепла.

О стихотворениях шестидесятников можно было с энтузиазмом говорить в период оттепели, но после, когда явно «похолодало», люди нуждались в другой поэзии, отражающей упадок, а не подъем. На зависимость от эпохи указывает и «название» поэтов. Культурное явление, как отражение исторических изменений, не могло скривить и подретушировать эти самые изменения.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

План
Введение
1 1930-е
2 Война
3 XX съезд
4 Проза
5 Поэзия
6 Авторская песня
7 «Физики» и «лирики»
8 Походники
9 Кино и театр
10 Живопись
11 Застой
12 Религия
13 Перестройка
14 История термина
15 Представители
Список литературы

Введение

Шестидесятники - субкультура советской интеллигенции, в основном захватившая поколение, родившееся приблизительно между 1925 и 1945 годами. Историческим контекстом, сформировавшим взгляды «шестидесятников» были годы сталинизма, Великая Отечественная война и эпоха «оттепели».

Большинство «шестидесятников» были выходцами из интеллигентской или партийной среды, сформировавшейся в 1920-е годы. Их родители, как правило, были убежденными большевиками, часто участниками Гражданской войны. Вера в коммунистические идеалы была для большинства «шестидесятников» самоочевидной, борьбе за эти идеалы их родители посвятили жизнь.

Однако ещё в детстве им пришлось пережить мировоззренческий кризис, так как именно эта среда больше всего пострадала от, так называемых, сталинских «чисток». У некоторых «шестидесятников» родители были посажены или расстреляны. Обычно это не вызывало радикального пересмотра взглядов - однако заставляло больше рефлексировать и приводило к скрытой оппозиции режиму.

Огромное влияние на мировоззрение шестидесятников оказала Великая Отечественная война. В 1941 году старшей части поколения было 16 лет - и очень многие пошли добровольцами на фронт. Большая их часть, в частности, почти всё Московское ополчение, погибла в том же году. Но для тех, кто выжил, война стала главным в жизни опытом. Столкновение с жизнью и смертью, с массой реальных людей и настоящей жизнью страны, не закамуфлированное пропагандой, требовало формировать собственное мнение. Кроме того, атмосфера на передовой, в ситуации реальной опасности, была несравнимо более свободной, чем в мирной жизни. Наконец, экзистенциальный фронтовой опыт заставлял вообще по-иному относиться к социальным условностям. Бывшие десятиклассники и первокурсники возвращались с фронта совсем другими, критичными и уверенными в себе людьми.

3. XX съезд

Однако их ждало разочарование. Вопреки массовым ожиданиям интеллигенции, что после войны наступит либерализация и очеловечивание строя, сталинский режим стал ещё жёстче и бескомпромисснее. По стране прокатилась волна мракобесия в духе средневековья: борьба с «формализмом», кибернетикой, генетикой, врачами-убийцами, космополитизмом и т. д. Усилилась антизападная пропаганда. Тем временем, большинство фронтовиков-шестидесятников вернулись на студенческие скамьи, сильно влияя на младших товарищей.

Определяющими событиями в жизни поколения стали смерть Сталина и доклад Н. С. Хрущева на ХХ съезде КПСС (1956 год), разоблачавший сталинские преступления. Для большинства «шестидесятников» XX съезд был катарсисом, разрешившим многолетний мировоззренческий кризис, примирявший их с жизнью страны. Последовавшая за XX съездом либерализация общественной жизни, известная как эпоха «оттепели», стала контекстом активной деятельности «шестидесятников».

Шестидесятники активно поддержали «возвращение к ленинским нормам», отсюда апологетика В.Ленина (стихи А.Вознесенского и Е.Евтушенко, пьесы М.Шатрова, проза Е.Яковлева) как противника Сталина и романтизация Гражданской войны (Б.Окуджава, Ю.Трифонов, А.Митта).

Шестидесятники - убеждённые интернационалисты и сторонники мира без границ. Не случайно культовыми фигурами для шестидесятников были революционеры в политике и в искусстве - В.Маяковский, Вс. Мейерхольд, Б.Брехт, Э. Че Гевара, Ф.Кастро, а также писатели Э.Хeмингуэй и Э. М. Ремарк.

Заметнее всего «шестидесятники» выразили себя в литературе. Огромную роль в этом играл журнал «Новый Мир», с 1958 по 1970 год редактировавшийся Александром Твардовским. Журнал, стойко исповедовавший либеральные взгляды, стал главным рупором «шестидесятников» и был невероятно популярен в их среде. Трудно назвать печатное издание, имевшее сравнимое влияние на умы какого-нибудь поколения. Твардовский, пользуясь своим авторитетом, последовательно публиковал литературу и критику, свободные от соцреалистических установок. Прежде всего это были честные, «окопные», произведения о войне, в основном молодых авторов - так называемая «лейтенантская проза»: «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова, «Пядь земли» Григория Бакланова, «Батальоны просят огня» Юрия Бондарева, «Мёртвым не больно» Василя Быкова и др. Огромное просветительское значение имела публикация мемуаров И.Эренбурга. Но, очевидно, главным событием была публикация в 1962 году повести Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича» - первого произведения о сталинских лагерях. Публикация эта стала почти столь же переломным и катарсическим событием, как и сам XX Съезд.

Среди молодёжи огромной популярностью пользовалась катаевская «Юность».

С другой стороны, важную роль в среде «шестидесятников» стала играть модернистская поэзия. Поэтические чтения впервые в отечественной истории стали собирать толпы молодежи. Как писала известная правозащитница Людмила Алексеева:

Увлечение поэзией стало знаменем времени. Стихами болели тогда люди, ни прежде, ни позже поэзией и вообще литературой особенно не интересовавшиеся. По всей Москве в учреждениях и конторах машинки были загружены до предела: все, кто мог, перепечатывал для себя и для друзей - стихи, стихи, стихи… Создалась молодёжная среда, паролем которой было знание стихов Пастернака, Мандельштама, Гумилёва. В 1958 году в Москве был торжественно открыт памятник Владимиру Маяковскому. После завершения официальной церемонии открытия, на котором выступали запланированные поэты, стали читать стихи желающие из публики, в основном молодёжь. Участники той памятной встречи стали собираться у памятника, регулярно, пока чтения не были запрещены. Запрет действовал какое-то время, но потом чтения возобновились. Встречи у памятника Маяковского в течение 1958-1961 гг. все более приобрели политическую окраску. Последняя из них состоялась осенью 1961 г., когда были арестованы несколько наиболее активных участников собраний по обвинению в антисоветской агитации и пропаганде.

Организаторами чтений «на Маяке» были будущие диссиденты Владимир Буковский, Юрий Галансков и Эдуард Кузнецов.

Но традиции устной поэзии на этом не закончились. Её продолжали вечера в Политехническом музее. Там тоже выступали в основном молодые поэты: Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Роберт Рождественский, Булат Окуджава.

Съемки со знаменитых чтений в «Политехе» вошли в один из главных «шестидесятнических» фильмов - «Застава Ильича» Марлена Хуциева, а перечисленные поэты на несколько лет стали невероятно популярны.

