Elena Milashina
6 mins ·

Поговорила с Elena Kostyuchenko
Нападение произошло при следующих обстоятельствах. Большое количество людей в штатском, многие из которых молодые осетины в майках «Антитеррор» стали в спортзале окружать матерей из «Голоса Беслана». Их снимала на камеру Элла Кесаева. Они выхватили их ее рук камеру и порвали на Элле платье. В этот момент Костюченко достала свой телефон и стала снимать происходящее. У нее также выхватили телефон, заломили ей руки и волоком протащили через весь спортзал и двор Первой школы за металические рамки. Потащили дальше, но людей в штатском остановили полицейские. Которые сказали Костюченко, что они знают тех, кто на нее напал и вернут ей телефон. Лена находилась рядом с полицейскими, когда к ней подошел молодой человек, знакомый полицейским, в майке «Антитеррор» и облил ее зеленкой. Полицейские не сделали никакой попытки задержать его. Когда Диана Хачатрян попыталась снять Лену и следы зеленки на ее одежде и лице, другой молодой человек в майке «Антитеррор», ударил Диану по голове, отобрал телефон и не спеша ушел. Полицейские и тут не сделали попытки задержать человека и предотвратить хулиганские действия.

У Лены Костюченко в данный момент пытаются отобрать объяснения, однако полицейские не представляются и прячут жетоны. На мою попытку поговорить с ними (я представилась – говорила по телефону Эллы Кесаевой, которая передала свой телефон Лене, чтобы она связалась с редакцией) – полицейский, который проводит официальные действия с Костюченкой, выматерился и бросил трубку.

Также после нападения к Лене Костюченко и матерям «Голоса Беслана» подошла руководитель Комитета «Матери Беслана» Сусанна Дудиева и сказала: «Вы (обращаясь к матерям из «Голоса») можете вернуться в спорзал Первой школы. А ты (обращаясь к Костюченко) – сиди здесь. Вечно, когда сюда приезжает «Новая газета», что-то случается. Я не хочу вас тут больше видеть. Телефон тебе отдадут после исследования (видимо содержимого и отснятого на телефоне)».

Элла Кесаева

Сегодня, 3 сентября 2016 года, мы пришли в 12 часов в школу, где произошел теракт. У выхода из дома с двух сторон стояли мужчины в гражданском. Человек 10. По опыту я уже могу вычислить сотрудника (полиции или фсб). В спортзале стояли такие же. Человек 70. За каждым моим движением следили десятки стеклянных глаз. Я села на лавочку с другими женщинами и стала снимать на видеокамеру спортзал вместе с этой публикой. Затем приподняла бумагу, которая была у меня в руке. Бумага была чистая, без единой надписи.Сразу же подскочили из этой группы молодчиков и выхватили мою бумагу, вырвав при этом и клок моего платья. Журналистка Елена Костюченко и Диана Хачатрян стояли рядом и снимали. И вдруг я увидела, что Лену поволокли из спортзала. Я побежала вслед. За мою камеру ухватились сразу несколько зомби. Вырывали в присутствии милиции. Подскочил полный низкий мужичок, вырвал таки камеру и побежал. Это был сотрудник полиции. Но в гражданском. Я его запомнила по задержанию 1 сентября в здании РОВД. Правда там он был в полицейской форме. Женщины и я побежали за ним с криком: "Отдай камеру". Он хоть и полный, но бежал быстро. Пересек ворота с окружением десятка два сотрудников полиции, где нас та тщательно обыскивали, и добежал до группы своих коллег из 4 человек. Кинул камеру в машину. Развернулся и, тяжело дыша, выпалил: "У меня нет вашей камеры". Рядом стоящие сотрудники полиции иронично заявили: "Пройдите в отдел и запишите заявление". Тем временем мужик сел в машину и уехал. Мы повернулись назад. Недалеко у забора школы сидели Елена и Диана. У обеих оказывается украли их телефоны. Тоже сотрудники. Лену ещё облили зеленкой. У них взяли заявления и мы прошли через весь двор школы, чтобы выйти с другой стороны двора и уехать на кладбище. За нами последовал шлейф из переодетых в гражданское сотрудников. Несколько десятков. Метров за пятьдесят к кладбищу поставили ворота с миноискателем. Зомби приехали раньше нас и опять устроили тщательную проверку каждого клочка бумаги в моей сумке. Журналистки Лена и Диана тоже были рядом. Когда пришли на место, мы разминулись, о чем очень сильно жалею. На Лену опять было совершено нападение. Об этом я узнала когда пришли домой из интернета. С Леной удалось связаться только один раз через данный нами ей телефон. Девочки находились в РОВД. Что с ними было дальше -мы не знаем. К нам домой мы приехали вместе с другими потерпевшими. Пока они сидели у нас,приезжали дважды машины с полицией. Интересовались моим телефоном и просили проехать в РОВД. Не поехала.

Хочешь ли ты изменить этот мир,
Сможешь ли ты принять, как есть,
Встать и выйти из ряда вон,
Сесть на электрический стул или трон?
Виктор Цой

Нужны ли Москве гей-парады? Поводом для разговора в студии РИА Новости стала история Елены Костюченко, журналиста "Новой газеты", которую, как участницу парада, избили в столице 28 мая. Как и почему это произошло, и за что боролась Елена и ее друзья, она расскажет журналисту Ирине Ясиной. Также в гостях у "Азбуки перемен" - Евгения Альбац, главный редактор журнала "The New Times".