Позже любовь публики перешла на поэтов нового жанра, порожденного культурой «шестидесятников»: авторской песней. Его отцом стал Булат Окуджава, начавший в конце 50-х исполнять под гитару свои песни - сперва на вечеринках или просто на бульваре. Его песни резко отличались от передававшихся по радио - прежде всего личным, даже частным настроем. Вообще, песни Окуджавы - пожалуй, самое адекватное выражение мироощущения «шестидесятников». Вскоре появились другие авторы - Александр Галич, Юлий Ким, Новелла Матвеева, Юрий Визбор, ставшие классиками жанра. Появился аудио самиздат, разнесший голоса бардов по всей стране, - радио, телевидение и грамзапись были тогда для них закрыты.

7. «Физики» и «лирики»

«Шестидесятники» состояли из двух взаимосвязанных, но разных субкультур, шутливо называвшихся «физиками» и «лириками» - представителей научно-технической и гуманитарной интеллигенции. В частности, А. Эйнштейн и Л. Ландау были культовыми фигурами, чьи фото украшали квартиры людей далёких от физики. Естественно, «физики» меньше проявляли себя в искусстве, однако мировоззренческая система, возникшая в их среде, была не менее (а, может, и более) важна в советской культуре 60-х- и 70-х годов. Присущая культуре «физиков» романтизация научного познания и научно-технического прогресса оказала огромное влияние на развитие науки и весь советский быт. В искусстве взгляды «физиков» проявлялись не часто - ярчайшим примером является проза братьев Стругацких.

«Физики» (хотя их личные взгляды могли быть вполне независимыми) были гораздо более любимы государством, чем «лирики», - поскольку в них нуждалась оборонная промышленность. Это отражено в известной строчке Слуцкого: «Что-то физики в почёте, что-то лирики в загоне». Видимо, отчасти, с этим связано то, что к 70-м эстетика «физиков» была воспринята советским официозом - «научно-фантастический» стиль стал архитектурно-дизайнерской нормой позднего СССР.

8. Походники

В конце 60-х, когда общественная жизнь в стране была придушена, в среде «физиков» возникла новая субкультура - туристов-походников. В её основе лежала романтизация таежного (северного, высокогорного) быта геологов и прочих полевиков. Простота, грубость и свобода их жизни были антитезой скучной бессмыслице «правильного» существования городского интеллигента. Кроме того, образ Сибири вызывал ассоциации с культурой зеков, блатной свободой, в общем изнанкой официальной жизни. Выражением этих настроений стал фильм Киры Муратовой «Короткие встречи» (1967 г.) с Владимиром Высоцким в главной роли. Миллионы интеллигентов стали проводить свои отпуска в дальних турпоходах, штормовка стала обыденной интеллигентской одеждой, центральной практикой этой субкультуры было коллективное пение у костра под гитару - в результате чего авторская песня превратилась в массовый жанр. Олицетворением и любимейшим автором этой субкультуры был бард Юрий Визбор. Впрочем, расцвет её пришёлся не на «шестидесятников», а на следующее поколение.

9. Кино и театр

В кино «шестидесятники» проявили себя исключительно ярко, несмотря на то, что этот вид искусства жёстко контролировался властью. Самыми известными фильмами, выражавшими настроения после XX Съезда были «Летят журавли» Михаила Калатозова, «Застава Ильича» Марлена Хуциева, «Я шагаю по Москве» Георгия Данелии, «Девять дней одного года» Михаила Ромма, «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён» Элема Климова.

Вместе с тем большинство актёров «золотой обоймы» советского кино - Евгений Леонов, Иннокентий Смоктуновский, Олег Табаков, Евгений Евстигнеев, Юрий Никулин, Леонид Броневой, Евгений Лебедев, Михаил Ульянов, Зиновий Гердт, Олег Басилашвили, Алексей Смирнов, Валентин Гафт и многие другие, - были «шестидесятниками» и по возрасту, и по образу мышления. Но гораздо больше кинематографисты-«шестидесятники» проявили себя в 1970-х - 1980-х годах - в основном в жанре кинокомедии, поскольку только в ней разрешалось критиковать отрицательные стороны жизни, как правило, на бытовом уровне. Именно тогда сняли свои лучшие фильмы такие типичные «шестидесятники» как Эльдар Рязанов, Георгий Данелия, Марк Захаров.

Наиболее характерным примером «шестидесятничества» в театре были «Современник» Олега Ефремова и «Таганка» Юрия Любимова.

10. Живопись

В живописи обострилась борьба против неоакадемизма. Выставка молодых художников в Манеже (1963) подверглась разгромной критике со стороны Н. С. Хрущёва и др. руководителей страны.

11. Застой

Снятие Хрущева поначалу не вызвало большой озабоченности, так как пришедший к власти триумвират - Подгорный, Косыгин и Брежнев - выглядел респектабельно на фоне не всегда уравновешенного Хрущева. Однако уже вскоре вместо либерализации последовало ужесточение режима внутри страны и обострение холодной войны, что стало для «шестидесятников» трагедией.

Знаково-мрачными стали для них следующие события. Во-первых, процесс Синявского-Даниэля (1966) - показательный суд над литераторами, осуждёнными не за антисоветскую деятельность, а за их произведения. Во-вторых, Шестидневная война и последующий рост еврейского национального движения в СССР, борьба за выезд; в-третьих - ввод советских войск в Чехословакию (1968) - «шестидесятники» очень сочувствовали Пражской весне, видя в ней логичное продолжение «оттепели». И наконец разгром «Нового Мира» (1970), ознаменовавший установление глухого «застоя», конец возможности легального самовыражения.

Многие «шестидесятники» приняли непосредственное участие в диссидентском движении - и подавляющее их большинство сочувствовало ему. В то же время, хотя кумир поколения Александр Солженицын постепенно пришёл к радикально антисоветским взглядам, большинство «шестидесятников» по-прежнему сохраняли веру в социализм. Как пел Окуджава в песне «Сентиментальный марш»:

Я все равно паду на той, на той единственной Гражданской.
И комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной.

При том, что интеллигенция следующего поколения относилась к этим идеалам в лучшем случае равнодушно. Это вызывало ощутимый конфликт поколений - подкреплявшийся философскими и эстетическими разногласиями. «Шестидесятники» без энтузиазма относились к «авангардизму», которым жила интеллигенция 70-х - джазу, концептуализму, постмодернизму. В свою очередь, «авангардистов» мало волновала лирика Твардовского и разоблачения сталинизма - все советское было для них очевидным абсурдом.

В 1970-х годах многие лидеры «шестидесятничества» были вынуждены эмигрировать (писатели В.Аксёнов, В.Войнович, А.Гладилин, А.Кузнецов, А.Галич, Г.Владимов, А.Синявский, Н.Коржавин; кинематографисты Э.Севела, М.Калик, А.Богин; эстрадные певцы Э.Горовец, Л.Мондрус, А.Ведищева и мн. др.) Часть «шестидесятников» была вытеснена во «внутреннюю эмиграцию» - поэты В.Корнилов, Б.Чичибабин и др.

В годы застоя главным кумиром, почти иконой «шестидесятников» стал академик Андрей Сахаров, отказавшийся от комфортной жизни обласканного властью учёного ради борьбы за свободу совести. Сахаров с его сочетанием чистоты, наивности, интеллекта и моральной силы действительно воплощал все идеалы поколения - а кроме того, был и «физиком», и «лириком».

12. Религия

По воспитанию «шестидесятники» по большей части были атеистами или агностиками - и остались таковыми на всю жизнь. Однако с началом «застоя» в условиях отсутствия каких-либо социальных перспектив некоторая их часть обратилась к религиозному поиску - в основном в рамках православия и иудаизма. Самыми заметными фигурами православного возрождения в «шестидесятнической» среде были протоиереи Александр Мень и Глеб Якунин, митрополит Антоний Сурожский, диссидентка Зоя Крахмальникова, филолог Сергей Аверинцев. Как правило, активные деятели этого движения были связаны с Катакомбной церковью.

13. Перестройка

Перестройку «шестидесятники» восприняли с огромным энтузиазмом - как продолжение «оттепели», возобновление их давнего диалога со сталинизмом. Они - после двух десятилетий бездействия - вдруг вновь оказались очень востребованными. Одна за другой выходили их книги о сталинской эпохе, производя эффект разорвавшейся бомбы: «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, «Чёрные Камни» Анатолия Жигулина, «Белые Одежды» Владимира Дудинцева, «Зубр» Даниила Гранина и т. д.

Публицисты-«шестидесятники» (Егор Яковлев, Юрий Карякин, Юрий Черниченко, Юрий Буртин и др.) оказались на переднем крае борьбы за «обновление» и «демократизацию» социализма (поскольку этот дискурс вполне соответствовал их взглядам) - за что были названы «прорабами перестройки». Правда, вскоре выяснилось, что они более горячие сторонники перестройки, чем её авторы. Спорный вопрос, можно ли назвать «шестидесятниками» самих Михаила Горбачева и Александра Яковлева (все-таки больше сформированных номенклатурной культурой). Так или иначе, в целом перестройка была звездным часом поколения.

С тем же энтузиазмом большинство «шестидесятников» восприняло приход к власти Бориса Ельцина и реформы Егора Гайдара. В 1993 году многие представители этого поколения подписали «Письмо 42-х», называя законно избранный парламент «фашистами».

С крушением коммунизма кончилась и общественная востребованность «шестидесятников». Новая социальная реальность принесла совсем другие понятия и вопросы, сделав неактуальным весь дискурс, на котором строилась шестидесятническая культура. И в 90-х большинство знаменитых «шестидесятников» тихо умерли полузабытыми.

14. История термина

Термин «шестидесятники» прижился после того, как в журнале «Юность» в 1960 была напечатана одноимённая статья критика Станислава Рассадина. Автор позже критически отзывался о распространившемся слове:

…само понятие «шестидесятник» заболтано, обессмыслено, да и с самого начала не имело поколенческого смысла, являясь приблизительным псевдонимом времени. (Признаю вполне самокритически - как автор статьи «Шестидесятники», напечатанной буквально за несколько дней до наступления самих 60-х, в декабре 1960 года.)

В других советских республиках и странах соцлагеря «шестидесятниками» называют свои поколенческие субкультуры, отчасти близкие русской (см. например украинскую статью Википедии). Вместе с тем, «шестидесятниками» часто называют ряд зарубежных представителей «поколения 60-х», эпохи хиппи, The Beatles, рок-н-ролла, психоделиков, сексуальной революции, «новых левых», «движения за гражданские права» и студенческих волнений 1968 года (см. английскую статью Википедии). Это, конечно, совершенно другое историческое явление: так, советские шестидесятники чувствовали гораздо большее родство с битниками, предшествовавшими поколению хиппи. Однако, занятно, что в совершенно разных контекстах возникли эмоционально перекликающиеся феномены с общим названием.

Некоторые представители поколения со временем стали относиться к термину иронически. Так, Андрей Битов пишет: «…я шестидесятник лишь потому, что мне за шестьдесят; мои первые дети родились в шестидесятые, и Ленинград находится на шестидесятой параллели». А Василий Аксёнов в рассказе «Три шинели и нос» вообще называет себя «пятидесятником».

Со временем термин приобрёл и негативную коннотацию. Например, Дмитрий Быков, говоря о новом газетном проекте на страницах издания «Новый взгляд», отмечал:

Можно было ожидать, что на месте скучной «Общей газеты», выражавшей позицию вконец запутавшихся (а то и изолгавшихся) шестидесятников-прогрессистов, возникнет лощёно-аналитическое издание… но кто же мог предположить, что издание получится ещё скучней?

15. Представители

Поэзия:

· Андрей Вознесенский

· Белла Ахмадулина

· Борис Чичибабин

· Евгений Евтушенко

· Олжас Сулейменов

· Римма Казакова

· Роберт Рождественский

· Юнна Мориц

Проза:

· Александр Солженицын

· Андрей Битов

· Аркадий и Борис Стругацкие

· Василий Аксёнов

· Владимир Войнович

· Юрий Трифонов

Кино:

· Геннадий Шпаликов

· Георгий Данелия

· Марлен Хуциев

· Петр Тодоровский

Театр:

· Олег Ефремов

· Юрий Любимов

Бардовская песня:

· Александр Галич

· Александр Городницкий

· Булат Окуджава

· Владимир Высоцкий

· Новелла Матвеева

· Юлий Ким

· Юрий Визбор

Изобразительное искусство:

· Василий Ситников

· Владимир Пятницкий

· Игорь Ворошилов

· Эрнст Неизвестный

Музыка:

Публицистика:

Общественная деятельность:

· Владимир Буковский

· Людмила Алексеева

Наука:

Список литературы:

1. Сергей Коротков ШЛАГБАУМ ДЛЯ РОМАНТИКОВ ШЕСТИДЕСЯТНИКОВ УБИЛА ПЕРЕСТРОЙКА

2. Станислав Рассадин ВРЕМЯ СТИХОВ И ВРЕМЯ ПОЭТОВ

3. Андрей Битов. «О пустом столе»

4. Василий Аксёнов. «Негатив положительного героя»

Вверху: Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина. Внизу: Булат Окуджава, Роберт Рождественский. Фото с сайта my.mail.ru

Нас мало. Нас может быть четверо.
Мы мчимся - а ты божество!
И всё-таки нас большинство.

А.А. Вознесенский, "Б. Ахмадулиной"
Надломленность ветвей и неба задымлённость
предупреждали нас, зазнавшихся невежд,
что полный оптимизм - есть неосведомлённость,
что без больших надежд - надёжней для надежд.
Е.А. Евтушенко

Термин "шестидесятники" принадлежит литературному критику Станиславу Рассадину , опубликовавшему одноимённую статью в журнале "Юность" в декабре 1960 года. Шестидесятниками в широком смысле называют прослойку советской интеллигенции, сформировавшуюся во времена хрущёвской "оттепели", после XX съезда КПСС, определившего новую, более либеральную по сравнению со сталинским периодом, политику советского государства, в том числе в отношении деятелей культуры. При этом следует заметить, что, несмотря на культурный либерализм и широту взглядов, большинство шестидесятников оставалось верным идеям коммунизма: перегибы 30-х годов представлялись им искажением коммунистических идеалов, произволом властей.

В формировании идеологии шестидесятников огромную роль сыграли литературные журналы . В частности, журнал "Юность" , публиковавший произведения начинающих авторов, открыл новые имена в литературе. Наибольшую популярность имел журнал "Новый мир" , который являлся без преувеличения культовым изданием советской интеллигенции, особенно в те времена, когда его возглавлял А.Т. Твардовский. Здесь были опубликованы произведения авторов "лейтенантской прозы": Виктора Некрасова, Юрия Бондарева, Григория Бакланова, Василя Быкова. Особым событием стала публикация рассказа "Один день Ивана Денисовича". В это же время происходит и расцвет советской научной фантастики , связанной с именами братьев Стругацких, Ивана Ефремова, Евгения Велтистова и других.