За что "цивилизованное" общество бьет участников гей-парада в Москве

Ирина Ясина (И.Я.): В конце мая Москва была взбудоражена тем, что прошел гей-парад. А блогерское сообщество было еще больше взбудоражено статьей Лены Костюченко, журналиста "Новой газеты", в которой она призналась, что она - лесбиянка и обсудила, почему она идет на гей-парад. Сегодня у меня в гостях главный редактор журнала "New times" Евгения Альбац и Елена Костюченко. Первый вопрос к Жене. Какое впечатление на тебя произвела эта статья в "Новой газете"?

Евгения Альбац (Е.А.): Спасибо, что вы меня пригласили, потому что мне кажется, это очень важная тема. О ней надо, мне кажется, подробно говорить. Поразительное было ощущение, когда я читала пост этой девочки. Потому, что это поступок очень мужественного человека, который заявляет то, что всегда заявляют представители самых разных меньшинств - политических, религиозных, сексуальных: "Я такая, какая я есть, будьте любезны принимать меня такой, какая я есть".

И.Я.: И я не хочу скрываться!

Е.А.: И это было потрясающе совершенно. И вот то, что она так в нашем очень нелиберальном, очень авторитарном обществе позволила себе столь откровенно, столь подробно, до даже некоторого, если хотите, самораздевания, которое абсолютно здесь необходимо, рассказать об этом - на меня произвело очень сильное впечатление. Это просто поступок. И самое, мне кажется, важное, что этот ленин пост пробил информационную блокаду.

И.Я.: Да, потому, что захотелось об этом говорить.

Е.А.: Вообще, люди вдруг увидели, что перед ними такой же человек, как и они. Лена, у которой другие представления о том, как она хочет заниматься любовью. И ничье это дело - влезать в этот вопрос.

И.Я.: Лена, после того, как Вы написали эту заметку, этот пост, Вы пошли на гей-парад. А Вы знали, что Вас там ждет? Вам было страшно?
Елена Костюченко (Е.К.): Я могла предположить, что есть вероятность того, что меня забьют, потому что я до этого ходила на гей-парады как журналист "Новой газеты" и видела, что происходит с участниками. Но не было такого прямо страха. Скорее, когда я ехала еще только на Манежную площадь, было такое ощущение, как будто едешь сдавать экзамен, к которому не готов. То есть такое неприятное ощущение, но не страх. Потом уже, когда мы с моей девушкой развернули флаг, уже не страшно было. Но я не могу сказать, конечно, что я была готова к тому, что произошло. Одно дело, когда ты теоретически понимаешь, что тебе может прилететь в голову чей-то кулак, другое дело, когда к тебе действительно в голову прилетает чей-то кулак. Это и больно, и мне очень обидно, что этот человек подошел ко мне со спины. У меня не было шанса как-то защититься, то есть никакого. Вот мне почему-то это очень обидно.

И.Я.: А Вы сейчас знаете, кто это был?

Е.К.: Нет! И это меня дико бесит, потому что этот человек был задержан сотрудниками полиции сразу же после того, как он меня ударил. Сейчас возбуждено уголовное дело, по которому я признана потерпевшей, но мне до сих пор дознаватель не сообщил имени этого человека. Она говорила: "Сначала ваш допрос, потом, после допроса скажем имя". Потом во время допроса она сказала: "Нет, сначала будет опознание, потом мы вам скажем имя". Сейчас она вроде что-то говорит по поводу проведения очной ставки, а потом уже я узнаю, как его зовут. Это мое первое участие в уголовном деле в качестве потерпевшей, но, по-моему, это ненормально, когда я не знаю имени человека, который мне бил в висок.

И.Я.: Лена, а как Вы сейчас себя чувствуете?

Е.К.: Хотелось бы сказать: хорошо, но, на самом деле, я сегодня ложусь в больницу. Вчера ходила в поликлинику закрывать больничный, но меня погнали по обследованиям, и выяснилось, что у меня нейро-сенсорная тугоухость. Короче, я теряю слух, и это нужно очень быстро лечить, чтобы это не перешло в хроническую форму. Поэтому сейчас моя редакция занимается устройством меня в какую-то клинику. Буквально через полчаса, через час я туда ложусь.

И.Я.: Если будет нужна помощь, вы скажите нам, мы тоже подключимся.

Е.К.: Спасибо большое.

И.Я.: Жень, не кажется ли тебе, что получить в висок можно за развернутый лозунг, за какой-то не тот внешний вид еще потому, что в нашем такой полуфеодальном обществе эти ребята слишком сильно эпатируют это общество. Может быть, подождать, пока оно чуть-чуть цивилизуется, это общество?

Гомофобы XX века, или страшная Смерть на флагштоке

Е.А.: Я напомню, что в нашем замечательном отечестве когда-то геев сажали в тюрьму.

И.Я.: В нацистской Германии их в концлагерь сажали.