Евгений Евтушенко в Политехническом музее. Кадр из кинофильма "Застава Ильича" (режиссёр Марлен Хуциев)

Однако особое место в культуре шестидесятников заняла поэзия . Впервые после Серебряного века настала эпоха небывалой популярности поэзии: в буквальном смысле поэзия стала масштабным общественным явлением. Поэты-шестидесятники собирали многотысячные аудитории (особенно запомнились поэтические вечера в Политехническом музее в Москве и у памятника Маяковскому на нынешней Триумфальной площади), их лирические сборники мгновенно раскупались, а сами авторы на долгие годы стали не только властителями душ и умов, но и своеобразным символом творческого подъёма, свободомыслия, общественных перемен. В авангарде поэзии 1960-х оказались

• Роберт Иванович Рождественский (1932-1994), один из самых сильных, энергичных русских поэтов, автор более 30 лирических сборников, переводчик, телеведущий; многие стихотворения Р.И. Рождественского положены на музыку ("Мгновения", "Песня о далёкой Родине/Где-то далеко", "Ноктюрн", "Позвони мне, позвони...", "Эхо любви", "Любовь настала", "Родина моя/Я, ты, он, она - вместе целая страна...", "Притяжение земли" и др.);
• Евгений Александрович Евтушенко (1932-2017), поэт, публицист, актёр, общественный деятель; автор более 60 лирических сборников, поэм "Братская ГЭС", "Бабий Яр", "Под кожей Статуи Свободы", "Голубь в Сантьяго", "Тринадцать", "В полный рост", романов "Ягодные места" и "Не умирай прежде смерти"; некоторые стихи поэта стали песнями ("Хотят ли русские войны?", "А снег идёт...", "Со мною вот что происходит...", "Нас в набитых трамваях болтает..." и др.).
• Андрей Андреевич Вознесенский (1933-2010), поэт-авангардист, писавший как традиционные для русской поэзии силлабо-тонические стихи, так и верлибры, и стихи в духе футуристической "заумной" поэзии, и стихи в прозе; автор более 40 лирических сборников и поэм "Мастера" (о строителях Храма Василия Блаженного), "Лонжюмо" (о Ленине), "Оза" (о любви в век роботизации), "Авось" (поэма о русском дипломате и путешественнике Николае Резанове легла в основу знаменитой рок-оперы "Юнона и Авось") и других.
• Белла Ахатовна Ахмадулина (1937-2010), поэтесса, чьё имя связано с высочайшими достижениями поэзии 20 века; Иосиф Бродский называл Ахмадулину "несомненной наследницей лермонтовско-пастернаковской линии в русской поэзии", автор более 30 лирических сборников.

Кроме названных авторов, к поколению шестидесятников относятся и другие яркие поэты, например, Геннадий Шпаликов , Борис Чичибабин , Юнна Мориц . В эпоху 60-х сформировался и такой гигант русской поэзии, как .

Отдельное явление в 1960-е годы представляют поэты-песенники, или "барды". К этой категории поэтов относили авторов, исполнявших собственные стихи под свою музыку - среди них Булат Окуджава, Александр Галич, Владимир Высоцкий, Юрий Визбор. Это уникальное явление получило название .

Нет искусства шестидесятников, и нет определенного признака, который бы его объединял, - говорит режиссер Марлен Хуциев, автор одного из главных шестидесятнических фильмов «Застава Ильича» («Мне двадцать лет»). - Если взять Вознесенского, разве он похож на Евтушенко или Ахмадулину? Они все очень разные, их невозможно объединить в одно направление. Другое дело, что тогда возникли условия, благоприятные для существования разных художников. То, что они были разные, и было общим - такой вот парадокс.

Впрочем, из дня сегодняшнего шестидесятничество на первый взгляд кажется эпохой цельной. У нее даже есть четкие хронологические границы: 25 февраля 1956 года на ХХ съезде КПСС Никита Хрущев зачитал доклад, раз­облачающий культ личности Сталина, - для многих это стало обещанием свободы и началом эры «социализма с человеческим лицом», а 20–21 августа 1968 года советские танки вошли в Прагу, задавив демократические реформы в Чехословакии.

На самом же деле 60-е были эпохой, полной внутренних противоречий. И ее уникальность как раз состояла в этом «единстве противоположностей»: коммунизма и индивидуализма, тонкого вкуса и откровенного мещанства, естественнонаучной и гуманитарной картин мира, урбанизации и стремления к природе, демократии и технократии - из этих оппозиций, образующих диалектические единства, и состояла шестидесятническая утопия.

Позже, когда эта утопия развалилась, рассыпались и оппозиции, превратившись в зоны конфликтов 70-х, 80-х, 90-х и нулевых, став болевыми точками и неврозами современного общества. Именно шестидесятники подарили нам сегодняшнюю жизнь - со всеми ее трудностями, противоречиями, войнами и надеждами.

Коммунизм - индивидуализм

Единство общественного и личного, характерное для 60-х, сменилось противостоянием и даже конфликтом. Начиная с 70-х личное пришло в противоречие с государственным

Для нас коммунизм - мир свободы и творчества, - сказал во второй половине 90-х Борис Стругацкий. В 1961 году, когда КПСС приняла Программу строительства коммунизма, большинство советских интеллигентов не видели никакого противоречия между коммунизмом и индивидуализмом. И даже в 1972 году, уже после разгрома Пражской весны и утраты шестидесятнических иллюзий, Андрей Вознесенский писал: «Даже если - как исключение // вас растаптывает толпа, // в человеческом // назначении // девяносто процентов добра».

По сути, в своей программе партия пообещала советским людям очередную утопию: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме».

Программу партии обсуждали на кухнях, - рассказывает вице-президент Академии сельхознаук Лев Эрнст. - Но вокруг меня никто не верил, что коммунизм через двадцать лет будет. И я тогда считал, что нельзя устанавливать сроки для наступления коммунизма.

Идеология 60-х представляет разительный контраст с идеологией самопожертвования и государственной сверхцентрализации, характерной для сталинизма. Идея мирного коммунистического строительства обращается к личному интересу: «все во имя человека, для блага человека».

В результате новых подходов в хозяйственной политике в 1965–1970 годах наметился самый мощный экономический рост за 30 лет: в среднем темпы роста составили 8,5% в год. У населения образовались колоссальные накопления - более $100 млрд по официальному курсу. Тогдашний премьер Алексей Косыгин в 1966 году так доказывал Брежневу на заседании Политбюро необходимость строить автомобильный завод: «Когда-нибудь эта денежная масса лавиной обрушится и раздавит всех… Нас в первую очередь! Чтобы изъять из кубышек эти миллиарды, надо выбросить на внутренний рынок не ювелирные изделия и импортный ширпотреб, как сегодня, а нечто более весомое. Этим “более весомым” и будет наш новый отечественный автомобиль, созданный на основе западных технологий!»

«Ну что ж, Алексей Николаевич, убедил! - ответил тогда Брежнев. - Дай указание своим подчиненным- председателю КГБ и министру Внешторга, чтобы они выяснили, в какой стране можно дешевле приобрести завод… Даем тебе полгода».

Таким образом, именно экономические соображения, то есть угроза инфляции, и создали основание для потребительского бума, который с неизбежностью привел к индивидуализации быта советского человека.