Е.А.: Да, а лесбиянок вешали на фонарях. И геев вешали. Такая смерть для них была придумана нацистами. Они умирали на флагштоках… Я совершенно не согласна, честно говоря, с такой постановкой вопроса. Потому, что геи и лесбиянки - такие же граждане Российской Федерации. И если они не граждане, то они - налоговые резиденты, они налогоплательщики, они точно также содержат, между прочим, те правоохранительные органы, которые обязаны их защищать. И они ровно также имеют право на 31-ую статью Конституции, а именно, на право митингов, собраний, и т.д. И если у господ Собянина, Лужкова и остальных есть жуткий страх перед тем, что не дай бог… А я должна вам сказать: исследования показывают, что самые ярые гомофобы - это скрытые.

И.Я.: Ладно. Это мы трогать не будем.

Е.А.: Это надо трогать, потому что откуда это идет такой вот страх еще? Вот мы наблюдали заявления Собянина, Лужкова. Понимаете, у человека разные бывают сексуальные фантазии, и люди в себе это забивают.

И.Я.: Но Жень, я не хочу сейчас, чтобы это было нашей темой…

Е.А.: Ира, тогда не понятно, откуда это идет.

И.Я.: Я допускаю, что это идет просто по привычке. Потому, что всем кажется, что в обществе это было всегда, а тем более, что мы теперь все стали дико христианскими, и любая религия запрещает мужеложество, поэтому это я бы как раз не хотела бы трогать. Мне как раз важно сделать акцент на том, что в этих гей-парадах я вижу, прежде всего, не демонстрацию собственной особенности, хотя и ее тоже, но, прежде всего, борьбу за права. И я настаиваю на том, что не может быть права одних, которое исключает тоже самое право у других. Мы все-таки все равны. Мне все-таки хотелось спросить. Лена, а Вы представляете, как это в других странах начиналось?

Е.К.: Я, конечно, знаю про Стоунволские бунты. Я не думаю, что я лучший рассказчик… Это было не так давно…

И.Я.: Мне тогда лет пять было…

Е.К.: … Да. Сложно представить, что в тот момент в Америке геи были не только лишены гражданских прав, но их преследовали по закону, в том числе, если мужчины держались за руки или танцевали вместе, или носили женскую одежду. В один гей-бар нагрянула полиция с, казалось бы, рутинной проверкой. Посетителей выстроили вдоль стены, потребовали предъявить документы, некоторых повели в туалет для, как это тогда называлось, "проверки пола". Посетители отказались подчиняться, после чего три дня в том районе были уличные бои. И на следующую гей-акцию, а до этого уже проводились гей-акции, но это были вежливые гей-акции, то есть, люди даже не использовали слова "геи", "лесбиянки"…

И.Я.: Стеснялись этого?

Е.К.: Не то, чтобы стеснялись. "Не будем провоцировать общество, если мы скажем слово "гей", общественная нравственность умрет в страшных муках". После этого, собственно, началось большое серьезное движение за права, и сейчас мы видим, что Штаты… Я не могу сказать, что это самая прогрессивная страна.

И.Я.: А самая прогрессивная которая, с Вашей точки зрения?

Е.К.: Насколько я знаю, это Дания.

И.Я.: А в Исландии, насколько я знаю, премьер-министр - лесбиянка открытая… И мэр Берлина - …

Е.К.: Я, на самом деле, плохо знаю историю ЛГБТ-движения. Я могу сейчас сделать много фактологических косяков, потому что я не ЛГБТ-активист…

"Я такой, какой я есть"

И.Я.: Но Вы - гражданский активист, я бы сказала. Жень, у меня вопрос к тебе. Наши друзья-либералы борются за свои права, но полностью отрицают права этих меньшинств. Я напомню, что одно время гей-движение хотело присоединиться к "Стратегии-31". "Стратегия-31" была в ужасе, отшатнулась и сказала: "Нет, нет, не надо". Как ты к этому относишься?

Е.А.: Я очень плохо к этому отношусь. Я тебе скажу, Ир, для меня был такой слом сознания или, как говорит сегодняшняя молодежь, взрыв мозга. Летом 93-го года был миллионный марш геев и лесбиянок в Вашингтоне. Я смотрела по телевизору, и на меня это произвело невероятное впечатление, потому что главный лозунг, с которым шли люди такой сексуальной ориентации был: "Я такой, какой я есть". Право на собственную индивидуальность - это абсолютное право человека. И совершенно не важно, в чем проявляется твоя индивидуальность: в твоих политических взглядах, в твоей сексуальной ориентации, в чем-то еще - это все является правами человека.

И.Я.: Но подожди. Что-то дано от рождения, как, например, цвет кожи, а что-то придумано, как политические взгляды.

Е.А.: Это право выбора. Это второй важнейший дар бога человеку после рождения. Я вообще Вам скажу: первый человек был гермафродит, правда? Поэтому все эти мужские прибамбасы, которые появились с развитием монотеизма - это всегда страх, в данном случае, мужчин или властителей перед другими. После 93-го года, и еще в конце 90-х годов, и в 2000-х годах в Нью-Йорке были случаи, когда убивали геев. У нас в стране с этим вообще был полный кошмар. Между прочим, мало кто знает: у нас когда-то была "социология отклоняющегося поведения" - она так называлась, при МВД Советского Союза, которая изучало то, что они называли "отклоняющимся поведением". И выяснили, что, например, в Советском Союзе было много скрытых лесбиянок, особенно среди учителей.