Ключевой тезис Программы КПСС: «Коммунизм - это высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников». Это позволило продвинутым марксистам вроде Мераба Мамардашвили переосмыслить ортодоксальный марксизм-ленинизм: «В философии свободой называется внутренняя необходимость. Необходимость самого себя».

Население начало переселяться из коммуналок в отдельные квартиры с кухнями и кухонными разговорами: сюда можно было смело звать друзей, собственноручно формируя себе круг общения. А 14 марта 1967 года вводится пяти­дневная рабочая неделя с двумя выходными, и у советского человека появляется наконец личный досуг.

Но парадоксальным образом государственная забота об автономной жизни человека приводит к росту коллективизма, фактически к стихийному коммунизму.

Шестидесятничество запомнилось высоким накалом дружеских отношений, - вспоминает правозащитник, участник диссидентского движения Борис Золотухин. - Это был апофеоз дружбы. У нас не было иной возможности получить информацию - только общаясь друг с другом, мы могли что-то узнать.

После сталинских репрессий, когда без опасности для своей жизни и свободы близкими друзьями можно было считать всего несколько человек, дружеские компании времен оттепели были поистине огромными - по 40–50 человек. При всех внутренних разногласиях и противоречиях общество было очень консолидированным: все общались со всеми, и даже Хрущев спорил с деятелями культуры, а те ему отвечали.

Самым мощным ударом по этому стилю жизни и по самому режиму стал разгром Пражской весны. Советская интеллигенция была вынуждена как-то соотнестись с этим событием, занять какую-то позицию по отношению к нему. И тут выяснилось, что единой позиции у нее нет.

Ввод советских войск в Чехословакию, которая занимала тогда первое место в мире по числу коммунистов на тысячу жителей, консолидировал ряды диссидентов-запад­н­иков вроде Андрея Амальрика, Натальи Горбаневской или Ларисы Богораз. Марксисты-романтики вроде Александра Зиновьева и Роя Медведева утверж­дали, что руководство партии отклонилось от «подлинных» Маркса и Ленина. Националисты-почвен­ники вроде Игоря Шафаревича и Александра Солженицына выступили не только против марксизма, но и вообще против всего модернизационного западнического проекта.

Утопия разложилась на официозный коллективизм и разные формы нелегального индивидуализма, более или менее радикального. Уже в начале 80-х во всех вузах страны на занятиях по истории КПСС читалась особая лекция, которая объясняла, почему, в силу каких «субъективных и объективных» причин коммунизм так и не был построен в намеченный срок. Острой, почти аллергической реакцией на этот недостроенный коммунизм стал тотальный индивидуализм 90-х, который принял вовсе не те утопические формы свободы творчества, о которых мечтали шестидесятники.

Вкус - мещанство

Потребительский бум в 60-е породил утопию личного вкуса: вещь должна была служить эстетике и практике коммунизма, а не безудержному «вещизму». В застойные 70-е потребление сдерживалось только дефицитом, но не вкусом

Это было начало эпохи потребления, - вспоминает писатель Сергей Хрущев, сын Никиты Хрущева. - Появилась какая-то уверенность в будущем. Был рост рождаемости: в год от трех до пяти миллионов человек. Но глобального потребления не было - каждый новый сорт колбасы был открытием. Появление в магазинах чешских шпикачек, возможность купить мяса и приготовить шашлык - вот потребление тех лет. Когда вдруг вы обнаруживаете, что в Крым можно доехать на машине, а до этого ведь были только проселочные дороги.

Рубеж 50-х и 60-х был уникальной эпохой веселого потребления, своеобразного потребительского драйва. В эту короткую эпоху вещь была одновременно утилитарной и символичной. Она была знаком коммунистической утопии, и охотились за ней так же, как если бы это была вещь из самого Города Солнца, придуманного Томмазо Кампанеллой.

Именно поэтому шестидесятничество сочетало в себе борьбу с мещанством и «вещизмом» и потребительский бум начала 60-х, стремление к простоте и функциональности и небывалый для советского времени подъем промышленного дизайна.

На рубеже 50-х и 60-х появляется понятие советского «вкуса» как отражения социалистической культуры и понятие «красоты», которое было подчеркнуто рукотворным: красивым можно было не родиться, а стать благодаря одежде, прическе и макияжу.

Вкус - это простота и пропорциональность. Характерно, что первые звезды советского подиума - Регина Збарская, Мила Романовская, Галина Миловская - были обыч­ными женщинами за 30, а в дома моделей принимали манекенщиц с самыми разными фигурами, вплоть до 60-го размера.

60-е - это эпоха любви ко всему новому. Тогдашний потребитель в каком-то смысле чувствовал драйв первооткрывателя. Новые вещи «добывали» с тем же энтузиазмом, что и полезные ископаемые: важно было стать первым. Этот драйв как бы снимал с предмета мещанский, «вещистский» налет и наделял его символической ценностью.

Многие говорят, что первые джинсы появились у кого-то там… Это все вранье. Первые джинсы в Ленинграде, по крайней мере белые, были у меня! - заявляет поэт Анатолий Найман. - В 1964 году. Настоящие. Американские.

Вещами меряли как рекордами.

У Высоцкого тогда уже был голубой «Мерседес», первый в Москве, - говорит режиссер Александр Митта. - Потом такой же появился у Никиты Михалкова, еще более голубой.

В эстетической системе 60-х была раздвоенность, которая позже, при распаде шестидесятнической утопии, стала конфликтом, невротизировавшим общество 90-х и нулевых. Предметы вызывали двойственные чувства: ими гордились и в то же время их стеснялись.

У меня был потрясающий песочный пиджак мелкого вельвета от сестры Набокова - привезли кому-то, оказался мал, - вспоминает Анатолий Найман. И он же рассказывает: - Евтушенко был щеголь. Мы идем как-то страшной зимней московской улицей, а он - из ресторана, в какой-то шубе не нашей, шикарной, расстегнутой. Навстречу ему папаша в ватном пальто и мальчик. Евтушенко расставил руки и громко сказал: «Вот мой народ!» И вдруг этот папаша в ватнике остановил его и спрашивает: «Ты, парень, из какого цирка?»

Во многом мещанство 60-х было синонимом комфорта: вера в утопию боролась с ним как с тем, что держит ее в настоящем, не давая устремиться в светлое будущее. Но парадокс в том, что одежда и мебель 60-х, за которыми охотились и которые, как в пьесе Виктора Розова «В поисках радости», рубили шашкой в приступе пролетарского гнева, были как раз не комфортными. Они были футуристическими.

60-е - время помешательства на всем искусственном, от тканей до меха и волос: в моду входили парики и шиньоны, волосы красили во все цвета спектра, причем как с помощью специальных красок, так и подручными средствами вроде перекиси водорода или чернил, разведенных в воде.

Тогда же в моду вошли геометрические силуэты, серебристые платья, похожие на скафандры, короткие трапециевидные пальто веселых цветов и абстрактные узоры а-ля Пикассо - визуальный футуризм, скопированный советской бытовой культурой 60-х у Кристиана Диора и других западных дизайнеров.