Е.А.: Не в секретных архивах. Это были работы социолога Анзора Габиани. И я писала об этом в газете "Известия", потому, что темы были совершенно закрытые. Мы также знаем о том - исследование показали, что примерно 15% геев и лесбиянок - это люди, которые от рождения являются такими. Но, опять же, это не важно - от рождения или выбор. Сейчас на Бродвее идет фантастический мюзикл, там главная ария - "I am who I am". "Я такой, какой я есть". Человек имеет право сам для себя выбрать, каким он хочет быть.

И.Я.: Но общество боится. В частности, некоторые либералы мне говорят: "Ну как же, и так у нас проблемы с демографией. Какое безобразие. Они же никогда не будут рожать детей. У нас и так страна без детей загибается".

Однополые отношения - брак без брака и крах мечты

Е.А.: Те же либералы боялись вначале XX века дать права женщинам. Это боязнь конкуренции. Сначала боялись, что придут женщины и займут политические позиции, и мужики, бедные несчастные не выдержат эту конкуренцию. Ну конечно, они не выдерживают - слабый пол. Потом боялись, что придут люди с другим цветом кожи, и дети будут рождаться с разным цветом кожи. И опять это страх конкуренции. Вот сейчас Барак Обама - президент в Соединенных Штатах Америки. Абсолютный был страх. Тоже самое. Страх перед людьми других религий. Такой страх перед евреями, такой страх перед абсолютно любыми иными. И вот в этом же ряду страх перед геями и лесбиянками.

И.Я.: Лена, а чего бы вы хотели, каких прав? Ради чего вы идете на парад?

Е.К.: Сексуальная ориентация - это не вопрос, как ты занимаешься сексом. Это вопрос того, кого ты любишь, с кем ты хочешь создать семью и как ты будешь эту семью защищать. У нас в стране, к сожалению, невозможно зарегистрировать однополые отношения. Я не могу зарегистрировать отношения со своей девушкой. Соответственно, она не защищена в случае моей смерти, в случае имущественного спора. Она не сможет прийти ко мне в больницу, в реанимацию, она не сможет принять какое-то важное медицинское решение в этом случае. Мы не можем взять семейную ипотеку. Мы обе иногородние - для нас это важно. Мы не можем оформить семейную медстраховку. И вот таких мелочей набирается много.

И.Я.: Самое главное, что это ничем не угрожает, если у гей-сообщества есть эти права, это ничем не угрожает остальным. Мне так кажется. Женя, как ты думаешь?

Е.А.: Ну конечно, ничем не угрожает. Знаете, был такой замечательный фильм, совершенно случайно его увидела. Это такая трагедия двух женщин, одна из которых остается одна. Ее любимый человек умирает в одиночестве в палате, а ее даже не предупреждают о том, что любимая женщина, с которой она прожила тридцать с лишним лет, умерла. Мне кажется, вот эти возражения по поводу демографии… Если вы посмотрите, то в геистских и лесбийских парах очень часто есть дети. Для женщины это совершенно нормально, заложено в природе иметь детей. И я знаю: здесь, в Москве, и в Соединенных Штатах у меня много таких друзей - однополые семьи, в которых прекрасно растут дети.

И.Я.: Да, я знаю эту статистику. Там нет отклонений по средней статистике. То есть дети вырастают той сексуальной ориентации, которой им, что называется, предназначено судьбой.

Недетский вопрос о детях, или Двум мамам нет места в одном паспорте

Е.К.: Я бы тоже хотела поговорить о детях. Мне кажется, что это наиболее важная часть прав, которых мы лишены. По поводу демографии. Я не знаю, может, я с какими-то особенными геями и лесбиянками общаюсь, но среди моих знакомых дети либо уже есть у каждого, либо они планируются в ближайшее время. И в том же "ЖЖ", "ВКонтакте", "Две мамы" - сообщество замечательное, еще какие-то там сообщества, где однополые семьи обмениваются каким-то опытом, в том числе и по вопросу взаимодействия с органами власти. И в чем проблема? Проблема в том, что мы не можем добиться того, чтобы в свидетельстве о рождении ребенка были записаны мы обе. Соответственно, мы не можем обе представлять его в детском садике, в школе, в больнице, не дай бог в суде. И самое страшное, что в случае смерти биологической мамы ребенок отправляется в детдом, пока вторая мама пытается доказать органам опеки, что этот ребенок не чужой, что она сможет воспитывать его дальше.

И.Я.: Ну, до этого вам еще плыть и плыть. До этого права не во всех развитых странах приплыли.

Е.К.: Я не знаю… Понимаете, дело в том, что такие дети уже есть. И мы не можем игнорировать их интересы. Такие дети есть, они растут и уже находятся под правовым ударом.

И.Я.: Хорошо, тогда вот так скажу. То, что многие блоггеры считают провокацией у Вечного огня, тот гей-парад, который был 28 мая, он как-то подвинет вас и общество в сторону решения этих проблем? Или нужно какие-то, так скажем, более спокойные формы лоббирования своих интересов использовать? Вопрос к вам обеим.

Е.К.: Нужны разные формы. Гей-парады нужны, потому, что это лишний информационный повод, который позволяет журналистам, СМИ, читателям, блоггерам еще раз проговорить свое мнение или изменить свое мнение по поводу гей-прав. Нужно, конечно, какой-то законопроект.

"Геев боятся также, как вампиров и инопланетян"

И.Я.: А кто бы мог его…? Я вот не вижу в нашей Думе, например, человека, который мог бы поддержать такой законопроект. Харви Милка среди нас нет. Напомню, что это был гей, избранный в городской совет Сан-Франциско, не скрывавший на выборах, что он - гей. Он был убит в 78-м году… И надо сказать, гениальный фильм был снят в Америке. За главную мужскую роль Харви Милка не гей Шон Пенн получил Оскара. Тем не менее, возвращаясь к Думе. Такого человека я как-то себе с трудом представляю.

Е.К.: Увы, но мне еще кажется, что ситуацию может изменить массовое признание геев и лесбиянок, трансгендеров, бисексуалов: "Да, мы такие, мы есть, мы живем среди вас".

И.Я.: То есть, вам самим надо перестать стесняться этого?

Е.К.: Нам нужно перестать бояться реакции общества, реакции родителей, коллег по работе. Нужно заявлять о том, что да, мы такие. И понимаете, ненавидеть и бояться каких-то абстрактных геев, абстрактных лесбиянок, абстрактных евреев…, вампиров, инопланетян очень легко. Когда рядом с тобой живет человек, который друг детства, твоя дочь, твой коллега, сосед по лестничной клетке…

И.Я.: В этом смысле тоже самое происходит с инвалидами. Мне в свое время сказал Рубен Гонсалес Гальего, написавший замечательную книжку "Белое на черном": "Чем быстрее ты признаешь себя инвалидом, тем тебе будет проще жить". И до тех пор, пока я скрывала свои сложности (потом их стало невозможно скрывать, но, тем не менее, я их долго скрывала, и это дико меня тяготило), как только я сказала, что да, мне тяжело, мне нужна помощь, огромное количество людей начали мне помогать. Я пытаюсь понять, какие еще, кроме гей-парадов, существуют способы добиваться равных прав? Потому что мы пришли к общему выводу, что это важно. Жень?

Е.А.: Все-таки, очень важная вещь произошла в 94-м-95-м году, когда была отменена в Уголовном кодексе статья за мужеложество. Потому, что то, что творилось, еще раз повторю, мало, кто знает. Просто я была в Комиссии по помилованию при Президенте Российской Федерации, поэтому мне приходилось и читать по этому поводу и заниматься этой статьей. За геями шла настоящая охота. Они вынуждены были ставить бронированные двери, и т.д.. Их все время подозревали в том, что они - Пятая колонна, шпионы, кошмар. Поэтому этот очень важный прорыв сделан был в 90-х годах. То, что Лена рассказывает про детей - для меня это совершенно новая тема. Я никогда об этом не думала, потому что я знаю нашу коллегу, у которой двое замечательных детей… Я как-то вообще никогда об этом не задумывалась, что может такая возникать проблема в однополых семьях. Я думаю, что вообще это вопрос образования. Почему я считаю, что Лена сделала великую вещь, опубликовав этот пост? Потому, что люди всегда бояться того, чего не понимают и не знают. И иногда им необходимо, чтобы кто-то им нормальным человеческим языком сказал: "Ребят, но вот я такая. Я люблю другую женщину. Или "Я люблю другого мужчину". Вы поймите. Для меня это важно. Я так хочу жить".

И.Я.: При этом я вам не мешаю. Ведь это еще вопрос какой…

Открытость миру - ключ к признанию

Е.А.: Ир, ты не боишься, что Лена сидит с нами?

И.Я.: Не боюсь. Такая деточка замечательная. У нас дочери с тобой примерно такие. А как бы ты отреагировала, если б твоя дочь пришла и сказала…?

Е.А.: Совершенно спокойно. Я много думала об этом. Для меня это вообще был процесс, когда я впервые познакомилась с лесбистской парой, они были моими коллегами-журналистами в Гарвардском университете. Мне потребовалось какое-то время, чтобы это уложить у себя в голове. Я приехала из Советского Союза. Я начала читать. Я об этом думала. Я с ними разговаривала. Люди боятся неизвестного или непонятного.

И.Я.: То есть, тебе важно, чтобы она счастлива была, деточка твоя?

Е.А.: Моя дочь? Абсолютно.

И.Я.: То есть, в какой форме это будет, тебе …

Е.А.: Абсолютно. Я хочу, чтобы у нее были дети. Я хочу быть бабушкой.

И.Я.: Теперь это тоже не зависит, вообщем-то. Дай бог здоровья Лельке. Вам с ней - много детей, чего и Лене я желаю. Важнее всего, с моей точки зрения, Лен, то, что Вы сделали, и здесь я согласна с Женей, тот мужественный замечательный шаг - эта публикация, эта открытость. Уговаривайте ваших друзей быть такими же открытыми, потому, что как только вас станет много, мы начнем с вами считаться, мириться сначала, потом поддерживать вас, именно потому, что нельзя бороться за права одних, исключая такие же права у других.

Е.А.: Если нарушают права геев и лесбиянок, то завтра придут за нами с тобой, Ира.

И.Я.: Конечно, потому, что мы-то с тобой точно Пятая колонна.