При этом модные синтетические ткани кололись, прилипали к телу и заставляли своего обладателя потеть в любую погоду; модные остроносые шпильки деформировали женскую стопу, застревали в ребристых ступенях эскалаторов и пробивали дырки в асфальте; за модными низкими журнальными столиками было неудобно сидеть. Но все эти вещи обладали не утилитарной, а символической ценностью - как материальные признаки утопии, которая вот-вот станет явью.

Но уже в середине и особенно в конце 60-х, когда эта утопия начала рушиться и перестала обеспечивать сферу советского потребления символическим капиталом, мещанство набрало небывалую силу, потому что футуристические вещи, накопленные советскими гражданами в стремлении приблизить будущее, стали просто вещами. В начале 90-х, когда на короткий срок своеобразной географической утопией для нас стал Запад, «вещизм» нового русского человека вновь стал символическим и первооткрывательским, но еще быстрее - с крушением веры в очередную утопию - превратился в обыкновенное челночество.

У меня не было шока от конца 60-х, - говорит Александр Митта. - Настоящий шок наступил позже, когда выяснилось, что для многих поздний застой 80-х с его тупым потребительским мещанством - накопить на машину, купить дачу и т. д.- оказался привлекательнее драйва, внутренней свободы, творческих поисков и, да, бытовой неустроенности 60-х.

Физики - лирики

В 60-е между естественнонаучной и гуманитарной картинами мира не было конфликтов: обе они были элементами единой утопии нового человека. Уйдя в профессию или в диссидентство, и физики, и лирики потеряли влияние на общество

Образ гармоничной личности, которого требовала шестидесятническая утопия, определили два стихотворения Бориса Слуцкого: «Физики и лирики» и «Лирики и физики». В них человек-физик с логарифмами и формулами противопоставлялся человеку-лирику с рифмой и строкой, но всем было ясно, что никакого противопоставления на самом деле нет.

Житель Утопии - умный, веселый, позитивный, работающий на благо цивилизации, на ее будущее. Таким героем не мог стать партработник (официоз, сталинизм), колхозник (необразованность, приземленность), пролетарий (то же, что и колхозник), служащий (человек из настоящего). На титул нового человека претендовала только интеллигенция - инженерная, научная и творческая.

Противопоставления не было, - вспоминает Михаил Маров, инженер и астроном, запускавший в начале 60-х первые аппараты на Венеру. - Если это были разумные физики, то они уважали лириков. И считали приобщение к лирике составной частью своего мировоззрения. Я абсолютно ассоциирую себя с шестидесятниками. И поэтому сильно переживаю смерть Андрея Вознесенского. Мне была близка поэзия и его, и Рождественского, и Евтушенко. Бегал в Политех… Это входило в понятие «интеллигентность».

А Вознесенский в 60-х писал: «Женщина стоит у циклотрона - // стройно, // слушает замагниченно, // свет сквозь нее струится, // красный, как земляничинка, // в кончике ее мизинца…»

Физики интересовались гуманитарными проблемами, причем не только поэзией, но и социальными идеями, лирики вдохновлялись научно-технической утопией. Появившиеся после 1953 года философы и социологи во многом приняли научно-инженерное мировоззрение: мир можно и нужно менять, причем по науке, по проекту.

Символами времени стали фильмы «Девять дней одного года» и книга Стругацких «Понедельник начинается в субботу»: «“А чем вы занимаетесь?” - спросил я. “Как и вся наука, - сказал горбоносый. - Счастьем человеческим”».

Надо сказать, что «свободный физик» сделал в 50–60-е столько, что и сейчас трудно поверить. Из 19 российских Нобелевских лауреатов десять получили свои премии в 1956–1965 годах: из них двое - литераторы (Михаил Шолохов и Борис Пастернак), а остальные - физики и химики. В 1954-м в Обнинске построили первую в мире атомную электростанцию. В 1957-м - синхрофазотрон в только что созданном международном Объединенном институте ядерных исследований в Дубне, который и сегодня является крупнейшим научным центром.

В 1957-м СССР запустил в космос спутник, а уже в 1961-м - Гагарин со своим «Поехали!». В 1955-м, после «письма трехсот», началось создание генетических и биохимических лабораторий, и хотя академик Лысенко в 1961-м еще вернулся, в международных журналах уже появились работы наших генетиков.

Гармоничный человек будущего трудился в лаборатории, играл на гитаре, вел диспуты об обитаемости Вселенной в кафе «Интеграл» новосибирского Академгородка, посещал в Москве спектакли театра на Таганке и «Современника», вечера поэзии в Политехническом музее. Последнее, кстати, хорошо показывает, как создавался миф. Вот что говорит Марлен Хуциев:

Что касается поэтических вечеров в Политехническом, то это я случайным образом возродил традицию. И массовый характер такие вечера приобрели именно после той сцены в «Заставе Ильича». До этого поэты шестидесятых по отдельности выступали на разных площадках. Я просто собрал их вместе. И уже после начались их выступления на стадионах.

Логическим продолжением симбиоза физиков с лириками стала общественная деятельность крупных ученых, прежде всего Андрея Сахарова, в 1966-м подписавшего коллективное письмо об опасности возрождения культа Сталина. Наряду с учеными - Капицей, Арцимовичем, Таммом - среди «подписантов» были писатели: Катаев, Некрасов, Паустовский.

У меня не было намерения что-то кардинально поменять в стране, - говорит Михаил Маров. - Многое из тех принципов, на которых строился социализм, меня удовлетворяло. И я думал, что нужно немножечко отходить от консервативных концепций. И поборником такого направления был очень уважаемый не только мной, но многими людьми Андрей Дмитриевич Сахаров, который как раз говорил о социализме с человеческим лицом.

«Еще не стал реальностью научный метод руководства политикой, экономикой, искусством, образованием и военным делом», - писал Андрей Сахаров в своей первой общественно-политической статье «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Дело было в 1968 году, в самый разгар Пражской весны, когда советские танки еще не вошли в Чехословакию. В апреле Сахаров еще рассчитывал на обсуждение своих идей с руководством страны и обществом, но к августу столичная интеллигенция уже не надеялась на равноправное участие в жизни страны. Коммунизм с человеческим лицом не получился.

Вот что говорит один из главных диссидентов страны Сергей Ковалев:

Мне приходилось не раз слышать от своих коллег: «Ты же понимаешь, что ты состоявшийся ученый, и понимаешь, что такое профессионализм. Что ты лезешь в политику, где ты дилетант? Ты же презираешь дилетантизм». Мне кажется, что это неискреннее суждение. Было стремление заслужить право на самоуважение. Вот и все. Самые неглупые из нас отлично понимали, что все наши поступки и заявления носят характер совсем не политический. Это характер нравственной несовместимости… Меня посадили в самый разгар работы. Десять лет лагеря и ссылки. Потом меня выселили из Москвы. А что такое перерыв на 13 лет в науке?

Уйдя в диссидентство или сугубый профессионализм, шестидесятники фактически лишились возможности отстаивать свои идеалы в дискуссии с властью. Временный всплеск активности ученых и писателей в перестройку был исключительно диссидентским, антисоветским. Шестидесятники лишь помогли номенклатуре разрушить СССР, но позитивной прогрессистской коммунистической утопии уже не было. Физики и лирики - два полушария гармоничной личности - разошлись в разные стороны, и в пространстве между ними образовалась идейная пустота 90-х.