Е.А.: Нет, это не важно. Ничьи права не должны быть ущемлены. Если мы позволяем, чтобы рядом с нами были люди, чьи права гражданские, политические ущемлены - это значит, что мы следующие в очереди. Всегда. Не важно, кто мы.

И.Я.: Как сказал блоггер Токуак, мой приятель, "фобии и неуважение чужих прав, будь то право на свободу собраний или на выбор сексуальной ориентации - это характерная черта менталитета обществ, находящихся на той стадии развития, где собственные права, а уж тем более, их неотъемлемость не осознанны, вообщем, фобии - это привилегия отсталых и боящихся конкуренции".

А также:

Елена Костюченко: Почему я сегодня иду на гей-парад
http://www.novayagazeta.ru/data/2011/056/38.html

Дмитрий МУРАТОВ: Чей парад? О Костюченко. Характеристика для предъявления
http://novayagazeta.livejournal.com/327121.html

Поздравления Новой Газете

В РУБРИКЕ «КНИЖНАЯ ПОЛКА» мы расспрашиваем журналисток, писательниц, учёных, кураторов и других героинь об их литературных предпочтениях и изданиях, которые занимают важное место в их книжном шкафу. Сегодня своими историями о любимых книгах делится специальный корреспондент «Новой газеты» Елена Костюченко.

Елена Костюченко

Специальный корреспондент
«Новой газеты»

Мы не можем увидеть мир глазами другого человека, но литература помогает приблизиться к нему. Можно залезть в голову к мертвецу - ничего себе

Литература для меня перестала быть чем-то сакральным, чем занимаются только бородатые мужчины из учебников, классе в десятом. Тогда я жила в Ярославле и ходила в кружок для старшеклассников, в котором мы обсуждали современных авторов - от Виктора Пелевина до Татьяны Толстой. Я всегда много читала, но после переезда в Москву оказалось, что есть целый пласт литературы, которую любили все журфаковцы-москвичи - и которую я не знала вообще. Вся современная зарубежка от Зюскинда до Паланика. Я запаниковала. Пошла на книжную ярмарку на ВВЦ и накупила книг на две тысячи. Это были деньги на месяц от мамы. Оставшийся месяц ела гречку - делились соседки. Первые полгода в Москве я только и делала, что читала, даже не гуляла толком.

Наверное, сильнее всего на меня повлияли Стругацкие, Борис Васильев и Светлана Алексиевич. Алексиевич я узнала до её Нобелевской премии - она здорово перепахала меня лет в двенадцать. У меня до сих пор очень сложное отношение к Захару Прилепину. «Санькя» и «Патологии» - это современная классика. Его книги и жизнь вроде не противоречат друг другу, но совершенно не соединяются у меня в голове. Вроде как человек, который настолько остро чувствует, не может делать то, что он делает, и говорить то, что он говорит.

У Чехова, конечно, можно учиться бесконечно; это золотое сечение. Есть «Рассказ о семи повешенных» Леонида Андреева, есть «Красный цветок» Всеволода Гаршина. Я всё время чувствую, что мне не хватает знания русского. Упираюсь в то, что у меня недостаточно слов, чтобы описать, что я видела, что я беру не самые точные, что я не умею, не могу: это одновременно унизительное и очень отрезвляющее чувство. Описание города в «Гадких лебедях» Стругацких - для меня оно недостижимо. Хотя это не Толстой - советская фантастика.

Некоторые говорят: писателям легче, чем журналистам, они свободны от реальности, форматов и вообще берут мир из головы. Но рамки профессии на самом деле очень помогают писать. Я понимаю, что писатели живут в другом измерении, для них язык - как океан вокруг маленькой рыбы: бесконечный, страшный и родной. Мы не можем увидеть мир глазами другого человека, литература помогает приблизиться к нему. Можно залезть в голову к мертвецу - ничего себе.

Ещё чтение - это способ быстро войти в нужное состояние, отойти от тяжёлых событий, в которые регулярно попадаешь в командировках и просто во время работы. Очень часто я вижу травматичные вещи. Конечно, есть навыки, которые позволяют глубоко не «проваливаться» в чужую жизнь. Можно собраться в нужный момент, можно не рыдать, вообще не чувствовать, но всё, что я вижу и слышу, во мне, конечно, откладывается. Чтение помогает лучше, чем кино, оно основательнее.

Журналистика - совсем нездоровый вид деятельности, конечно. И когда мне тяжело, я перечитываю что-то уже известное. Мир непрочтённой книги всегда бесконечен: ты не знаешь, куда автор тебя заведёт, насколько жестоко он может с тобой обойтись. Знакомая книга не удивляет новыми поворотами, но несёт в себе успокоение: можно безопасно что-нибудь пережить. Я долго ругала себя за бесконечные перечитывания - есть же море непрочтённого. Говорят, у каждого журналиста есть список в голове. Вот и у меня. Треть книг в моей библиотеке я даже не открывала, и в этом вроде как стыдно признаваться. Но моя терапевтка убедила меня, что с таким количеством переменных в жизни совершенно нормально иметь островок устойчивости. И для меня этот островок - любимые книги.

Мир непрочтённой книги всегда бесконечен: ты не знаешь, куда автор тебя заведёт. Знакомая книга не удивляет новыми поворотами, но несёт в себе успокоение

Марина и Сергей Дяченко

«Vita Nostra»

Очень люблю современных фантастов, внимательно за ними слежу. Эту книгу я прочитала несколько лет назад и с тех пор возвращаюсь к ней примерно раз в год. Я отлично помню, как читала её впервые: открыла в браузере на работе, потом распечатала, продолжила в метро, потом дома в тот же вечер. Закончила в два ночи, и казалось, я стою внутри светового столба. Это история студентки, в жизни которой происходят странные повороты - я совсем не хочу спойлерить. «Vita Nostra» для меня роман о языке, смешении языковой и физической ткани мира. Книга многое объяснила мне о самой себе.

Натали Саррот

«Тропизмы»

Это «Малхолланд Драйв», написанный в виде книги на сорок лет раньше. Натали Саррот смотрит на мир под невообразимым углом. «Тропизм» - это термин из биологии, обозначающий подобие рефлексов у растений: как они стремятся к свету или ищут опору, раскрываются или погибают. Более общими словами, тропизмы - это реакции живого, не обладающего сознанием. Саррот концентрируется на бытовых ситуациях, но не на смысловой и не на эмоциональной составляющей. Любому нужно менять «фокусное расстояние» (мне как журналисту это вообще обязательно), и Натали Саррот для этого - лучший автор.

Ксения Букша

«Мы живём неправильно»

Эти рассказы чем-то похожи на Саррот - не тем, как они сделаны, а тем, что обе писательницы совсем иначе видят. У Букши очень простой, прозрачный русский. Её рассказы часто начинаются со случайного момента и заканчиваются в неожиданном месте - они будто бы вообще не берут в расчёт классическую модель повествования. Выглядят неловкими, случайными. Я очень люблю читать женщин, и Букша - одна из самых любимых. Я узнала о ней лет пять назад и потом увидела в Петербурге. Мы даже вроде бы прокатились на лимузине. Мир вокруг неё как-то по-другому закручивается.

Хиллари Реттиг

«Писать профессионально. Как побороть прокрастинацию, перфекционизм, творческие кризисы»

Пособие по преодолению писательского блока и перфекционизма, актуальное для людей, постоянно работающих с текстом. Можно сказать, это моя настольная книга: у меня не хватает сил на систематическую работу, но я постоянно пользуюсь описанными у Реттиг методами. Года три назад я влипла в жесточайший писательский блок и почти доконала себя - я-то привыкла определять себя через тексты и профессию. Что может быть смешнее непишущего журналиста?

Реттинг очень чётко объясняет, отчего происходит этот ступор, и предлагает пути обхода. Она пишет о системных мифах, мешающих примерно всем: вдохновение как магическое состояние, писательство как неизбежное саморазрушение и так далее. Раскладывает, из чего состоит проблема с письмом, как она связана с особенностями характера и почему писательский блок - скорее защитный механизм. Там же - про планирование времени, переговоры с издателями, базовые правила рабочей коммуникации. Сейчас я выясняю отношения с внутренним диктатором и учусь быстрее заканчивать тексты, которые мне трудно даются. Я очень благодарна за эту книгу издателям и переводчикам.

Роман Супер

«Одной крови»

Очень мощная книга Романа Супера - одновременно про рак и про любовь, про музыку внутри и внутренности нашего государства, про неизбежность и чудеса. Супер берёт страшный кусок своей жизни и рассказывает о нём очень подробно и очень честно. Он совершенно не стесняется писать, что чувствует, не боится казаться наивным и уязвимым. С автором мы одновременно учились на журфаке и потом следили друг за другом; я знала, что он пишет эту книгу, он спрашивал какие-то издательские вещи - но книга меня ошеломила.

Она ещё многим мне помогла: близкий мне человек умер от рака два года назад. Я до сих пор не могу сказать, что оставила это позади. Я заплакала с третьей страницы (там ничего пугающего ещё нет) и проревела до самого конца. Как будто заново прошла всё, но уже не одна. На самом деле это большая книга про любовь, где рак - только обстоятельство. Она ещё про доверие миру и про благодарность: я дочитала и позвонила всем любимым, чтобы сказать им спасибо.

Александр Анашевич

«Неприятное кино»

В середине нулевых у нас был взрывной расцвет поэзии (это правда), и я старалась всех читать. Сейчас стихи как-то вне общей повестки, но меня очень волнуют поэты, пишущие на русском языке. Анашевич среди них совершенно особенный: у него тёмная магия и чудеса, считалочки, музыка, которую ни с чем не спутаешь. Это очень чувственные стихи. Иногда просыпаюсь и понимаю: хочу почитать Анашевича - и читаю не отрываясь весь день. А книжка тоненькая.

Паскаль Брюкнер

«Вечная эйфория. Эссе о принудительном счастье»

Я почти не читаю философию - для меня это сложно. Эту книгу подарил друг, она сильно повлияла на меня. Брюкнер пишет, что общее стремление к счастью - диктат культуры, причём современной, а счастье является для многих из нас навязанной целью. Именно стремление быть счастливым постоянно и любой ценой заставляет людей большую часть жизни чувствовать свою «неуспешность» и «неполноценность». Сначала это шокирует, сейчас я с Брюкнером скорее согласна: необязательно быть счастливым. Жизнь хороша и без этого. Разрешая себе чувствовать разное, обнаруживаешь в себе и вокруг гораздо больше поводов для радости и спокойствия. Эта книга о том, как выключиться из соревновательной гонки за счастьем - Брюкнер расширяет рамки нормативности и вводит в них возможность честно грустить, печалиться и злиться.