Город - целина

В 60-е урбанизация и единство с природой были частью одной социальной реальности. Сегодня на месте утопии остались бетонные джунгли, стихийные дачи, туризм и дауншифтинг

Столетиями человек бежал от дикой природы к комфорту. Из пещеры - в избу, из избы - в квартиру с газом, электричеством, водопроводом и унитазом. Шестидесятники оказались первым поколением, в котором массово произошло и обратное движение.

40,3% городов СССР были построены после 1945 года. При этом пик строительства пришелся именно на 60-е годы. Бурный рост урбанистической среды создал новый имидж советской культуры: ее крестьянско-поселковый облик начал стираться и обретать городские черты. Даже деревня начала урбанизироваться благодаря хозяйственной моде на крупные агропромышленные комплексы.

Весной 1959 года триста студентов-физиков из МГУ поехали в Северный Казахстан строить дома, телятники и курятники. Так началось движение стройотрядов, которое захватило практически все вузы страны. Целина (непаханая земля) стала еще одним словом - символом эпохи.

На волне патриотического движения по освоению целины на восток с песнями и плясками шли комсомольские поезда. Главный лозунг - «Все на целину!» - вспоминает актер Игорь Кваша. - И мы подумали: а почему бы не создать свой комсомольский театр там?

Решалась государственная задача - освоить новые земли, повысить урожайность. Молодежный драйв был частью государственного проекта. Многих это отпугивало. Тогда в среде ученых родилась мода на другую форму бегства к природе - туризм и экспедиции.

Под рюкзаки становились все: и те, кто должен был это делать по долгу службы (например, геологи), и те, чья работа этого совершенно не требовала. К примеру, физик, нобелевский лауреат Игорь Тамм был заядлым альпинистом (говорят, ему принадлежит афоризм: «Альпинизм - это не самый лучший способ перезимовать лето», который потом широко вошел в оборот с вырезанной частицей «не»).

Походно-экспедиционное движение захлестнуло страну. В каждом вагоне поезда или электрички можно было встретить бодрых парней с подругами в ковбойках и кедах. Это была субкультура брезента: куртки-штормовки, рюкзаки, палатки. В отличие от современной синтетики, все это безбожно промокало даже при средненьком дожде. Но все равно брезент казался привлекательнее железобетона «мещанских» квартир.

Сейчас уезжают в Таиланд или на юг Индии, а тогда можно было взять палатку и гитару и рвануть дикарем на море, в лес или еще куда-нибудь. Для ученых это был естественный образ жизни, - вспоминает Александр Митта.

В 60-х явных противоречий между городом и природой не было. Герой с рюкзаком штурмовал горные перевалы, переправлялся через реки и вскрывал тесаком банку тушенки. Потом он возвращался домой, мылся, брился, надевал свитер и отправлялся в свою лабораторию штурмовать атомное ядро или живую клетку. «Уход в поле» был лишен пафоса, поскольку подразумевал возвращение.

Но постепенно и этот образ переставал быть бесконф­ликтным. В фильме Киры Муратовой «Короткие встречи» главный герой, которого играет Высоцкий, тот самый странник с гитарой, мотающийся туда-сюда, свободный, независимый, презирающий карьеру и материальные блага, оказывается меж двух героинь: одна - простая деревенская девушка, которая пешком уходит в город за какой-то неведомой ей самой «другой» жизнью, вторая - городская райкомовская чиновница, которая контролирует сдачу в эксплуатацию новых хрущевок и которую от всего этого тошнит. И выясняется, что по-настоящему духовный, полноценный человек (герой Высоцкого) может быть собой только в неокультуренных местах, вдали от общества, не вписанным в социум. Все остальное его ломает.

К началу 70-х внутренний туризм начал приобретать черты внутренней эмиграции. Авторская песня постоянно балансировала на грани подполья и одобрения: слеты бардов то поддерживались, то запрещались.

Я и мои друзья ходили в походы, - рассказывает адвокат Борис Золотухин. - Это была возможность уйти от пропаганды. Иллюзия полной свободы - скрыться в герметичном кругу друзей. И потом, в Москве западные радиостанции глушили, а в лесу «Спидола» все прекрасно брала…

Сейчас попытки бежать от благоустроенной, но и конф­ликтной городской среды называются по-другому. И если бы в 60-е кто-нибудь сказал стройотрядовцу, геологу или туристу-воднику, что тот занимается дауншифтингом, то в ответ, скорее всего, получил бы по морде. А зря.

Демократия - технократия

Правление в утопии 60-х опиралось на народ, но править должны были культурно и научно оснащенные прогрессоры. С гибелью идеи прогресса возник ложный выбор между властью толпы и сильной рукой

«При демократическом управлении согласно жела­ниям большинства был бы остановлен прогресс, так как прогрессивное начало сосредоточено в небольшом количестве людей… Поэтому демократический принцип управления людьми только тогда и действует, когда он связан с обманом одних другими». Этот афоризм нобелевского лауреата Петра Капицы образца 1960 года здорово иллюстрирует демократическую утопию 60-х - ее логическую оснащенность, иронию, а также необходимость непротиворечивого соединения «власти народа» и «власти знающих».

На определенных направлениях прогресс, прямо по Капице, и был остановлен демократическим путем - в перестройку. Почему?

Никита [Хрущев], выпив, стал в очень резкой форме обвинять писателей в том, что они плохо помогают партии в строительстве коммунизма. А когда Маргарита Алигер попробовала с ним не согласиться, он, потеряв всякий контроль над собой, орал как резаный: «Вы вообще не понимаете, в каком положении страна. Мы селедку на золото покупаем, а вы тут пишете. Что вы пишете?» - вспоминает Игорь Кваша.

Но на самом деле 1963 год, когда интеллигенция начала опасаться возвращения к сталинизму, был временем, когда государство было еще близко к народу, а страна не была еще «этой страной».

Это был такой розовый период отношений с властью, - вспоминает Александр Митта. - Нам нужно было показать и народу, и власти, что мы делаем жизненно важные вещи.

До 1964 года я жил в семье руководителя государства, и у нас были постоянные разговоры о политике, - говорит Сергей Хрущев, сын тогдашнего генсека. - Реформы подразумевали демократизацию экономики и политической жизни. Не сама собой появилась относительная свобода волеизъявления, относительная, но немыслимая еще в сталинское время… Люди жили своей жизнью, но без реформации этого всплеска никогда бы не произошло.

С ним не соглашается Марлен Хуциев:

На самом деле оттепель началась раньше, сразу после смерти Сталина, еще до XX съезда. А когда этот съезд проходил, я уже снимал «Весну на Заречной улице». Это потом оттепель стали приписывать Хрущеву.

СССР к началу хрущевской оттепели имел большой потенциал, накопленный внутренней энергетикой и свободой малых групп, семинаров, кружков, причем не только в физике, инженерии, литературе, но даже в социальных науках (Московский методологический кружок работал на философском факультете МГУ уже с 1952 года). И поэтические чтения в Политехническом музее, и семинары у Ландау, и обсуждения продвинутой логики на примере «Капитала» Маркса были связаны общей стилистикой и общей утопией. Ее можно назвать «демократической», но сутью была не просто свобода мнений, а свобода обоснованного творческого высказывания. За глупость и бесталанность можно было получить, и очень жестко.

И разве не могут политические обсуждения и управленческие решения быть организованы столь же свободно, научно и эффективно, как математический или философский семинар? Ничто, казалось, не мешало двигаться в этом направлении. Но…

«Нами управляют жлобы и враги культуры. Они никогда не будут с нами. Они всегда будут против нас. <…> И если для нас коммунизм - это мир свободы и творчества, то для них коммунизм - это общество, где население немедленно и с наслаждением исполняет все предписания партии и правительства» - так описывал Борис Стругацкий контекст создания «Трудно быть богом». В 1963 году, когда романы Стругацких публиковались почти без цензуры, едва ли не ключевыми героями стали прогрессоры, агенты коммунизма на планете, где правит дикое Средневековье. Это можно понять и как обсуждение роли интеллигенции в СССР: насколько можно вмешиваться в дела дикарей, чтобы не навредить, а помочь им постепенно двигаться к прогрессу?

Когда же в конце 60-х выяснилось, что СССР не экспериментальное государство, строящее коммунизм, а просто империя безо всяких высоких целей, интеллигенция ушла во внутреннюю эмиграцию. «Если выпало в Империи родиться, // Лучше жить в глухой провинции у моря», - писал Иосиф Бродский.

Впрочем, в разочаровании в СССР «агрессивность» империи сыграла, возможно, не большую роль, чем другой фактор: партийная элита перешла в стадию затвердевания и уже сама не хотела строить коммунизм, и уж точно никого не пускала «наверх». Были отменены сталинские нормы кадровой ротации - в высших органах партии на 1/4 и в областных и районных на 1/3. Тем самым были созданы условия для застоя 70–80-х и формирования класса партийно-советской бюрократии - номенклатуры. Войти во власть технократам становилось все сложнее, да и в науке и в культуре прекращались ротация и движение. Как в анекдоте про Шостаковича из книги Михаила Ардова: «Во время войны Дмитрий Дмитриевич был в Куйбышеве, там он увидел и запомнил такое замечательное объявление: “С 1 октября открытая столовая здесь закрывается. Здесь открывается закрытая столовая”». С 70-х годов СССР начал становиться «закрытой столовой».

Те союзы, которые иногда складывались у шестидесятников с номенклатурой в последующие годы, оказывались трагическими. Участники V съезда Союза кинематографистов, который состоялся 13 мая 1986 года, впоследствии извинялись за революционное свержение «ретроградов» и классиков советского кино Льва Кулиджанова и Сергея Бондарчука. А авторы письма в поддержку Ельцина в октябре 1993-го впоследствии вряд ли могли гордиться стилем и содержанием этого послания, оправдывавшего расстрел Белого дома: «Слава Богу, армия и правоохранительные органы оказались с народом». С началом же первой чеченской войны смысл диссидентства снова стал советским: шестидесятники порвали с властью навсегда.

Они были элитой огромной страны в эпоху ее исто­рического шанса. Но именно их «технократизм» и «элитаризм» вступили в противоречие сначала с авторитаризмом партийной номенклатуры (и проиграли), а потом, в 1993-м, с реальными желаниями масс (и тоже проиг­рали). Мечта в очередной раз не выдержала столкновения с реальностью.

Фото: Marc Garanger/CORBIS/FOTOSA.RU; RUSSIAN LOOK; GAMMA/EYEDEA/EAT NEWS; Time & Life Pictures/GETTY IMAGES/FOTOBANK; Dean Conger/CORBIS/FOTOSA.RU; Dean Conger/CORBIS; РИА НОВОСТИ

Рождение, расцвет и распад шестидесятнической утопии: факты и стихи Андрея Вознесенского

25/02/1956

Начало оттепели: на ХХ съезде КПСС прозвучал доклад Никиты Хрущева «О культе личности и его последствиях».

…Все выгорело начисто.
Милиции полно.
Все — кончено!
Все — начато!
Айда в кино!

12/04/1961

Триумф советской космической программы: Юрий Гагарин стал первым человеком, совершившим полет в космос.

Живет у нас сосед Букашкин,
в кальсонах цвета промокашки.
Но, как воздушные шары,
над ним горят
Антимиры!

09/1965-02/1966

Судебный процесс над писателями Андреем Синявским и Юлием Даниэлем: их обвинили в публикации за границей произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй», и антисоветской пропаганде.

И снится мрачный сон Тарасу.
Кусищем воющего мяса
сквозь толпы, улицы,
гримасы,
сквозь жизнь, под барабанный вой,
сквозь строй ведут его, сквозь строй!
Ведут под коллективный вой:
«Кто плохо бьет — самих сквозь строй».

20-21/08/1968

Разгром Пражской весны: в столицу Чехословакии введены войска стран Варшавского договора; самый большой контингент выделил СССР. Чешский «социализм с человеческим лицом» раздавлен советскими танками.

Пока думали очевидцы:
Принимать его или как? —
Век мой, в сущности, осуществился
И стоит как кирпич в веках.

25/12/1979

В Афганистан введены советские войска.

Охота сдохнуть, глядя на эпоху…
В которой честен только выпивоха,
Когда земля растащена по крохам,
Охота сдохнуть, прежде чем все сдохнут.

22/01/1980

Андрей Сахаров арестован, вместе с женой Еленой Боннэр без суда сослан в Горький и лишен большинства званий.

Мы трубадуры от слова «дуры».
Вы были правы, нас растоптавши.
Вы заселили все кубатуры.
Пространство — ваше. Но время — наше.

19/07-3/08/1980.

В Москве прошли ХХII летние Олимпийские игры.

Все резче и красней
Белки моих друзей.
И зреет, сроки скрыв,
Национальный взрыв.

26/04/1986

На Чернобыльской АЭС произошла крупная авария, следствием которой стала масштабная экологическая катастрофа.

Ядерная зима, ядерная зима…
Наука это явление лишь год как узнала сама.
Превратится в сосульку
победившая сторона.

26/03/1989

В СССР проходят первые в истории парламентские выборы, на которых голосующие выбирали из нескольких кандидатов в депутаты.

Наши Марии — беременные от Берии.
Стал весь народ — как Христос коллективный.
Мы, некрещеные дети Империи,
Веру нащупываем от противного.

19/08/1991

Августовский путч: чтобы не допустить развала СССР, группа заговорщиков из руководства ЦК КПСС и правительства образовала Государственный комитет по чрезвычайному положению, отстранила от власти Михаила Горбачева и ввела в Москву войска.

Панка пятнистая, зайчики пяток.
Где тебя кружит? Выбила ль визу?
Страны какие приводишь в порядок,
ОМОНА Лиза?

11/12/1994

Начало первой чеченской войны: в целях «обеспечения законности, правопорядка и общественной безопасности» на территорию Чеченской Республики введены подразделения Минобороны и МВД.

солнце черное и красное
нега нега негативная
река река кареглазая
снега снега негасимые

02/2001

Рождение русской блогосферы: в интернете появились первые русскоязычные пользователи блог-сервиса LiveJournal.com.

Тебя не сберегли.
Я в душу соберу
Седьмую часть земли
С названьем кратким — ru…

25/10/2003

В аэропорту Новосибирска по обвинению в уклонении от уплаты налогов и хищениях арестован предприниматель Михаил Ходорковский.

Деньги пахнут будущим,
Тем, на что их тратим —
Для детсада булочкой
Или же терактом.
…
Пахнут волей, Господи,
Иногда тюрягою.
Чем их больше копите —
Больше их теряете.

09/2008

В Россию пришел мировой финансовый кризис.

Превратится в дырку бублик,
Все иное не стерпя.
А потом меня не будет.
Без меня. И без Тебя.