Мария Беркович

«Нестрашный мир»

Это заметки коррекционного педагога, по сути рабочий дневник, иногда тетрадка стихов. Вот Беркович описывает, как она работает и дружит с девочкой, которая не говорит, не видит, не слышит и почти не ходит. И у них происходит серьёзная такая, интенсивная жизнь - со всякими страстями и радостями. «Нестрашный мир» очень двигает границы: я даже свои пальцы по-другому начала ощущать.

Ещё Маша пример того, как можно быть благодарным примерно за всё - естественно благодарным, без усилия. Я по своей работе постоянно упираюсь в вопросы, почему мир так устроен; Маша даже их не видит, хотя она постоянно спускается в бездны боли и системных несчастий. Она отвоёвывает детей у тьмы и ходит вместе с ними на другую сторону, и всё это очень увлекательно. Она уверена, что мир нестрашный. Я часто перечитываю эту книгу, когда становлюсь совсем неблагодарной: «Нестрашный мир» работает не на жалость, а на принципиально новый взгляд на человека.

Константин Седов

«Нейропсихолингвистика»

Я очень жалею, что поступила на журфак вместо филфака. Газета бы от меня никуда не ушла, но я бы понимала про родной русский гораздо больше. Время от времени я езжу на Воробьёвы горы в первый гуманитарный корпус. Там на первом этаже две лавочки. Покупаю профессиональную литературу, потом с удовольствием читаю. Такое guilty pleasure работника СМИ. Я, конечно, ничего не наверстаю и системных знаний не приобрету. Но это здорово освежает чувство языка и помогает лучше понимать какие-то скрытые его движения. Кроме того, это просто дико интересно.

Линор Горалик

«Устное народное творчество обитателей сектора М1»

Я очень люблю придуманный, сконструированный фольклор. Эту книгу мне передали в больницу - я лежала там после нападения на гей-параде и медленно теряла слух. Это было тяжело: у меня был повреждён слуховой нерв, постоянно звонили журналисты с вопросом, каково это - быть лесбиянкой, звонила мама, и это было вообще за гранью. Эта книжка - описание ада и сборник местного фольклора. Горалик вообще много думает об устройстве мира, у неё очень сложные и интенсивные отношения с богом. Звучит невесело, но это меня тогда спасло. Спасает и теперь. Книжка чумовая.

Специальный корреспондент «Новой газеты» Елена Костюченко рассказала, что полицейские собираются вскрыть ее квартиру. Как сообщила Костюченко «Медиазоне», о намерении вскрыть квартиру ей сообщил участковый ОВД «Текстильщики».

«Он сказал, что мы вызываем МЧС», - говорит Костюченко. Сотрудник полиции объяснил, что вскрытие квартиры связано с преступлением, совершенным в подъезде, но отказался говорить, что именно там произошло.

«Мы уже обошли соседей, а теперь вскрываем вашу дверь», - приводит слова участкового «Новая газета».

Костюченко сейчас в командировке, к ее дому едут младшая сестра и знакомые.

«Дома - куча рабочих материалов и все документы по собранию собственников нашего дома», - написала Костюченко на своей странице в фейсбуке.

Позже Елена Костюченко уточнила «Медиазоне», что у ее квартиры по-прежнему находится только участковый, других сотрудников полиции нет. Участковый, наконец, объяснил, с каким преступлением связана попытка вскрыть квартиру. «Он говорит, что у кого-то из нашего подъезда украли сумку», - рассказала журналист. При этом никаких документов, разрешающих проводить обыск, полицейский не показывал.

Домой к Костюченко едет адвокат.

Сотрудник дежурной части ОВД «Текстильщики» на вопрос «Медиазоны» ответил: «Мы не даем комментариев нет», - и бросил трубку. При этом позже в ОВД «Текстильщики» в разговоре с «Новой газетой» утверждали , что квартиру журналиста не будут вскрывать: «Никто не собирается ничего вскрывать, не надо придумывать».

В пресс-службе ГУВД Москвы не смогли оперативно прокомментировать ситуацию, сказав, что пока проверяют информацию о вскрытии квартиры Костюченко.

«Новая газета» заявление от редакции, в котором подчеркивает, что «любые действия сотрудников правоохранительных органов могут производиться в квартире нашего сотрудника только в присутствии его адвоката». Редакция готова сотрудничать со следствием «исключительно в рамках закона».

Костюченко не знает точно, с чем связаны действия участкового. Она отметила, что ее дом попал в предварительный список домов, которые московские власти хотят включить в программу «реновации» и снести. 15 мая жильцы ее дома провели общее собрание собственников и проголосовали против сноса дома, но результаты голосования были признаны муниципалитетом недействительными. 8 июня жильцы дома собираются провести собрание повторно. Костюченко добавила, что все документы для собрания хранятся у нее в квартире.

В то же время она не исключает, что попытка вскрыть квартиру связан с ее профессиональной деятельностью.

Обновлено 2 июня 2017 года в 19:55: новость дополнена информацией о возможной краже, из-за которой участковый хочет вскрыть квартиру.